Вопреки воле

Сквозь слёзы мир рассыпался стёклами разбитого калейдоскопа: какие-то вспышки цвета, огни, тени, звуки, голоса, и всё разрозненное, несопоставимое в одно целое. Руки намертво вцепились в ошейник так, что не разжать было окоченевших пальцев. Это был истошный, отчаянный знак несогласия, единственный протест, на который он был способен, и даже если бы его сейчас убивали, он всё равно не отнял бы своих рук. Многое в нём уже сдалось, рухнуло, смялось, но ладони, отодвигающие от кожи проклятый металл, указывали, что он не сломлен. Почти бесчувственного Джареда проволокли через весь замок и бросили на пол, где ему была постелена тонкая шерстяная ткань. Только его оставили одного, он сразу провалился в небытие - он и так держался на одной воле. Истерзанное сознание накрыла целительная волна покоя. Удивительно, но в ночь после этой показательной казни, словно кто-то сжалился над принцем, и ему не снились кошмары о прошедшем дне, не впивались острыми гранями видения и образы прилюдного унижения. В своём сне он видел сад возле дворца. Весной зацветал дикий миндаль, и деревья были усыпаны белыми или сиреневыми цветами. Ветви причудливо сплетались между собой, делясь красками, нежные лепестки снежинками оседали на траву. Джаред всегда любил это место. Раз за разом, когда он спускался в сад, его сердце замирало от сладкой тоски, и казалось, пока есть на свете такая красота, для мира ещё не все потерянно. Думалось, что это зрелище – родом из сказки. Оно было нереальным, таким нежным и прекрасным, будто заглядываешь одним глазком в чертоги рая. Принц слабо улыбнулся во сне, впервые за долгое время чувствуя себя спокойно. По ночам цветочный аромат пропитывал воздух. Стоило поднять голову и взглянуть на проглядывающие сквозь ветви звёзды, и в самое чёрствое сердце закрадывалась вера в чудо. В сад часто приходили музыканты, и под сенью цветущего миндаля рождались нежные, трогающие душу мелодии. Джаред любил навещать сад - любоваться деревьями и слушать. Это место всегда заряжало его энергией, дарило душе умиротворение и наполняло желанием жить. Сейчас, в ночь после самого страшного падения, ему была нужна хотя бы крупица света - маленький островок отдыха. Вероятно поэтому ему приснилось именно любимое место, как короткая передышка, которая вскоре стала меркнуть под наплывом чудовищных воспоминаний. Понимание нереальности мирной и чистой картины закрадывалось в душу холодной скользкой змеёй. Настоящее холодом врезалось в разум, заставляло бессильно хмуриться, кривиться, пытаться удержать ускользающий сон. Холод становился сильнее, и тело ныло от лежания на жёстком полу, и ошейник давил на горло. Реальность неуклонно тянула принца обратно. Джаред открыл глаза, секунду глядя в каменный потолок, и тут же сплющил веки, до смерти желая вернуться в благоухающий безмятежный сад. Сколь приятен и целебен был сон, столь жестока и убийственна была память. Голый, в кандалах у столба - на мгновение показалось, что он всё ещё там, всё ещё чувствует пламя стыда под сотнями взглядов. Всё ещё сгорает в нём. Рука невольно потянулась к виску, потрогать ссадину, убедиться в её наличии. На самом деле, не нужно было убеждаться, он всё и так помнил и чувствовал, но когда коснулся шершавой раны, вдруг подавился собственным дыханием от спазма в горле. Потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться - чтобы справиться с этим удушьем от ужаса и шока. "Я больше не принц", - стиснула сердце мучительная мысль. - "Я предатель в ошейнике". Руки снова легли на металлический обруч на его шее, и Джаред, прошипев от негодования и обиды, всё-таки нашёл силы открыть глаза. Прямо напротив него висел коричневый гобелен с родовым гербом - застывшей в прыжке рысью. Рядом стояла кровать украшенная королевскими вымпелами. Принц замер в ледяном изумлении - комната, где он сейчас находился, была спальней его родителей. "Это что, очередная издёвка?" - с отчаянным бешенством подумал он, и его губы скривились в истерической усмешке. Только сейчас Джаред обратил внимание, что лежит в углу комнаты на полу, на какой-то подстилке. "Этому ублюдку мало надеть на меня ошейник, как на животное", - неистово колотилось сердце, и злость, не имея выхода, выжигала ему грудь. - "Что дальше, заставит меня есть из миски?" Он упёрся спиной в стену и замер так, ощущая, как снова накатывают паника и жалость к себе. Беспомощный и опозоренный - предоставленный в пользование тирану. "Если я в их спальне, то где мои родители?" - последняя мысль упала тяжёлым, вдавливающим в пол осознанием. - "Наверняка Дженсен убил их". Захватчику было невыгодно оставлять их в живых, потому что от них народ не отказывался, и королевская чета вполне могла стать знаменем восстания. Губы принца дрогнули от безнадёжности и боли, а глаза заволокли слёзы. Джаред по-детски всхлипнул и, притянув колени к груди, уткнулся в них лицом. "Они бы никогда не поверили этой лжи. Они всегда знали меня, всегда..." - внутри словно что-то прорвало, и принц, наконец, заплакал. Слёзы текли по щекам горячим, солёным потоком, обжигая глаза, воспаляя ранки на лице. Юноша оплакивал свою прошлую жизнь: потерянную любовь людей, разрушенное королевство, своих родителей. В мыслях всплывали сладкие и такие далёкие моменты прошлого, где он был счастливым и беззаботным принцем, которого любили и уважали люди, на которого с гордостью смотрели родители. "По крайней мере они не будут жить с этим позором", - юноша оглядел своё голое, покрытое отметинами от камней, тело, и снова коснулся ошейника. - "Они не увидят меня таким". Эти мысли не приносили облегчения, но отчаянно злили. "Какой извращённый ум мог это придумать?!", - Джаред нащупал на ошейнике замок, и его окатило волной бессильной ярости. Он дёрнул раз, другой, но только заболели пальцы, и словно по команде все синяки и ссадины на теле заныли одновременно. Принц снова уткнулся лицом в колени, пытаясь скрыться от страшной реальности. Жутко хотелось пить, горло пересохло и, кажется, даже глотать было больно. Как же он пожалел сейчас, что отказался от фляжки! Потом усмехнулся своим мыслям: "Зачем мне вода, разве я смогу после всего этого жить?" Принц прижался спиной к стене и потрогал ссадину на лбу, синяк на плече. Следы пройдут, но память о том, как он их получил, останется, и с ужасом Джаред бросил взгляд на дверь, понимая, что больше всего на свете не хочет выходить из комнаты. В животе всё сжималось от стыда и представлялось невозможным посмотреть в глаза тем, кого он встретил бы снаружи. По крайней мере, своим людям. Пусть они и отреклись от него, но для Джареда - это всё ещё его народ. Король Дженсен и его армия вызывали в нём переплетение страха и ненависти, и встречи с ними он тоже не желал всем сердцем. "Он самое ужасное чудовище, которое когда-либо видел свет", - с горечью подумал принц. Непрошенно всплыли слова незнакомца накануне зашедшего в его шатёр: «Ты согласился стать его игрушкой?» Открыв глаза, Джаред почувствовал, как содрогается всё его нутро - он гнал от себя эту мысль последние дни, и сейчас она мстительно кружила в сознании, требуя быть услышанной. Это ещё не конец. Дженсен не убил его, потому что ещё не наигрался. Безотчётный, первобытный ужас пробил юношу насквозь. К горлу подкатила тошнота, в груди похолодело, и взгляд неосознанно остановился на двери балкона. Он же не привязан, верно? У него должно хватить сил выбить дверь. Затем один шаг и всё. Он снова окажется в саду дикого миндаля, в его райских объятиях покоя, и на этот раз навсегда. "Да", - сквозь слёзы проглянула улыбка. - "Я не доставлю ему ещё радости. Не дам играть дальше". Джаред неуверенно встал, опираясь на кровать, и вдруг замер, обожжённый воспоминанием. Давно, когда был ещё подростком и считал, что жизнь его безвозвратно разрушена, такая мысль уже приходила ему в голову. Сейчас причина казалось ему глупой, но в те времена окрашивала отчаяньем весь мир. И тогда его отец, словно угадав о чём думает мальчик, сказал: «Запомни, конечна только смерть. Пока человек жив, он ещё может что-то изменить». Разве его отец мог в самом страшном кошмаре представить то, что происходит теперь? Его сын пал так низко, как только возможно, и никто никогда не поверит ему, а его имя навек опорочено. Он даже сбежать не может - любой выдаст его королю. Продолжение жизни казалось ему отвратительным, а борьба - лишённой смысла. Разве что развлечь короля Дженсена. Джаред на нетвёрдых ногах подошёл к балкону и повернул ручку. Заперто. Странно, он он был уверен в своих действиях, словно принял решение и теперь хотел только исполнить его. Одна цель, простая и ясная. А потом - всё закончится. Жаль, он не увидит лицо Дженсена, когда тот поймёт, что игрушка ускользнула. Принц ударил дверь ногой, замок сломался, и сквозь проём в комнату ворвался влажный осенний воздух. Снаружи было холодно. Принц поёжился и ступил на балкон, чувствуя под голыми ступнями прохладу камня. Далеко внизу располагался королевский сад, и миндальные деревья поднимались к небу тёмными остовами. "Жаль, что сейчас они не цветут, так бы хотелось напоследок увидеть их красоту", - подумал с горечью Джаред. Он желал запомнить мир прекрасным и безмятежным, как в те лучшие времена, которые он проводил в саду под нежную музыку менестрелей. Принц опёрся о перила и жадно вгляделся в темноту. Мысль о смерти наполняла холодом, и в то же время сумасшедшим восторгом от грядущего облегчения. Он наклонился ниже, опасно перегибаясь. На секунду Джареду показалось, что сзади он услышал шум, но какое там было думать об этом - холодный осенний ветер хлестал его по щекам мелкой прохладной моросью, и там внизу на камнях его ждало избавление от позора. Ещё чуть-чуть податься вперёд - и всё. Он подался, но чья-то сильная рука сзади дёрнула его за волосы назад и потянула с балкона прочь. Джаред коротко ахнул от неожиданности и стал вырываться из чужих рук, не обращая внимания на боль. Его учили драться, но сейчас он бил беспорядочно, яростно, изо всех сил стараясь освободиться. Неизвестный получил от него локтем под дых, и всё равно не отпустил, а, протащив ещё немного, толкнул юношу к стене, заставив прижаться к камню щекой: - Не делай ему ещё одного одолжения, глупый принц, - сердито процедил сквозь зубы мужчина, и его голос показался принцу знакомым. - Одолжения?! - кричал разочарованный неудачей Джаред. - Я не позволю ему дальше надо мной издеваться! Я выполнил свою часть договора, но не собираюсь становиться его игрушкой! - Хм, значит, он уже победил, - раздосадованно сказал советник, отпуская парня. - А я-то думал, что есть надежда. Джаред повернулся и с обидой посмотрел на него, узнавая в нём того незнакомца, одолжившего ему на ночь плащ: - Какая надежда? Ваш король заставил меня признаться, заставил сказать, что я их предал! Понимаете? - его взгляд остекленел, он посмотрел куда-то мимо. - Мой народ, они ненавидят меня, и, хуже того, они меня презирают, стыдятся, - он сжал губы. - Я не могу этого изменить, не могу ни сбежать, ни даже убить его! - в его глазах мелькнула ярость. - Так я хотя бы испорчу ему удовольствие. - Это слова сломленного мальчишки, а не принца, Джаред, - советник снова снял с себя плащ и накрыл им плечи юноши. - То, что от тебя отрёкся твой народ, не даёт тебе права отрекаться от них. Впиваясь взглядом в его лицо, юноша изучал его выразительные черты и голубоватые глаза, пытаясь понять, что движет этим человеком и как он смеет его осуждать. Не найдя никакого ответа, Джаред бессильно сполз по стене на пол. - Разве я могу сделать для них что-то ещё? - прошептал он. - Я уже отдал им всё, что у меня было. - Неужели ты и правда такой наивный и глупый? - советник покачал головой. - Ты сдал город страшному тирану, а теперь собираешься уйти от ответственности? Иди, прыгай, я не буду мешать трусу совершать трусливый поступок. - Да что вы от меня хотите?! - Джаред вскочил на ноги, не зная, откуда взялись силы. - Если вы считаете его тираном, почему помогаете ему? Я видел, как вы смотрели на меня - вам не нравился весь этот бесчестный фарс, но разве вы что-нибудь сделали? - Всё, что могу, я делаю сейчас, - холодно ответил мужчина. Он ненавидел сам себя за свою бездеятельность, но, тем не менее, иного выхода у него не было. - Ты можешь выжить и остаться собой, несмотря на все унижения, и тогда однажды у нас будет шанс его уничтожить, - советник сжал кулаки. Сам Марк ждал этого шанса уже слишком долго, так долго, что уже терял самообладание, давился своим бессилием и всё-таки продолжал держаться за свою надежду, хлипкую и скользкую, но именно она и позволяла ему сохранить маленький островок своей воли, неподвластной королю. Принц прищурился, вгляделся ему в глаза и, кажется, впервые прислушался к тому, что говорил ему незнакомец. - Шанс, - проговорил он и на несколько мгновений ушёл в себя. Была возможность, что этот человек врёт ему и это ещё один трюк Дженсена - дать новой игрушке иллюзию, чтобы поддержать в ней волю, а потом с особой жестокостью её сломать. Но принц видел, как смотрел на него незнакомец, и видел, как больно ему было во время шествия. Лицо Джареда окаменело. Он твёрдо посмотрел на мужчину и спросил: - Чего мне следует ожидать? - Отношения к себе, как к вещи, сексуальных извращений, наказаний, пыток, - советник сочувственно поджал губы. - Это трудный путь, и если ты не уверен, что выдержишь, что не превратишься в безвольный кусок мяса для удовлетворения желаний хозяина, тогда лучше прыгай. Я не хочу смотреть, как ещё один человек превращается в подстилку. Джаред слегка опешил от такой прямоты, и в его глазах появилось потерянное выражение. Он не был уверен, что сможет выдержать всё это, и невольно бросил взгляд в сторону балкона; сглотнул и снова посмотрел на Марка в поисках поддержки. - Но надежда есть? - глухо прошептал он. Советник поправил на Джареде свой плащ, сильнее прикрывая обнажённые плечи. - Только она и есть, - отчаянно сказал он и дотронулся пальцем до мокрой пряди волос, прилипшей к его щеке, и убрал за ухо. - Мне так жаль, что он с тобой это сделал, и если бы я действительно мог, я бы помешал ему. Но всё, что у меня есть - это надежда. Джаред отвёл взгляд. Некоторое время он смотрел в пол, по крупицам собирая обратно всю растоптанную вчера уверенность. Если есть хоть малейший шанс на победу, он обязан попытаться, чего бы это не стоило. Он обещал себе это ещё тогда, бесконечно давно, когда шёл во вражеский лагерь. - Я выдержу, - тихо ответил он, подняв голову. Затем глубоко вздохнул, словно пытаясь укрепить себя в принятом решении. - Спасибо, что не дали мне сорваться. Я даже не знаю, как вас зовут. - Марк, я советник короля, - мужчина с гневом процедил слово "короля". - Он захватил и разрушил мой город, а меня пощадил, потому что я оставался последним, кто его защищал. Остальные либо умерли, либо бежали. Дженсен сделал меня своим советником, как дань моей воле, которую он уже несколько лет пытается сломать и наслаждается процессом, зная, что больше всего на свете я хочу его уничтожить, - советник скрипнул зубами. - Король смеётся мне в лицо, ведь я не представляю угрозы, потому что никто за мной не последует. Я один. Джаред зачарованно улыбнулся. - Теперь нас двое. Мы сможем его одолеть, мы должны. Ради всех тех, кто... - он замолчал, взглянул на дверь, словно ожидая, что Дженсен сейчас ворвётся в комнату. - Есть что-то, что я должен знать? - теперь его голос был твёрдым, собранным. - Не думаю, что смогу изобразить покорность. Я слишком ненавижу его, чтобы достоверно притворяться. - Тебе придётся научиться, - Марк напряжённо потёр подбородок и отвернулся. - Иначе он тебя уничтожит - прожуёт и выплюнет. Сейчас король придёт кормить тебя, и ты должен будешь есть с его рук, и советую тебе сильно не артачиться, чтобы у тебя было время передохнуть после вчерашнего. Рука принца непроизвольно коснулась ошейника, слишком сильна была ассоциация. Принц глубоко вздохнул и сжал свисающее с ошейника кольцо. - Я понял. - Ничего ты не понял, - проворчал Марк. - И ничего не поймёшь, пока это не произойдет в первый раз, но ты молодец - на самом деле ты хорошо держишься. - Дженсен ведь не ждёт, что я сдамся сразу, - он снова посмотрел на советника. - Тебе нужно идти, ведь так? Королю нельзя знать, что ты был здесь. Юноша отчаянно не хотел оставаться один, боялся, что тогда, ожидание доведёт его вернее самого Дженсена, но при этом понимал, что Марк должен уйти, и предпочёл предложить это сам, чтобы ощутить, что это хотя бы отчасти его решение. - Да, я должен уходить, - советник протянул руку, чтобы снять с принца плащ. - Его я должен забрать, быть одетым для тебя теперь непозволительная роскошь. За дверью послышались шаги. Джаред усилием воли заставил себя отвернуться, не желая смотреть, как Марк уходит. Передышка заканчивалась. - Я справлюсь. - прошептал он, стараясь убедить себя. Разговор с Марком помог ему снова вспомнить, ради чего ему следует держаться, но при одной мысли, что сейчас ему снова придётся столкнуться с Дженсеном, по спине пробежали мурашки. Слишком яркими были воспоминания о первой встрече и о вчерашнем дне. О том, как смотрел на него король, когда он стоял перед ним на коленях, о том, какое удовольствие отражалось в его глазах во время шествия. Принц заставил себя придать лицу холодно-нейтральное выражение, расправил плечи и вернулся к дальней стене, встав рядом со своей подстилкой. Он помнил, что обещал Марку не артачиться, но мысленно решил не сдаваться сразу. Сейчас он вынужден подчиниться, но это будет лишь видимое поведение, и он не позволит яду короля просочиться внутрь. Шаги за дверью послышались громче, и советник, схватив свой плащ, ринулся к выходу, но было поздно. Дженсен вошёл и лукаво уставился на него через дверной проём. - Можешь так не волноваться, Марк, - он шагнул внутрь комнаты, и в ногах у него, на четвереньках, полз Тай. - Я знал, что ты здесь, и приготовил тебе сюрприз. Джаред, который в этот момент вытянулся в струнку, изумлённо округлил глаза. Он только что воочию увидел, какую роль предназначил ему Дженсен, и не мог оторвать глаз от остановившегося на коленях паренька. - Сюрприз? - едва выговорил советник и сглотнул слюну, с испугом глядя на раба. - Я решил, что солдатам нельзя отдавать Тая, они и так насилуют всё, что найдут в деревне, - он толкнул мальчишку ногой в плечо. - А вот ты столько времени терпел, что твоей выдержке позавидует любой монах. Раб распластался под ногами советника, не поднимая даже головы - как упал, в такой позе и остался, словно оцепенел. Марк тоже стоял недвижимо и выжидал, отчётливо понимая, что милость короля может быть страшнее наказания. - Я не вижу благодарности на твоём лице, - Дженсен переступил через лежащее тело и как-то панибратски хлопнул советника по плечу. - Спасибо, ваше величество, - Марк едва заметно дёрнулся, точно рука его обожгла. Джаред побледнел, то ли от слов про деревню, то ли при виде развернувшейся на его глазах сцены. Ему было жаль юношу, но, вместе с тем, его кольнуло отвращение. Неужели можно превратиться в... такое. Советник не сказал Джареду о том, что ситуация с "игрушками" короля касается его лично. Вероятно когда-то он говорил с Таем так же, как сегодня говорил с Джаредом, и вот к чему это привело. Юноша сглотнул, чувствуя, как пересохло горло. Он с трудом отвёл взгляд от распластавшегося на полу раба и заставил себя посмотреть на Дженсена. - Только никаких твоих соплей отеческой заботы, я хочу, чтобы ты его трахал, - он взял Тая за волосы, поднял его голову и заставил посмотреть на Марка, а Марка смотреть на него. - Чтобы я слышал, как он задыхался от стонов. "Я тебя уничтожу" - вдруг сказали огни в глазах Марка, и он был близок, как никогда, чтобы вцепиться Дженсену в горло, и чудом совладал с собой. - Да, ваше величество, - сказал он с лихорадочным жаром сдерживаемой ярости. - Мы можем идти? - Не спеши, возьми его здесь, при мне, я хочу удостовериться, что ты вообще это можешь, - король засмеялся. Джаред отчётливо почувствовал, что лишний здесь, и это был какой-то урок для советника. И ещё - что Дженсен, даже не глядя на него, наблюдает за его реакцией, оценивает. В ушах застучала кровь от накатившего возмущения и стыда. Он хотел бы что-нибудь сделать, как-то помешать тому, что должно было произойти, но не мог заставить себя даже зажмуриться. - Возьми его за волосы, - скомандовал Дженсен. - Иначе он тебе не дастся. Знает, что если ты его трахнешь, то я к нему больше никогда не притронусь. Тай действительно впервые за всё время проявил какую-то активность - только король отпустил его и отошёл, мальчик с ошеломлённым видом попятился за ним, убегая от Марка. - Если ты этого не сделаешь, ты знаешь, что его ждёт, - монарх снова пнул раба и подошёл ближе к принцу, кровожадно ему улыбаясь. Вся воля потребовалась Джареду, чтобы не шарахнуться от короля. Он неверяще взглянул на него, не понимая, как можно так спокойно отдать настолько возмутительный, непотребный приказ и вот так удовлетворённо улыбаться. Мелькнула мысль, что, возможно, король просто сумасшедший - и другие вещи не доставляют ему удовольствия, не удовлетворяют, и что совсем скоро Джареду предстоит на своей шкуре испытать всю его фантазию. Он с трудом отвёл взгляд от Дженсена и заставил себя смотреть на Марка. Принц хотел хоть как-то поддержать советника, хоть и понимал, что король заставляет его совершать подлость, но ведь, если он правильно понял, это был единственный способ спасти Тая. Шаги Марка по каменному полу прозвучали в полной тишине. Дженсен хищно наблюдал за происходящим, Джаред молча прикусывал губу, а Тай умоляюще смотрел на советника, неминуемо приближающегося к нему. Марк кипел от гнева, и вид запуганного раба, от которого разило страхом и ненавистью, в эти минуты его возбуждал. Эта подстилка думала сопротивляться ему и после всего, что он сделал для него. "Какая же дрянь!" - злобно думал Марк, и когда Тай отскочил и выставил руки, чтобы защититься, просто ударил раба по лицу отрезвляющей пощёчиной. Затем действительно схватил за волосы. Мальчик принялся бить ладонями советника по лицу, по груди, куда только мог попасть, но Марк не реагировал. - Пожалуйста, - вдруг прорезался у него тонкий, осипший голос. - Не надо. Сердце внутри Марка сжалось - он уже давно не слышал, как Тай говорил. - Я хочу принадлежать вам, Хозяин, - он посмотрел на Дженсена глазами, полными горючих слёз. - Пожалуйста! Джаред скривился, инстинктивно мотнул головой, словно отказываясь принимать происходящее. Он не ждал от Марка такой грубости и злости - это был совсем не тот человек, что недавно убеждал его держаться. Но когда он услышал слова Тая, что-то внутри у него оборвалось. Принц понимал, что перед ним - сломанный человек, что он боится Дженсена и смирился со своим положением, и было ещё хуже, что мальчишка действительно изменился, он больше не был отдельной личностью, и как будто перестал быть человеком. Эхом прозвучали в ушах слова Дженсена, сказанные им на площади: "Лишается звания человека". "Так вот что он имел ввиду", - подумал принц, чувствуя, как сердце замерло в груди и глухо застучало. Сам того не сознавая, юноша дотронулся до ошейника и тут же залился краской стыда, сообразив, что Дженсен наверняка это видел и догадался, что его новая игрушка инстинктивно ассоциирует себя с Таем. Тем временем, Марк повалил раба на кровать и без церемоний ввёл в него первый палец. Тай посмотрел на Дженсена и закричал, как ошпаренный, заходясь в истерическом крике: - Он никогда не будет лучше, чем я! Мой король, вы совершаете ошиб... - договорить он не смог. Резко и грубо советник вошёл в его всегда готовую дырку и по-хозяйски заткнул рот ладонью, сильнее натягивая на себя. Тай перестал сопротивляться - всё было кончено. Хозяин больше никогда не притронется к нему, и от этого его сердце проваливалось, как в пустоту, и юноша просто тихо плакал, повиснув в руках советника. Король меж тем перестал смотреть на них, зрелище перестало быть ему интересным - теперь он жадно рассматривал обнажённого принца. Джаред этого не замечал - отвратительное действо приковывало взгляд. Он вдруг понял, что всё это происходит в спальне его отца, на его кровати! Он стиснул кулаки, и его ноздри раздулись от гнева, но мгновенно гнев угас, превратившись в пронизывающую ледяную волну, отрезвляющую разум. Король хотел шокировать его, сначала показав, что он недостоин лежать на кровати, только на подстилке, а потом осквернив комнату, связанную с тёплыми воспоминаниями. Заменить их на новые - картины его предполагаемого будущего. - Как тебе твой ошейник? - спросил король, выводя юношу из плена собственных мыслей. Принц подавился воздухом, но заставил себя повернуться к королю и даже взглянуть на него с вызовом. - Ваше величество, - с трудом сдерживаясь сказал он, - вчера, вы надели на меня его как на труса, ведь таков был наш договор. Но вы-то знаете, что, то в чём я признался вчера - ложь, а значит, знаете, что я не трус и не заслуживаю ошейник. Король негромко засмеялся: - Какого чёрта ты стоишь? Ты должен стоять на коленях, - Дженсен посмотрел на него так, что всё внутри обмерло, и ослепительная вспышка боли в лодыжках заставила его выполнить приказ. - Ты трус, разве не хотел ты сегодня выпрыгнуть с балкона? Самоубийство - это наибольшая из всех слабостей. - Настоящая смелость проявляется не в отсутствии страха, а в его преодолении, - негромко ответил принц, и, уже зная, что пожалеет о своих словах добавил, - или вы так и не простили мне, что я не попросил у вас пощады, ваше величество? - Попроси ты у меня пощады хотя бы раз, - король с притворной нежностью погладил юношу по щеке пальцем, - я бы сам сбросил тебя с этого балкона. Принц обомлел на несколько секунд от гипнотической силы его голоса и леденящего душу прикосновения. Пальцы короля спустились ниже, потрогали ошейник, и Джаред, не имеющий сил оторвать взгляд от его лица, увидел, как зазмеилась на его губах горячая хозяйская усмешка, и тут же он ощутил тупую будоражащую боль - Дженсен ущипнул его за сосок и крепко сжал. Нельзя было отпрянуть - воля короля крепко держала его. Зрачки принца расширились от боли и неожиданности, будто он до последнего не верил, что к нему осмелятся так прикоснуться. Собственная нагота вдруг стала нестерпимой, но если вчера его провезли голым через весь город, то нельзя позволить себе смущаться сейчас. Он старался игнорировать доносящиеся с кровати звуки и искренне надеялся, что кровь к щекам прихлынула от сдерживаемой злости, а не от смущения. Ужасно было знать, что король может также легко разложить его на этой кровати и он, Джаред, никак не сможет этому помешать. К горлу подкатила тошнота, заставив отступить даже чувство голода. Принц злился на себя и ещё больше терялся, совершенно не зная, как парировать этот выпад, как сохранить лицо. Оставалось только стараться не опустить голову под его взглядом. Чуть поодаль Марк уже заканчивал с Таем и, сделав последний толчок, излился внутрь него. Одеваясь, он посмотрел на короля: - Теперь мы можем идти? - сказал он и потянул за собой раба, который тут же начал бешено и отчаянно отбиваться. - Да, - сухо ответил король. - Забирай его, теперь он твой. Тай проскулил сквозь сомкнутые губы так жалобно, как будто у него очень сильно что-то болело внутри. Советник ощущал, как дрожала его грудь - юноша чувствовал себя преданным. - Знаешь, Дженсен, - внезапно Марк осмелел до того, что фамильярно обратиться к королю. Тот даже оторвался от Джареда, которого безбожно лапал, и молча с интересом посмотрел на советника. - Мы всегда в ответе за тех, кого приручаем, - Марк и сам не знал, зачем это произнёс, однако ни капли не жалел об этом.