Darkly Intriguing/Мрачный Интриган

Белль не знала о семье Аддамсов до тех пор, пока Мортиша не ступила в ее маленький книжный магазинчик. Как-то, она слышала, что Эмма упоминала их пару раз, так же, как и Мэри-Маргарет, но обращать внимания не стала, ведь Мортиша была одной из интереснейших женщин, которых встречала девушка. Свободно говоря на нескольких языках, включая латынь, женщина разбиралась в истории и литературе, а также в любых других науках, она жадно слушала болтовню Белль о книгах – Мортиша, определенно, была той самой подругой, которую она столько лет искала. Поэтому, предложив женщине чай, Белль попыталась вовлечь ее в разговор, пока просматривала ряды шкафов с книгами в поисках тех, что могли заинтересовать ее гостью. Она с удовольствием заметила, что Мортиша жаждала получить как можно больше знаний от библиотекаря, как и сама девушка, и в достаточно скором времени, Белль была приглашена на чаепитие в дом семьи Аддамс. И опыт этот был… ошеломляющим. Дом в викторианском стиле был похож на мечту, полный до краев вещей, требующих тщательного изучения. Даже пыль и паутина, что омрачали некоторые комнаты, лишь добавляли определенный шарм той чудесной атмосфере. Вся мебель хранила налет старины, сделанная в позапрошлых веках, а члены семьи не чурались использовать ее прямо по назначению, вместо того, чтобы любоваться ею, как простым украшением. Лёрч, гигантский дворецкий, который открыл ей дверь, как только Белль позвонила в колокольчик, сперва, насторожил ее, зато вскоре стало ясно, что хоть и был он немногословен, но нежен и внимателен. Он помог девушке с пальто, и взяв ее сумочку, провел Белль в оранжерею, где она и застала Мортишу. Хотя женщина была не одна. С ней в карты играла рука… самостоятельная, живая рука, отделенная от неизвестного тела. Именно тогда реальность встала перед глазами. Аддамсы были не просто эксцентричными, но чем-то еще, противоречащим всякой логике. Белль застыла посередине комнаты, ловя выжидающий взгляд Мортиши, наклонившей голову вбок, и небольшую безмятежную улыбку ярко-красных губ. Девушка совсем была сбита с толку. Между Аддамсами и людьми, за пределами этого дома была огромная пропасть, которую библиотекарь увидела только сейчас. Медленно и осторожно приблизившись к женщине и столику, у которого та сидела, Белль не спускала взгляда с живой руки, стараясь быть невозмутимой… однако, конечность оказалась довольно дружелюбна и помогла ей со стулом, и даже, указывая на чайник, поинтересовалась, не желает ли гостья чаю. -Да, пожалуйста, - ответила она, улыбнувшись, и изумленно смотрела, как что бы это все-таки ни было, наполнило ее чашку чаем, предлагая сливки и сахар, и Белль согласилась на оба лакомства. Мортиша представила руку, как своего помощника, с весьма подходящим именем – Вещь. Он был очень полезным и настоящим джентльменом, поэтому проведя весь день в его компании, Белль не могла не находить его полностью очаровательным. После прогулки и осмотра дома, бестелесная рука казалась меньшим, что могло бы смутить девушку, в отличие от «дружелюбной» африканской гадюки, Клеопатры, и старинных рыцарских доспехов, которые определенно были более живыми, чем должны были быть, учитывая, что внутри них никто не сидел. Странности дома ни в коей мере не уничижали его домочадцев. В первой половине дня, что Белль провела в доме ее новой подруги, она познакомилась с Гомесом Аддамсом. Мужчина, кроме того, что был красив, жизнерадостен и прекрасно одет, оказался еще и идеалом совершенного джентльмена, а уж более верного мужа Белль не встречала никогда. Казалось, сам воздух трещал энергией и необузданной страстью, когда Гомес и Мортиша были вместе, и это вообще никак их не волновало и не отвлекало. Хозяйка была более спокойна и утонченна, но также сражена бесконечной тягой к мужу, как и он к ней. Белль никогда не жалела о своем одиночестве, по крайней мере, при подругах, минус Эмма, которые пытались ее к кому-нибудь пристроить. Для нее любовь была чем-то более таинственным, чем свидание вслепую, по крайней мере, у Белль были книги, ее любимое ремесло и друзья. Она не чувствовала, что много теряет в своем одиночестве, но теперь, когда познакомилась с такой очаровательной парой, как Гомес и Мортиша, отношения которых заставили девушку чувствовать, будто что-то внутри порхает и бьется о ребра – горько-сладкое чувство, которому она не могла дать определения. Гомес оказался изумительным собеседником, по крайней мере, до тех пор, пока французский Мортиши не приводил его в возбужденное страстное бешенство. Он был очень интересным, жутко харизматичным, с удивительно жадным желанием пригласить Белль посещать их дом почаще. И чем лучше девушка узнавала семейство Аддамсов, тем больше удивлялась, почему они были такими изгоями во всем остальном городке. Даже их дети имели собственный шарм. Пагсли очень уважительно относился к гостье, был любопытный и немного нахальный, а Уэнсдэй, хоть и немногословная, но ярка и наблюдательная. Все детство проходив с клеймом «одиночки» и «чудаковатой девчонки», Белль чувствовала своего рода родственную связь с черноволосой мисс Аддамс, хотя большинство их интересов едва ли совпадали. Из всех членов семьи, о ней узнать было труднее всего, но девушка приложила все усилия, чтобы сдружиться с девочкой. Одно чаепитие за другим вскоре привели к приглашению на ужин. И не за горами был тот день, когда Мортиша заключила договор с ее книжной лавкой, а Гомес достаточно быстро принял услуги Белль, отдав на восстановление свою большую заброшенную библиотеку. Это была красивая комната: богато украшенные окна скрыты тяжелыми портьерами, и всюду в стенах были шкафы со множеством книг. Довольно быстро Белль обнаружила, что открывать их нужно очень осторожно, и желательно, чтобы рядом был Лёрч с железной кочергой в руке, дабы сразить то, что может появиться с бумажных страниц. Однажды, девушка возблагодарила бога, когда он проходил мимо, а из одной из книг, которые она уронила – к слову, копию «2000 лье под водой» - выплыла целая сцена с бушующим кракеном. Удивление Белль росло с каждым днем, когда она обнаружила в доме льва по имени Китти, и довольно ласкового осьминога Аристотеля, принадлежащего Пагсли. Также она научилась определять, где был посажен ядовитый плющ, опутывающий особняк с южной стороны, и старалась держаться максимально далеко от тех мест. В первый раз она и не заметила, что подошла слишком близко, но мгновением позже, перед ней появился темноволосый мальчик с пушистыми растрепанными волосами, чтобы оградить ее от опасности. На вид ему было около шести, в старомодной одежде и с большими выразительными глазами. Указав на растение, он буркнул что-то вроде «опасно» и убежал прочь. Белль никогда не видела его до того дня, а после замечала мальчика притаившимся где-то поблизости, выглядывая из своего укрытия, понаблюдать за ней, но он всегда скрывался из виду, как только девушка пыталась с ним заговорить. Однажды, ее поймали Ворота, и он показал, как нужно ударить под тяжелые кольца, чтобы те ее отпустили. Еще мальчик спас Белль, от коврика-медведя, который вцепился в ее слишком низко висевшую сумочку, пока она говорила с Гомесом и не обращала на непослушную вещицу внимания. Всякий раз, когда они встречались в доме или на участке, ребенок, казалось, больше беспокоился за нее и меньше боялся помогать, однако, все же убегал, попытайся она приблизиться. Бабушка Фрамп единственная, кто сказала, что имя мальчика было Бэй, сын одного из многочисленных двоюродных родственников Аддамсов. И тогда, раз она знала его имя, было намного легче втянуть мальчика в беседу. Он всегда прятался рядышком, но теперь был готов подойти ближе, и даже обменяться парой слов. Бэй, казалось, был очарован яркими цветами ее одежды, и бронзовым отливом волос – особенно он восхищался ими, когда Белль открывала тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату солнечный свет. Дом все-таки казался более мрачным, чем ее магазинчик, и если мальчику нравилось солнце, то тьма могла быть ему неприятна. Бэй не появлялся в доме слишком часто, но когда это случалось, то мальчик все время крутился рядом, односложно отвечая на ее расспросы, и глядя на нее своими большими карими глазами. Этого было вполне достаточно, чтобы заставить ее таять. Все в Аддамсах было полным тепла и приглашений в новый, странный мир, будто перенося в темное, но не лишенное шарма место. Это было настолько захватывающе, что Белль даже не возражала, когда подруги бросали на нее странные взгляды всякий раз, как она упоминала, что собирается наведаться в Кладбищенский переулок. Закончив каталогизацию всей Восточной стены библиотеки, Белль позволила себе маленький полный радости танец, прежде чем приступить к следующей секции. Она воспользовалась лестницей, которую любезно принес ей Лёрч, и отправилась на ее вершину, чтобы открыть портьеры, которые ранее ею были нетронуты. Было необходимо все доступное освещение, чтобы облегчить ее работу. Но тяжелые вельветовые шторы никак не хотели сдаваться под ее рывками, как делали другие. Белль посетила догадка, что кто-то просто их прибил. Она подумала было позвать кого-то на помощь, но гвозди, показавшиеся из складок ткани, выглядели довольно старыми и не выдержали бы еще пары атак дотошного библиотекаря. Обхватив рукой перекладину лестницы, Белль наклонилась вбок, взявшись за прочную, сливового цвета ткань, и сильно дернула… и в тот же момент, девушка поняла, что что-то треснуло под ее ногами, а сама она стремительно несется к тому, что, как она знала, было твердым мраморным полом. На мгновение она удивилась, почему камень оказался таким мягким, а сама девушка еще не распласталась на нем, определенно бы переломав себе позвоночник, но вскоре она почувствовала чьи-то руки, поддерживающие ее под спину и колени. Раскрыв зажмуренные глаза, она следка повернула голову, встретив затянутую в кожаную жилетку грудь, облаченную под ней в темно-золотую шелковую рубашку, с расстегнутой верхней пуговицей, открывавшей… золотую кожу? -Что вы делаете, дорогуша? Голос с акцентом заставил Белль посмотреть вверх, осознавая, что, наверное, очень грубо пялиться на чьи-то ключицы. И первое, что заметила она – пару больших глаз, цвета расплавленного золота, со зрачками, что были больше, чем должны, и копну растрепанных вьющихся волос, покрывавших голову незнакомца. Кожа мужчины поблескивала золотыми крупинками даже на зубах; от него пахло кожей и чем-то очень-очень сладким, и как могла заметить Белль, он был облачен в жилет ярко-оранжевого цвета с вышитыми на нем узорами, а у его рубашки имелись мягкие и длинные рукава. Он смотрел на ее с любопытством и намеком на что-то другое, что, делало его уязвимым. Он, казалось, не мог решить, что делать его рту – улыбаться, или исказиться в хмурую гримасу. -Спасибо, - ей удалось не заикаться, со вновь обретенным голосом; девушка неосознанно улыбнулась. – Я пыталась пустить хоть немного света, но, думаю, лестница и каблуки не лучшее сочетание. Мужчина отвел взгляд от ее лица, словно осматривая все ее тело, вплоть до ноготков на ногах, выкрашенных в лак винного цвета, и выглядывавших из-под ремешков легких босоножек. Именно в тот момент, он встрепенулся и почти бросил ее, опуская на пол. Белль отступила на шаг, восстанавливая равновесие, когда руки незнакомца нервно дернулись от нее. -Рад быть полезным, дорогуша. У него был высокий, певучий голос и красивый акцент, от которого по телу пробежала дрожь. Он был поразительным, и девушка чувствовала, что краснеет против воли. -Белль, - ей почему-то не понравилось, когда ее назвали «дорогушей». – Белль Френч. А вы…? И в этот раз к незнакомцу, казалось, вернулась уверенность, и он сделал шаг назад, кланяясь в помпезной манере. -Румпельштильцхен Аддамс, к вашим услугам, - представился он, хихикнув перед тем, как выпрямиться в полный рост, и наклонил кудрявую голову вбок, будто изучая собеседницу. – Могу ли я поинтересоваться, что кто-то вроде вас делает в этой библиотеке? Эти книги, дорогая моя, таят в себе большие опасности. Белль чувствовала жгучее желание вернуть ему жест, присев, и видя, что это привело мужчину в восторг. -Если желаете знать, мистер Аддамс нанял меня, чтобы восстановить его библиотеку. Я… уже познакомилась с некоторыми качествами этих книги, но все равно приятно, что вы меня предупреждаете. Что бы она ни сказала или сделала, но выглядел мужчина так, будто она невероятно его озадачила и очаровала одновременно, находя ее невероятно увлекательной, хотя Белль и сама не могла отвести взгляда от него – такого необычного, покрытого золотой пылью, в своих греховно узких кожаных штанах. Они ему очень шли. -О, и как же мой дорогой кузен пользуется вашими услугами? Белль должна была чувствовать себя обиженной, таким бестактным вниманием незнакомца, который был столь очарователен со всеми причудливыми жестами и улыбками. -Я познакомилась с Мортишей несколько месяцев назад, и мы подружились. А когда ее муж узнал об этом, то решил вернуть их библиотеке былую славу, - девушка нежно погладила корешок книги, и поместила его поверх кучи фолиантов, нуждавшуюся в серьезной реставрации. – Это довольно сложно, но в то же время увлекательно. Из-за внезапного взрыва, грянувшего из крыла, где располагались спальни младших Аддамсов, качнулся дом, напугав ворвавшегося в комнату африканского льва, который тотчас же спрятался под читальным столом позади Белль. Закатив глаза, девушка протянула руку, чтобы погладить животное, на что оно рыкнуло, и принюхавшись к красивой конечности, позволило себя обласкать, мурлыча свернувшись у ног красавицы. -Иногда дети бывают слишком грубы с Китти. Я думаю, он уже в возрасте. Румпельштильцхен смотрел на нее с удивлением и растерянным выражением, что на мгновение Белль подумалось, что она говорила на другом языке. В его смущении была странная уязвимость, и что-то вдруг щелкнуло в ее мозгу. -Вы, кажется, хорошо знаете дом и его обитателей… и так… раскованы. Его тон был полон удивления и скептицизма одновременно, и Белль замолкла на мгновение. -Румпель, старик, вот ты где! Везде тебя искал! Голос Гомеса Аддамса выдернул девушку из складывавшихся размышлений, и она, заметив, что в комнате уже намного темнее, опустила взгляд на наручные часы. -О, Боже, я совсем забыла о времени, - она начала быстро собирать все свои вещи в сумочку, и поблагодарила Лёрча, возникшего из ничего, чтобы помочь ей с пальто. – Я буду завтра в то же время. И... было очень приятно познакомиться, мистер Аддамс. Она улыбнулась новому знакомому, и мужчина, взяв ее руку, поцеловал костяшки ее тонких пальчиков. -Румпельштильцхен, дорогая. Не нужно формальностей. Улыбнувшись в последний раз, она поспешила покинуть комнату, не замечая ни пары золотистых глаз, прикованных к ее спине, ни выражения лица хозяина особняка, с которым он наблюдал за этой сценой. И вынув толстую сигару изо рта, Гомес взглянул вниз, на пол, ловя внимание стоявшей рядышком Вещи. -Ты видишь то же, что и я, мой друг? О, подожди, пока Тиш об этом узнает…