Больные. На голову.

Засыпая на ходу, иду в сторону столовой на запах какой-то каши. Сегодня суббота, поэтому в отделении немноголюдно - все уехали по домам. Ну, так даже лучше. Меньше людей - меньше проблем. Я давно отстала от своих соседок по палате, с которыми, кстати, не обмолвилась и словом, лишь чувствовала прожигающие спину взгляды и слышала смешки. Я уверена, что этой ночью они точно не позже трех легли. Наверное, сейчас им весело. А я лишь хочу спать. Почти подхожу к пункту назначения, как в кармане любимых светло-голубых джинс вибрирует телефон. Приостанавливаюсь, достаю бедный потрепаный жизнью, а, точнее, частыми "заплывами" в раковину, ванну и даже унитаз, полетами без парашюта с разной высоты, смартфон и вижу на экране любимую мордашку. Вся усталость и сонливость куда-то уходят, я предвкушающе улыбаюсь и отвечаю , одновременно заходя в комнату для приема пищи, сладким-сладким, даже "гламурным" тоном: - Да, мой пупсик, я так скучала, - вижу, что Окунев машет мне рукой и, хитро улыбаясь, указывает на место рядом с собой. Машинально беру со стола раздачи овсяную кашу и иду в его сторону, что, кстати, занимает секунды три от силы, ведь столовая ничтожно мала, и в ней всего-то три стола на десять человек. Сажусь рядом и слышу в трубке тихий мужской смех, от которого просто хочется помяукать. Странно, что он ответил сам. - Хах, вот как ты их отшиваешь? Мне нравится, - голос хриплый-хриплый. Наверняка, проснулся только. Я лишь улыбаюсь, как дура. Наверняка, со стороны выгляжу влюбленной девочкой, на которую наконец обратил внимание объект ее воздыхания, но то, что я чувствую к этому человеку, далеко не влюбленность. - О, ты знаешь, я прям польщена, что угодила тебе, - явный сарказм с моей стороны, но теплоту в голосе скрыть не получилось. Он опять смеется. - Знаешь, вообще-то я надеялась, что это очередная ревнивая Анжелла, Алла, Анжелика или Анфиса. Давно я с твоими пассиями не скандалила, аж язык чешется. - Стараюсь не обращать внимания на то, что сижу среди представителей своей палаты и палаты Ка... Окунева, а они при этом мерзко так хихикают, кидая на меня взгляды и сразу отводя. Лишь Карасик в наглую смотрит прямо на меня и слишком подозрительно ухмыляется, в то время как в глазах его загораются дьяволятские огоньки. Он явно что-то натворил, а они все в курсе. Перевожу взгляд на Гошу, он отвечает выражением лица "я невинная овечка, ничего не знаю и не понимаю". Мы это проходили. Он тоже в курсе всего. Что же происходит? - Как-нибудь потом. Алеся пока не проявляет замашки собственницы, - ох, он это так самодовольно сказал, экий ловелас - говнюк. Как я только с ним общаюсь? Кста-а-а-а-ати... - Котик мой... Алеся или Олеся? - Спрашиваю, выделяя ударением первые буквы, хотя знаю ответ. Он понимает, к чему я веду, и снова хрипло смеется. А теперь поясню. Лева Котиков, котеночек мой. Мы с ним очень хорошие друзья, я его обожаю. Он один из самых моих близких людей. Первое, что нужно о нас знать - мы друг друга очень любим и всегда понимаем, хоть общаемся достаточно редко. Второе - я являюсь неким тестом для его любовниц. Он притворяется человеком ветреным, меняя девушек, как презервативы. На самом деле очень любит мою хорошую знакомую, но сейчас это не так важно. Важно то, что в его телефоне я записана, как "любимая". Те в его постели, кто оказывается ревнивицами, непременно натыкаются на мой номер и звонят со скандалом. Я же представляюсь его единственной и неповторимой женщиной и посылаю подальше. Как сказал Котиков мой "Ибо нехуй в моем телефоне рыться". Экая проверка на вшивость. Меня это дело забавляет. Каждый раз новое имя, новая лавстори. Некая разминка для воображения. На что фантазии хватит. А они такие тупоголовые, что могут проскандалить со мной около часа. А про "Алесю" я спросила потому, что все его девушки обычно начинаются на первую букву алфавита. То есть, имена их. Я уверена, что это фетиш. А он говорит, что так получается. Нет бы признаться, что на самом деле извращенец. - "А", моя дорогая. А теперь по делу, - его голос становится серьезным, - в общем, я знаю, где ты сейчас, вчера болтал с Окуневым. Приеду сегодня или завтра. Что принести? Экие заявы он мне тут бросает! Приедет, блин. Даже не спрашивает разрешения. Тип мужик. Тип сам все решит. Грр. - Я тебе приеду! - угрожающе отвечаю, - Свалила сюда, чтобы от людей отдохнуть. Да и то Окунева встретила. Не хотела с ним разговаривать, но взяла фен. Игнорить человека, у которого взяла фен, не совсем прилично. Но я не хочу больше никого у себя, так что прости. Спасибо большое за заботу, я тебя люблю, но правда устала ото всех. - Ну, вообще, я приеду в любом случае, только к другу своему. Он из девятой палаты в твоем отделении. Знаешь там кого-нибудь? Я посмотрела вокруг. Блин, реально бесят эти их взгляды коварные. Поняла, что из девятой знаю Окунева и того придурка. Подумала. Поняла, что Окунев отпадает. Начала рассматривать Карасика. Все-таки он красивый. Да и со спортом на "ты" - даже через толстовку видно. Без комплексов - тоже понятно. Спросите, почему? Обычно, когда я смотрю на парней так пристально, рассматриваю досконально, они начинают нервничать. Боятся, что изнасилую, наверное. А Карасик, кстати, все своими глазами мои пытается поймать. И явно все что-то скрывают. Он явно что-то натворил. Поразмышляла, мог бы он быть другом Котикова. Выводы оказались неутешительными. - Ты там зависла? - слышу в трубке. Мде, отвлеклась немного. - Да, немного. Любовалась одним субъектом. Нет, не знаю, знать не хочу. Я не хочу узнавать людей, они мне не нравятся. Не люблю людей. Люблю покушать. Музыку люблю. Людей не люблю. - Ах, да, как я мог забыть про Сашу-недотрогу, - подстебнуть хочет. - Непростительно с твоей стороны, согласна. - Но ты ведь меня простишь? - Я подумаю. - Ладно, вымолю прощение, когда приеду. Пошел я. - Иди. Послышались гудки, я снова улыбнулась. Кладу телефон на стол, смотрю наконец на свою кашу. Но взгляд останавливается на кетчупе рядом с тарелкой Котикова. Мое сознание почему-то не хочет воспринимать картинку обычного кетчупа, и я начинаю грузиться непонятно отчего. Смотрю на кетчуп. Вокруг, на тех, кто уже не сдерживает смех. На кетчуп. Вокруг. Смех становится громче. Вперед. Карасик подносит ко рту ложку с чем-то розовым. Смотрю вниз. А! Завтрак же, каша. Вот что мой мозг не воспринял. А у Карасика, оказывается, своеобразные вкусы. Настолько своеобразные, что в голове звучит фраза "больной ублюдок". Рядом с его порцией стоят еще две почти пустых тарелки с остатками "кетчупной каши". Видимо, это блюдо еще и его любимое. Вот, что все угорают. На мою реакцию, наверное посмотреть хотят. Ну, ничего страшного. Странный юмор у них. Нравится человеку - пусть ест. Его дело. Наверное, снова залипла на чужой тарелке, поэтому слышу насмешливый голос: - Хочешь попробовать? Снова смотрю на обладателя этого приятного тембра и понимаю, что он ждет, что я начну говорить что-то вроде "фу, как ты это ешь". Мы это проходили. Ну, ничего. Я люблю удивлять. Беру свою ложку. Понимаю, что есть не хочу совсем. Но, почему бы и нет? Загребаю немного розового месива, отправляю в рот. Понимаю, что... - На вкус как овсяная каша с кетчупом. В принципе, ничего особенного, но на любителя. На спор, в принципе, съела бы, не парясь. А так - не противно, но и не вкусно. Лично мне. Спасибо, что дал попробовать. Но, кстати, это уж вкуснее, чем килограмм конфет с майонезом. У меня даже воспоминания об том рвотный рефлекс вызывают. Приятного аппетита. Говорю и выхожу из-за стола. Молчавшая во время моего монолога "публика" разражается новой порцией смеха. И этот смех своеобразной звуковой волной становится все громче с каждым моим шагом в сторону двери, достигнув апогея после совсем уж не к месту кинутой мне в спину фразой, от которой, признаюсь, я сначала выпадаю в осадок: - Кстати, Саш, твоя попка намного аппетитнее этой каши. С кетчупом. Толпа сзади бьется в истерике, где-то в глубине сознания возникает мысль о том, что существует здесь какой-то подвох. Не принимать же всерьез слова Карасика. Но слишком лень поворачиваться. Поэтому лишь иду в свою палату, не удостоив веселую компанию и взглядом. *** Стараясь унять гнев и включить снова этот режим флегматичной сучки, который обычно просыпается в самые неожиданные моменты, капаю кетчупом на руку до момента, пока ладонь полностью не станет перепачканной. Затем с невозмутимым видом иду получать таблеточку. А по пути нужно кое-что сделать. Нахожу взглядом Карасика, что стоит у поста спиной ко мне в кругу своих однопалатавцев. Ну, люди нам не помеха. Стремительно иду в его сторону и, прилагая максимум усилий хлопаю Сашу по пятой точке, даже не обращая внимания на вскрик и странные взгляды, а дальше размазываю все-все, что было на руке, а пять минут назад еще и на моих ЛЮБИМЫХ СВЕТЛЫХ ШТАНАХ, ТВОЮ МАТЬ, МРАЗИ, НЕНАВИЖУ, и замечаю, что попка у него ничего. Даже больше, чем ничего. И когда это я начала обращать внимание на чьи-то задницы? А дальше натыкаюсь взглядом на его глаза. А смотрит он ошарашенно. Охуевши, если поточнее выразиться. Не ожидал? Как ты там сказал? Сейчас вспомню... - Карасик, - говорю самым соблазнительным тоном, на который способна, да еще и губу прикусываю, да глаза прикрываю, эх, видела бы меня мама, - Твоя попка она... - изображаю всхлип, - такая аппетитная. Она как шашлычок, - на полустоне, не забывая смотреть в глаза, а у него взляд, будто сейчас все для меня готов сделать, - с кетчупом. Упругая, - сминаю и жамкаю в свое извращенское удовольствие, - Так и хочется съесть... А с кетчупом вкуснее ведь, так? Ммм... Мням... - плету еще кучу разного бреда про его ягодичные мышцы, такие классные мышцы, скажу я вам, а Карасик просто слушает и смотрит. И сглатывает временами. Странный он. И тормоз. Это я еще ночью поняла. А потом на ухо шепчу о том, что теперь, если что-то у меня случится, и я подумаю, что это его проделка, не важно, права буду или нет, его ждет такая же участь. Простая месть, с которой даже заморачиваться не буду. И ухожу подальше. В палату. Без таблетки. А задница у него правда классная.