Тайный ход из замка
В коридоре было темно. Одинокий факел в руке бросал на стены причудливые отблески, выхватывал из темноты отдельные куски – потемневшие от времени камни под ногами, узоры плесени на стене. В воздухе тянуло гарью, и запах усиливался. За пределами замка в огне пылали деревни и засеянные поля. Джаред поёжился, борясь с желанием прикрыть лицо плащом. Он бывал здесь давно, ещё мальчишкой – отец показывал тайный ход через укрепления, объяснял, где находится рычаг и как добраться до торгового тракта, когда юный принц окажется снаружи. Джаред был уверен, что никогда не воспользуется этим знанием. Никогда не опустится до того, чтобы бежать от опасности. В его представлении, он должен был скорее вывести через него женщин и детей, а сам остаться и дать последний бой, чтобы выгадать время. Разве не так должен поступить настоящий воин и мужчина? Принц грустно усмехнулся собственной наивности. Так и правда, было бы легче. Сражаться до последнего и погибнуть целой страной, потому что враг, вторгшийся на родину Джареда, оставляет после себя только выжженную землю. Иногда истинная смелость требуется не для того, чтобы взять в руки меч, а для того, чтобы опустить его. Джаред скрипнул зубами, думая о своем Решении. Оно, скорее всего, будет стоить ему жизни. Как игла вонзился в сознание образ собственной казни. Эшафот, топор палача, и голова катится по мостовой. С трудом он вырвал себя из плена навязчивого видения и стиснул кулаки, пытаясь взять себя в руки. Нельзя думать о смерти. Нельзя рисовать в голове варианты развития событий. Ведь если он позволит себе подумать об этом, то рискует не справиться с собой. Чем правильные решения отличаются от неправильных? В первом случае чувствуешь, как всё становится на место, и в душе воцаряется гармония. Наверное, поэтому за правильный поступок не страшно умереть... ведь не страшно? Он должен отрешиться от мыслей о себе, подумать о долге, чести. Вспомнить, что он не просто Джаред. Молодой ещё, в сущности, непоживший человек. Он принц. Первый и единственный сын короля, наследник престола. Все эти люди, оказавшиеся по воле забывшихся в своей надменности аристократов в кольце вражеских войск, – его народ. И они вправе требовать его защиты. С месяц назад на границе их королевства появились вражеские войска. Предложение сдаться по доброй воле было с презрением отвергнуто. Слишком много раз их спасало удачное расположение, горные дороги, по которым сложно вести армию, откосы и коварные камнепады. Чужаку было здесь не пройти. Харизма его отца, любовь их народа, гордость людей, привыкших к частым набегам дикарей, и уверенность в собственной непобедимости. Всё это давало веру в собственную правоту. Надежду. Огонь. Вот только король Дженсен не был обычным чужаком, простым и недалёким. Не таким, как варвары, чьи набеги королевство отбивало много лет. Он быстро выбрал верную стратегию, не смутился первым неудачам, и уже совсем скоро королевство оказалось отрезанным от торговых путей и доступа к пище. Акведуки были перекрыты, а колодцы были экстренной и недостаточной мерой, не могли обеспечить водой всё население. Пока жители держались, всё ещё веря своему королю. Не было ни бунтов, ни криков, ни кровопролития. Народ замер в напряжённом ожидании. И только самые близкие королю люди знали, что решения нет. На днях принц пытался говорить с отцом. Может, ещё не поздно начать переговоры? Нет. Король тогда обругал его и обозвал трусом. Ведь достойнее принять яд в своих, пока ещё неразгромленных покоях, чем опозорить предков капитуляцией. Разговор с матерью тоже ничего не дал. Честь ценнее жизни, дороже короны и головы. Вот только в силу воспитания и ещё не зачерствевших идеалов понятия о чести у короля и принца были разные. Король Дженсен предлагал сдаться в самом начале и больше не шёл на переговоры. Джаред подозревал, что отец просто уже принял свою судьбу и предпочитал думать, что это его выбор. Будь у него шанс на капитуляцию, он бы принял его. И, кажется, Джаред мог дать своей стране такой шанс. Если падение в любом случае неизбежно, почему не попытаться обойтись малой кровью? Король Дженсен не даст им второго шанса – никогда не давал. Те страны, что не принимали его власть добровольно, всё равно падали к его ногам, только цена была куда выше. Джареду приходилось слышать о таких случаях. Разрушенные города, множество погибших или захваченных в рабство людей. И пропаханная с солью земля на месте столиц. Говорили, что оставшихся в живых представителей королевского рода провозили через весь город, чтобы вздёрнуть перед дворцом. По спине пробежала противная дрожь. Нельзя думать о таких вещах. Они подтачивают уверенность. Король не даст им возможности сдаться, но может, он согласится принять виру? Жизнь одного человека, хоть и принца, это ничтожная цена по сравнению с жизнями жителей страны, или даже одного города. А Джаред чувствовал себя в ответе перед своим народом. Что значит его титул, если он согласен принимать только почести? Если не готов выполнить свой священных долг? Он и сам не знал, что именно собирается предложить. Свою жизнь? Свою свободу? И то и то победитель получит в любом случае. На самом деле Джаред надеялся, что его поступок будет оценен, и именно готовность к самопожертвованию станет ключом, станет спасением. Его всегда учили, что король - защитник своих людей, вручивших ему власть. Пусть он только принц, у него достаточно мужества, чтобы принять на себя бремя ответственности. Лучше предпринять безумный, самоубийственный шаг, чем трусливо дожидаться смерти. Было страшно. Конечно. Стоило лишь слегка ослабить контроль, и липкий, замораживающий страх словно выползал из укрытия. Любой страх сейчас – слабость. А любая слабость – враг. Пусть он ещё не коронован, но он должен попытаться защитить свой народ, и даже если он и погибнет, то как и положено благородному принцу - во славу своей страны. О его смелости и самопожертвовании будут сочинять легенды и будут благодарить его за ценный дар - сохранённые жизни. Эти мысли грели юноше сердце и вдохновляли его решимость. Нельзя чтобы глава их врагов увидел в нём испуганного ребёнка с трясущимися коленками. Джаред вздрогнул, представив, что король может просто посмеяться над ним и выгнать из лагеря. Хорошо если не высечет розгами, как попавшегося на воровстве сорванца. Про Дженсена много чего говорили. Его называли гениальным стратегом, не знающим сомнения и жалости. Ходили ещё глупые домыслы менестрелей с востока, что он - тьма во плоти, не человек, а какой-то демон. Чего только не сочиняют в проигравших королю Дженсену странах, чтобы оправдать свои поражения. Дженсен Чёрная Легенда - такое было у него в народе имя. Только Джаред, как образованный человек, не воспринимал это всерьёз. Люди всегда просто люди, какого бы величия они не добились. Вот и дверь. Джаред позволил себе ткнуться лбом в холодную, надёжную поверхность, последнюю преграду между знакомым миром и тем, чужим, начинающимся за замком. Паника прокатилась по спине, и истошно забилось сердце, отдавая пульсирующим шумом крови в висках, сбивая к черту его боевой настрой. Джаред от души дал себе затрещину. Щека запылала, но решимость вернулась. Чем дольше он будет ждать, тем сложнее будет. Скоро рассветёт, и сбежать будет сложнее. Ещё не хватало, чтобы его поймала охрана и решила, что он пытается удрать из замка! Картина, представшая перед глазами отрезвила его окончательно, и он дёрнул рычаг. В лицо дохнуло ночной прохладой. Джаред подавил желание обернуться, и лишь прикрыл глаза, позволив себе мгновение, чтобы попрощаться с домом. Он был уверен, что уже не вернётся сюда. Дальше он уже не сбавлял шага, повторяя про себя заранее подготовленную речь. Проговаривал, стараясь прочувствовать каждое слово. Стараясь не думать о том, что его могут убить, даже не дав начать. И когда из-за деревьев выступили охранники, Джаред ощутил облегчение. Он уже не сможет отступить. Почти улыбаясь, юный принц поднял руки, демонстрируя врагам ладони и спокойно произнёс: - Я принц Джаред, я пришёл говорить с королём Дженсеном.Лагерь короля Дженсена
Король Дженсен, Чёрная Легенда, Властитель морей крови, Демон Восточных Земель – впервые Джаред увидел его со спины. Чёрное одеяние, металлические вставки на рукавах, меховая накидка на спине, на голове капюшон. Одежда короля ничем не отличалась от одежды его воинов, но было понятно, что это он – его фигура притягивала взгляд, поглощая сознание как разверзнувшаяся бездна, как пустота, как острое предчувствие собственной смерти. Всё в груди обледенело, сердце от страха ухнуло, как в пропасть, и, приоткрыв рот, принц молча стоял. Силы утекали из него, и он с ужасом понял, что его руки обвисли по швам и больше не подчиняются его воле. «Неужели это правда? Что он олицетворение зла, Непобедимый Ужас во плоти?» - от этих мыслей стало дурно почти до тошноты, и захотелось бежать, пока король не обернулся. Казалось, что он обернётся, и под капюшоном будет не лицо, а бездонный сгусток тьмы. Только как бежать, когда ноги тяжелы, как свинец, и тебя не слушают? Дженсен повернулся, когда Джаред едва соображал от зашкаливающего гула в висках. Сердце колотилось, как бешеное. Принц едва помнил, зачем пришёл, и ему чудилось, что мир вокруг раскачивается. Лицо короля не было сгустком тьмы. Оно было холодно-красивым, но глаза сверкали заревом пожаров. «Пожаров тех земель, которые он сжёг по дороге сюда» - мелькнула у Джареда сумасшедшая мысль. Люди короля стояли от него поодаль, все держали дистанцию, и принц был почти уверен, что за их почтением скрывался такой же первобытный страх, как у него. Просто они к нему имели многолетнюю привычку. - Это принц Джаред, - представил юношу стражник. – Он просил вашей аудиенции. Король сделал шаг вперёд, и принц увидел за ним котёл с кипящей водой. Она бурлила и шипела. - Время аудиенций прошло, - сухо сказал король куда-то в сторону, словно не замечая присутствия Джареда. - Ваше величество, - юноша сам не понял, как у него получилось заговорить. – Я пришёл сдаться в вашу власть. - Крыса с тонущего корабля, - скучающе заметил Дженсен, снова подойдя к котлу. - Я хочу обменять себя на жизни моих людей, - голос принца становился всё слабее. – Остановите кровопролитие. Король с каким-то жадным любопытством посмотрел, наконец, на Джареда, словно только что разглядев его среди всего фона. Ему доставляло удовольствие смотреть, как парнишка борется со своим телом и чувствами, как выступает на его лбу мелкая россыпь пота, как делаются зыбкими колени, и его едва заметно ведёт. Могущество дарило Дженсену упоение, которое увеличивалось в десятки раз, когда жертва отчаянно, но тщетно сопротивлялась его влиянию. - Ха-ха-ха, - засмеялся Демон Восточных Земель. – На кой чёрт мне твоя жизнь? Он подошёл ближе, и с лица его не сходила холодная усмешка, от которой у принца стыла в жилах кровь. - Ты доблестный воин? - король коснулся волос Джареда, и тот дышать перестал. – Нет. От тебя за версту разит страхом. Странно, что ты ещё в штаны не наделал, щенок. - Может, ты хороший любовник? – Дженсен без всякой деликатности потрогал его губы пальцем, а потом рукой несильно надавил на плечо. Это давление для принца было, как обрушение неба ему на голову, и он ощущал, что не может сопротивляться и валится на колени. «Вести себя, как равный? Разве это вообще возможно с ним?» - спросил он себя, когда оказался на земле. Бессильная обида схватила его сердце в кулак. Но что он мог поделать, когда тело не слушалось? Только безвольно уткнуться королю в пах, как велела его рука. Пожалуй, здесь Дженсен потерял свой интерес, который исчез так же внезапно, как и появился. - Нет, ты очередное податливое бревно, без всякой искры, - король с сожалением поджал губы. – Обварите его в кипятке и запустите тело с катапульты в город. Некрасивые смерти знати всегда деморализуют народ. Он схватил свою жертву за волосы, и посмотрел внимательно в остекленевшие от ужаса глаза. Ему нравилась эта агония, когда люди слышат, что их ждёт смерть. Причудливые тени мелькают в их глазах, и рот сводит смешная и жалкая судорога бессмысленной улыбки. Потом следуют мольбы, плач и истерики – но Дженсена они никогда не трогали. Там, где началось всё это – кончался человек как сила, и началась слабость. Джаред почувствовал, как подступает паника, скручивает ему горло своими щупальцами, призывает ползти вдогонку, вцепляться в полы плаща и причитать о прощении. Однако, когда он сюда шёл, то сотни раз примерял на себя смерть, дрожа от этих мыслей, и теперь, когда она уже фактически прилегала к телу, и оставалось только запахнуть, как рубаху, принц был к ней готов. Его миссия состояла не в том, чтобы выжить, а в том, чтобы спасти своих людей. - Да хоть трижды сварите меня, ваше величество! – выкрикнул он прорезавшимся голосом. – Я об одном прошу, пощадите мой народ! Дженсен не повернулся, продолжил свой шаг. Тем временем его воины схватили Джареда за шкирку и поволокли к котлу. Король остановился, почувствовав на себе пристальный взгляд. Он обернулся и увидел, как юношу тащат и как тот молчит, не дёргается и всё глядит ему вслед глазами, которые и через много лет не забудутся. «Есть в нём что-то особенное» - улыбнулся про себя Дженсен. – «Кое-что, что особенно приятно будет сломать». - Стойте! – скомандовал он. – Отпустите его. Воины бросили принца рядом с котлом, так близко, что тот продолжал чувствовать жар от кипящей воды. - Я пощажу твоих людей, принц Джаред, - снисходительно сказал король. – Но не просто так. - Ваше Величество, я сделаю всё, что угодно, - с облегчением ответил юноша. - Тебе так хочется быть героем, да? - Нет, - вдруг замялся принц, и странное чувство возникло у него: как будто рука короля схватила его за оголённый позвоночник, как будто враг сейчас уловил самую его сущность. Теперь стало страшно до липкого пота, до озноба, до мороза по коже. Парень попятился. Король рассмеялся. - Так вот, мой уговор таков. Ты должен стать для своего народа не героем, а предателем, - он с наслаждением глядел на съеденное ужасом лицо юноши. – Пусть они думают, что ты бежал, а я поймал тебя и оставил себе, как трофей, и их жизни – это моя милость, ты к ней отношения не имеешь. Мы провезём тебя на позорном столбе по твоему родному городу, чтобы каждый смог плюнуть в лицо своему трусливому принцу, бросившему город в такой трудный час. У принца разрывалось сердце – собственный народ, который он так любил, теперь будет закидывать его камнями. «Но зато этот народ будет жить!» - пытался успокоить себя Джаред. Король внимательно наблюдал за ломкой внутри юноши, испытывая прилив возбуждения, когда смотрел, как тот мелко кусает нижнюю губу и бессознательно теребит пальцами штанину, как потерявшийся маленький ребёнок. - Я согласен, - сказал он, лихорадочно выпуская из груди воздух. - Тогда в подтверждение своей покорности, скажи мне слабые места ваших укреплений, - скрывая своё настоящее довольство, попросил Дженсен. - Чем быстрее пройдёт осада, тем меньше будет жертв. Выдавать тайны своего замка было непросто, и Джаред в этот момент действительно почувствовал себя предателем.Шатёр для пленных
Потом, после допроса, его под руки поволокли прочь от короля. Затащили в какой-то шатер, усадили внутри и оставили одного. Даже привязывать не стали – знали, что он не убежит. Данное слово держит крепче верёвок. Запахнувшийся полог шатра сработал, как спусковой крючок арбалета. Горло перехватило так, что не получалось вздохнуть. Глаза горели, а по щекам текли слёзы. Все сдерживаемые до сих пор чувства нахлынули разом – одной удушающей волной. Весь пережитый ужас, который он гнал от себя всё это время, стараясь сконцентрироваться на цели, сейчас вернулся сторицей. Перед глазами отчетливо возник момент, когда котёл с кипящей водой был совсем рядом. Это тогда он смог совладать с собой, а сейчас все волоски на теле встали дыбом. Можно сколько угодно готовиться к смерти и пыткам, но один обжигающий холод её близости способен разбить волю в прах. Воистину, иногда лучше принимать решения быстро, порывисто, под влиянием момента. Потому что Джаред со стыдом осознал, что если бы ему дали время на раздумья, он... Он сам не знал, смог бы ли повторить свои слова. Воображение щедро рисовало картины, давало попробовать пожирающую, беспощадную боль – самую малость, на кончике языка, но так, что всё тело холодело, и темнело в глазах. Но куда страшнее был взгляд короля Дженсена. При одном воспоминании о том, как смотрел на него король, ладони становились холодными и липкими. В памяти раз за разом проигрывалась сцена: пальцы Дженсена касаются его губ, и тяжёлая рука давит, заставляя опуститься на колени. Джареду хотелось провалиться под землю от стыда за собственную слабость. Он должен был вывернуться, или устоять, не должен был позволить. «Может, тогда ко мне бы и отнеслись серьёзней» - подумал он, и тут же сам понял какая это глупость. Этому человеку нельзя было сопротивляться. Он сминал армии, как бумагу, он не разбивал – а стирал в пыль, оставляя позади лишь пепел. Что за сделку заключил Джаред? И что получит взамен? Он согласился стать предателем. Пусть не на самом деле, но ведь для всех он будет предателем. Для своего отца, которому он станет позором. Для своей матери – чьё сердце разобьет. Для своего народа. Для всех тех, ради которых он рискнул. «Ну что ж, Джаред? Ты ведь готов был на всё, чтобы спасти их? Получай. А теперь – плати» - с ядовитой самоиронией подумал он и притянул колени к груди. Отвратительное, пронзающее до глубины души чувство несправедливости всего происходящего охватило его. Липкое, мерзкое, обидное. Так нечестно! Нечестно. Он подозревал, что о его жертве могут не узнать, но чтобы так... Джаред хотел бы верить, что люди не купятся на эту ложь. Это ведь его народ, они знают его. «Знают, как кого?» - прошептал насмешливый, внутренний голос. – «Юного принца, предпочитающего книги лишней тренировке на мечах? Единственного сына своих родителей, в жизни не знавшего отказа?» Слёзы хлынули новой волной. Принц вытер их рукавом и решительно сжал кулаки. Даже если Дженсен заставит его признаться публично... Его друзья, его мать - они не поверят. Они всё равно будут знать правду. Но главное – его народ будет жить. Ногти впились в ладони, оставляя полукружья, костяшки побелели, но Джаред не чувствовал боли. Он слабо улыбнулся сквозь слёзы. «Пусть Дженсен думает, что победил, что ему удалось сломать меня своим предложением, но я ведь получу то, зачем пришёл. А значит, несмотря ни на что, я победил» - воодушевлял себя принц.Шатёр короля Дженсена
Эта победа приятнее многих других - вкус у неё острее и изысканней. Это не просто выжженная земля - это выжженное сердце целого народа. Принц-предатель, привязанный к позорному столбу, выставленный на порицание толпы. Что может быть соблазнительней и страшней? А если ещё держать в голове иронию, насмешку судьбы, что этот парень на самом деле герой и спаситель. В королевском шатре было тепло и приятно пахло жареным мясом, только что приготовленным для его Величества. Сам король Дженсен сидел на стуле, закинув ноги на стол, и с плотоядной улыбкой на губах думал о своей очередной победе. Она без сомнения упрочит его влияние, здесь, в Западных Землях, ведь он не только победит, но и очернит прежнюю власть. - Ваше Величество, - поклонившись, обратился вошедший в шатёр мужчина. - Вы решили не сжигать королевство Варшвеллоу? Король исподлобья посмотрел на своего советника и несколько секунд не отвечал, наблюдая за его нервозностью. Марк был бледен и скован, и его серо-голубые глаза судорожно бегали по комнате. - Решил, что этот город может стать оплотом моей империи здесь на западе, - он взял кусочек мяса с тарелки и опустил вниз под стол, как будто желал выманить собаку. - Тебя что-то смущает? - Ничего, Ваше Величество, - с трудом скрывая своё облегчение, ответил советник. Из-под стола несмело вылез темноволосый обнажённый юноша лет восемнадцати и аккуратно взял мясо ртом прямо из рук Дженсена, нарочито касаясь губами его пальцев, чтобы как можно приятнее облизать их. Король кивнул на него и подмигнул Марку, который как-то неуверенно топтался у входа. - Кое в чём Тай мастер, - монарх погладил юноше свежевымытые шелковистые волосы, пока тот с аппетитом жевал. - Только вот сосать так и не научился нормально, гадёныш... И сказав это, Дженсен схватил парнишку за подбородок, и с наигранной, но неотличимой от настоящей, злостью посмотрел ему в лицо. - И вчера я ему за это вывихнул челюсть, - он перевёл свой гневный взгляд на Марка. - И вряд ли он мог бы с таким удовольствием жевать. Ты вылечил его? Марк никогда не врал королю, хотя и был одним из тех людей, кто всё ещё был способен противостоять ему. Кого ещё не перемолола его сила. - Да, Ваше Величество, - советник старался смотреть королю в глаза, но взгляд невольно опускался к Таю и руке, сильно сдавливающей его шею. - И зачем же? - Дженсен с хищным азартом давил своему рабу на сонную артерию, жадно осязая пальцем бешеный от испуга пульс. - Он скулил и не давал мне спать, - он соврал и тут же осёкся, боясь содеянного. Король насквозь видел его ложь, но отчего-то не разозлился, словно вся эта ситуация его больше веселила. - Удивительно, что ты до сих пор не полностью в моей власти. Твои глаза сохранили свой цвет, твоё дыхание не в унисон моему, ты даже можешь мне лгать. Сначала я думал, что дело в твоей исключительности, но оказывается, что не только в ней, - он ещё раз внимательно вгляделся в лицо Марка, рукой продолжая душить Тая. Ему было увлекательно наблюдать за его реакцией. Советник совершенно не знал, что делать. Как спасти мальчика? Продемонстрировать свою покорность или попросить о милости? - Стойте. Он не выдержал, когда увидел, как синеет лицо раба, безмолвно отдающегося в руки смерти. Тай давно выучился беспрекословной покорности и потерял свою волю, и если король хочет, чтобы он умер, то он и сам этого желает. Но Марк не желал. - Остановитесь... - он сделал шаг к королю. - Если вы думаете, что я хоть раз его взял, или хотя бы поцеловал, то это не так! - Я знаю, и это странно, - Дженсен ослабил свою хватку. - И тем поразительнее, что ты к нему привязался. Кстати, ты не зря боялся, когда вошёл. - Этот принц из Варшвеллоу будет вашей новой игрушкой? - Да, а Тая я послезавтра отдам солдатам, пусть порадуются, - ледяной холод сквозил в его словах и в насмешке. Марку хотелось вспороть мечом глотку короля, чтобы кровь залила земляную насыпь под шатром, чтобы впиталась бурыми комками в почву, но оставалось только молчать и чувствовать, как ярость раздирает грудь изнутри, будто когтями, и смотреть на равнодушное лицо Тая, который словно не понимал, что говорили о нём. - Твоя злость меня забавляет и настораживает одновременно, - сказал король после длительной паузы. - Встань на колени. В моменты истового гнева воля Дженсена действовала на Марка слабее всего, но всё же её прямому действию противостоять было нельзя, и дело было не в страхе. Тело воспринимало приказ, как если бы король сам дёргал за волокна мышц. Монарх протянул ладонь с кольцом, и Марк её поцеловал, надолго прижавшись к ней губами, и во время этого соприкосновения затухал его самоубийственный гнев, уходила боль от будущей утраты Тая - слабела и глохла его собственная воля. - Так-то лучше, советник, - сказал король, отнимая свою руку от его губ. - А теперь иди и прикажи катапультам готовиться к штурму замка. - Да, Ваше Величество.Шатёр для пленных
Марк поправил свой чёрный плащ с синей подбивкой и вышел из шатра. Задёрнув полог, он протяжно выдохнул, чтобы снять напряжение. Эта беседа далась ему нелегко, и он чувствовал, как ослабел, словно чужая воля на сей раз не только запустила щупальца в его сердце, но и пустила в нём корни. Сопротивление вызывало физическую боль, но Марк уже давно научился её терпеть. Сейчас она была сильнее, чем-когда либо, но советник всё ещё мог её превозмочь. Направляясь к катапультам, он увидел шатёр для пленных, и не смог не зайти в него. Ему хотелось увидеть следующего несчастного. Марк небрежно вырвал у одного из стражников, охраняющих шатёр, флягу и подошёл к Джареду, лежащему на голой земле. Чтобы обратить его внимание на себя, советник плеснул ему в лицо водой. - Эй! - воскликнул принц, обескураженный холодными брызгами. - Что, уже пора? Юноша подскочил и попятился назад, спросонья не понимая, что происходит. - Ты принц из Варшвеллоу? - с явным укором спросил Марк. - Да, - негромко сказал Джаред. Советник несколько секунд помолчал, рассматривая заострёные, ещё несколько подростковые, черты лица. - Решил стать игрушкой в его руках ради спасения своего народа? - слово "игрушка" было сказано с особым пренебрежением. - Я принц, и я должен был их спасти, - юноша поджал губы, справляясь с отравившей слюну горечью. - Любым способом. - Это благородно, но глупо, - Марк протянул принцу флягу с водой. - Возьми. - Нет, спасибо, я не нуждаюсь в жалости, - Джаред неловким жестом поправил прядь волос, упавшую ему на лицо, и отвернулся. - Ещё как нуждаешься, - советник поставил флягу рядом с принцем. - Ты совершил страшную ошибку. - Зато мои люди будут жить, - резко ответил принц. - Ты недолго будешь этому радоваться, принц из Варшвеллоу, - Марк расстегнул фибулу своего плаща. - Лучше бы ваш город сожгли. Джаред не знал, что ответить, от тона и слов неизвестного гостя ему становилось не по себе, и дрожь от липкого страха смешивалась с дрожью от холода. И вдруг что-то тёплое накрыло продрогшую спину - советник накинул на него свой двойной шерстяной плащ. Юноша всплеснул руками скидывая его, как нечто отвратительное. - Я же сказал, что не нуждаюсь в жалости! - почти проорал оскорблённый принц. - Это не жалость, это называется.доброта, - Марк с отеческой печалью посмотрел сначала на Джареда, потом на свой валяющийся на земле плащ. - Впрочем, скоро ты забудешь, что она существует. Опять повисла пауза, а Марк направился к выходу из шатра. - Кто вы? И зачем мне помогаете? - спохватился с вопросами принц. - Это неважно, - сказал советник, уходя. - Плащ я заберу утром. Джаред проводил его взглядом. От слов незнакомца на душе стало тревожнее, появилось съедающее изнутри чувство, что он чего-то не заметил, где-то просчитался. Скорее всего, этот человек действительно хотел помочь ему и мысль, что его жалеют его же враги, больно кольнула в сердце. Принца передёрнуло от этого ощущения. Он прикрыл глаза и попытался выкинуть его слова из головы. Они только подтачивали его решимость, грызли изнутри, не давая сосредоточиться. Затем принц взглянул на всё ещё лежащий на земле плащ. Невольно оглянувшись, будто кто-то мог за ним подсматривать, Джаред притянул плащ поближе и несмело положил его себе плечи. Принимать помощь и жалость врага не хотелось, но ему нужны были силы, а холод пробирал насквозь.