Донателло: Жить и

Донателло знает едва ли не лучше всех о том, что сны у Микеланджело яркие и реалистичные. И даже если там чушь полнейшая, он всё равно верит в то, что там происходит. Майки верит ощущениям, а не здравому смыслу. Майки живёт эмоциями и чувствами. Сны Дона отличаются от снов всех остальных тем, что они часто механические. Всё, что там происходит, картонно и роботизировано, словно какая-то программа. Может быть, всё дело в том, что Дон наверняка может понять, что видит сон, а не явь, поэтому поверить в происходящее сложно. Дон явно не та черепаха, которая верит в какие-то иллюзии или которую можно легко обмануть. Существуют некоторые границы, которые Дон не желает переступать, но иногда не бывает иного выхода. Бывает, обстоятельства вжимают его в стену так, что не продохнуть, и тогда остаётся только открыть дверь или пробить дыру, зная наверняка, что она быстро заживёт, но будет напоминать о себе немым укором в виде нового шрама или зазубрины. Иногда сны Дона поглощают его с головой и после пробуждения он старается избегать многих вещей. Когда Лео не может уснуть, он легко может просто использовать определённые травы, которые собирали они с мастером Сплинтером когда-то давно специально на этот случай. Пучки сушёных листьев висят у Дона в мешочках над кроватью в комнате, благодаря чему там он почти всегда хочет спать (и это ещё одна причина, по которой он предпочитает большую часть своего времени проводить в лаборатории). И он всегда точно уверен в том, что травы на месте, и берёт оттуда ровно то количество, которое нужно, чтобы заставить Лео: 1. успокоиться; 2. расслабиться; 3. уснуть. У Дона миллион и одна теория по поводу того, как можно помочь Лео. У Лео столько же причин для того, чтобы оспаривать его теории и всё равно не идти спать. Лео давно уже просёк Донову фишку с травами, но всё равно каждый раз, как только Дон приносит ему кружку с чаем, берёт её и пьёт. Дон переживает и старается сделать для него всё, что может. И только любовь к шестоносцу и к его мыслям не даёт Лео сказать что-то против по этому поводу. Эта же любовь не позволяет Рафаэлю рычать и срываться на Донателло. Гений команды хоть и не слабый и вполне может постоять за себя, но даже просто замахиваться на него Рафаэль себе не позволяет. Дон тёплый, живой, умиротворяющий и любящий, Дон как сам дом, именно Дом, а не просто убежище, Дон как солнце, которое греет, Дон как прохладная вода на содранные костяшки. Как можно ударить того, кто не заслуживает такого отношения к себе? Когда саеносец не может уснуть, Донателло достаточно прийти к нему и просто посидеть рядом. Чаще всего он о чём-то тихо говорит – голос у него мягкий, баюкающий, немного мелодичный и уносящий в небеса – и Рафаэль часто думает, что, когда он умрёт, Дон отнесёт его душу туда, где ей самое место (когда Раф попросил его, чтобы он спел на его похоронах, Дон чуть по стенке его не размазал, но обещание дал). Иногда шестоносец читает книгу или какую-нибудь статью. Вслух. Своим тихим чарующим голосом, накладывая на его звуки чуткими пальцами ловко используемые колдовские чары. Дон волшебник, не иначе. Рафаэль долго не может уснуть. Но когда Дон гладит его по плечу или по шее, массирует ненавязчиво и как бы поверхностно его мышцы, – он засыпает. И никто из них не против того, что его голова на Доновом колене. Когда Майки не может уснуть, он сам идёт к Дону. И ему достаточно просто присутствия шестоносца рядом. Совсем не важно, обращает ли Дон на него внимание или нет, хватает того, что помимо него – Майки – кто-то ещё есть в этом помещении, убежище не выглядит как склеп, а канализационные решётки – как тюремные камеры. Дон может делать абсолютно всё, что ему там хочется. Это не имеет значения. Майки просто достаточно увидеть его. В редких случаях Дон говорит с ним и даже поёт колыбельную, хоть Майки и не просит его. Иногда ложится рядом с ним и, закутав в одеяло, прижимает к себе, позволяет дышать им и чувствовать биение сердца напротив, позволяет слушать мириады своих мыслей. Когда не может уснуть Дон, его лишают кофе. В первую очередь. Во вторую – компьютеров. Его закутывают в одеяло так, что он не может пошевелиться, вливают в него тёплого молока с мёдом и облепляют собой со всех сторон. Так происходит очень давно, но так не всегда было. И именно это заставляет Дона хотеть как можно больше подобных моментов. Засыпать в окружении родных приятно и не страшно. Тепло, спокойно, мягко и просто замечательно. И ребятам не нужно вовсе знать, что он иногда притворяется.