Наследие. Необыкновенное существо

Спящего подростка окутало легкое голубое сияние. Мальчик внутри него начал стремительно меняться. Волосы, начав вытягиваться, теперь доставали до колен. А потом они начали, словно переплавляться и приобрели небесно-голубой цвет. И так неестественно бледная кожа подростка побелела еще начала словно фосфорицировать в темном чулане, и по ней, начиная от сердца, словно змеи поползли татуировки-узоры того же небесного цвета. Они оплели причудливым изящным узором впалый живот, белую спину, выпирающие ребра и хребет, тонкие руки с почти прозрачными пальцами, резко выделяющиеся ключицы, длинную шею и наконец, личико мальчика. Оно тоже претерпело некоторые изменения. Теперь на нем не было уродливого шрама, практически черных синяков под глазами и слегка раздвоенного подбородка. Затем и так изможденное лицо мальчика стало чуть более острым. Шумно вдохнув Гарри открыл рот в беззвучном крике и широко распахнул уже далеко не изумрудные глаза. Теперь в них не было разделения между белком и радужкой и это… пространство было голубого цвета, а зрачок стал синим. Вдруг мальчик выгнулся дугой, да так сильно, что захрустела спина. Кости на ней заходили ходуном под кожей, а из горла подростка вырвался хрип. И вот, комната, до того освещаемая лишь сказочной кожей этого… существа, взорвалась ярким белым светом. А у лежащего на старой кровати нечто раскинулись ослепительно-белые крылья за спиной. Подросток, со стоном выдохнув, расслабился. Все успокоилось, сияние потухло, а малыш на кровати продолжил спокойно сопеть. Казалось бы, все, наконец, успокоилось. Но нет. Опять вокруг юного ангела, ведь иначе это прекрасное существо никак нельзя было назвать, засветился похожий кокон. Только на этот раз он был черного цвета с красными молниями-всполохами. Тело мальчика вновь начало меняться. И вновь все началось с волос. Они начали темнеть, начиная с корней и становясь темно-синими, словно ночное небо. Вдобавок к этому выросли еще больше и теперь были подростку почти до пят. А самым необычным оказалось то, что начиная с темных, почти черных корней они плавно переходили в тот самый нежный почти белый цвет к концам. По вновь замерцавшей молочного цвета коже снова начали расползаться витиеватые татуировки. Они налились насыщенным синим цветом внизу живота и спины и поползли вниз, оплетая тонкие белые ноги подростка и становясь все темней и темней внизу их, а на лице оставаясь изначального цвета. Мальчик опять выгнулся на кровати, хрустнув когтями, и черный, будто сотканный из самой тьмы кокон перебрался на крылья, блеснувшие белизной напоследок. Они, вынырнув из-под тьмы, оказались черными, но не стали кожистыми как у летучей мыши, а сохранили очаровательные меленькие перышки. И вот, по вновь расслабившемуся мальчику, пробежали застывшие до того узоры и образовали нечто похожее на узел в середине копчика. И из этого узла начал вытягиваться хвост того же белоснежного что и кожа цвета с неизменными синими узорами. Во вспыхнувших на секунду волосах проклюнулись маленькие аккуратные и практически незаметные в синей гриве черные рожки.

***

Всю ночь Гарри снились потрясающий волшебный сон-сказка. Он видел в нем прекрасную девушку-херувима. Что это именно херувим он был уверен на сто процентов: изящные крылья, молочная кожа, практически волочащиеся по земле бело-голубые волосы, стройное тело в причудливых, слегка мерцающих узорах того же что и волосы цвета и глаза. Ее глаза были завораживающими. В них не было белка, не было радужки, а точней они были одним целым глубокого голубого цвета и синий зрачок. Он видел в этом сне жестокого статного и высокомерного юношу-демона, не менее красивого от этого, впрочем. Видел их встречу, видел их любовь, войну их кланов. Видел рождение маленького чуда – их ребенка. Это был маленький синеволосый малыш с крохотными рожками и такими же неокрепшими черными крылышками. А потом… он видел как прекрасного юношу, молодого отца растерзали его же братья, видел как девушка, глотая слезы, убегала, прятала сына, как превращала его в человека, в обычного малыша-мага, и как оставляла его другим людям на воспитание, и видел, как она уходила навстречу своей смерти не желая жить без любимого.