Больные. На голову.

Когда Лелю при свете луны, равномерно льющемся из окошка сестринской, разбудило какое-то перепачканное чудовище с мертвенно-белым лицом и большими кругами под глазами, она явно была не в восторге. Девушка начала истошно орать, рискуя разбудить воплями все неврологическое отделение. Этой ночью я поняла, что люди, которым закрываешь рот, когда те визжат, от этих действий впадают в панику с бОльшим энтузиазмом. А потом также с бОльшим энтузиазмом пытаются прикончить виновника ситуации. От дрожащей медсестры вышла еле живая, но с ключом от ванной комнаты. До официального подъема оставалось три часа. Как раз хватит для принятия ванны. *** Выхожу из ванной комнаты ровно за пятнадцать минут до того, как все должны проснуться. Вы можете упрекнуть меня в том, что даже в больнице я могу принимать ванну так долго. Ну, знаете ли, волосы у меня длинные. Пока шампунь нанесешь, маски, бальзамы, масла... Для моих волос это, между прочим, необходимо. Зря я их растила, что ли? В распущенном состоянии сырые волосы неприятно, даже мерзко, прилипают к футболке, а футболка в свою очередь так же стремительно прилипает к моей спине. Меня передергивает от холода. Ненавижу выходить из теплой уютной ванны в этот жестокий и холодный мир. Отдаю Леле ключи, на что она пытается поджать губы. У нее ничего не получается, ведь характером она похожа на Масю. Пытается узнать, кто меня перемазал, я подмигиваю, благодарю за ключи и убегаю под ее рычание. Почему мне так нравится терроризировать тех, кого я люблю? В палате светлеет. Замечаю это, когда захожу. Все мои соседки мирно сопят. Вот ведь везучие. Только сейчас понимаю, как сильно устала и хочу спать. Давненько я нормально не отдыхала. Переодеваюсь и привожу себя в порядок. Тщетно пытаюсь высушить волосы. Блин, нужен фен, а то заболею еще. Фен наверняка есть у Окунева. Теперь поясню. Окунев - тот самый близкий человек, лежащий тут, о котором я вам уже говорила. Бессовестная тварька, но я люблю его. Вообще, мы учимся в одной школе, он на год старше меня, но познакомились мы через моего брата. Как они познакомились, мне наплевать. Зовут Окунева Игорь. Но ни в коем случае не Гоша! Ох, и попадет, если Гошей назовешь это недоразумение! А теперь догадайтесь, как именно я к нему обращаюсь? Да я же бесстрашная. Тем более, оказалось, что девочек он не бьет, а меня еще и любит при этом как сестренку. Зато эта ошибка природы теперь называет меня Шурой. Бесит. Сам он Шура. Ненавижу это коверкание моего священного имени. Но сама виновата, поэтому Гоше разрешается. Фен можно найти у Гоши не потому, что он метросексуал, гей или волосы у него длинные. Просто, оказывается, носки феном сушить и удобнее, и веселее. Долго смеялась, когда он мне об этом рассказал, да еще и показал. Вообще не думая о последствиях, иду в девятую палату будить Окунева. Какая я безжалостная. Встречает комната меня храпом. Таким, что огого прям. Даже глушит. Хорошо, что я не парень, и мне не придется слушать это каждую ночь в течение времени, проведенного в больнице. Этот храп издают всего три парня, а так громко! Фак. Да у меня брат с друзьями после самой жесткой пьянки не издают таких оглушающих звуков. Что-то я увлеклась. Нужно найти Гошу среди девяти полуголых парней. - Блядь, мизинцем! - шепотом заорала я, когда моя нога жестоко встретилась с чьей-то кроватью, покалечив самый любимый пальчик, - А-а, Боже, блядь, блядь, блядь, сссс! Ссуука! - продолжала описывать свои ощущения, прыгая на одной ноге и держась за мизинчик. Из глаз полились слезы. Какого хрена так больно? Когда пальчик перестал саднить, я осмотрелась и поняла, что никого не разбудила. Ну, и хорошо. А что я тут делаю? Блин! Зачем я сюда пришла? Я шла из ванной, потом пошла к Леле дальше в палату... - Фен! - заорала я в голос, а рядом кто-то громко всхрапнул, подтверждая мою гипотезу. И с хера ли я так орала? Сейчас все проснутся, и вообще пиздец мне. Окунев. Надо найти Окунева. Так... Не Гоша, не Гоша, не Гоша... И этот не Гоша... Все семь парней, что лежали с открытым взору лицом оказались не искомыми. Как треугольники, не соответствующие условиям. Осталось два парня, головы которых скрывались под одеялом. Один из них Окунев. Но есть проблемка. Средь тех "не скрытых" не было Карасика. То есть, под одним одеялом покоится Гоша, под другим - это идиотное идиотище. Нужно найти первого. Так.... - Ну и который? - что за привычка разговаривать с самой собой? У обоих из-под одеяла торчат пятки. К сожалению, по этим частям тела людей я не распознаю. Тупик. По содержимому полок тоже не вариант. Лазить в чужих вещах некультурно. Вообще, почти все, что я делаю в жизни, некультурно, но это не значит, что я еще и в чужих ящиках рыться должна, как крыса. Придется открывать лицо. Только кому? Вдруг подниму одеяло, а там Карасик, которого своими действиями разбудила? Он же прибьет меня. Так. Будем надеяться на удачу. Есть отличный способ... - За стеклянными дверями стоит мишка с пирогами. Мишка, мишенька, дружок, сколько стоит пирожок? Пирожок-то стоит три, а водить-то будешь ты! - указала я пальцем на ту кровать, что левее, прямо у стенки. В том же месте, где моя, только в другой палате. В принципе, Окунев, если бы у него был выбор, выбрал именно это ложе. Остается только надеяться. И вот я стою между двумя кроватями, на одной из которых спит искомый человек, а на другой - человек с ненавистным именем. Все. Решила поверить считалочке. Пытаюсь открыть лицо, стягивая одеяло, но что-то мешает. Наверное, лег неудобно. Твою мать, это же был знак свыше! Какого хрена я не заметила это? Если не могу открыть сверху, открою снизу. Я упряма. Поднимаю одеялко вверх, открывая волосатые мужские ноги. Ноги не узнаю также. Еще выше и... Блядь. Блядь. Бляяяядь! - Блядь, - тихо вылетает из моего наматюканного рта, и я быстро спускаю одеяло вниз, прикрывая... Солдата? Единорожку? Посох? Березку? Скорее, сосенку или сосняк... Как, блядь ЭТО можно назвать поцензурнее? Не учла Сашенька, что "настроение" у мальчиков и девочек по утрам немного различно. Фак. Мне кажется, или я покраснела? Слышу приглушенный ржач. Оглядываюсь. Не-а. Ржач доносится как раз из-под одеяла. Вдруг из-под этого же укрытия вылезает рука и дергает меня на ТЕЛО. ТЕЛО С СОСЕНКОЙ-ЕДИНОРОЖКОМ-СОСНЯКОМ-ПОСОХОМ. НЕЕЕТ! И ТУТ Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО ТОЧНО НЕ ОКУНЕВ. У ОКУНЕВА ЛЮБИМАЯ ДЕВУШКА ЕСТЬ. ТВОЮ МАТЬ, КАК ЖЕ Я ПОПАЛА! Из-под одеяла высовывается довольная ржущая рожа, по которой так и хочется заехать кулаком. И локтем. И ногами. - Ну что, мстить пришла, девочка? - издевательски произнес он. - Месть не удалась, но мне безумно хочется узнать, какова была задумка... Паста? Нет, не думаю... Разукрасила бы лицо чем-то? Или что? Ради этого стоило биться ногой о мою кровать? О, да, моя Белла всегда за меня... Что? Причем тут месть? И, стойте... ОН ДАЛ ИМЯ КРОВАТИ? Я думала, я одна тут с тараканником в черепной коробке вместо мозга... И откуда он узнал про палец? - Твоя самооценка скоро полетит в космос из-за своего вечного роста, Карасик. Цыц, муха. Убери эту самодовольную ухмылку со своего лица, или это сделаю я. Если бы хотела отомстить в данный момент, отомстила. Сейчас я о тебе даже не думала. Ну да, не думала она... Ври больше. - Ну и как ты объяснишь свои комментарии? Я проснулся в тот момент, как ты начала орать, столкнувшись с Беллой. Что за "ну и который"? И причем тут фен? Ты хотела отомстить мне феном? Но как? Ты даже заинтересовала меня немного... Я начала натурально ржать. Это идиотище думает, что все мои утренние скитания ради него. А фен, между прочим, - прекрасное орудие мести. Правда, слишком жестокое. Самим феном можно ударить, обжечь, а проводом даже задушить. Но я всего лишь маленькая девочка, которой, к сожалению, запрещено убивать. А то я бы с радостью. - Не твое дело. Отпусти меня, самолюбивый идиот. Иначе воспользуюсь не феном, а пылесосом. Мужчины говорят, что больно. Но ничего страшного, хирургическое отделение на нашем же этаже. Теперь настала его пора смеяться. И как смеяться! Этот смех, он... Не зависнуть бы... ВРАГУ НЕ СДАЕТСЯ НАШ ГОРДЫЙ ВАРЯГ. СОБЕРИСЬ, ТРЯПКА. - Ты все больше удивляешь меня своими пошлостями, детка... И ты на мне... Хочешь, и я тебя удивлю? Ты и я на одной кровати, утро действует на мои гормоны... - произносит томно и трется СОСЕНКОЙ-ЕДИНОРОЖКОМ-СОСНЯКОМ-ПОСОХОМ о мой живот через одеяло. НЕЕЕТ! НЕТ, БОЖЕ! ПОЧЕМУ МНЕ ТАК НЕ ВЕЗЕТ?! ОН ЧТО, РЕАЛЬНО ХОЧЕТ МЕНЯ ИЗНАСИЛОВАТЬ?! Думаю, все эмоции выражаются на моем лице. Остается только расплакаться. Хотя, нет, можно еще и... - Блядь, ты, сучка! - сгибаясь, шепотом орет он, - Скажи спасибо, что по стояку не попала, тварь, убил бы! Бля, ну как можно так сильно бить В НОГУ?! Я ПОПАЛА В НОГУ?! РУКОЖОПИЩЕ. НО НАДО ВАЛИТЬ. Дергаюсь, но меня держат. Кажется, скоро расплачусь. Все, прощай невинная невинность девственной плевы невинной девственницы. Я буду скучать по тебе. А, может, и нет. Вдруг произошло непредвиденное. Карасик, видимо, справившись с болью, просто мягко посадил меня к себе на живот и смиренно вздохнул, успокаивающе поглаживая мою талию. Безумно приятно несмотря на еще не ушедший страх. Он смотрит мне в глаза и медленно начинает шептать: - Все, успокойся. Насиловать тебя никто не собирается, хотел пошутить, да и разбудила ты меня. Сейчас я беру тайм-аут, так как скоро вставать, а у меня тут маленькое недоразумение в трусах. - он ухмыльнулся. - Конечно, я бы не назвал Карасика-младшего маленьким... - Фи, извращуга ты, вообще! - И это говоришь мне ты, девочка, хотевшая отмстить мне пылесосом?! И какого хрена перебиваешь?! Ну-ка, цыц! Сейчас я тебя отпускаю, но потом берегись, девочка. - злорадно улыбается, а в глазах чертики. - Все, пшла отседова, пока никого не разбудила! Еще Лельчик заметит нас, не так поймет... Мягко берет меня за талию и ставит на пол. Я в недоумении оглядываюсь и в шоке понимаю, что мы никого не разбудили. Все дрыхнут, не считая Карасика. Уже дохожу до двери, как до меня доходит, что я забыла фен. Несмотря на то, что Карасик зыркает на меня удивленно, да что уж там, ничего не понимая, я снова встаю между Беллой и Гошиной кроватью. Начинаю будить это недоразумение, которое уже вытащило голову из-под одеяла. - Окунев, Окунев! Дай фен! Он пытается укрыться одеялом, отмахиваясь от меня. Наглая тварька. - Окунев, проснись, идиотина! Окунев! - трясу его за плечо. - Отвянь! - мямлит ошибка природы. Дерзкий какой. Начинаю трясти сильнее. - Окунев, у тебя есть с собой фен?! Окунев, мне срочно нужен фен! Ты хочешь, чтобы из-за тебя я заболела?! Он морщится, зарываясь носом в подушку. - Бля, в верхнем ящике полки, отстань только, дай поспать! - рычит. Типа самец. Выдвигаю верхний ящик полки, и вижу только... Бля, ну что за день! Опять краснеть. - Окунев, твоя девушка у тебя дома, - приторным голоском начинаю я, взяв в руки коробочку с.., - почему тогда презервативы лежат у тебя в больнице? - сама почти рычу. Пусть только попробует Кристине изменить. Яйца отрежу. - Потому что это моя полка, идиотина! - слышу голос сзади. НУ ВОТ ЧТО ЗА ДЕНЬ-ТО ТАКОЙ?! - Нельзя было догадаться по расположению кроватей? - ну да, чет какт не догадалась... - Прости, - пискнула я, все-таки покраснев, и резко бросила пачку обратно, с хлопком сдвинув ящик. - Да ничего. Хоть ты и тормоз, но смущаешься хоть и редко, но ржачно. Ну пиздец теперь. Со скоростью торнадо оббегаю Гошину кровать, открываю полку, беру фен и стартую нафиг отсюда. ЧТО ЗА УТРО?