***
Брагинский был прав. Последнее, что отчётливо помнил Джонс, это оскорблённый вопль пернатой бестии. После этого в его голове не осталось ни одной мало-мальски чёткой мысли. Всё смешалось, как только обиженный вопль чайки сменился на боевой клич. - Га-ааа, кья-кья-кья-кья-кья! Чайка атаковала с яростью тигра и скоростью сокола. Выпад за выпадом, пике за пике. Альфред едва успевал уворачиваться. Пару раз клюв щёлкал в опасной близости от глаз. Тогда Джонс хватал жирную за что попадётся и старался отшвырнуть её как можно дальше от себя, желательно, чтоб она скрылась под вздыбленной гладью озера. Однако таким образом чайка лишь снова обретала свободу, набирала высоту и снова пикировала, целясь в глаз. «Хех, дурачок! Нет бы к сердцу поближе прижать. Разом двух зайцев: противник иммобилизирован и даме приятно!» - веселился Россия, готовый в случае чего выйти на план-перехват. Шутки шутками, а отмазаться потом будет тяжело. Да и слишком уж тесно переплелись экономические нити между всеми странами мира. Поэтому ничего хорошего не выйдет, если вдруг такой экономический гигант, как США, внезапно свалится с ног, лишившись своего воплощения. В конце концов психика Джонса не выдержала лютой психической атаки от русской чайки. Увернувшись от острого клюва в очередной раз и услышав хруст собственных шейных позвонков, Америка понял, что так продолжаться больше не может. Пока чайка выходила из крутого пике, Альфред вознесся ввысь и, скрестившись взглядом со злобными чёрными глазками, завис в воздухе. Дохнуло раскалёнными прериями, откуда-то донёсся шорох гремучей змеи. Чайка, не прерывая сурового зрительного контакта, не торопясь набирала высоту. Достигнув уровня отвергнувшего её мерзавца, она поймала необычайно удобный ток воздуха в свои крылья и так же медленно двинулась по часовой стрелке. Джонс принял вызов. «Музыку бы сюда из фильмов о Диком Западе, - с восторгом подумал Брагинский. – Где ещё такое увидишь – только у меня!» «Боже, когда ещё может твориться такой абсурд? – в эту же самую секунду размышлял Джонс, корча лицо в жутких гримасах. Он отчаянно старался не моргать, но ветер выбивал непрошеные слёзы, в глазах щипало. Не хватало ещё проиграть зрительную дуэль какой-то чайке. – Только когда Брагинский поблизости!» О санкциях Джонс, как несложно догадаться, забыл. Спустя пять кругов он понял, что чайка коварно набирает высоту, что даёт ей нехилое превосходство. Таким образом, ей будет легче атаковать его. Джонс решил, что не даст чайке этого шанса, и тоже по приземистой спирали начал набирать высоту. Они двигались по идеальной окружности, не отрывая друг от друга глаз, постепенно ускоряясь, готовые в любой момент схлестнуться в решающем поединке. Брагинский на камне напевал себе под нос либертанго. Противники двигались удивительно в такт. - Джонсу не хватит выдержки, - прищурился Иван, наблюдая, как круги становятся всё выше, всё стремительнее и уже. И оказался прав. - ПРОЧУВСТВУЙ ВСЮ МОЩЬ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ США, ТВАРЬ!!! - ГААА-А!!! И они с бешеной скоростью понеслись навстречу друг с другом. - Убьются! - ахнул Брагинский. Затаив дыхание, он смотрел, как две маленькие, одна другой меньше, фигурки сливаются друг с другом, как обрывается белый след джонсова рюкзака, замолкает гул. Остаётся только свист ветра. Медленно, очень медленно два безвольных тельца начинают падать... Брагинский взрыкнул, вскочил на ноги, ткнул в кнопку пуска. В ответ - тишина. &%*@@@@@!!Только не сейчас!! - взвыл Брагинский, барабаня по кнопке, но не отрывая взгляда от Джонса и чайки. Те, похоже, не собирались приходить в себя, скорость падения всё нарастала. Шансы утекали с каждой долей секунды. - Ну давай же ты, с*ка! НУ!!! Мотор взревел неожиданно, и Брагинского вздёрнуло вверх, как тряпичную куклу. Захохотав с яростным триумфом, он устремился навстречу двум горе-дуэлянтам. Когда Россия почти подлетел к Джонсу и уже готовился схватить его, тот очнулся. Углядев под собой стремительно приближающуюся серую гладь озера, он приготовился что есть силы заорать и забарахтаться, но вдруг будто из ниоткуда появился Россия. Джонс инстинктивно вцепился в протянутую обнажённую руку и в следующее мгновение оказался тесно прижат к горячему телу. - Сиди тихо и не рыпайся! - гаркнул Брагинский. - Мне ещё чайку спасать. Альфред почувствовал, как тяга двигателя замедляет их падение, и что есть силы вцепился в плечи Брагинского. Ещё бы ногами обхватил, но боялся поджарить конечности в струе пламени, вырывавшегося из российского ранца. Который, кстати, сильно мешался. Поверхность Земли тянула к себе с бескомпромиссностью физики, и Джонс с облегчением позволил вдавить себя в широкую иванову грудь. Что-то треснуло. Иван вздрогнул, но хватку не ослабил. Через секунду Джонс с паникой обнаружил, что Брагинский держит его лишь одной рукой. - Всё, держу я тебя, держу, - Джонс скорее почувствовал, чем услышал, как Иван проталкивал эти слова сквозь стиснутые зубы. - Сейчас приземляться будем. Держись крепче. Тряхнуло, потом мелко затрясло и Джонс, обмирая от рухнувшего на него облегчения, ощутил твёрдую почву под ногами. - Всё, хорош, отцепись от меня, - услышал он ворчание Брагинского. - Чуть чайку мне не угробил, живодёр... С трудом расцепив в судороге скрюченные пальцы, он отпустил фуфайку Брагинского и, чуть покачнувшись, осел на сырую траву, не замечая, как его синие джинсы начали пропитываться дождевой влагой. Некоторое время он глядел, как на узкую полоску крупного тёмного песка набегают небольшие волны. Брагинский неторопливо расхаживал где-то за спиной и что-то ворчал. Джонс не стал вникать, кажется, там было что-то про битое стекло и "фух, чудом пронесло..." Наконец к Джонсу вернулась способность мыслить и он, обернувшись к Брагинскому, выдавил: - Что это было? - Это? - Иван перевёл взгляд на белую птицу в своих руках, крылья которой безвольно свисали. Хмыкнул и снова взглянул на Джонса. - А у этой мадам фетиш на синие лапы. - И что? – Альфред откровенно не догонял. - А то! – лицо Ивана приняло непривычно серьёзное выражение. Он чуть наклонился вперёд, будто собирался поведать строжайшую тайну: - Как раз-таки из-за неё я не рискую ходить на это озеро в синих штанах. Чего и тебе не советую. Двое на берегу замолкли. Каждый думал о своём. Джонс высчитывал степень абсурдности происходящего по своему личному рейтингу и проверял целостность рюкзака. Цел, топливо ещё есть. Тогда в чём дело? Насколько он понял, рюкзак перестал работать сразу, как только его сознание потухло после искромётного столкновения лоб в лоб. А, может, и нет... О чём думал Иван, понять было невозможно. Он устремил взгляд добрых глаз в синюю даль и нежно поглаживал монстра в невинном белом оперении. Америка вздрогнул, когда Россия вдруг резко обернулся к нему, озарённый страшной догадкой, и выпалил: -Сымай портки! - ТЫ СДУРЕЛ?! – Америка выпучил глаза, но с места не сдвинулся. - Сымай говорю, пока она в бессознанке лежит! – Россия выглядел не на шутку встревоженным, и Альфреду стало сильно не по себе. Артур говорил, что только Апокалипсис может действительно обеспокоить Ивана. Альфред готов был поверить в свой личный Конец Света от клюва этой бешеной. - Да никогда! – эмоции эмоциями, но честь свою Америка приготовился отстаивать до самого конца. - Только не на твоей территории! Глаза Брагинского заискрились. «То есть на любой другой - запросто?» - Джонс ждал этого вопроса, но он так и не прозвучал. Видимо дело принимало действительно серьёзный оборот. Вместо этого прозвучало кое-что поинтереснее. - Хочешь стать жертвой изнасилования? Джонс на секундочку почувствовал себя раздосадованным. Это не было предложением, скорее, осторожной попыткой оградить его от ужасов жизни. Как, блин, трогательно, вашу ж мать!.. - Почему бы и нет? – дерзко выпалил он. - Я бы тебя по судам затаскал и выбил всё, до последнего цента! Россия, отвернувшись, крякнул. - Ясно, ты всё об одном... – вздохнул он. Джонс почувствовал себя неловко, но лишь на секунду. Россия продолжал поглаживать чайку и будто подбирал слова. - Ла-адно. Перефразируем. – Брагинский снова обернулся и вперил в собеседника пытливый взгляд. - Ты хочешь стать страной-сверхдержавой, которую изнасиловала обыкновенная чайка? Ты осознаёшь, как это может отразиться на твоей хвалёной репутации? Герой-который-не-смог-спасти-собственный-зад... Звучит, да? Россия умел задавать неудобные вопросы. Тон был таким, будто он уточнял на собрании, правильно ли понял очередное бредовое решение большинства. Как бы знал, что всё прекрасно понял, но не мог поверить в реальность происходящего. Эти вопросы всё расставляли по местам, обнажая то, что так пытаешься скрыть за красивыми формулировками. Поразительная способность швырять правду в лицо самым невинным образом. Не одного Джонса эта способность выбешивала. - Ах, вот ты о чём! – рассмеялся Джонс, скрывая неловкость. Который раз чуть не спалился. - Ты спятил? Конечно нет! Брагинский удовлетворённо тряхнул головой: - Ну, тогда сымай портки. Альфред уже приготовился излить целую тираду о том, почему он не собирается этого делать, и что всё это не смешно, и что Ивану его не убедить, потому что это бред сумасшедшего, и что Россия – псих, какого ещё свет не видывал, да и не поведётся Америка на этот дешёвый трюк, и что… Тихое «Ой, ё…» будто окатило Джонса ведром ледяной воды, и он вскочил на ноги. - Что такое? Брагинский, чьи глаза всё больше ширились не иначе как от ужаса, медленно прошептал: - Она очнулась. А потом начался трэш. - Беги, Альфред! СКОРЕЕ! Скорее, пока я в состоянии её удерживать! Надолго меня не хватит! Она невероятно сильная! Беги, Альфред, беги!! - Jesus Christ!.. Ты – чёртов маньяк, Брагинский! И чайки у тебя маньячные! Ааа-а!!! Рёв мотора стремительно затихал. Крики чайки, сошедшие было на нет, вновь возобновились. Только теперь их сопровождал не панический вопль, а искренний хохот.***
Овальный Кабинет был погружён в мягкий полумрак. Лаковая поверхность элитной мебели чуть блестела от приглушённого света настольной лампы. Вот уже несколько минут в воздухе висело молчание. Возмущённое и сконфуженное одновременно. Наконец Босс прерывисто вздохнул и забарабанил пальцами по столешнице. К нему начинал возвращаться дар речи, который был напрочь утерян минут пять назад. «Ну почему именно тогда, когда Президент - я? Ну почему именно я? Надо мной уже в Зимбабве смеются…» Отбросив горькие мысли, он поменял положение в кресле и снова вздохнул, пытаясь удержать рвущуюся наружу нецензурщину. Ругань не была на английском. Она отдавала далёкими саваннами и баобабами. Альфред стоял в пяти шагах от стола Президента по стойке смирно и старался смотреть куда угодно, только не в лицо своего Босса. Тот, похоже, смог взять себя в руки и, чувствуя себя персонажем очередного бредового фильма, спросил самым нейтральным тоном, на который был способен в данный момент: - Так значит, ты… «спасал свою задницу от чайки-маньяка»? - Да, сэр! Так точно, сэр! - Ты сам не слышишь, как абсурдно это звучит? - Вы не видели ту чайку, сэр… Президент США выругался, но облегчения не ощутил. А Джонс начал догадываться, что его в очередной раз обвели вокруг пальца.***
Тем временем на берегу одного из озёр Брагинский успокаивал Жирную, как только мог. Ещё бы, откуда птице было знать о его виртуозных навыках в театральном искусстве? Чуть ранее. Когда Брагинский ощутил шевеление тёплого тельца, он понял, что действовать нужно немедленно. Джонс уже достиг нужной кондиции, дело оставалось за малым. Брагинский завопил так, будто от этого зависела его жизнь: «Беги, скорее!» От испуга чайка забилась в его руках, что было как нельзя кстати. Чайка орала дурным голосом не хуже Брагинского, била крыльями и вырывалась, как только могла. Но Брагинский не отпускал. Он размахивал ею, позволял прорываться к Джонсу на непозволительно близкое расстояние, кряхтел и стонал, создавая идеальную иллюзию. И когда Америка героически сделал ноги, Иван не вытерпел и неприлично заржал, переполошив бедное животное ещё больше. Теперь Россия, сидя по-турецки прямо на сырой траве, нежно перебирал её пёрышки и ворковал: - Ну будет тебе, будет… Испугалась? Ну прости, не со зла я… Где-то у меня сухарики были, будешь? Сухарики вку-усные, сам делал, да-а~… С чесночком, сыра даже покрошил. Во-от, у-умница моя, герои-иня. Хочешь, настоящего жениха найду? Да, с синими лапами, обязательно. Ты моя прелесть, спасибо тебе от всего сердца, век помнить буду, хе-хе!.. Чайка, впрочем, успокоилась почти сразу и с удовольствием смаковала наивкуснейшие сухарики, косясь чёрными глазками в сторону своих завистливых собратьев. Она снова чувствовала себя королевой. Осколки треснувшей бутыли, которые Брагинский аккуратно вытряхнул из-за пазухи, пока Джонс приходил в себя, опасно сверкнули в лучах выглянувшего из-за туч солнца.