Клянусь бородой Мерлина

Мерлин без сил лежал в своей комнате. Волшебник только что пообедал, но при этом чувствовал себя истощённым. С начала учебного года прошла всего одна неделя, однако по количеству затраченных сил она легко могла посоперничать с годом жизни в Камелоте. За всё время, проведённое в одиночестве, Мерлин настолько отвык общаться с людьми, что ежедневные лекции мгновенно вытянули из него все соки. И это не менял даже тот факт, что большинство студентов уже после первых занятий относились к профессору с симпатией. Спасали только трудолюбие, юмор и бесконечный оптимизм, с юности присущие волшебнику. Как бы тяжело ему ни было, Мерлин ежедневно тщательно готовился к своим урокам, прорабатывая план занятий с каждым курсом. Взамен ему доставались восхищённые и благодарные взгляды учеников, которые доставляли искреннее удовольствие волшебнику. И это не удивительно. Многие годы Мерлин вынужден был скрывать и свои знания, и способности, боясь открыться даже лучшему другу. Лишь спустя полторы тысячи лет он получил признание. И не важно, что другие преподаватели его недолюбливали, ведь все знают, что ребёнка не обманешь, а уважение одного студента стоит уважения тысячи Снейпов. Вот и сейчас волшебник, едва переведя дыхание, собрался с мыслями и поднялся с кровати. В комнате стоял рабочий беспорядок: хаотично разбросанные по комнате вещи, учебник по зельеварению, к которому профессор ещё не притрагивался, и исписанная пачка пергамента на столе – домашние работы от пятикурсников. Остальным студентам Мерлин на первой неделе ничего не задал. Связано это не столько с излишней добротой профессора, сколько с самой учебной программой. В конце пятого года обучения студенты сдавали важные экзамены, включающие в себя весь изученный материал. Поэтому требовалось быстро пройтись по основным темам предыдущих курсов, чтобы выявить пробелы в знаниях. Младшим курсам Мерлин ненастойчиво советовал читать учебник, хотя сам считал это занятие достаточно бесполезным. Хотя бы потому, что сам мог изложить материал понятнее, а главное – объёмнее, чем подразумевали составители школьной программы. Что касается практической составляющей предмета, задавать на дом самостоятельные тренировки старшим курсам Мерлин считал опасным. Особенно если вспомнить, как месяц назад волшебник сам осваивал эти заклинания. Второму курсу ещё предстояло изучить основы дуэльной магии, включающие в себя, в первую очередь, защитные заклятья, без которых практика в принципе была невозможна. Самым проблемным в этом плане был первый курс, где чувствовалось сильное расслоение между детьми, родители которых были маглами, и всеми остальными. Первые, как выяснил Мерлин, о школе узнали только в одиннадцать лет, поэтому не имели возможности научиться колдовать. Многие из них в принципе не понимали, как нужно обращаться с палочкой, чтобы добиться нужного результата. Потомственные волшебники, наоборот, заранее знали все основы, составляющие программу первого года обучения. Также Мерлин успел заметить вражду между Слизерином и остальными факультетами. Собственно говоря, от них же он услышал термин «чистокровный волшебник», которым они горделиво себя называли, дескать, их родители также являются магами, что делает их кровь «чистой». В отличие от слизеринцев, профессор прекрасно знал, что полторы тысячи лет назад ещё не существовало никаких потомственных волшебников, кроме, разве что, друидов. Поэтому ему было очевидно, что далёкие предки любого магического рода являлись обычными людьми. «Волшебство – это дар. В том, что человек им обладает, нет его личной заслуги. А кровь у всех одинаковая». Мерлин вышел в коридор и закрыл за собой дверь. На сегодня он решил закончить все, что касалось преподавания, и просто прогуляться. Первым, что пришло в голову, было сходить к лесничему, который ещё во время пира приглашал зайти в гости. Не успел волшебник покинуть третий этаж, как услышал злобное хихиканье, а в дюйме от его головы пролетел огромный помидор. Мерлин испуганно отскочил, и только потом заметил небольшого призрака, парящего в другом конце коридора. Профессор догадался, что это и есть тот самый Пивз, о проделках которого он слышал от учеников. Вид полтергейста напоминал шутов, которых волшебник частенько встречал в Камелоте: яркие красочные одежды и шапка с бубенчиками на голове, которые весело звякали, когда тот перемещался. «Ну уж нет, в Хогвартсе забрасывать себя овощами я не позволю!» Едва Мерлин опомнился, как в его сторону полетел второй помидор. На этот раз реакция была достойна звания Великого Волшебника. Достать палочку времени не было, поэтому Мерлин, вспомнив старые навыки, взглядом остановил летящий снаряд и отправил его обратно в Пивза. Помидор угодил тому в живот и с громким шмяканьем расплющился о стенку позади него, свободно пройдя призрака насквозь. И хотя овощ не мог причинить полтергейсту никакого вреда, тот выглядел оскорблённым до глубины души. Началась настоящая перестрелка. Проходящие мимо студенты быстро сгруппировались вдоль стен коридора и что-то весело кричали, поддерживая одного из участников. Краем уха профессор услышал голоса близнецов, кричащих что-то про ставки. Впрочем, пока что с разгромным счётом лидировал Мерлин. Один из снарядов волшебник поймал в воздухе и демонстративно поедал во время поединка. Вскоре овощи закончились, Пивз извлёк откуда-то маленькие шарики с краской и с громким воем принялся бомбардировать ими весь коридор. На этот раз Мерлин повернулся к смеющимся студентам и с важным видом произнёс: - Помните, что я говорил про фантазию? После этого волшебник тихонько прошептал заклятие Старой Религии из книги Гаюса, которое временно материализовывало призрака. Позеленевший Пивз камнем рухнул вниз, с грохотом ударившись о каменную плитку. Бубенчики на его голове в очередной раз весело звякнули. По инструкции из книги, следующим действием следовало заточить призрака в заколдованные цепи, которые бы и дальше удерживали его в таком состоянии. Но Мерлину этого не требовалось, ведь Пивз не представлял никакой угрозы. Поэтому профессор достал волшебную палочку и призвал яблочный пирог с Хогвартской кухни, отправляя его прямо в лицо полтергейсту. Как обычно, заклятие вышло не совсем удачным, и вместо одного пирога в Пивза полетела целый шквал из различной выпечки, в буквальном смысле размазав его по стенке. Студенты зааплодировали. - Так, что тут происходит? В коридор ворвалась разъярённая профессор МакГонагалл. Она оглядела место сражения и с ужасом уставилась на завал из яблочных пирогов. - Что… как… там что, кто-то из учеников? - Никак нет. Наш школьный полтергейст расстроился, что не сумел отужинать на праздничном пиру. Вот я и решил помочь голодающему, - Мерлин весело подмигнул затихшим студентам. - Вы… вы… вы что, материализовали его? Да это же невозможно! – МакГонагалл с выпученными глазами уставилась на волшебника и едва находила слова. - Я же профессор. Заместитель директора, словно рыба, несколько раз беззвучно открыла и закрыла рот. Потом собралась с мыслями и взмахом палочки убрала все остатки от недавнего поединка. - Я передам Дамблдору, чтобы ЭТО вычли из вашей зарплаты, профессор! Мерлин только пожал плечами. Освободившийся полтергейст уже начал понемногу терять зелёный цвет, становясь обратно прозрачным. Он кое-как поднялся с пола и, шатаясь, куда-то побрёл, остекленевшим взглядом смотря прямо перед собой. МакГонагалл рявкнула студентам, чтобы они расходились по своим делам, и горделиво удалилась. Мерлин коротко кивнул близнецам, показывающим ему поднятые большие пальцы, и также продолжил путь. *** - Ну, это… они, значится, где-то тута должны быть. Несмотря на то, что день только начал клониться к закату, в Запретном лесу было довольно темно. Чем дальше Мерлин углублялся в густую чащу, тем больше кроны огромных деревьев загораживали солнечный свет. Прошло уже больше часа с тех пор, как они с Хагридом покинули уютную хижину и отправились искать единорогов. Волшебнику оставалось надеяться, что лесничий отлично ориентируется в своих угодьях, поскольку даже Мерлин понемногу начал терять направление. Как бы то ни было, на этой небольшой экскурсии настоял именно Хагрид, а Мерлину просто хотелось насладиться природой после тяжёлой рабочей недели. - Давай, что ли, разделимся и это… побродим по округе. Тебе Клыка оставить? Меня-то все звери любят… - Меня тоже. Так что справлюсь сам. Хагрид неуверенно кивнул. - Если там встретишь чего, кричи. Или как у вас принято… искры в небо, что ли, метни. Лесничий переложил фонарь в другую руку и напролом полез в кусты. Огромный чёрный пёс пошёл вслед за ним. Мерлин побрёл в другом направлении, освещая себе дорогу палочкой. Спустя десяток минут неожиданно среди деревьев показался просвет, и чуть позже волшебник вышел на небольшую поляну. Его взгляд мгновенно привлёк десяток единорогов, ярко светящихся невероятной белизной в быстро сгущающихся сумерках. Мерлин с замиранием сердца смотрел на этих прекрасных существ. Ему не хотелось нарушать идиллию этого места, но всё же он должен был позвать Хагрида. Как и месяц назад, из палочки вырвалось что-то огромное и разноцветное, и с воем улетело в небеса. Единороги мгновенно заметили волшебника, но убегать не торопились. - Здравствуй, Эмрис. Мерлин вздрогнул и резко развернулся, не веря своим ушам. - Анхора? – волшебник с открытым ртом разглядывал старого знакомого. - Я вижу, время не властно над тобой. - И над тобой… - К сожалению, это не так. Я потерял большую часть того, чем владел когда-то. Но нам предрешено было встретиться вновь. - Ты… ты жив? – Мерлин всё ещё не верил в случившееся. Он и помыслить не мог, что кто-то из его молодости до сих пор может существовать на свете. - Ты должен выслушать меня. - Анхора! Живой! Тогда, может быть, Артур тоже…? - Время Артура ещё не пришло. Послушай меня! Старой религии больше нет. Ты – последний верховный Жрец. Кроме тебя, ни один ныне живущий человек не способен использовать её волшебство. Даже я. Мерлин замер. Едва вспыхнувшая надежда мгновенно разрушилась, оставляя на душе привычную, но ненавистную пустоту. - Тогда зачем ты здесь? - Твоя палочка. Дело в ней. - Олливандер сказал, что она сделана его далёким предком. И что тогда был зверски убит детёныш единорога. Единственное, что от него осталось – это кусочек рога... - Это не вся история и, отчасти, она не верна. Детёныш действительно погиб, а его тело было брошено на растерзание птиц и диких зверей. Ты знаешь кару за убийство единорога. Она должна была обрушиться на убийцу. - Должна была, но не обрушилась? - Верно. Убийца… оказался сильнее меня. Во много раз сильнее. Я не смог ничего ему сделать. - Разве это возможно? - Оказалось, что так. Он избежал наказания. - И что было дальше? - Убитого единорога случайно нашёл один путешественник. Горечь пронзила его доброе сердце, и он похоронил тело. Детёныш обрёл покой. Но перед этим его дух связался со мной и попросил передать свой рог спасителю. Из него мужчина должен был изготовить магический артефакт, настолько мощный, что однажды волшебник с его помощью сможет сделать то, с чем я не справился: обрушить на убийцу кару за содеянное. Путешественник с гордостью выполнил просьбу, изготовив первую в истории волшебную палочку. - С тех пор род Олливандеров славится как одни из лучших изготовителей? - Верно. Это дар, полученный за спасение души единорога. Мерлин был поражён. Он и представить не мог, что в своих руках всё это время держал не просто уникальную по своему составу палочку, а поистине великий исторический артефакт. - Получается, убийца всё-таки получил по заслугам? - К сожалению, нет. Он исчез, даже я не смог найти его след. А палочка отказалась подчиняться кому-либо и всё это время лежала у мастера, передаваясь из поколения в поколение. И теперь она выбрала тебя. - Это значит… - Мерлин боялся произнести свою догадку. - Возможно, её час настал. Как я уже сказал, я лишился большей части своих способностей, в том числе дара видеть будущее. Поэтому не могу сказать точнее. Мерлин сел на траву, взъерошив волосы на голове. Когда на Камелот обрушились наказания за ошибку Артура, люди голодали и страдали от обезвоживания, а волшебник не мог ничего с этим поделать. Магия Анхоры была во много раз сильнее его собственной. «Какой же мощью должен обладать убийца, если даже Хранитель Единорогов с ним не справился?» - Я должен узнать о нём больше! - Я рассказал всё, что знал. Могу только посоветовать, чтобы ты не забывал Старую Религию. Она тебе понадобится. Где-то в уголке сознания Мерлина промелькнула безумная идея, за которую волшебник сразу же ухватился. - Постой! Ты сказал, что на свете только один человек способен использовать её. А как же другие существа? - Твой разум по-прежнему чист, Эмрис. Так же, как при нашей первой встрече. Есть ещё одна раса, которая по-прежнему верна Старой Религии. Гномы. - Гномы? Они могут мне помочь? - Они много веков назад ушли глубоко под землю, и современный мир их слабо интересует. Но именно поэтому они могли не утратить связь со жрицами Старой Религии. Если убийца вернётся, жрицы об этом узнают первыми. - Как мне найти гномов? - Это не так уж сложно. Они обитают всего в двух местах. Одна часть гномов живёт в Румынии. Там, в своих подземных тоннелях близ ядра земли, они уже много лет разводят драконьи яйца и меняют вылупившихся детёнышей на одежду и провизию. Другая часть живёт в России. Вроде бы они качают какую-то чёрную жижу из подземных вод и в огромных объёмах продают её богатым маглам. - Это всё? - Всё. Надеюсь, ты найдёшь ответы. - Сколько у меня есть времени? - Я думаю, не больше года. Но тебе не стоит сильно медлить, иначе может стать слишком поздно. Удачи тебе, Эмрис. Когда-нибудь мы встретимся вновь. Мерлин ещё хотел о чём-то спросить, но Анхора исчез. Наступившую тишину разрезали громкий хруст веток и частое пыхтение. Через мгновение из кустов вышел взволнованный Хагрид. - Эй, ты тоже видел эту чертовщину в небе? Никогда такого не встречал. Ещё выла так, словно летающий оборотень какой-то.