***
Вздрогнув, Скуало просыпается. Зло чертыхается. Жмурится до рези в глазах, зло прикусывает губу и выдыхает. Стараясь не вспоминать какой горячей была кровь Базиль на его руках. Силясь забыть тот аквамариновый взгляд во сне. Взгляд полный благодарности. - Ты не можешь умереть. Борись, черт бы тебя побрал, несносная девчонка. Совсем тихое. Злое. Яростное. Устало-обессиленное. Идущее изнутри. Эти сны продолжаются два месяца. Два, выматывающих, тяжелых долгих месяца, наполненные тревожным ожиданием. Шамал и лучшие медики мафии делают все ради спасения девушки с пряно-горьким именем. А Скуало чувствует, как затихает, почти угасая пламя Дождя. Не его. Базиль. И ему на бесконечно долгое, сумеречное мгновение кажется что он задыхается. Два месяца быстро ставшие помешательством капитана Варии.***
Базиль приходит в себя через неделю. Документы об ее переводе в сектор неизлечимо больных сгорают в руках Савады Тсунаеши с особой торжественностью.***
Каким-то образом, первым ее пробуждение застает капитан Варии. Медленно, словно нехотя, она просыпается, а затем невесомо, бесцветно произносит на выдохе "Ланчия". Потрепанный, усталый Скуало бледно улыбается. - Наконец-то, - произносит с облегчением, целуя кончики пальцев девушки. Бездумно, почти машинально. Чтобы почувствовать неуловимый запах кожи. Согреть холодные губы чужим теплом. Просто проверить, непонятно что и зачем.***
И неспешно поднявшись, он уходит, зная что сейчас Базиль его не увидит. Не заметит, не вспомнит его присутствия. Так бывает, особенно после тяжелого состояния. Скуало аккуратно закрывает дверь за собой.***
Плечо и спина еще ноют после сложного задания. Приходить сюда не лучшая идея. Не самое разумное решение, если вспомнить, как настойчиво врачи отправляли его в соседнее крыло и отделение. Да и в общем-то глупость. Кто он и кто она. Разумнее вспомнить "кто они". Скуало, каждый раз, не мог найти настоящего повода, прийти. Но приходил. Непонятно зачем. Однако сегодня, она наконец-то пришла в себя. Значит можно больше не приходить.***
Огибая спешащего в палату Шамала, Скуало старается не думать о том, как подрагивали ресницы, а спекшиеся, бледные губы произносили: Ланчия. Это совсем неважно. Не для него.***
- Скуало-сан, - спокойный ровный тон. Звучащий слишком тихо, как ему кажется. Она улыбается. Ломко, бледно, непривычно, невероятно искренне. И смотрит прямо в глаза. Бескрайное аквамариновое море, полное теплоты и благодарности. Смотрит на него. И также тихо Базиль уходит, ладонью касаясь стены. Оставляя растерянно замершему мечнику невесомое и абсолютно ненужное "спасибо вам за все".***
Скуало усмехается. Он видит как у выхода ее подхватывает под руку Ланчия. Бережно, уверенно, явно с большим опытом. Везучий ублюдок этот самый сильнейший человек Северной Италии. Другой на его месте не выжил бы. Но возможно, Скуало врет самому себе, думая о чужом везении.***
Это ведь единственное что он мог? Промолчать. Уйти. Принять бестрастно слова благодарностей. И не жалеть ни о чем. И впервые за два с половиной месяца выдохнуть. Рвано, ослепляюще. И остро, на грани боли, прочувствовать, как пульсирует, размеренно дышит, разгорается чужое пламя Дождя. Теперь можно и поверить. "Она жива". На остальное плевать. И на обещания Орегано убить и косые взгляды подчиненных и Мармона. На насмешливо грубоватые подначки Занзаса. И понимающую улыбку этой мелкой Десятой. На Дино, с его попытками поговорить. Плевать. На все и всех. Вдох. Выдох. Закрыть глаза. И отпустить все сковавшее внутренности напряжение. - Это не любовь. Упрямая мысль и яростное отрицание. Злость. Недоверие. - Это, черт возьми, даже не смешно. Неверие. Насмешка, пряно-горькая, прямо как чье-то имя. И жажда. Почти физическая потребность. Уничтожить. Растоптать. Оборвать все, что пока еще неясным дождем связавшее его с несносной девчонкой, которую он поклялся не убивать. - Врой! - громогласное. Не согласие. Упрямое. Дерзкое. "Я не тот, кто нужен ей". Холодное, бритвенно острое. И удовлетворенное, тихое, почти нежное "жива".