***
День закончился настолько быстро, что Нацу не успел разобраться в своих домыслах и объясниться с другом. Грей был взвинченным, расстроенным и совсем не слушал и даже не желал слушать Драгнила. По истечению всех уроков он ушёл домой один, оставив друга позади. На вопросы Эрзы не отвечал никто. Девушке оставалось гадать, что же такого могло произойти между ними, но придумать хотя бы одну логическую причину было сложно, и она бросила попытки. Настроение у Нацу было паршивое. Идти домой вовсе не хотелось. Сам не понимая как, его ноги привели парня к давно забытому старому ресторанчику друга отца. Он стоял у витрины и рассматривал широкие диваны, за которыми сидели счастливые семьи с детьми. Они лопали пироги, мороженное и громко смеялись. Даже через холод витринного окна, юноша мог чувствовать всю теплоту родительской заботы и любви. От незнакомцев веяло счастьем. Это напоминало Нацу старые времена, когда он со своей, на тот момент полной, семьёй сидел так же за столом и уминал за обе щёки шоколадное мороженное, так, что постоянно пачкал нос, а когда мама вытирала его салфеткой, отец громко смеялся, привлекая внимание всех детей в округе. Это было его счастливое детство. Было приятно осознавать, что времена изменились только для него, что у нынешних детей тоже есть такие веселые моменты, а после будут приятные воспоминания. Вот за один из столиков принесли фирменный десерт, рецепт которого мама подарила дяде Джеку — владельцу ресторана. Лицо парня вытянулось и он буквально прильнул к окну ближе, чтобы рассмотреть реакцию мальчишки, который уже зачерпнул маленькую десертную ложку с горкой. Лицо мальчугана скривилось, тот что-то отвечал родителям. Было видно, что он огрызался матери, по венке на её виске, которая медленно вздувалась. Но как только ложка с воздушным суфле попала к нему в рот, мальчишка округлил без того большие глаза. Он раскрыл рот так широко, как только мог, и принялся всецело поглощать содержимое стеклянной пиалы. Если бы Нацу стоял рядом с этим мальчиком, он бы наверняка услышал лёгкие довольные вибрации, некое мурчание, как у кота, всласть наевшегося сметаной. Драгнил улыбнулся и отлип от окна. Никогда ещё на мамин десерт он не видел другой реакции. У самого почти слюнки текли, как он мужественно сдержался и сделал глубокий выдох. Нацу хотел, очень хотел как-нибудь зайти в ресторанчик и поприветствовать дядю Джека, поесть его фирменного спагетти в остром соусе, от которого чуть ли не пар из ушей валил после. Но боялся. Ему было очень стыдно, что они вот так просто оборвали связь с семьёй Бонс. В тайне парень надеялся, что они всё понимали и больше не обижались, что, возможно, тоже скучали по ним и хотели хотя бы позвонить и сказать: «Хей, друг, как поживаешь?» Но боялись напомнить о себе, так же как и он. И это чувство терзало Нацу. Парень отошёл от витрины немного расстроенным, почти опустошённым. Звон велосипедного звонка вывел его из мыслей. Нацу немного отошёл от ресторана и увидел серые кованные двери здания рядом. Это была та самая библиотека, которую тот недавно нашёл в интернете. И внезапно его осенило! Юноша вспомнил про книгу и то, что она находилась как раз именно в этом здании. Воодушевлённый, он двинулся в сторону своей цели. Двери раскрылись с характерным для старых креплений скрипом. Внутри помещение было куда просторнее, чем казалось снаружи. Высокие светлые стены, резной потолок. Стенды с полками тоже оказались высокими, к некоторым из них были приставлены даже лестницы. Нацу очень любил ходить в городскую библиотеку при ратуше, считая её интерьер самым прекрасным, но после увиденного здесь, понял сколько он упустил. По левую сторону от входа была стойка песочного оттенка с большим красным креслом, обшитым кожей. В кресле сидела низкорослая пожилая женщина в белоснежной шали и широких круглых очках. Она подняла голову и улыбнулась. Небесно-голубые глаза старушки украшала паутина из морщин от носа до висков. Она отложила свою книгу в сторону и прошла к стойке. — Ты пришёл за книгой или случайно попал? — спросила та. — Здравствуйте, — Нацу чуть поклонился, до сих пор пребывая в шоке от такого большого и красивого зала. — Я увидел, что у вас есть одна книга, пришёл взглянуть на неё. — Хорошо милок, ступай в зал. Осмотрись, если понравится, можешь записаться. Мало сейчас молодёжи книги читают, так что не торопись с выбором. От этого может даже вся жизнь зависеть. Нацу снова поклонился и прошёл внутрь зала. Высокие стеллажи выглядели очень дорого, глянцевая поверхность казалась настолько приятной, что парень шёл, касаясь кончиками пальцев полок. Книги были расставлены по всем правилам: виделась рука перфекциониста. Жанры по разделам, авторы по алфавиту. Порядок на полках придавал парню некой радости. Возле каждого раздела стоял горшок с высоким растением. А в середине, как показалось юноше, располагалась читальная зона: столы с лавочками, кресла в мягкой обивке. — Вау, — выдал Нацу, осматривая белоснежный резной потолок, колонны с которого тянулись вниз и переходили с белоснежного до бурого оттенков, словно корнями деревьев вплетаясь в полы. Юноша встрепенулся и попытался сосредоточиться. Ему нужна книга про соулмейтов. Интересно, а к какому жанру её можно было отнести? — Теперь я понимаю почему именно в этой библиотеке такая ценная книга, — хотел было присвистнуть, но тут же осекся. Нацу бродил между полок довольно долго, пытаясь найти к какому из жанров литературы можно отнести характер нужной ему книги. Так же он вспоминал её переплёт, что уже облегчало поиски. Парень без устали осматривал высокие стеллажи, забирался по лестнице вверх, где видел похожую книгу, но тут же расстраивался и спускался. Казалось он уже обшарил весь зал, пока не наткнулся на спрятанный закуток из нескольких шкафов, стоящих так, что между ними оставалась узкая полоска прохода. Интерес взял вверх. Как только парень протиснулся между шкафами, пространства стало куда больше. Табличка отдела гласила, что здесь располагались книги характерного содержания, где ограничивали возрастом от восемнадцати лет. Нацу немного поежился, но всё же рассмотрел полки. На самой ближайшей к нему, на уровне вытянутой руки, находилась нужная ему книга. Как только парень взял её в руки и раскрыл, он не увидел ни оформленного титульного листа, ни заголовка. Со второй страницы начался текст. Он не стал вчитываться, а лишь пробежался глазами по странице, как сразу же обнаружил нужное ему слово — соулмейт. Это точно она — нужная ему книга! Книга была немного увесистой, но любопытство и страсть к новым знаниям, касающимся его, перевесили, и уже меньше чем через минуту он сидел за столом в зале и с трепетом открывал ту вновь. — Милок, — старушка появилась из неоткуда и напугала юношу. — Мы скоро закрываемся, домой тебе пора. — Но я ведь только нашёл книгу, — простонал Нацу. Старушка коварно ухмыльнулась, когда увидела на столе распахнутую виновницу долгого пребывания юноши в зале. — Так домой возьми её. Начитаешься вдоволь, может что полезное найдёшь, если разберёшь, — лукаво улыбнулась она, наклоняя голову в бок, как резко удивлённо посмотрела в угол позади юноши, и снова вернула своё внимание к нему. — А можно? — В его глазах горел огонь. Бушевало пламя интереса и некого возбуждения. — Конечно, — немного ошалела старушка. Она откашлялась. — Только вот имя твоё запишу, пойдём к стойке. Пойдём отсюда. У ресепшена Нацу продиктовал своё имя, адрес и номер. Старушка записала его в некое подобие тетради и тут же убрала в ящик стола, который сразу же заперла на ключ. Краем глаза парень заметил широкую белую книгу или тетрадь и белое пушистое перо, даже несколько, торчащие у самого края ящика. Она ему улыбнулась и тут же выпроводила прочь. Главным её наставлением было спрятать книгу пока не попадет домой и беречь её. Для парня были неясными действия этой женщины. Если книга такая ценная, тем более, что она хранила столько важной информации про тех, о ком он ранее не слышал, то как можно было давать единственный её экземпляр какому-то школьнику? В голове Нацу рождалось всё больше вопросов с каждым шагом, в тоже время возрастало любопытство. На часах было уже семь вечера, начинало темнеть. Парень покрепче схватился за лямки своей школьной сумки, куда он еле-еле впихнул книгу, и побрёл скорее к автобусной остановке. Хотелось быстрее попасть домой.***
Придя домой, Люси тут же прыгнула на кровать, в своё обилие подушек, и зарылась в них. Её щёки горели от стыда, а голова перестала соображать. Невесть как, по памяти, ноги привели её домой. Она не помнила дороги, погружённая в свои мысли. Даже не встретилась с подругами, чтобы пройтись по магазинам, зайти в какое-нибудь кафе или ещё что, как по обычаю было после школы. Она прибежала домой на всех порах, наговорив что-то про плохое самочувствие. И ведь она не соврала. Люси действительно чувствовала себя неважно, эмоционально не стабильно. От одного только воспоминания губ Миры на своих она краснела, как рак в кипятке, и старалась зарыться в мягкие подушки поглубже. — И как мне теперь ей в глаза смотреть-то? — завыла девушка. Она разлеглась на одеяле, раскинув руки и ноги в позе звезды. В голове был полный бардак. Люси старалась сосредоточиться, думать о том, что произошло сегодня в комнате отдыха между ними с Мирой и то, как это повлияло на её соулмейта. Домыслы настолько утомили девушку, что она не заметила, как уснула, обнимая продолговатую подушку.***
Как ни странно, отца дома не оказалось, он задерживался на работе с очередным контрактом. Но это ничуть не расстроило юношу, он понимал, что его работа очень важна, но даже так, то отец всё равно не забывал ему написать об этом, как и сейчас. Отсутствие Игнила благоприятно сказалось, теперь Нацу мог спокойно открыть книгу и изучить её, не боясь быть пойманным и объясняться с отцом. Он не хотел вплетать в это кого-либо, по крайней мере пока сам не разберётся. С первых строк парень напрягся, стараясь внимательно вчитываться в текст. «По давним легендам в этом мире существуют некие соулмейты — пары, данные от рождения. Однако встретить их очень сложно и за всю свою жизнь можно так и не найти пару, предназначенную тебе судьбой. Легенда гласит, что когда один человек целует другого — не предназначенного ему, — у его соулмейта случаются припадки эйфории, ранее выявленные как чувство перед оргазмом. Но ощущать это человек может лишь находясь на территории, ограждённой «куполом», то есть в одном городе со своей парой.» Но тут же Нацу поднял голову и высказал своё мнение о начале его знакомства с соулмейтами: — Какого чёрта? Что за легенды? Разве легенды, не на то и легенды, что это всё выдумки? — Он задавался вопросами пока не психанул и продолжил читать. Возможно, он рано погорячился и дальше будут объяснения. — Ещё и купола какие-то. Бредятина полная эти ваши соулмейты, если бы со мной такого не приключилось — никогда бы не поверил! Парень вчитывался в объяснения слова «купола» и для чего это нужно, всё больше и больше хмуря брови, но молчал. «Если после вашего поцелуя с кем-то другим соулмейт чувствует сильное возбуждение, то в делах более серьёзных — он страдает. Если твоя половинка займётся сексом с кем-нибудь другим, то ты заболеешь. И болезнь будет усиливаться в зависимости от получаемого удовольствия твоего соулмейта. Таким образом можно умереть, если это не прекратиться. Боли, получаемые сердцем при частом удовлетворении половинки кем-то другим, слишком яркие, и организм человека не может их вытерпеть в большом количестве. Чтобы сохранить себе жизнь, человек обязан разорвать связь, уехав из города. Однако он может вернуться и снова будет чувствовать всё.» — Да кто это, мать вашу, писал-то?! — взбесился Нацу, но тут же остановил разгорающуюся внутри него тираду и задумался. — Подождите… Парень перечитал снова абзац и задумался. Неужели он всё это время причинял своему соулмейту боль? Сначала с Клер: с бывшей подружкой они не просто целовались, но дело доходило даже до интима, где ему действительно было приятно. Да о чём он вообще? Она единственная с кем он по-настоящему получал удовольствие и не скрывал этого. А после неё ещё и Амелия, которая буквально заставляла его. Конечно, у женщины был опыт и он не мог ей противостоять, но все её мокрые поцелуи были ему не особо-то и приятны, хоть она и ласкала его во время «облизывания». А тут ещё недавний инцидент с почти что попыткой изнасилования. Нацу не мог скрыть даже от себя тот факт, что как бы он ни старался, но минет от бывшей начальницы действительно был хорош и удовольствия от него было, хоть и не так как полагалось, потому что парень сопротивлялся как мог. — О господи! — удивлённо вскочил из-за стола юноша. — Что с ней было после всего? Прокручивая в голове все свои похождения и интимные близости, Нацу чувствовал настолько большой груз вины, что хотелось плакать. Найти эту несчастную девушку и в ногах валяться, молить прощения. Насколько же она сильная, что смогла столько стерпеть? Но тут он замер. — А почему я только сегодня это почувствовал? — удивился Нацу. В его голове все мысли замерли. Неужели его соулмейт настолько непорочна, что терпела всё время и не то, что не спала и не целовалась ни с кем, а даже не мстила. Или она не знает о соулмейтах? Парень вспомнил воскресенье, кабинку и девушку, что ошибочно приняла его за другого и вывернула всю душу ему. Теперь у Нацу не было сомнений, что соулмейты это не бред сумасшедшего. Он на своей шкуре ощущал какого это — рассказать кому-то о таком явлении, подумать о том, как это воспримут другие. Внезапно парень вспомнил крышу, затем своего ошарашенного друга, он на мгновение представил, как рассказывает ему об этом. Поверил бы Грей ему? — Что за чёрт? — выругался Нацу, падая на своё место. Он вцепился руками в голову, опустив локти на столешницу. — Я радоваться должен, что у меня есть вторая половинка, тем более от самой судьбы, но почему это так сложно? — Он поднял голову к потолку. — Если это так реально, то зачем весь этот квест? Юноша ощущал нервное напряжение от кончиков пальцев ног до волос. Разве это не прекрасно, что где-то есть тот, кто полностью тебя дополняет? Он тут же нахмурился и представил, что это может быть вообще любой человек: подросток, взрослый, холостой, девственник, как он понимает, а может это вообще парень! Нацу судорожно сглотнул. Мир с ума сошёл, сейчас разнополые браки были в порядке вещей. Но разве могут ему в пару дать такого же парня? — Бред, — он помотал головой. — Да даже в библии у Адама была Ева, а «Содом и Гоморра» — города наивысших грехов, за что нарекли на себя разрушение. Не может быть, что судьба станет благоволить пид… кхм, геям. Ну уж нет. От своих мыслей юноше стало как-то легче, словно груз спал с плеч. Он ухмыльнулся, а затем засмеялся, да так громко, что это смех вскоре перерос в какой-то истеричный, словно расстроенный. Нацу поборол себя и вновь стал вспоминать, не чувствовал ли он когда ещё себя странно или не болел. Но каждой его болезни было объяснение, даже недавнему случаю с дисфункцией. Он понимал, что виной тому были таблетки, но часть него пыталась мыслить рационально: он с того ни с сего возбудился даже при действии средств, а после получил травму и лежал долго в больнице. Что если это и был некий «привет» от его соулмейта, напоминание или месть. Парень не хотел думать, что его вторая половинка может оказаться такой, но даже если и так, то он фактически издевался над ней, неизвестно сколько и как она болела. А что вообще человек чувствует, заболевая таким способом? Нацу опустил голову и стал искать дальше. Но как бы он ни старался, то ничего не мог найти. Нашёл свою догадку про возраст, слава богу, что не было ничего про пол. Он немного напрягся, пытаясь представить рядом с собой какую-нибудь бабулю, что тут же скривился. «Если соулмейты встретятся и поцелуют друг друга, то их любовь возрастёт и они сразу влюбятся друг в друга.» А вот и ответ на вопрос, который его мучил с самого начала, но Нацу старательно откладывал его в тёмный угол. Парень всё думал, что же будет, когда он встретит своего соулмейта? А тут всё просто! Целуй и забирай. Вот и вся любовь! От понимания того, что это может быть абсолютно любой человек, стало как-то неприятно. Вот представьте себе: живут два человека каждый своей жизнью, возможно уже даже встретили того, с кем им хорошо, узнали друг друга и всё у них прекрасно, а тут всего лишь один поцелуй и бум… искра, любовь до гроба с человеком, которого видишь впервые! А что если характеры разные, что если привычки ужасные? Вот так живёшь себе, живёшь, а потом узнаёшь, что тебе нельзя полюбить того, кого хочется, что уже оказывается есть у тебя любовь всей жизни, а вот кто она — загадка. Ищи сам.***
Люси проснулась около семи часов вечера. Голова немного болела, что девушка не сразу поняла где она и который час. После того, как она пришла в себя и посмотрела на часы, то сразу же спустилась вниз, чтобы поужинать. Мама пришла с работы в районе шести вечера, а значит уже успела что-нибудь приготовить. — Ты проснулась, — ласково улыбнулась Лейла, доставая из духовки запечённого цыплёнка. — Я не стала тебя будить, наверное сложный день в школе, да? — Спасибо мама. — От неё веяло таким теплом и просто невероятным доверием, что Люси была горда, что у неё такая понимающая мама. Но так же было стыдно, что она скрывала что-то очень важное от неё. Но как только девушка вспоминала о секрете матери, то успокаивалась. Ужин протекал медленно. Наслаждаясь сочным мясом и гарниром, они болтали обо всём: Лейла рассказывала о своей работе: о том, какие проекты её ждут и как она горит желанием скорее приступить к ним; а Люси радовалась и изредка отвечала на вопросы мамы. О новых подругах и интересах она уже ей рассказывала, а добавлять пока было не о чем, а то, что происходило, она не могла из себя выдавить. Но Лейла понимала, что Люси было сложно свыкнуться с новым местом и новыми людьми, особенно, когда на носу экзамены. Она всячески поддерживала свою дочку и баловала её, чтобы у той было хорошее настроение и стимул расти и стать только лучшей версией себя. — А это десерт, — женщина вытащила из холодильника две пластиковые прозрачные вазочки. Можно было наблюдать слои десерта: толстый пористый слой белоснежного суфле, прослойка из ягод и джемообразного слоя, тонкий шоколадный бисквит, ягоды и снова суфле, верх которого украшали взбитые сливки, ягодный топпинг с несколькими карамелизированными ягодами. При виде этого калорийного чуда, у Люси невольно начали выделяться слюнки во рту, которые она то и дело проглатывала. Это же столько сахара и всё для неё! Девушка очень любила сладкое, но позволяла себе его в малых количествах или хотя бы редко, а тут целый вагон и маленькая тележка с ягодками. Такого она от матери не ожидала. — В одном ресторанчике, где я покупала наш первый ужин в этом городе, мне порекомендовали этот десерт. Сам хозяин его очень хвалил. Он называется — Аэлита. — С гордостью назвала сие белое облачко сливок. — А ты знаешь, что это женское имя переводиться, как «воздушная»? Очень подходит. А ещё мне сказали, что имя этому десерту дали в честь того, кто его придумал. Очень романтично. Люси наблюдала, как её мама мечтательно закатывала глаза. Это было так мило, что на миг она забыла о десерте. Но тут же Лейла поднесла его ближе. Гора сливок была такая большая, что казалось, будто нельзя съесть и половины. Но девушка вооружилась десертной ложечкой и попыталась протиснуться до слоя суфле и ягодного соуса. Зачерпнув довольно большой кусок, она облизалась и положила ложку в рот, причмокивая её. — Ммм! — замычала девушка. — Потрясающе, — подхватила её мама. — Это как сладкое облачко. — Да-а, — протянула Люси, прожевав. — Суфле прямо тает во рту, а ягоды такие сочные, словно я ем свежие. Восхищению не было предела. Но как только Люси доела десерт, помыла посуду, то тут же отправилась делать уроки в самом хорошем расположении духа. Завтра снова в школу, так как неделя только началась, поэтому нельзя отставать. Как только девушка покончила со всеми делами, решила лечь спать пораньше. Пройдя все круги подготовки ко сну, Люси устроилась в мягкой кровати и хотела уже придаться сну, как внезапно её подсознание полностью прокрутила у неё в голове весь сегодняшний день. Мысли о том, что она сегодня делала с Мирой вдали от всех, что её первый поцелуй достался девушке — не давали покоя. А попытки представить себе что испытал в тот момент её соулмейт и каковы были его действия — приводили девушку в некое возбуждение. Она в мелочах вспоминала движения языка подруги, как она гладила и касалась её, и пыталась представить, что чувствовал в это время её соулмейт. Наверняка его ощущения были такими же, как и у неё в моменты экстаза. Она до сих пор помнила, как отчётливо ощущала чьи-то руки на своих ягодицах, когда была в библиотеке, как они сжимали её кожу, как горело тело. А после её фантазия стала вырисовывать на месте Миры парня. Не было видно ни лица, ни волос, только ухмылка, немного грубые, но властные губы. Они целовали страстно, неистово, доминируя, пытаясь овладеть и подчинить её рот. Вовсе не так нежно, как подруга. — Что-то меня понесло, — тяжело дыша, признала девушка, когда открыла глаза. Её гормоны уже бушевали, а тело горело от одной только мысли, что на месте Миры мог быть парень, которого сама судьба выбрала ей в соулмейты. Он ведь должен быть идеальным для неё, правда? С этими мыслями, девушка снова закрыла глаза, её воображение разгулялось и вырисовывало различные эротические сцены с её участием. Большой опыт в чтении романов и комиксов взрослого характера сказались на её восприятии реальности. Сейчас Люси бесстыдно ласкала свою грудь под томные вздохи.***
Нацу изучил книгу вдоль и поперёк, но текста было слишком много, а информации мало. Всего несколько страниц о соулмейтах, немного библии и всё, что было доступно его понимаю. Большая часть книги была заполнена разными рисунками, знаками, цифрами и непонятными ему словами и иероглифами. Ничего похожего в интернете он не смог найти, поэтому просто отложил книгу подальше, когда его голова остынет и станет соображать куда лучше, чем сейчас. Как только парень отложил в сторону источник головной боли и расслабился в кресле, он прикрыл глаза. Внезапно он почувствовал во всём теле дрожь, затем жар в области груди: его соски затвердели и тёрлись чувствительной кожей о грубую ткань футболки. — Что за? — Нацу поднял голову и вздохнул. Он опустил глаза на штаны, где уже был заметен бугорок. Его член напрягся и постепенно начал увеличиваться в размере, с каждым его томным вздохом. Парню казалось, что его соски стали сверхчувствительными, что кто-то касался их. Но это не могло не доставлять ему удовольствия. Было непривычно приятно, но от того и страшно, что разум понимал, что это дело рук соулмейта. Что сейчас с ней? С кем она? Что будет дальше? Было одновременно и приятно и страшно. Что если эти ласки перейдут к более серьёзным действиям, и Нацу узнает-таки что значит болеть из-за соулмейта, а вместе с этим и поймёт каково было его половине. Он жадно сглатывал слюну. Всё тело горело, с висков стекал пот. Было жарко, что парень снял футболку. В попытке это сделать, он откатился на кресле так, что теперь находился напротив шкафа, где на дверце было зеркало в полный рост. Нацу мог видеть, как он выглядел: красный, запыхавшийся, по шее стекали капли пота, находя пристанище на кубиках пресса. Он откинулся в кресле от очередного прилива и глухо зашипел. — Что ты со мной делаешь, девочка? — Его голос звучал томно, эротично. Ещё одна волна и парень чуть выгнулся в спине, затем приподнял бёдра, словно пытаясь насадить воздух на свой уже твёрдый член. Ему мешали ужасно тесные боксеры, а вместе с ним и спортивные штаны, которые ранее он считал самыми удобными в мире, но это было до того, как его настигла эйфория. Нацу чувствовал, как смазка стекает с головки члена, что он вот-вот кончит. Но приливы прекратились. Он подождал минуту, но всё затихло. — Вот оно что, — ухмыльнулся парень. — Ну уж нет, получай. Нацу привстал, чтобы спустить штаны с трусами, и обратно уселся в своё широкое компьютерное кресло. Он снова ухмыльнулся своему отражению в зеркале: голый, загорелый, накачанный — да он прекрасен, чёрт возьми, — так ещё и с членом в руках. Юноша снова откинул голову назад, прикусывая губу, и начал двигать рукой от головки до основания, легонько касаясь кожи мошонки. С каждым движением он то ускорялся, то замедлялся, постанывая сквозь зубы, слегка оттягивая кожу. Прогибался в спине и помогал себе бёдрами. Движения становились резче, влажные звуки от трения и естественной смазки заполнили комнату вместе с его глухими рыками и полу-стонами. Глядя на себя в зеркало Нацу возбуждался ещё больше, представлял, что на нём сверху сидит виновница его нынешнего состояния. Она оседлала его и скачет, как бешенная. С каждым представлением своего соулмейта, парень рычал, судорожно хватал воздух ртом и, наконец, кончил с громкий криком. Тяжело дыша, он развалился в кресле. Юноша был шокирован, что мастурбируя о ком-то он мог получить такие эмоции, какие не получал от живого секса. Неужели это и есть сила двух душ, соединённых красной нитью? Отца всё ещё не было, а это означало, что он, наверняка, уснул в кабинете за бумагами, или до сих пор работал. Волноваться было не о чем. Никто не услышал его. Но после приятного тепла, разливающегося по его телу, такого нежного, что не хотелось даже двигаться, пришло осознание. Он же кончил. Можно ли это считать за удовлетворение как при сексе? Что после этого почувствует его соулмейт? Он заболеет? Внезапно у парня заболела голова. Он дополз до кровати и упал на неё. В глазах появилась пелена, а в подсознании страх. Нацу медленно проваливался в сон. Неужели заболеет он?