А мы тут стихами балуемся...

      У них больше нет прав. Нет имен. Нет будущего.       ____________________________       Мы не видим лиц и не знаем имен,       И даже шаги едва слышны.       Уставившись в землю, колонной идем       Меж стен под надзорами вышек       Затылок в затылок и след во след.       В пыли две цепочки, два ряда:       Наши – суше и легче, чем свет;       И тяжелей металла – наряда.       Не торопимся мы, не торопят и нас.       Здесь не успеть, правда, сложно…       На плече и груди – в профиль и фас –       Блестят номера, полустертые кожей.       Спина впереди – в такой же рубашке,       И меж лопаток темные складки.       А на груди – воротник нараспашку.       А в остальном – почти что в порядке…       Конвою – отбой. Три шага до стены.       Нас из колонны построят в шеренгу.       Мы за разное здесь, но все тут равны,       И у всех равно кровь стынет в венах.       Глаза напротив – серы и бесстрастны,       Голос без жизни сухо читает статьи…       Солнце спряталось вдруг, и не напрасно:       Что смотреть, как умирают такие, как мы?       Грубый окрик взрезает воздух и ухо.       Поворот – медленно и без возврата.       И слова чьи-то в стенку так глухо       Рядом бьются: «Все, финиш, ребята».       Все. Перед глазами серая плитка.       Сзади слышен шорох сапог и затворов.       На губах играет шальная улыбка.       И очередь. Одна. Всего-то.       ---       Мы не видели лиц и не знали имен,       Мы даже толком не знали – за что?       Просто в пыль у придуманных кем-то знамен       Положили еще рядок мертвецов.