Чужая стая

      ***       Дрозд встал, спустился по лестнице понурой тенью, побрел в комнату Ветра за своими вещами. Свободный неподвижно сидел на кровати и смотрел в стену. Лейтенант посмотрел на него, но сказать было нечего, уже развернулся, чтобы уйти, но Ветер схватил его за руку.       — Стой!       — Пусти. Мне идти надо.       — Нет уж, стой. Я был для тебя выходом? Я, блядь, был спасением от всего и всех? Пока не стал тяжестью. Что, думаешь, я не понимаю нихуя? Думаешь, я мыслей твоих не вижу? Ну так вот послушай меня. Твоя тупая легкомысленная шлюха хочет поговорить с тобой.       — Что ты несешь?       — Я бы убил тебя, понимаешь? Я бы тебя, блядь, прирезал. И всем было бы хорошо. Представляешь? Нет тебя — нет проблемы ни у Долга, ни у Свободы, ни у тебя, и мучениям твоим конец. Ты же страдаешь, правда? А? Отвечай, ну! У тебя на лбу всё написано! Придумал себе проблему, загнал себя в какие-то рамки! А что, просто остаться со мной нельзя? Ты боишься, что тебя свои убьют? Ну так какая разница, кто тебя убьет, твои или мои? Какая, блядь, разница, Лекс?       — Что за истерики?       — Не знаю! Ох, блядь… Я не знаю.       — Успокойся.       — Окей. Я спокоен. Лекс, посмотри на меня, я спокоен. Спокоен, блядь! Господи! Пожалуйста! Не уходи! Я прошу тебя, останься! Ну хочешь, я с тобой пойду? Хочешь? Лекс… Я люблю тебя, правда, блядь, по-настоящему, ты мне веришь? Ну пожалуйста…       — Нет, я должен.       — Кому ты должен, мать твою?! Ты мне должен! Со мной тебе было хорошо! Ну давай уйдем, а? Давай, подальше, в какую-нибудь деревеньку за Периметром, и никто нас не тронет. Слышишь? Ну, выход же, Лекс. Это выход.       — Это не выход. Там не будет будущего. Сам подумай, на что ты жить собрался? Еще и с твоими пристрастиями. Нахрен ты мне сдался такой?       — Дело только в этом? Я найду работу. Я всё брошу, клянусь.       — Извини. Ничего не получится. Мне надо идти.       — Нет! Я десять доз нахуй вколю! Я, блядь, вены вскрою! Я застрелюсь! Повешусь! Нет, вообще, в Зону уйду! Без оружия нахуй! Лекс! Если ты уйдешь, можешь не возвращаться!..       Лейтенант вырвал руку из пальцев фримена и вышел, закрыв дверь. Эта дорога «домой» показалась ему самой тяжелой из всех предыдущих. Больше ни одного блокпоста свободовцев не было на Свалке. Кругом чернели знакомые комбезы с яркими кровавыми нашивками. Уже почти рассвело, откуда-то издалека летел тяжелый, тоскливый до нестерпимого вой, вороны кружили высоко, периодически перекликаясь. Крестов на Свалке стало заметно побольше, теперь куда ни глянь — так и натыкается взгляд на острый распятый силуэт. Дрозд явил себя живого и здорового капитану и попросил отпустить пленных. Только выяснилось, что пленные дружно взяли и покончили с собой неведомым образом, пока капитан с отрядом наведывались на их базу. Причем конвоиры ничего не заметили.       На родном Агропроме лейтенанта встретили беснующиеся снорки. Отбиваться от них у Дрозда не было ни малейшего желания, поэтому, провернув нехитрый обманный маневр, он пробежал мимо них и бросил назад гранату, от которой трое мутантов успели отскочить на безопасное расстояние. Лейтенант обернулся и увидел, что они продолжают преследовать его, тогда достал пистолет и, не останавливаясь, несколько раз выстрелил. Еще один мутант упал замертво, а оставшиеся двое приотстали, а потом и вовсе замерли. Дрозд остановился, отдышался и пошел дальше. Дозорные странно покосились на него и не соизволили даже кивнуть. Тут до лейтенанта дошло окончательно — как раньше уже не будет. Никогда. Конечно, кто-то уже что-то услышал, увидел, додумал, пустил слух, и вот теперь о нем все думают невесть что. Хотя подумать хуже, чем есть в этой ситуации, уже трудно. С такими мрачными мыслями он поднялся по лестнице и сразу, даже не заглядывая в свою комнату, отправился к генералу.       Здесь уже присутствовали майор, подполковник, который был ответственен за дальние точки и крайне редко появлялся на базе, и полковник. Шторм при виде друга облегченно выдохнул и улыбнулся ему, но Дрозду было совсем не до улыбок. Генерал ждал его прихода не меньше полковника и тут же снабдил линейкой и ватманом. По ходу черчения лейтенант объяснял подробности и особенности каждого строения вплоть до собачьей конуры. Когда чертеж был готов, полковник и генерал затеяли расчет действий и составление точного плана захвата базы. Шел уже второй час тяжких раздумий и проектирований. Командиры никак не могли найти общий язык. Офицеры молча ждали. Наконец Шторм выдал какой-то «более-менее гениальный», как выразился генерал, план. Всё обсудили еще раз, зарисовали на карте.       — Да ты не Шторм, ты Штурм, самый настоящий. — Сказал Дрозд, хмуро глядя на карту.       — Есть такое, — полковник подмигнул и бросил лейтенанту карандаш.       Лейтенант словил его и повертел в руках, размышляя, на кой-черт ему сдался карандаш Шторма, когда свой при себе. И тут заметил накорябанную как будто иголкой надпись «Штирлиц». Метнув взгляд в сторону Шторма, он увидел только его спину, в следующую секунду скрывшуюся в дверном проеме. Дрозд вернулся к себе в комнату, сел на кровати, забившись в дальний угол, и задумался. До сих пор не верилось, что всё кончилось. Что всё обернулось именно так. Но нет, всё же это еще не конец. Завтра будет поставлена окончательная точка. Только завтра… Спокойно сидеть в своем углу лейтенанту, разумеется, никто бы не позволил. Уйма мелких вопросов, требующих срочного разрешения, втянула в водоворот повседневной работы, разве что в этот день более суетливой, чем обычно. Разобраться с оружием, связаться с постами, передать приказ генерала, отчитаться о том, что уже сделано, и так далее.       Базу оставили на подполковника и Митяя. А все остальные на рассвете следующего дня отправились правильным построением под руководством генерала на Свалку, где слились в один полк с остальными бойцами. Погоны в Зоне как-то носить было не принято, да и без толку, но торжественность ситуации обязывала соответствовать, поэтому генерал, полковник, майор и новоиспеченный капитан сверкали новыми звездами на плечах, вдохновляя своим видом бойцов. На подступах к базе Свободы, посреди Темной долины, генерал остановил всех и, как образцовый командир, толкнул воодушевляющую речь.       — Значит, огрызаться будут больно. Все-таки волки. Но вы не должны сдаваться, помните то, что мы уже победили. Разбить их последнюю базу, пусть и основную, нам не составит труда, это только вопрос времени. И не смейте сдаваться, ясно? Хотя я более чем уверен, что сдаваться сегодня будут они. Ну, вперед, бойцы! За Долг!       Звучало, правда, пафоснее, чем было, сломя голову бросаться вперед, как то подразумевала речь, никто не собирался. Бойцы разделились и тихо подкрались к базе с другой стороны, точно вычислив, какие точки не видны дозорным Свободы. Но волки тоже не дети, к атаке были готовы, и хоть там, откуда напали долговцы, было особенно сложно с ландшафтом, но сцепились сразу же, прямо на входе, и отчаянно боролись за каждый сантиметр. Кутерьма была еще та, доски и прочий строительный хлам рушились под ногами, всё гремело и дрожало, грохотали выстрелы, раздавались крики и команды, шустрые долговцы знали свое дело, да к тому же превышали количеством, и быстро прорвались в основной двор, где их тут же встретили пулеметчики. Но благодаря чертежам лейтенанта и точному плану действий, бойцы знали, куда кому бежать, и быстро рассредоточились по укрытиям. Страшная бойня продолжалась не более пяти минут, а всё вокруг уже было забрызгано теплой кровью, кругом корчились раненые среди стынущих трупов. В таких ближних боях, где перестрелка буквально лицом к лицу, обычно всё разрешается довольно быстро, только если бойцы вовремя не находят укрытия. И вот сейчас, бросив на базу беглый взгляд, можно было бы подумать, что по ней пронесся какой-то страшный, рвущий всё на своем пути вихрь. Смертельно раненых добили сразу. Остальные уже были в укрытиях. Никто не показывался, никто не шевелился, бойня замерла, чтобы через пару секунд разразиться с новой силой. Ожили рации, посыпались приказы, всё наполнилось нарастающим гулом голосов, и снова затрещали, разрывая воздух и наполняя его дымом, выстрелы.       Дрозд по привычке высматривал Ветра и дрожащими руками перезаряжал автомат, чтобы в который раз пустить очередь мимо. Но тут, как на грех, к нему подлетел полковник, и за навалом из труб и арматуры пришлось потесниться. Шторм толкнул лейтенанта в плечо и заорал, что выпендриваться некогда, а нужно сейчас просто делать свое дело. Дрозд кивнул, стиснул зубы и перестал дышать, высунулся из-за баррикады под прикрытием друга, и короткая очередь перечеркнула анархиста, подкосив на ходу. Контрольный в голову, и волк больше не дернется. Лейтенант пробежался по двору взглядом-прицелом и выловил на стене очередное зеленое пятно свободовского комбеза. Палец уже прижал горячий спусковой крючок, но вовремя соскользнул, Дрозд узнал Ветра и судорожно вздохнул, неадекватно глядя на расплывающуюся действительность. Шторм снова толкнул его, никакой реакции не добился, и тогда сам прицелился в карабкающегося по лестнице фримена. Но лейтенант выбил у него из рук винтовку, перед ними взрыхлила землю очередь, и они снова скрылись за баррикадой.       — Ты что, с ума сошел?! — заорал Шторм, силясь переорать нестерпимый грохот вокруг.       — Это Ветер!       — Я заметил!       — Зачем ты в него целился?!       — Скажи спасибо, что не в тебя! Выполняй свои обязанности, лейтенант!       Ветер, тем временем, взобрался на крышу, не подозревая о том, что творилось за его спиной, подскочил к фримену в экзоскелете и встал позади, как за каменной стеной, расстреливая мелькающих внизу долговцев. За баррикадами он вдруг заметил лейтенанта, вцепившегося в мужика с погонами на плечах. Анархист заглянул в прицел и распознал в мужике полковника. Тот как раз развернулся и с размаху засадил Дрозду кулаком в лицо. Скрипнув зубами, Ветер дернул собрата в экзоскелете и указал пальцем на полковника, который бросился к своей винтовке и рванул к соседнему укрытию.       — Вон! Вон того видишь? С погонами! Стреляй! Стреляй! Сними его, давай!..       Несколько выстрелов, и наконец точный подкосил Шторма на бегу. Ветер радостно рявкнул и помчался вниз. Вовремя вспомнил, что к баррикаде его долговцы не подпустят, и скользнул за стену дома. Выглянул с другой стороны, а Дрозд был уже у раненого полковника. Ветер замахал руками парню в экзоскелете, чтоб не стрелял, и побежал к долговцу.       — Зачем?! — заорал лейтенант, пытаясь переорать грохот перестрелки.       — Война! Лекс! Идиот! Бежим отсюда!       — Некуда бежать!       — Заткнись! За мной!       — Я должен помочь ему!       — Не должен.       Ветер схватил его за рукав и потащил напролом сквозь летящие пули. В них стрелять не решались, шли слишком близко друг к другу. Каждая сторона боялась задеть своего. Ветер затащил Дрозда в пустой узкий переулок между зданием и забором, прижал к стене и уставился в его глаза невменяемым взглядом.       — А сейчас я даю тебе последний шанс. Слышишь, блядь?! Последний! Шанс! Пойдем со мной!       — Куда? Нас убьют…       — Нет! Там перед входом на базу есть люк, сразу за ручьем…       Тут за углом послышались шаги, Ветер выхватил пистолет и выстрелил три раза. Первый — на долю секунды раньше, второй — ссадина на виске, третий — пуля вошла точно в лоб парня-долговца, и он повалился назад, не выпуская из рук автомат. Дрозд дернулся, но фримен не отпустил, встряхнул и сильно приложил о стену.       — Решай, короче!       — Я не буду ничего решать! Ты, придурок, отпусти меня! Ты что, не понимаешь, что это конец?! Нет у нас никакого выхода! Нет его! Пусти меня! Я должен помочь Шторму!       — Есть… выход…       Но лейтенант уже вырвался и скрылся за поворотом. Ветер непроизвольно вцепился рукой в комбез на груди. Сердце колотилось настолько быстро, что было просто невыносимо больно. Спустя минуту, когда сердце немного поутихло, свободный понял, что боль эта не столько физическая. Тогда он метнулся в сторону, решив уже вернуться к бою, но убивать надоело, видеть смерть и кровь было больше невмоготу. Ветер шагнул назад, поколебался еще, идти или прислушаться к себе, ударил кулаком стену и завыл во всё горло. Откуда ни возьмись налетел порыв ветра и взметнул пыль, снес в сторону облака дыма и газа, ударил в лица врагов…       Бойцы уже оттащили полковника в укрытие, Дрозд наскоро дрожащими руками выдрал из него пули, зашил раны и наложил повязки. Всё, как учили, всё, как сотню раз делал, только со стократным волнением. Шторм лежал без сознания, а сидеть рядом с ним было некогда. Лейтенант взял себя в руки, вытащил из кармана полковника рацию и доложил обстановку генералу. Генерал решил, что свободных надо выбивать сразу, а не разводить тут бои на сутки, и приказал встречать подкрепление.       Бок о бок со своими бойцами Дрозду пришлось позабыть обо всем и вместе со всеми стрелять, прикрывать, штурмовать отступивших в здания волков. Через пару часов, показавшихся бойцам каким-то беспросветным вечным адом, бой стал замедляться. Волков оставалось всё меньше, в плен они сдаваться не желали, и вскоре под пулей капитана упал последний. Дрозд бродил по базе, прилагая к каждому шагу невероятные усилия. Он боялся найти Ветра мертвым, у него кровоточило плечо, и до потемнения в глазах жгла рана в правом боку, сломанное пулей нижнее ребро. Обойдя всю базу, он вспомнил о люке за ручьем напротив входа на базу, и рванул туда. Люк был открыт. В душе бойца заплясала какая-то неопределенная, ни к чему толком не привязанная надежда. Лейтенант оглянулся на своих, снующих по разрушенному чужому дому и, не задумываясь больше, спустился по лестнице, прикрыв за собой крышку. На секунду ему показалось, что вот так, наверное, закрываются над покойниками крышки гробов, но он поспешно выгнал жуткую мысль из головы, включил фонарь и помчался вперед по подземному коридору, под потолком и вдоль стен которого с ним наперегонки вились змеями ржавые трубы.       Коридор оказался довольно длинным, несколько раз поворачивал, но ни разу не разветвлялся. По направлению Дрозд примерно определил, что он проходит под уже бывшей базой Свободы и ведет в сторону Армейских складов. Добравшись, наконец, до выхода, он вырвался на свет, и тут же попал под проливной дождь, вдохнул свежий после затхлых подземелий воздух и увидел впереди небольшую стайку людей в зеленых комбезах, поднимающихся вверх по холму к белому небу. Они отошли уже довольно далеко, но лейтенант даже сквозь ливень различил белобрысый затылок Ветра впереди всех. Дрозд сорвался с места и побежал за ними из последних сил, чувствуя, что крови уходит всё больше, в голове становится слишком пусто, а в глазах темнеет. Но он бежал, пока мог бежать, и, приближаясь, крикнул:       — Ветер! Стой! Подожди, Ветер! Я с тобой! Я с тобой!       Отряд остановился. Волки обернулись, все, кроме стоящего впереди Ветра. Он тихо вздохнул, опустил глаза и отдал приказ.       — Убейте его.       — Так это ж тот самый лейтенант, который…       — Черт бы вас подрал! — взбесился Ветер, выхватил из кобуры пистолет, щелкнул предохранителем и с разворота выстрелил в долговца.       — Ты что? — пораженно прошептал Дрозд, схватившись за плечо, которое царапнула пуля.       — Будь проклят ты и твой Долг!       — Я пойду с тобой. Я не могу без тебя. Для меня нет больше Долга.       — Ошибаешься. Ты в долгу передо мной и моей стаей. Вы — люди! И этим всё сказано. А мы — волки. Дикие и Свободные!       Дрозд не успел ничего сказать, успел только вспомнить обещание свободовца. Когда-то он обещал убить его, когда поймет. Громыхнул еще один выстрел, и лейтенант упал с простреленной головой. Ветер замер на секунду, глядя на него. Потом взвыл почти по-волчьи, подставил лицо под холодный дождь, отшвырнул пистолет в сторону и вернулся к своему небольшому отряду.