Магистр Ангелов Милосердия Каллидус Беллатор
Надрывный визг цепного меча сменился утробным урчанием, когда зубья прорвали неплотную защиту на локте и вгрызлись в мягкую плоть. В стремлении закрепить успех сержант еще сильнее навалился на рукоять, и рука, окончательно отделившись от тела, полетела на пол, продолжая сжимать древко цепного топора. Но насладиться проделанной работой Каспию не дали, сокрушительный удар бронированного кулака отбросил его к стенке, заставив больно приложиться головой о камень. Сплюнув осколки зубов, сержант улучил пару секунд, чтобы получше рассмотреть своих противников. Трое космодесантников хаоса медленно приближались к нему, постепенно зажимая в угол. Их темно-оливковый доспех тонул в обилии украшений цвета бронзы. Кидаться всей толпой они тоже не спешили, то ли наслаждаясь своим превосходством, то ли не желая вновь попасть под острые зубья цепного меча сержанта. Обрубок руки вкупе с глубокими бороздами на броне одного из хаоситских предателей намекал об опасности этого занятия. — Ну что же вы, выродки? Никак наделали штаны, встретив настоящего война! Отправляйтесь в варп сами, или мы оттащим вас за яйца! — Выкрикивая угрозы, Каспий лихорадочно искал выход из ситуации. Его все плотнее прижимали к стене, и эта пустая болтовня была лишь способом тянуть время, пока ясная, здравая мысль, наконец, не придет в голову. Предатели, как видно, прекрасно это понимали и, не удостоив сержанта ответом, почти синхронно кинулись на него. Грязно выругавшись, Каспий прыгнул навстречу, всеми силами избегая стремительных ударов. Первое время ему это успешно удавалось. Искрящаяся от энергии демоническая сталь и кровожадно вращающиеся зубья проходили мимо, либо встречались с завывающим цепным мечом сержанта. Каспий даже успел вскользь задеть ногу одного из противников. На одно мгновение ему даже показалось, что он может выйти победителем из этой схватки. Мощный удар по ребрам выбил и тень этих мыслей. Однако какой бы удачной не была эта атака, оружие, по-видимому, не смогло пробить толстую броню, а лишь скользнула по толстым пластинам, защищавшим тело. Лишь на долю секунды сержант отвлекся от битвы, пытаясь совладать с болью и удержать равновесие, но и этого оказалось достаточно для сверх-реакции еретиков, чтобы закрепить успех. Целая серия ударов обрушилась на Каспия, окончательно сбивая того с ног. Цепной меч выскользнул из руки еще в момент падения, и чей-то меткий, а может вовсе случайный выпад рассек его надвое. Безоружный и оглушенный сержант пытался встать с заваленного обломками кладки пола, но цепной топор уже несся к его шее, бешено вращая зубьями. Шепотом произнося молитву Императору, Каспий сделал отчаянный рывок в сторону, только что полученная рана на боку отозвалась страшной болью, космодесантник напряг все силы, в стремлении избежать смертельного удара. Рывок был мощным, но все же недостаточно быстрым. Вместо того, что бы ударить по шее и легко отделить голову от остального тела, топор опустился на хорошо-защищенное плечо. Во все стороны полетели искры, осколки керамита, а несколько позже и капли крови. Запахло опаленной разогретыми зубьями плотью. Ранение более чем неприятное, но с ним можно жить и даже сражаться, будь у сержанта на это силы. Ощущая одновременно ярость от того, что удар не лишил жертву жизни, и триумф, так как павший соперник все же не избежит своей участи, космодесантник-предатель выдрал свое оружие из покореженного наплечника и замахнулся вновь, метя точно в горло Каспия. Сержант отрешенно смотрел на это. Время остановилось, милосердно давая возможность обреченному насладиться жизнью, перед тем как с ней расстаться. Сил на еще один рывок не было. Каспий слышал бешеное биение двух своих сердец, мерный стук о каменный пол капель крови, стекающих по его броне. Видел триумф в глазах Алого Карателя, готового отправить его к вечному сиянию Золотого Трона. «Как много. Зарубок на его топоре так много. Они обозначают тех, кого владелец зарубил своим оружием?». — Думал сержант, наблюдая, как топор приближается к его шее. Взгляд его упал на свой собственный расколотый цепной меч. Аккуратных, ровных отметин на нем было почти в двое больше, чем на оружии, зубья которого были уже в паре дюймов от ворота доспеха. (1) Позволив себе улыбнуться этому маленькому триумфу, сержант закрыл глаза и приготовился умереть. Внезапная вспышка больно резанула по глазам. Если бы сержант мгновением раньше не смежил веки, то вряд ли ему еще пришлось смотреть на мир без помощи аугментики. И как будто этого испытания было мало, чудовищный жар охватил лицо, так что Каспий еле сдержался от крика. Брови и ресницы мгновенно сгорели, выступившие от яркого света слезы тот час испарились, а кожа покрылась крупными волдырями ожогов. Боль была просто нестерпимой. В ноздри ударил запах собственной паленой плоти, но и тот быстро сошел на нет, когда обонятельные рецепторы отказались работать под кошмарной температурой. В ушах стоял пронзительный свист, словно тысячи мелких насекомых жужжали под самым ухом. «Должно быть это ад. Если так, то у них здесь не так уж плохо. Воистину галактика знает множество более страшных мест, чем это пекло». — Промелькнула шальная мысль. По прошествии нескольких секунд жар, который уже превратил лицо сержанта в маску из обуглившейся плоти, исчез так же резко как и появился. Впрочем, боль никуда не делась, как и навязчивый гул в ушах. Собрав все свои силы, сержант попытался раскрыть веки, и с большими усилиями это ему удалось. Свет отозвался в глазах новой вспышкой боли, но на этот раз это было только мутноватое, неровное, но уже вполне знакомое освещение храма. Перед взором плыли синие круги, взгляд никак не удавалось сфокусировать. Пытаясь приподняться, Каспий до хруста сжал зубы, — зажаренная кожа лопалась, оголяя плоть, от незначительного движения. Зрение несколько прояснилось, теперь сержант мог различить смутные тени, двигающиеся не далее, чем в нескольких метрах от него. Слух вернулся резко, звуки боя нахлынули, затопив все вокруг. От этого голова начала болеть еще сильнее, но Каспий уже перестал обращать внимание на подобные трудности, вместо этого он привстал на локтях, перевернулся на живот и попытался встать на колени. Постепенно мозаика в его голове сложилась в некую картину, потерявшие резкость и четкость тени, что кружили вокруг него в стремительном танце могли быть только капитаном и его (Каспия) недавними палачами. В противном случае все они были бы уже мертвы (2). Осторожная попытка подняться привела к тому, что мир пошел кругом и Каспий снова повалился на пол.***
Топор и меч встретились в краткой вспышке силовых полей и отскочили, чтобы удариться вновь. С эффективностью воина, прошедшего не одно десятилетие битвы, капитан отвел искрящуюся сталь в сторону и нанес размашистый удар, метя под увенчанный завитыми рогами шлем. Срезав бронзовую демоническую голову на наплечнике, будто та была из воска, меч пролетел дальше, не задев противника. Грязно выругавшись, Церий развернулся на месте, так чтобы его меч, продолжив движение, описал круг и вонзился в грудную пластину. Не ожидав подобного приема, скованный тяжестью своего топора, Алый Каратель сумел поставить только неловкий блок, который, впрочем ему ничем не помог. Задержавшись на мгновение, клинок пронзил броню и с пением силовых полей погрузился в плоть. Подавившись внезапной болью, хаосит упал на пол. С решетки его шлема капала кровь. Церий уже занес свое оружие для нового взмаха, чтобы отрубить предателю голову, как вынужден был резко уйти в сторону, уворачиваясь от оружия нового противника. В череде уклонений, блоков и ударов капитан успел заметить, как еще один космодесантник-предатель с рогатым шлемом и силовым мечом приближается к нему. «А дела все лучше и лучше». — Мрачно подумал Церий. — Капитан запрашивает группу «Иней». Необходима помощь. — Используя драгоценные секунды отдыха между ударами прошептал в вокс Церий. — Говорит ударная группа «Иней», мы прижаты к земле тяжелыми орудиями. Немедленно оказать поддержку возможности не имеем. — После минутного молчания ответил вокс. Это, по правде говоря, капитана не сильно расстроило. Осознание того, что на помощь со стороны надеяться не приходится, пришло в тот момент, когда капитан заметил, что только он один пришел на зов сержанта. Вариант «задерживаются» отметался сам собой, так как был практически равносилен варианту «слишком поздно», что ни в коем случае Церия не устраивало. Проклиная еретиков и их тяжелые орудия, капитан с удвоенным напором произвел серию контр-атак, и немедленно был вознагражден глухим рыком подавляемой боли, когда его меч, найдя брешь в обороне противника, рассек предателю грудную клетку. «Минус один». — Устало подумал капитан, когда к своему ужасу понял, что меч застрял в хитросплетениях слоев брони. На дальнейшие попытки высвободить оружие времени не было, и капитан просто откатился в сторону, стараясь при этом сильно не отдаляться от трупа с торчащим из груди клинком, потому как Церию не очень хотелось дать возможность открыть счет еретикам. Игры в поддавки в жизни не так увлекательны, как на игральной доске. По-видимому, весь запас своей удачи Церий уже израсходовал, потому что его «спасительный» перекат в мгновение ока превратился в «самоубийственный», когда только что подошедший рогатый мечник предугадал действия капитана и нанес удар в то самое место, где оказался капитан. Демонический меч, проплавив броню, прошил насквозь левое легкое и вышел самым кончиком по другую сторону, в хитросплетении серебряного орнамента нагрудника, безобразно оплавив края. «Ох и получу я двойную порцию наставлений от Клитиса». (3) — Промелькнула посторонняя мысль, прежде чем волна острой боли не затопила все чувства. Рогатый мечник торжествующе взревел и выдернул меч для следующего удара. Капитан, игнорируя все тактические советы, которые в изобилии имелись в военных книгах, мешком рухнул на пол, идя на поводу у отточенного почти столетием битв шестого чувства. Мечник-предатель, который смотрел на все происходящее с высоты бесчисленных поединков, никак не ожидал, что капитан так быстро сдастся или умрет (во что было поверить гораздо проще) от легкого ранения. Гораздо вероятнее было то, что воин попытается подняться и атаковать в порыве безумной ярости. А потому меч просвистел в паре миллиметров от головы Церия, не нанеся тому никакого вреда. Чем капитан и воспользовался, выхватив болт-пистолет. Именное оружие единожды рявкнуло, пуская снаряд концентрированной смерти в грудь предателю. Палец еще пару раз дернулся на спусковом крючке, но вместо желанного короткого рычания пистолет выдал виноватые, безобидные щелчки. Целую жизнь назад седовласый ветеран, скрипя сапогами по мокрому снегу, прохаживался перед строем закутанных в меховые плащи юнцов и поучал: «Болтер — ваш основной инструмент, такой, как молоток или пила. (4) Но как и любое приспособление, его необходимо использовать правильно. На малых дистанциях болт, особенно если он бронебойный, пробивает тело вместе с защитой навылет, причиняя минимальный урон. А значит, существует вероятность, что ваш противник продолжит бой после такого попадания». — Воспоминания погребенные за более, чем сто лет службы, вспомнились с необычайной яркостью, когда единственный снаряд, пробив нагрудник, с противным хлюпом вышел с другой стороны и удачно врезался в бедро стоявшего сзади другого космодесантника хаоса. На преодоление третьего слоя брони сил болту не хватило, и он попросту разорвался в воздухе, оставив пару зарубков от разлета шрапнели. Мечник покачнулся, но скорее от удара, чем от боли и сделал стремительный выпад, когда капитан попытался откатить в сторону. Силовое лезвие вонзилось в ногу, пригвоздив Церия к полу. Мечник-предатель занес меч для последнего удара. Примечания: (1) Практика обозначения убитых противников на личном оружии не приветствуется и даже всячески осуждается в ордене Ангелов Милосердия, однако, сержанта Каспия это нисколько не смущало, и он продолжал оставлять подобные отметины на своем оружии за каждого убитого достойного противника. Надо сказать, что с приобретением нового оружия (что, впрочем, случалось крайне редко) отсчет начинался заново. (2) Сержант, по-видимому, был настроен несколько скептически, говоря о навыках рукопашного боя своих товарищей. Это не совсем верное умозаключение, хотя остальные боевые братья действительно уступали в этом своему сержанту. (3) Клитис — главный техномарин в ордене Ангелов Милосердия, всегда славился своей докучливостью. Порча такой ценной и древней брони непременно вызвала бы у него поток нравоучений о том, как нужно бережно относится к экипировке. Он отлично понимает, что без повреждений обойтись невозможно, но по его мнению, многих можно было легко избежать, будь боевые братья по-аккуратнее. Капитан, в силу своего ранга и статуса мог вполне не слушать эти пустые словесные излияния, но честь и уважение к ветерану не позволяют ему сделать этого. (4) Большинство новобранцев ордена Ангелов Милосердия происходят из малонаселенных лесных миров, где высшим достижением инженерного искусства является деревянный кран. Так как дети с ранних лет умели пользоваться топором, пилой и молотком, то объяснить на этом примере сержанту было проще всего.