Степени

Стараясь не шуметь, Нейтан вошёл в дом и тихо прикрыл за собой входную дверь Вообще-то это не было время его отпуска, но пропустить выпускной брата он не мог. Семья ждала его приезда, но не сейчас, а ближе к вечеру. Тем не менее, услышав еле различимый звук входной двери, Питер пулей выскочил на лестницу и замер наверху, с перехваченным от вида открывшейся ему картины дыханием. Нейтан, его невозможно замечательный старший брат, стоял, живой и здоровый, щурясь от просачивающихся сквозь дверные витражи лучей полуденного солнца, и улыбался так, что пробивал насквозь. Кубарем скатившись с лестницы, Питер с разбега заскочил на брата и чуть не сшиб того с ног. - Ну ты вымахал, – Нейтан отсмеявшись, отстранил его от себя. Тот, сияя и тоже теперь щурясь от солнца, выпалил: - А ты попал! - И куда же я попал? - Я всем растрепал про твой приезд – так что жди сегодня официального приглашения для произнесения речи на выпускном, – жизнерадостно и ничуть не виновато известил Питер. Нейтан сделал страшно кислый вид, потом снова рассмеялся и сгрёб брата в охапку. Он забыл уже, насколько безмятежным он мог быть рядом с ним. Славное чувство! Хохоча, Питер уточнил откуда-то у него из подмышки: - Так ты придёшь? - Куда ж я денусь, – не переставая трепать выворачивающегося и заливающегося от смеха брата, довольно пробурчал Нейтан. Вывернувшись, наконец, из его хватки, запыхавшийся Питер упёрся руками о коленки, и, пытаясь отдышаться, счастливо проговорил: - Круто! Половина девчонок упадёт в обморок! - Главное, чтобы миссис Фостер смогла удержать себя в руках, – как мог невозмутимо заметил Нейтан, чем вызвал у них обоих новый приступ смеха. * * * Можно было не сомневаться, что речь получится бесподобной, хотя Нейтан всего-то поблагодарил родной колледж и пожелал нынешним выпускникам удачи. Девчонки, конечно, в обморок не попадали – Питер огляделся – но шепоток вокруг стоял знатный. Непроизвольно растянувшись в улыбке, он снова гордо посмотрел на брата. Тот, в ореоле – то ли солнца, то ли восхищённых взглядов – выглядел так, словно сошёл с той самой фотографии, когда-то заново вывешенной на стене почёта. Внутри всколыхнулось чувство, протащившее Питера сквозь время в прошлое и вновь сделавшее его маленьким мальчиком, боготворящим своего старшего брата. Под ложечкой засосало, а голова и в самом деле закружилась. Моргнув, Питер встряхнул чёлкой и шумно вдохнул – не хватало ещё самому тут грохнуться. Столько лет прошло, а ничего не меняется. Нейтан всё настолько же старше. А он всё тот же младший брат, которому ещё расти и расти, и которого это сейчас почему-то абсолютно не расстраивает. Он оглянулся в поисках родителей – те стояли в самом конце, критически и удовлетворённо всматриваясь в старшего сына, уже давно закончившего говорить, и, кажется, даже не пытаясь определить, где именно в толпе выпускников стоит младший. Питер снисходительно хмыкнул – здесь тоже было всё по-прежнему. Дождавшись окончания официальной части, он пробрался к брату. У него было к нему ещё одно важное дело. - Ты понимаешь, что теперь обязан прийти на бал? - Я же не выпускник. - Ты король бала! - Бывший! - Бывшими не бывают, – подмигнул совсем распалившийся Питер, – спорим, миссис Фостер сейчас будет выяснять, придёшь ли ты? – глядя на приближающуюся взволнованную женщину, он заговорщицки снизил тон, и хлопнул брата по плечу, – крепись, Нейт! * * * - Господи, я догадывался, что просто так отсюда живым не выйду, – отряхиваясь и поправляя одежду, бормотал Нейтан, стоя в стороне с Питером, за рядом кустов и большим деревом, где они прятались от разъезжающейся толпы. Родители тоже уже уехали, лишь помахав издали. - В общем, как хочешь, но ты идёшь со мной, – уже вполне серьёзно сказал Питер. - Ты понимаешь, что это ненормально – тащить на выпускной бал своего старшего разумного брата. - Занудного, ты хотел сказать? Нейтан отвлёкся от одежды, выпрямился и выразительно приподнял брови, выражая своё отношение к последней фразе. - Так всё-таки. Что скажут твои друзья? - Ты шутишь? Да они встанут в очередь за твоим автографом! - А Кейти? – как бы между прочим спросил Нейтан. - Ну ты вспомнил, – закатил глаза Питер. - А ведь было столько страданий! - Нейт, это было два года назад! - Окей… А другая девушка? - Какая ещё девушка, – стремительно покраснел Питер, – я же сказал, нет у меня никакой девушки! - Да ладно! – Нейтан критически осмотрел с ног до головы выросшего, не утратившего мальчишескую гибкость, но раздавшегося в плечах брата, – неужели совсем нет? - Ну, были… - И? Где же они все в этот знаменательный день? Питер вдруг развеселился: - Знаешь, они все в итоге обзывают меня придурком и уходят. - Что-то ты слишком довольный для многократно брошенного. - Ты же лучше всех знаешь, какой я странный и непредсказуемый, – глядя из-под чёлки, усмехнулся Питер, – так что у тебя нет выбора, сегодня меня лучше не расстраивать. И, рванув от не знающего – улыбаться или возмущаться – Нейтана, устремился к его машине: - Радуйся, тебе даже не придётся заезжать за мной в семь! Поедем сразу вместе из дома. * * * Питер не мог рассказать брату про Итана, потому что там всё было сложно. Потому что, по сути, там ничего и не было. Потому что давно, крепко и официально Итан был с Эшли. Да и о чём рассказывать? Что почти четыре года Питер видел в Итане практически копию своего брата? Ещё бы: лучший парень класса, капитан футбольной команды, главный ловелас и нынешний претендент на звание Короля бала, в нём было даже наличие внешнего сходства – та же сбитость, ладность, высоко поднятая голова и прямой взгляд. Безусловно, это не был его брат, но Питеру и не было это нужно, он не заблуждался и не искал подмены. Просто Нейтан был далеко. А внезапно появившийся Итан так легко занял часть пустоты, образовавшейся и свербевшей в душе Питера после отъезда брата, что младший Петрелли и не вздумал этому сопротивляться. Ведь не было ничего плохого в этой лёгкости, он же никого этим не предал и не обманул, ведь всё равно самое главное, самое ценное, что его связывало с Нейтаном – то, что не поддавалось формулировке – оставалось нетронутым никем, кроме самих братьев. Туда Питер не пускал никого, даже друга, и всё было легко и просто. До тех пор, пока Питер не начал осознавать, что время, проводимое ими вместе, значительно возросло, а взгляды, которые всё чаще на него бросал Итан, становились всё более задумчивыми и тоскливыми. Это началось месяца два назад. И об этом тоже решительно нельзя было рассказать брату. Что будили в нём самом эти взгляды, Питер и сам не до конца понимал. Сначала было удивление. Меньше всего он ожидал бы подобного от такого, как Итан. Невольно, как всегда, когда оказывался в растерянности перед действиями друга, Питер сравнивал его с Нейтаном, но тот никогда, ни за что бы не стал смотреть так на парня! Итан же – смотрел, хотя и ощущалась за всеми этими взглядами некоторая обескураженность самим собой, что только всё усугубляло, потому что за этой обескураженностью была такая честность, не поверить которой было нельзя. Удивление сменилось смутным беспокойством. Множество чувств, вроде бы совершенно не связанных друг с другом – дружба, ассоциирование с братом, и да, появившееся ответное влечение – смешались в один клубок, и, по-хорошему, нужно было этот клубок распутывать, но Питер не знал, как. Всё это было и сладко, и неловко одновременно, и чем более сладко – тем более неловко, и Питер боялся реагировать, занимая пассивную позицию и не торопясь расставлять точки над «и». Достаточно было того, что Итан понял, что «услышан», и, смелея, вёл себя всё недвусмысленнее. Разумеется, когда они были только вдвоём. По поводу и без повода дотрагивался, крепче и без особой необходимости обнимал, ловил взгляды, дразнил, провоцировал. Питер в ответ улыбался, краснел, сжимал по особенному губы – чем ввергал друга в кратковременный паралич – но от ответных действий уклонялся. Их дороги после колледжа лежали в абсолютно разных плоскостях. Ничего серьёзного и совместного им не светило, и их обоих это очевидно устраивало. Но необходимость хоть какой-то развязки довлела над ними неделя за неделей, накапливаясь, подводя к тому самому последнему дню, за которым они, возможно, больше уже никогда не увидятся. В Итане чувствовалось нетерпение. В Питере нарастало беспокойство. Ожидание накалялось. Приезд брата встряхнул его, ещё сильнее всё запутав. Словно его эмоциональное поле – на манер магнитного – было прорисовано за эти два месяца определёнными линиями, подчинёнными зарядам желаний и чувств, а Нейтан, как поднесённый извне магнит, всё смешал, изменил, и оценить эти изменения, привыкнуть к ним, интуитивно прощупать, времени не было. И Питер промолчал. Ему нельзя, категорически нельзя было рассказать обо всём Нейтану, ведь это всё так глупо и недостойно, не может брат Нейтана Петрелли быть «таким». И – Питер принял окончательное решение – он и не будет. * * * Нейтан наконец-то решился идти искать брата. Тот пропал из вида минут тридцать назад, и, вопреки ожиданиям, сколько бы Нейтан не вглядывался в толпу отрывающихся на танцплощадке выпускников, так нигде до сих пор и не появился. Но куда тот мог запропаститься? Что за детский сад? Подгоняемый растущим беспокойством и сердясь из-за этого беспокойства и на себя и на брата, он вышел в пустой тёмный холл, и отправился на поиски. Только на улице он, наконец, услышал голос Питера и, ускорив шаг, пошёл было в его направлении, но почти сразу понял, что тот не один. Разговаривающих не было видно из-за выступа здания, но, кажется, Пит был со своим другом Итаном, и похоже, что разговор был не из лёгких. Нет, они не ссорились, слов вообще нельзя было различить – они говорили приглушённо – но общий тон был взвинченным и напряжённым. Нейтан ещё только соображал, что ему делать дальше, оставить их, или подойти, как в разговоре возникла пауза, спустя секунду прервавшаяся шумным вздохом и звуком, интерпретировать который кроме как звук поцелуя, Нейтан не мог. Он остолбенел и уставился на злополучный выступ, скрывающий от его взора происходящее за ним действо. Питер…?! К своему удивлению и даже некоторому облегчению, он понял, что никакие подобные факты не изменят его отношения к брату. Питер и Итан?… Никогда особо не интересуясь их дружбой, сейчас Нейтан испытал по этому поводу сожаление. Беспокойство вновь зашевелилось в нём, начав расти в геометрической прогрессии. А если брату нужна помощь? Привыкнув иметь дело с чёткими и понятными вещами, Нейтан впал в малознакомое ему состояние растерянности, но тут снова услышал голоса – скорые, шепчущие – и почти сразу же шаги, направляющиеся прямо к нему. Он нацепил на себя свой лучший спокойный вид и пошёл навстречу. Едва увернувшись от вылетевшего из-за угла Итана, бросившего на него беспричинно злой взгляд, Нейтан направился к брату. Тот стоял, тяжело дыша и прижав к губам тыльную сторону ладони. Чем ближе подходил Нейтан, тем понятнее было обоим, что ничто из происходящего здесь не было ни для кого тайной. Холодея от нечитаемого выражения лица брата, Питер уточнил: - Значит, всё видел, – и, не дожидаясь пугающего его ответа, дерзко вскинул голову. Ну и что, пусть смотрит, пусть видит, что ему всё равно, что тот на это скажет! До сих пор гудящие от поцелуя губы и страх за реакцию брата, пугали интенсивностью и сумбурностью ощущений, но сдаваться перед возможным осуждением он не собирался. Нейтан, ясно читающий Питера, чуть наклонил голову и, исключительно для профилактики подобных дерзких выпадов, насмешливо поправил: - Скорее, слышал. Простонав, Питер моментально сник и спрятал в ладонях лицо – такого стыда он не испытывал ещё ни разу в жизни. Он даже пошатнулся и собирался стечь вниз по стене, но брат не позволил, подхватив за плечи, и прижав к себе. - Ну что за маленький дурень, – забормотал он, – ты думал, я что сейчас сделаю? Вжавшись лицом куда-то ему в воротник и, для верности, крепко зажмурившись, Питер смог только неопределённо пожать плечами. - Понятно, – брат потеребил его за локоть, – ну всё, герой, давай, посмотри на меня. Питеру не хотелось никуда смотреть. Накрывший его с головой родной запах действовал успокаивающе. А ему очень хотелось успокоиться. Страх ушел совершенно, стыд тоже постепенно отпускал, оставалось только… Он коротко провёл губами по изгибу воротника костюма брата, стирая жёсткой тканью ощущение поцелуя и возбуждения. Стало легче. С трудом отстранив брата, Нейтан склонился к его раскрасневшемуся лицу, и попытался перехватить за совсем закрывшей лицо чёлкой его взгляд. - Ну? Оживший Питер замотал головой, прячась за кривой улыбкой, но всё-таки собрался и встретился взглядом с братом. Тот смотрел спокойно и иронично, кажется, даже умиляясь – именно так, именно в такой дозировке, которая была сейчас необходима. - Ты же не расскажешь папе? - Ты хочешь, чтобы его хватил инфаркт? – шутка окончательно разрядила обстановку. Нейтан усмехнулся, – пожалеем его. - Спасибо… - Так что это было? – не сдержал вопроса Нейтан, чем вызвал у брата нервный смешок. - Это? – Питер вдруг осмелел. – Ты о поцелуе? Нууу… это было…. Нейтан деланно ужаснулся, приняв провокацию: - Только давай без подробностей, – потом покачал головой, – Господи, Пит… ты мой младший брат. Ты можешь целоваться с кем хочешь, но я, кажется, ещё не готов знать об этом до мелочей. - Да ничего толком и не было. Этого вообще не должно было произойти, он ведь с Эшли. А мы с ним – мы друзья, а это – случайность… Несмотря на убеждающие нотки в голосе брата, Нейтан не смог не заметить его горечь. Тот совсем скатился в бормотание, но потом вдруг рассмеялся: - Знаешь, почему он сейчас ушёл? Я назвал его твоим именем! В смысле, не когда мы… ну… а потом. Я просил его уйти, а он всё не хотел уходить, а я возьми и ляпни. Нечаянно! Братья переглянулись, и взорвались оглушительным хохотом. Пытаясь прорваться сквозь смех, Питер с трудом добавил: - Теперь понимаешь, почему все зовут меня придурком? - Я теперь понимаю, почему он чуть не прострелил меня взглядом, когда сбегал от тебя! * * * - Ты точно уверен, что всё в порядке, – Нейтан сидел на столе в комнате брата и с беспокойством смотрел на него – тот бродил по комнате, собирая вещи – воспользовавшись тем, что все в сборе, они всей семьёй решили съездить на побережье. Питер остановился и оглянулся на него. - Конечно. Что у меня может быть не так? Вот вернёмся, начну учиться, встречу где-то там необыкновенную девушку… - Всё-таки решил выбрать медицинский? - Без вариантов, – чувствовалось, что это давно было темой преткновений. - Отец ещё надеется тебя переубедить. - Я не буду жить чужой жизнью, – Питер привычно разволновался, – я чувствую, что у меня есть какое-то предназначение! Что-то ждёт меня там, впереди, и медицинский университет – это то, что меня туда приведёт. Нейтан вздохнул. - Ты всё же убьёшь когда-нибудь отца. - Ничего, пока у него есть ты – мои странности он переживёт, – проворчал Питер, и грубовато добавил, – главное, доживи до окончания контракта с ВВС. - Ты так уверен, что я его не продлю? – Нейтан заинтересованно посмотрел на брата. - А ты продлишь? – вдруг распалившись, спросил тот. - Посмотрим... – Нейтан тоже завёлся от реакции брата. Он понимал, что тот просто боится за него, но то, что из-за этого страха он не видит его мотивы, раздражало и расстраивало его, – ты не думал о том, что не только у тебя может быть предназначение?! Я тоже хочу делать что-то особенное, и пока что именно там, в небе, в самолёте, на этой грёбаной войне я чувствую, что делаю что-то значимое! - Прости, я всё знаю, ты самый лучший, лучше меня, такой, каких не бывает, но, Нейтан, если ты… если с тобой…, – Питер замолчал, боясь даже сказать это, и сорвавшимся голосом прошептал, – то мы этого не переживём. Нейтан молча посмотрел на него, не зная, что на это ответить. По большому счёту, они всё понимали, оба видели все свои страхи, все свои стремления, оставались лишь сущие пустяки – не только принять эти свои разные пути друг друга, но и смириться с ними. - Я планирую подать документы в юридический, – наконец, признался Нейтан. Отец давно убеждал его, что это лучшее применение его способностям, но ни месяц, ни неделю, ни пять минут назад Нейтан ещё не был уверен в этом на сто процентов. А теперь, кажется, решился. Питер облегченно обмяк рядом с ним, тоже присев на стол: - Это будет здорово! – и, мечтательно уставившись в потолок, прибавил, – мы будем суперменами, нас будут звать Доктор и Адвокат, и мы оба будем спасать людей. Нейтан только закатил глаза. Интересно, его брат хоть когда-нибудь повзрослеет?