Донателло: Жить и

Дон закрывает глаза рукой. Господи. Что за хрень вообще. Дон не хочет открывать глаз, потому что. Он не хочет ничего видеть. На самом деле не хочет встречаться взглядом со своим отражением. С тысячью своих отражений, смотрящих на него со всех углов мастерской, в которой он заперт. В своей жизни он наделал много глупостей. На самом деле много. И это не то, чем он может гордиться. Нет, конечно же. Совсем нет. Впрочем. Какая разница, а? Дон сам не знает, что такое случилось. Он просто. Просто сорвался, да. Что-то внутри него надломилось с громким звоном и полилось по щекам слезами. Дон не тот, кто проявляет слабость. Но он самый слабый. Дону стыдно. Что, впрочем, тоже не особо и важно. Кому какое дело вообще. Дон знает. Прекрасно знает. Не нужно ему говорить. Дон ощущает себя пустым и невзрачным. Совершенное опустошение промеж его стенок не пропускает тепла и света, и Дон не собирается с этим ничего делать. Ему больно. Но на это тоже плевать. Дон расценивает расцветающую в нём боль как должное, как что-то, что он заслужил. Из-за него один из старших лежит в соседней комнате и не может дышать сам. Из-за него в доме угнетающая атмосфера. Разве он не заслужил то, что с ним происходит? Дон думает, что заслужил. И считает, что этого мало. Он не должен был так себя вести. Всем и без того чертовски сложно сейчас. Если бы ему дали ещё хотя бы полминуты, чтобы он смог скрыться в мастерской, он успел бы. Но младший перехватил его как раз возле двери и спросил, всё ли в порядке. И Дона прорвало. Потому что нет, Майки. Не в порядке. Дон тяжело вздыхает и вжимает ладонь в переносицу. Он чувствует, что теряет надежду. Теряется сам. Всё вокруг него скрывается, сливается, взлетает и взрывается. Дон один посреди этого, как надгробие, как память тому, какой он неполноценный. Какой слабый. Руки ложатся на его плечи подобно тёплому покрывалу, накрывают его теплом и спокойствием. И ему не нужно оглядываться, чтобы знать. Он и так знает. Он знает, что слаб, и знает, что кому-то нужен. И знает, что сам нуждается. - Всё будет хорошо. Но больше всего он нуждается в вере. Всё будет хорошо. Когда?