***
— Это я отдал ей приказ сделать с тобой то, о чем ты вспомнил. — Сказанные мужчиной слова, по степени воздействия были сравнимы с ударом тяжелого, набитого песком мешка по голове. Год назад, услышь Гарри такое признание, он попытался бы проклясть того кто оную фразу молвил, несмотря на тотальное превосходство противника практически во всем. От магической мощи, до боевых умений. Теперь же, когда к его грифиндорскому характеру, жизнь вбила немного осторожности и немалую толику мозгов в голову, он все же удержался от столь непродуманных решений, не могущих принести ему ничегошеньки, помимо еще большего количества проблем. Потому, несмотря на бушующую внутри него злобу, он достаточно спокойным тоном вежливо спросил: — Какого Мордреда? — Ты был нашей приманкой, оружием и капканом одновременно. — Если непонятного мага и задела его грубость, он никак этого не показал. — Я хочу услышать полную историю. — На самом деле он хотел найти Тонкс, Флер, Джинни и долго и вдумчиво испытывать на них темные проклятия. И ему было откровенно плевать, что он таких не знает. Ради такого случая выучит! — Это очень долгая, сложная и очень неприятная история, рассказать которую займет немало времени. — Прозвучал ответ, и прежде чем Гарри попробовал возмутиться тем, что от него опять пробуют скрыть жизненно важную для него информацию, Рассвет продолжил. — Поэтому советую усесться поудобней, если ты все же жаждешь услышать мой рассказ. На какой-то безумно короткий миг, парню захотелось послать драконам в задницу их всех. Тонкс. Рассвета. Дамблдора. Вообще всех. Послать и свалить из этого сумасшедшего магического мира, признать правоту дяди Вернона, о том, что они все чокнутые, забиться в какой-то глухой угол и сидеть там в тишине и спокойствии, до глубокой старости. На секунду, лишь на секунду он позволил себе помечтать об этом. Это ведь не для него, он простой шестнадцатилетний парень, не тот Герой, которого все жаждут увидеть! Это, будь оно все проклято, не его война!!! А потом в памяти всплыло все то что он успел увидеть за шесть лет, проведенных в этом мире. Самых счастливых лет. И самых страшных. Безжизненное, бледное лицо Седрика, с навеки застывшем на нем удивлением. Лицо простого хорошего парня, который стал первым кого убили на глазах у Героя Магической Британии. Расширенные глаза Сириуса, полные неверия, в тот момент когда он падал сквозь завесу Арки Смерти. И дикую тоску от утраты того, с кем даже не успел как следует поговорить. Преисполненное решительности лицо его лучшей, и пожалуй единственной, подруги, посылающей ему в лицо оглушитель. Боль предательства, жгущая сердце каленым железом. Бойня на так и оставшемся безымянным для него поле, где один за другим умирали те, кто пришел его спасать, те, чьи лица он в тот день увидел в первый и последний раз. И пропитавшие землю кровь и пепел. И желание сбежать, поманив в последний раз, исчезло, растворившись без следа, чтобы больше никогда не вернутся, ни под каким предлогом. «Теперь уже моя, теперь уже и моя». Немного сместившись, так чтобы спина опиралась на мягкую подушку, он поднял глаза, встретившись взглядом с холодными стекляшками в глазницах Рассвета, и негромко сказал: — Рассказывайте. И тогда могущественный маг начал говорить холодным, мертвым голосом. Слова, тяжелые, словно могильные плиты, начали складываться в рассказ, повествующей о событиях уходящих корнями в далекий 1970 год…***
Нельзя сказать, что эта история началась внезапно. Определенные предпосылки были видны еще намного раньше того момента, когда забили тревогу. Просто изначально тревожные звоночки звучали слишком тихо, и не вызывали такого переполоха, какой должны были бы. Все началось с исчезновений магглов. Вообще-то они все время куда-то пропадают, за всеми не уследишь, и большинство этих исчезновений не имеют ну совершенно никакого отношения к магическому миру. Только не в том случае. Для начала, следует сказать, что семидесятые годы стали для магического общества Старого и Нового Света этакой отдушиной. Грин-де-Вальд был успешно повержен, а остатки его приспешников либо уничтожили, либо заключили в самые глубокие подземелья какие только сумели найти победители. Послевоенные беспорядки последующих двадцати лет, когда, в отсутствие нормальной связи между правительствами магов и магглов, всякая жадная до крови мразь выползла из своих нор, и принялась проворачивать свои темные делишки, тоже были подавлены, пусть и не без труда. Самых тупых, наглых и лишенных всякой человечности перебили, а остальные снова залегли на дно, выжидая своего часа. Темные маги, вампиры, оборотни, те, что любят откушать человеченки, и многие, многие другие, затаились. Немалый успех продемонстрировали и переформированные почти с нуля Министерские Силовые Органы. Немецкое Ваххе с успехом, хоть и не без потерь добило остатки чернокнижников Мертвой Головы, полностью избавившись от гнета Третьего Рейха. Греческий Периполос, провел образцовую зачистку кровососущего поголовья, Адским Огнем выпалив больше пятнадцати Гнезд, впервые за многие века напомнив Маскориде, что те отнюдь не бессмертны. Французский Легион, с совершенно не французской изящностью подрезал крылышки гарпиям и вейлам, заставив тех серьезно умерить свои аппетиты. Маги вновь прочно стали во главе Министерства. Британия сумела выделится даже здесь. Разделив свои силы на два отряда, они сформировали Аврорат и ДМП. Специалисты по зачистке всяких тварей, одетые в красные мантии, быстро объяснили оборотням, почему именно маг считается вершиной эволюции. С не меньшим успехом справлялись авроры и со всякой мелкой шелупонью, затолкав контрабандистов, воров, торговцев запрещенными предметами и прочую братию в Лютный Переулок, перекрыв им большую часть поставок. А то что не сумели перекрыть, взяли под пристальное наблюдение. Департамент Магического Правопорядка, в свою очередь провел чистку уже среди магов. Немалая доля самых ярых коррупционеров, казнокрадов да и просто бандитов в чиновничьих мантиях потеряла свои места, а особо выделяющиеся и сами потерялись. Да, работа Министерства Магии все еще была не идеальна, но теперь работа была, мракоборцы свой хлеб ели не зря. Отдел Тайн, с его неизменными невыразимцами, являясь крупнейшим во всем мире институтом магических исследований, двигал науку вперед семимильными шагами. Новые заклятия, зелья, ритуалы и артефакты патентировались с громадной скоростью, пополняя министерскую казну. В общем к семидесятым годам, магический мир был на подъеме, и никто никакой беды не ждал. Но беда плевать хотела на то ждали ее, или нет. Как уже говорилось, тревогу забили именно магглы. Количество бесследно исчезнувших из крупных городов людей, превысило все возможные нормы, и объяснить эти пропажи разборками между бандами больше нельзя было. И потому, когда в Марсельское отделение Легиона прибыл приказ расследовать данные исчезновения, скучающие маги взялись за него со всей готовностью. Но… Многочисленные проверки ничего не дали, поймать похитителей не удалось. Несколько ритуалов направленных на поиск по вещам, или крови жертв, приводили на дно всяких заливов, рек, или просто канав. Заключение — обычные убийства. Разборки между маггловской преступностью. Можно не переживать. Наверное тут бы эта история и закончилась, если бы не дотошность одного, весьма прославленного легионера.***
В маггловской литературе бытует мнение, что хороший детектив обязан быть, во-первых, безусловно красивым, высоким и статным. Неважно, голубоглазый блондин, кареглазый шатен или его волосы будут иметь «цвет воронова крыла», а глаза будут «блистать как два изумруда». Главное — хороший детектив должен быть красив, и точка! Во-вторых, оный детектив обязан быть харизматичным, иметь успех у женщин, уметь вести за собой людей и все такое. Нет ну подумайте! Какой же это красавец-детектив без красотки, вешающейся на него в конце каждого расследования? Ну и в третьих, данный субъект обязан быть кристально благородным, не иметь никаких моральных недостатков, и всегда оставаться галантным и обходительным, если только не с преступниками. Вот таким вот и должен быть настоящий детектив, по мнению маггловских домохозяек, маггловских подростков обоих полов, и маггловских же авторов детективных книжонок. Жиральд Дидье, глава розыскного бюро Легиона, вне всяких сомнений, под данное описание не подходил ни капельки. Можно даже сказать что он категорически не подходил. Мсье Жиральд был росту лишь чуть большего чем пять футов, но легко компенсировал недостаток длины своим весом. А было его не мало! Шутка ли, четыреста двадцать фунтов! Ну, видит Мерлин, любил мсье Жиральд плотно покушать. На макушке его красовалась громадная плешь, оставляя вместо волос лишь жиденькое обрамление по краям головы. А характер! О, Мордред и Моргана, что это был за характер! Как утверждали в те далекие годы все до единого сотрудники Легиона — однажды Жиралда Дидье укусил тысячелетний василиск, после чего бедное создание умерло от сильнейшего отравления. Молодые легионеры, да и большинство ветеранов, иначе как «куском злобного драконьего дерьма» своего начальника не называли. Вполне заслужено, надо сказать. Но, несмотря на все ласковые и нежные слова, что говорили в его адрес, ни один житель Европы не смел назвать Жиралда Дидье некомпетентным. И даже не потому, что вспыльчивый жирный коротышка мог и проклясть, хотя он мог, а потому что лучше Жиральда Диьде сыщиков Легионе не было. И это не потому, что в Легионе были плохие сыщики.***
История о том, как наткнувшийся на неправильно оформленную папку с делом об массовой пропаже магглов, Жиральд решил показать молодежи как надо подшивать «эти проклятые всеми сидхе куски бумаги» и случайно зацепился взглядом за мелкое несоответствие, и как он проводил свое расследование, была бы очень долгой и увлекательной. Настолько, что о ней можно было написать пару приключенческих трилогий. Полное опасностей, преследований, засад на преступников, засад преступников, покушений, побегов и прочих прелестей городского фэнтези расследование, казалось воистину безнадежным. Все с трудом найденные ниточки рано или поздно виртуозно обрывались, и мсье Дидье приходилось начинать все сначала. Но, как показала практика, ни одна, даже самая невероятная тайна, не может выдержать сражение с одним из лучших умов века, кучу бессонных ночей, и изощреннейшие французские матюги. Столь долго скрывающая истину завеса тайны наконец-то пала. И то что за ней скрывалось, заставило содрогнуться не только Францию, но и вообще всех.***
Если передать суть, всколыхнувшего мир открытия коротко и тезисно, так чтоб не вдаваться в не слишком сейчас нужные тебе подробности, то звучать она будет так: Во-первых. Всех похищенных магглов, и даже некоторое количество магов свозили в одно место, где-то на просторах Гренландии. Во-вторых. Похищали их не только из Франции, но по всему миру, и в странах Европы процент похищений был крайне мал. А вот из африканских стран людей похищали буквально тысячами. В третьих. Сумма похищенных за шесть лет дошла до невероятных не только для магов, но и для маггловского правительства, девяноста восьми тысяч человек. В четвертых. Ничего хорошего с похищенными не происходило. Их умертвляли. Ритуально умертвляли. Для проведения могучего ритуала темной магии, вроде средневековой Чумы, достаточно сотни, ну максимум пяти сотен жертв. И почувствуют этот ритуал по всему миру. Все. Даже сквибы. Даже магглы. Но здесь самого ритуала еще не проводилось. Вся отобранная, украденная жизнь, накапливалась, готовилась, и ни одной живой душе не хотелось узнать зачем кому-то столько жертвенной энергии. В пятых. За принесение в жертву разумного существа, среди магов практически всех стран и культур, полагается высшая мера наказания — смерть. Исключение только откровенно варварские племена Африки, Австралии и джунглей Амазонки, ну и Британцы, которые лучше бы убивали, отдают таких колдунов дементорам на поцелуй. Поэтому осознав масштаб событий легионеры призвали всех. Вообще всех. В шестых. Среди убийц было около пяти десятков колдунов и еще три десятка курсировали туда-сюда, доставляя новых жертв. Для сборных сил магов едва ли не всего мира — на один зуб. Операция по зачистке Мертвого Плато прошла без малейших отклонений. Кроме одного - все противники в результате захвата оказались мертвыми. В плен не удалось взять никого. Те кто все-таки попали под нелетальные заклятия, либо глотнули вставленную в зубы капсулу с ядом, либо откусили себе язык. Или их убило откатом Непреложного Обета. Сказать что маги рыли землю, значит промолчать. Проверяли всех, отрабатывали даже самые идиотские и безумные версии, но тщетно — не нашли никого. Даже талант Жиральда Дидье не смог помочь на этот раз. Зацепок просто не было. Допрос призраков, вызванных нанятыми специалистами «не самых разрешенных школ волшебства» тоже ничего не дал. В конце-концов, после двух лет непрерывного поиска дело закрыли, поиски утратили интенсивность, почти сто тысяч расчлененных трупов сожгли в Адском Пламени, а дело Гренландских Мясников, о котором рассказывают всем новичкам еще в их учебках, легло на полки. Как всем казалось история окончилась, но это было не так.***
Теперь история переносится в намного более близкий нам девяносто третий год. Тогда Британию лихорадило от неудачной политики министра Фаджа, побега Сириуса Блэка, и многих других проблем рангом поменьше. В тот сумасшедший год, когда выплыла правда о невиновности последнего из Блэков, пусть и только для узкого круга представителей Ордена Феникса, случилось еще одно событие. Оно не стало настолько известным, и не всколыхнуло население, но было оно не менее жутким, мерзким, страшным и кровавым. Двадцать третьего ноября, молодая и очень перспективная студентка Академии Аврората по имени Нимфадора Тонкс, возвращалась в Косой Переулок через маггловский Лондон. Только несколько часов назад она с превеликим трудом сдала экзамен по «слежению и маскировке», едва не провалившись по причине своей, пока еще не ставшей притчей во языцех, неуклюжести. Отпраздновав такое событие в одном из бесчисленных маггловских кафе (а стоит Аластору Грюму заловить пьяного студента в том же Дырявом Котле, бедняга пожалеет о том, что родился на свет) она решила пройтись пешком вместо привычной аппаратации. Впереди были два с половиной месяца каникул, и в тот момент жизнь казалась ей прекрасной. Будучи уже в двух кварталах от заветного прохода, магиана услышала донесшийся из проулка, достаточно громкий испуганный крик: — Эй ты чего? Отстань от меня! Сама по себе подобная ситуация не была ничем выдающимся, простые ограбления случались в маггловском мире сплошь и рядом, и вмешиваться будущий аврор совершенно не собиралась. Зато следующая реплика заставила ее резко изменить приоритеты: — Ступефай. Произнесенное тихим голосом заклинание, и последовавший за ним звук падающего тела явно показали, что происходящее сейчас в темном переулке явно является чем-то, чему любой порядочный аврор обязан воспрепятствовать во что бы то не стало. Как известно магглов чаще всего похищают дабы пустить потом на ингредиенты, ну или закуски для нелюди. Кто другой на ее месте возможно не стал бы рубить с плеча и совать свою голову туда, где ее и оторвать могут, но остатки алкоголя и горячая кровь Блэков сделали свое дело. Потому и рванулась она вперед, рассчитывая выйдя из-за угла снять наглеца точным сногсшибателем. Не вышло. Нет смысла описывать ее удивление, так и не успевшее перерасти в панику когда вместо одного похитителя и одного маггла, девушка увидела за углом одного маггла… и пятерых похитителей. Выучка, которой славятся все, кто проходил обучение у Шизоглаза, еще позволила магиане прервать атаку и поставить стандартный Протего, но слабенький, наспех поставленный, щит не удержал пять мощных заклинаний, выпущенных под разными углами. Секунда, и Нимфадору накрыла темнота.***
Ее спас слепой случай, не более того. Случай, и вечно ненавидимый ею дар метаморфа. Цепочка случайностей, ставшая в результате той ниточкой, которая удержала девушку на краю пропасти. После своего провального сражения, курсант Тонкс очнулась в каком-то шалаше, связанной и с дикой головной болью, но ей не было страшно. Она не поддалась страху, когда ее, ничего не соображающую, потащили на допрос. Даже сумела отметить явно не Британский климат и ландшафт. Страх не пришел и после допроса под вирастериумом, когда ее спрашивали о том кто она, как оказалась в том злосчастном проулке, и есть ли вероятность того что за ней придут. Она не поддалась панике, когда в халупу, где ее держали вошли несколько мужчин с настолько сальными взглядами, что их намерения предсказал бы даже тролль. Будущих авроров быстро отучают от веры в человеческую доброту, и вступившим в Академию девушкам подобные моменты проясняют отдельно. Да и просто идея насиловать метаморфа попахивает изощренным мазохизмом. Стоило только одному из них схватить ее за плечо, и магиане аж уши заложило от его крика, когда выросшие прямо из плеча иглы пробили ладонь насильника в нескольких местах. Не потеряла она расположения духа, даже когда на ней применили возбуждающие чары. Побойтесь Мерлина! Она же не маггл, в конце-то концов! Да, подобная магия вызывает у тела нужную заклинателю реакцию, но никак не влияет на разум. Простейшие упражнения на очистку сознания легко позволили ей не волноваться о воздействии. Будь у нее палочка даже простого Фините хватило бы, чтобы снять эти чары. Несостоявшиеся насильники ушли, оставив ее одну, а на следующее утро в ее «камеру», в компании пары охранников, зашел местный начальник. Тот самый, который допрашивал ее. Седовласый мужчина лет так сорока, похожий скорее на благообразного джентльмена, из маггловских фильмов, чем на какого-то преступника. Она держала себя в руках, когда ее молча, не говоря ни слова потащили куда-то на улицу. Она знала, на что шла, вступая в Академию Аврората. Знала, что лишь один из семи курсантов доживает до пенсии. Знала, и пусть и боялась смерти, но не собиралась унижаться, вымаливая себе несколько минут жизни. Она удержала лицо, увидев не меньше сотни человеческих трупов. В основном чернокожие, голые, полусгнившие — это зрелище могло заставить проблеваться многих ее коллег постарше. Она сдержалась, из чистого упрямства. Не хотелось ей дать потерять гордость перед лицом Смерти. Будь здесь Вальпурга Блек, она наверняка бы одобрительно кивнула, отмечая, то самое презрение к собственной жизни, тот самый стальной стержень, который позволял несущим в себе кровь ее рода стоять на поле брани, сражаясь до последнего вздоха, до последней капли крови, словно забыв, что они смертны. Этот стержень позволил ей посмотреть в глаза своему убийце. Позволил сдержать крик, когда вместо того, чтобы оборвать ее жизнь, ее парализовали и кинули прямиком в гниющую кучу человеческих трупов. И когда добавили темным проклятьем, заставляющим кости, ее кости, прорастать острейшими иглами, калеча внутренности. Причиняя невыразимую боль. Лишь краем бьющегося в агонии сознания, она услышала слова: — Не люблю когда мне демонстрируют строптивость. Развлекайся, тварь. И только тогда когда раздались хлопки аппаратации, когда последние из ее убийц покинули свой лагерь, оставив ее одну… Вот тогда и пришел страх. Если бы не паралич, она бы кричала от ужаса. Она бы умоляла, просила бы, согласилась бы на любую низость, лишь бы исчезнуть оттуда. Но паралич не проходил, и только тучи мух, пирующих на трупах разбивали своим жужжанием мертвую тишину, накрывшую тот ужасающий могильник. Магиана возненавидела свою глупость, которая заставила ее войти в тот проулок, свою жизнь, свою гордость, свой нрав. Но больше всего она проклинала свой Дар, раз за разом откатывающий изменения в ее теле, убирающий костяные иглы. Продлевающий ее агонию. Проклятье седовласого не давало ни потерять сознание, ни даже сойти с ума. Она не хотела жить, но не могла умереть. Парализующие чары. Проклятие калечащее ее кости. Заклинание похоти. Они причудливо переплелись, причиняя ей невыразимые страдания. Страдания которые затмевали собой все, что она успела испытать в своей жизни. Боль. Боль. Боль. Весь ее мир сузился до маленькой точки, коей являлось ее тело. А вся ее надежда была лишь в том, что рано или поздно она умрет от обезвоживания. Но… Иногда в этом мире случаются чудеса. Пусть это и происходит крайне редко, но порой такое все же бывает. Изредка помощь приходит, уже тогда когда ее не ждешь. Перед тем как провалится в темноту, Нимфадоре показалось, что она услышала чей-то громкий крик: — Рассвет! Здесь выжившая!!!***
История становления мага по имени Рассвет, могла бы поразить кого-угодно. Увы, но никто, кроме самого Рассвета ее не знал, а сам он отнюдь не страдал излишней болтливостью и желанием выговорится. Поэтому, достаточно просто знать, что он был, и что «Гренландские Мясники» чем-то ему не угодили. Очень сильно не угодили. Собранная Рассветом с миру по нитке безымянная организация, была достаточно могущественной, чтобы захватить власть в отдельно взятой стране, но ничем таким ее состав не занимался. В основном они работали как ловцы темных магов, практикующих жертвоприношения, и всяческих магических существ, жрущих человечину. В конце-концов, кроме Мясников на свете хватало всякого сброда, и этот сброд приносил людям Рассвета репутацию, связи, деньги и славу. К тому дню, когда их рейд-группа откопала среди разбухших трупов едва живую Нимфадору Тонкс, эти ребята имели славу чрезвычайно злых, сильных и опытных «Охотников за Привидениями». Около двух с половиной десятков боевиков, еще столько же вспомогательного персонала — целителей, зельеваров, ритуалистов, просто бухгалтеров и даже парочка предсказателей. К себе Рассвет брал только действительно сильных магов и хороших специалистов. Они работали. Отлавливали вампиров, охотились на оборотней, расследовали убийства и занимались прочими веселыми делами, о которых можно написать не один остросюжетный триллер с элементами хоррора. На территории Британии о них практически не слышали — Аврорат и Департамент Магического Правопорядка знали свое дело туго. А вот на большой земле у Рассвета была немалая слава, этакого народного героя, спасителя страждущих. На что ему, впрочем, было откровенно наплевать. Его цель была другой. Мясники. Только сам Рассвет и знает, за что он так ненавидит этих ребят, но преследует он их просто с фанатизмом. Нет, их действительно не за что любить! Массовые жертвоприношения никого не красят, но ненависть Рассвета переходит всяческие грани. Он шел по их следу словно пес, порой находя этот самый след спустя годы, после того как были потеряны, казалось бы, все ниточки. За те двадцать с лишним лет, с момента первого инцидента, под его руководством было найдено и уничтожено восемнадцать баз, аналогичных той, в какой нашли Тонкс. Это если считать только те, где убийц застали с поличным, не дав им уйти от летящих в спину заклятий. Брошенных же баз было найдено в разы больше. Увы Мясники умели заметать следы. Очень хорошо умели. Можно было бы допросить захваченных, но и здесь наступал облом — все до единого Мясники сопротивлялись не щадя себя, а те, кого таки поймали умирали. Либо сами, проглотив капсулу с ядом, либо от отката Непредложного Обета. Та же самая ситуация и с вызванными на разговор призраками умерших. Они либо не появляются, либо просто молчат несмотря не все старания специалистов. Все что оставалось Рассвету и ко, бороться с метастазами, уничтожать малые группы, не имея ни единого шанса добраться до основы. До лидеров. Так продолжалось долгие годы, пока в вымершей африканской деревеньке не нашли одну молодую и не особо везучую аврора. После этого у Рассвета появилась зацепка. Одна единственная, очень призрачная, но появилась. Вытащенное с помощью Думосброса лицо того самого седого мужчины, что наслал на Тонкс весьма профессионально исполненный Костяной Венок. И за этот шанс, маг уцепился подобно бультерьеру тетушки Мардж.***
Дабы не тратить время, историю всего расследования, занявшего два с половиной года можно передать одной короткой фразой — «В последний момент». Промедли Рассвет еще хоть пару лет, занимаясь отрубанием голов Немейской Гидры, и ситуация стала бы просто таки катастрофической. К счастью, в ходе долгих поисков, подкупов, запугиваний, двух похищений и даже штурма Министерства Магии Боливии, было выяснено истинный план «Гренландских Мясников». План, который был очень плотно связан с магической Британией. Долгое объяснение в короткой форме — они хотели воскресить Волдеморта. Вернее не так. Они хотели воскресить нескольких Волдемортов сразу.***
Однажды на территории нынешнего Египта, тогда называвшегося Та-Кемет, жил один колдун. Был он очень сильным, и единственное, что превосходило его силу было его же властолюбие. Он жаждал править. Править всем государством. Что было совершенно невозможно, ибо к роду Солнцеликих, отмеченных самим Ра, он никоим образом не принадлежал. Пусть он и был сильнейшим колдуном всего Та-Кемет и, возможно, даже всего мира, он не мог захватить власть в одиночку. Не мог противостоять всей стране. И он нашел решение. Темнейшими ритуалами он разбил свою душу на двенадцать частей. Само по себе, это не сделало его непобедимым, но потом… Потом он вселил одиннадцать, отделенных от его тела, кусков души в тела одиннадцати плененных им человек. В результате он стал чем-то совершенно иным, несоизмеримо большим и одновременно меньшим чем простой смертный. Каждое из двенадцати тел обладало всеми его знаниями, умениями и могуществом. Уже страшно, да? Но самое жуткое было в том, что душа на все тела была одна. И мыслили они тоже как одно существо. И действовали точно так же. Двенадцать сильнейших колдунов эпохи, взаимодействующих лучше чем воины, сражавшиеся плечом к плечу друг к другом многие годы. Вот чему пришлось противостоять тогдашнему Фараону. Того колдуна смогли одолеть. Неимоверной ценой, буквально завалив телами верных правителю воинов и жрецов, но смогли. А после его имя стерли, убрали из истории. Все его наработки были уничтожены, и о нем забыли. О тех событиях нет ни единого упоминания в маггловской истории, да и в магической их сущие крохи. Даже только что рассказанное, является результатов многолетних исследований и нескольких дорогостоящих экспедиций. Шли века, и в 1654 году ритуал позволяющий расколоть свою душу был воссоздан еще раз, однако в совершенно другой форме, пусть и не менее впечатляющей. Геппо Омерзительный вполне заслужил свое прозвище, но в тот раз превзошел самого себя. Проведенный им ритуал позволял создать крестраж. Этот воистину жуткий предмет запирал в себе часть души создателя, позволяя ему воскреснуть после того, как основное тело будет убито. За все время этот трюк применили считанные единицы. Был среди них и Волдеморт. Впрочем, Том Риддл, являлся действительно гениальным исследователем, а еще он очень боялся смерти, а посему, он смог выделиться и здесь. Вместо создания одного крестража, как делали все до него, он создал семь. Сильнейшее магическое число, как посчитал он должно было не только гарантировать ему бессмертие, но и ощутимо усилить его Дар. Гарантировало. И усилило. Потом, были всем известные события, связанные с Пророчеством и последующий за ним приход Темного Лорда в дом четы Поттеров, долгое бездействие, возвращение из мертвых прямо во время проведения Турнира Трех Волшебников, и бой в Отделе Тайн. А потом к нему явился один из агентов Мясников. Темный Лорд был еще тем параноиком, во много превосходящим даже Аластора Грюма, но все же не смог отказаться от подаренного свитка. Свитка с описание того самого безымянного ритуала, созданного безымянным колдуном. Вообще-то этот ритуал был для Волдеморта непригодным. Древний египтянин вложил части своей души в живые тела, Волдеморт в зачарованные предметы, живыми не являющиеся. Первый разделил свою душу на двенадцать частей, Темный Лорд на семь, или, как он долгое время думал на шесть. Но не зря Лорда Судеб называли гением. Он справился и сумел провести сложнейшие арифмантические перерасчеты в рекордные строки. И зашел в тупик. Одним из ключевых условий применения древнеегипетского ритуала являлось наличие живого человека, в которую и будет помещен кусок собственной сути. Как бы не старался Темный Лорд, но избавиться от ключевого условия не получалось. Чтобы воплотиться сразу в нескольких телах Волдеморту необходимо было «опереться» на живое человеческое тело. Которого не было. До тех пор, пока появившейся агент Мясников не дал еще одну подсказку. Он просто рассказал о том, что произошло в ту ночь, в доме Поттеров. Что последним, седьмым, крестражем Волдеморт невольно сделал Мальчика-Который-Выжил. Естественно, он в это не поверил. И точно также естественно, он взялся проверить сей факт. И проверил же. Убедившись, что в знаменитом шраме Гарри Поттера, действительно находится кусочек его души, Темный Лорд задался очередным вопросом — а как ему, собственно, вытащить Мальчика-Который-Выжил из самого безопасного места Британии, прямо из-под носа Альбуса Дамблдора? И вновь его паранойя заорала об опасности, когда Мясники предложили ему решить и эту проблему. Немного успокаивало только то, в этот раз помогать они стали не бесплатно. Да и цену запросили такую, что даже у Волдеморта проснулось желание воззвать к совести предложивших свои услуги темных магов. Тем не менее, он заплатил, и не разочаровался. Неизвестно что именно предложили Гермионе Грейнджер, чтобы она из вернейшей подруги, товарища по оружию, одного из самых близких, для Героя Магической Британии, людей, превратилась в предателя, но факт остался фактом — именно она сыграла основную роль в захвате Гарри Поттера. Несколько подчиняющих зелий, мощный артефакт блокирующий охранные чары Хогвартса, и невероятная наглость — вот что привело ее к успеху. Но даже так, план едва не был сорван самим Гарри Поттером, сумевшим отбиться от подчиненных учеников. Если бы не личное участие мисс Грейнджер, ее авантюра имела все шансы сорваться. После доставки бессознательного тела к месту проведения ритуала, нанятый Темным Лордом специалист, завершил все возможные приготовления. План был завершен, успех был близок, не было ничего, что могло бы хоть как-то пойти не так. Увы, но в безукоризненный план Волдеморта закрался один единственный изъян. На тот момент, в теле Гарри Поттера уже не было крестража.***
Любое сильное переживание оставляет след на личности человека. Чем сильнее переживание, тем ярче и длительней этот след. В случае с Нимфадорой Тонкс, на ее личности остался не след, а кровавый шрам, едва эту личность не уничтоживший. Если бы не наличие в команде Рассвета, колдомедика крайне редкой специальности, сосредоточенного именно на исцелении ментальных травм, молодая метаморфмаг осталась бы овощем. Но ей все же повезло, и разум пострадавшей удалось сохранить. Хотя это было весьма относительное везение. После того, что пережила аврор, ей необходимо было что-то, за что можно было уцепиться, нечто, что стало бы якорем для ее разума, не дав скатится в пучину безумия. Для Рассвета весьма выгодно было бы, закрепить этот образ на себе, получив просто таки собачью преданность магианы. Его даже не осудили бы, слишком сильная была травма Нимфадоры. Тем не менее, Рассвет не стал привязывать к себе весьма сильную магиану, как и не позволил сделать это штатному легименту и колдомедику. Он просто приказал влить в нее стабилизирующие разум зелья и дать ей самой собрать свой разум из осколков. Весьма рискованный трюк, вполне могущий привести к коллапсу разума пациента. И все же Тонкс справилась, сумев сохранить саму себя, и даже остаться адекватной. Ее же якорем стала ненависть. Абсолютное и всепоглощающее желание убить. Убить не Мясников как таковых, а конкретно одного единственного человека — того самого, кто ее проклял, и Рассвет пообещал ей его жизнь, в обмен на службу. После принесения всех обетов, Тонкс была принята в отряд. Когда же людьми Рассвета была установлена цель мясников — было решено применить новую сотрудницу в действие.***
Как известно любому заинтересованному лицу, темная магия строится на эмоциях, в первую очередь негативных. Круциатус не сработает если кастер не будет всей душой желать неизмеримых мук своей цели, сколь бы точно не воспроизводить движение палочкой, но без желания убить, Авада Кедавра не возымеет действия. Так и с любым другим заклинанием относящимся к темной магии. В этом и сила, привлекательность и опасность этой ветви магии — важна не сама сила заклинателя, но его настрой, чувства, злостный задор. Не удивительно, что сознание практикующих темных магов практически в ста процентах случаев неотвратимо меняется. У магглов людей с такой психикой, с недавних пор, принято называть ситхами. Светлая же магия, требует в первую очередь точности, контроля и сосредоточенности, что делает ее гораздо более сложной в освоении, а также затрудняет ее использование в бою. Сами термины светлой и темной магии касаются едва ли десяти процентов от общего количества заклинаний. В массе своей магия нейтральна к эмоциям и безразлична к чувствам колдующего. Это тоже общеизвестный факт. Но мало кто знает, от том, что чувства легко гасятся своими антиподами. Проклятие построенное на зависти, может быть перебито радостью, печаль счастьем, ненависть любовью, и так дальше. В большинстве случаев, это просто бесполезный факт, не имеющий никакой пользы в реальной жизни. Эффект темной магии, это концентрация всего плохого, и никакому чувству не удастся перебить эту силу. Если светлое чувство будет естественным. А вот если из разума мага убрать все мысли, все эмоции, все ощущения кроме одного сплошного и всепоглощающего удовольствия, то, как показала практика, засунутый в него же кусок отколотой темным ритуалом души просто развеет как дым. Как и было запланировано. К моменту, когда Гарри Поттер вернулся из Визжащей Хижины, все остатки чужой души из него уже испарились. Когда над ним проводили ритуал, Альбус Дамблдор сделал невозможное, он вычислил место проведения, поведя в бой все доступные ему силы. Нимфадора Тонкс же, отправила Рассвету своего Патронуса, с координатами места битвы, и потому ее работодатель пришел как раз вовремя, чтобы переломить ход сражения. Ну, а поскольку для проведения ритуала Темному Лорду необходимо было вытащить частицы своей души из их сверхзащищенных вместилищ, то высший экзорцизм под названием Слово Чистоты просто и без затей уничтожил все части сущности Лорда Судеб. И пока Гарри Поттер валялся в бреду, а за его жизнь боролись все доступные колдомедики, ударная группа под предводительством быстро договорившихся друг с другом Альбуса Дамблдора и Рассвета совершила боевой рейд в Боливию, таки захватив того самого, пытавшего Тонкс, колдуна. Миссия завершена.***
— Значит я был всего лишь приманкой. — Тихо спросил Гарри Поттер. — Именно так. — Все так же равнодушно ответил Рассвет. В голове молодого мага бушевала настоящая буря. Не каждый день ты узнаешь, что внутри твоей головы сидел кусок Волдеморта. И уж точно не каждый день узнаешь, что Волдеморт, на самом деле, далеко не самая страшная тварь в этом мире. Тем временем, когда молчание начало затягиваться, Рассвет задал вопрос: — Есть ли еще что-то, о чем ты желал бы знать? — Да. Есть! — Ответил парень. — Почему крестраж уничтожали именно так? — Это единственный, известный мне, способ сделать это, не убивая носитель. — Тут же последовал лаконичный ответ. — Хорошо. Хорошо! — Гарри изо всех сил старался не сорваться, и не начать орать на сидящего перед ним мага. Частично из вежливости и чувства собственного достоинства, частично от понимания, что он, в отличии от профессора Дамблдора не будет спокойно смотреть на истерику Мальчика-Который-Выжил. — Но почему, во имя Мерлина, именно Тонкс? — Она была единственной, кому ты доверял достаточно, чтобы подпустить столь близко к своему разуму. И одновременно единственной кому доверяли в Ордене Феникса. — Ясно. — Лицо парня скривила горькая усмешка. — Везде предательство, правда? — Обратился он к сидящему напротив него человеку. — Я не могу судить об этом со стопроцентной вероятностью. — Ответил тот, совершенно серьезно. Видимо иронии в словах Гарри, он просто не понял. — Ладно, я все понимаю, но где она этому научилась? — Задал он следующий вопрос. — Ее обучила одна из моих бойцов. Использования подобного навыка является ее семейной ценностью, и по моему приказу Кейто научила Нимфадору этой методике. — К Мордреду подобное обучение! Вопрос за вопросом, ответ за ответом, постепенно восстанавливали картину событий. К примеру, украденные Тонкс деньги понадобились для разовой финансовой акции, позволившей наварить просто бешеную сумму. Все взятое золото уже давно вернулось на место, да еще и количество его было удвоено за счет процента со сделки. Книги же, украденные из Библиотеки, тоже были возвращены туда, откуда их взяли. Сами эти тома были нужны, чтобы просчитать некоторые эффекты будущего ритуала. Рассвет отвечал не таясь. О том, что изначально выживание мага по имени Гарри Поттер не планировалось, что он так и должен был до конца жизни даже не осознать того, что полностью лишился своей воли. Рассвет не пытался оправдаться, не приносил извинений, и не чувствовал вины. Но просто объяснял ситуацию. И нельзя сказать, что Гарри его не понимал. Он по прежнему бесился, по прежнему ненавидел Тонкс, по прежнему жаждал встать и дать равнодушному ко всему магу в глаз. Из-за них он едва не погиб, из-за них он мог лишиться разума, из-за них пострадала его гордость. Но если бы не они, в его голове сидел бы кусок Темного Лорда, если бы не они, Англия погрузилась бы в пучину войны, и у Ордена не было бы ни единого шанса на победу, если бы не они, то неизвестная группа магов продолжала бы убивать ни в чем не повинных магглов. Он понимал, что цели Рассвета были благими, и понимал, что поступать так, как он тоже нельзя. В голове всплыла услышанная когда-то фраза — «Не можешь предотвратить, возглавь». «Как там говорил, профессор Флитфик? Я сильнейший маг этого поколения? Ну, значит выбор сделан». — Скажите, мистер Рассвет, вы примете в вашу группу Героя Магической Британии?***
Он согласился, пусть и неохотно. Это если Гарри правильно понял, ведь выражение лица Рассвета осталось таким же каменным. Первичной проблемой был тот факт, что в свою маленькую армию Рассвет принимал только уже опытных бойцов, а не закончившую шестой год мелюзгу. Тем не менее, он все же отступил от своего правила. Частично потому, что Гарри действительно обещал лет через сорок стать вровень с тем же Темным Лордом, частично потому, что он уже был замазан в операциях Рассвета, ну и частично потому, что за него, Гарри, поручился профессор Дамблдор. Сам Дамблдор, хоть и не стал поступать Рассвету на службу, заключил с ним союз, и можно было не сомневаться, что в следующий рейд на Мясников пойдут и бойцы Ордена Феникса. Альбус Дамблдор отлично умел оценивать степень любой угрозы. После долгих нескольких часов переговоров, Гарри поселили в пустующем Хогвардсе, в гостевой комнате. «Благо, хоть возвращаться к Дурслям мне не придется». — Подумал на это маг. Уже подойдя к своему новому жилищу, он встал как вкопанный. Перед дверью в его комнату стояла непривычно серьезная Нимфадора Тонкс. — Нам нужно поговорить. — Ее голос был ровный и совершенно лишен привычных веселых ноток. Гарри задумчиво посмотрел на нее, кивнул своим мыслям и добродушно ответил: — Редукто.***
— Это… было… сильно. Для шестикурсника. — С трудом проговорила уставшая Тонкс. От былой расслабленности не осталось и следа, лицо ее было покрыто испариной, а волосы каменной крошкой. На простой серой мантии было несколько подпалин, да и просто общий вид выражал немалую усталость. Лежащий на полу лишенный палочки и совершенно лишившийся сил Гарри Поттер на это ответил: — Иди-ка ты… — Сам его ответ мог бы заставить покраснеть даже дружков Дадли Дурсля, но Тонкс и ухом не повела в ответ на произнесенные ругательства. — Успокоился? — Нет. Сейчас отдохну и таки убью тебя, мразь. — Совершенно честно ответил парень. Тонкс тяжело вздохнула, и, покачав головой, произнесла: — И все же, нам с тобой нужно серьезно поговорить. — В ответ на его ненавидящий взгляд, та только продемонстрировала ему зажатую в руках остролистовую палочку. — Ты сам пойдешь, или мне и дальше перед тобой распинаться? Быстро прикинув варианты, Гарри все же поднялся и с трудом последовал за магианой в выделенную ему комнату. Соблазн атаковать ее голыми руками, раз уж палочку отобрали, был очень велик. Увы, но парень трезво оценивал свои шансы, если уж он будучи вооруженным и полным сил не смог ее даже сколь-либо серьезно задеть, то уж в нынешнем состоянии он ей не противник. Да и скорость движений хоть и молодой, но весьма опытной, аврора явно говорил против столь безрассудной атаки. Вырубит и не почешется. Пройдя внутрь весьма неплохо обставленной комнаты, они уселись на противоположных концах стола. Спустя пять минут, в течении которых они просто молча смотрели друг на дуга, Тонкс наконец-то заговорила: — Я тебе серьезно задолжала. Если раньше Гарри думал, что он в бешенстве, то вот эта сказанная будничным тоном, фраза едва не сорвала ему крышу: — Задолжала?! Ты сейчас серьезно?! После всего что ты сделала я тебя… — Силенцио. — Оставив парня в ярости пытаться сказать хоть слово, она продолжила. — Не перебивай и дай закончить. Я действительно поступила очень нехорошо, но причина моего долга не в этом. -… — Фините. — Посмотрев на взбешенного, но, тем не менее, молчащего парня Тонкс закончила фразу. — Я задолжала тебе благодаря тому, что увидела его кровь, услышала его вопли, смотрела как он подыхает, наслаждалась его муками… — Начав говорить тихо и уравновешенно, она постепенно едва не сорвалась на крик, а уж злобы и ненависти в голосе и во взгляде магианы было никак не меньше, чем у самого Гарри. В конце-концов, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, та успокоилась. — Я думаю, Рассвет тебе рассказал, о ком я говорю, и за что я ненавидела ублюдка? — Мне тебя пожалеть, бедняжка? — Количеству яда в его голосе наверно позавидовал бы даже Снейп. — Не стоит. Я свой долг вернула… благодаря тебе. И вот за это я тебе очень должна. — Глубоко вздохнув, словно перед нырком в воду, Тонкс продолжила. — Не подумай, что я прошу прощения, за то, что с тобой сделала. Если бы это могло бы помочь мне добраться до этой твари, я бы без всяких сомнений тебя убила бы. Пожалуй никто и никогда не сможет сказать, сколько выдержки пришлось потратить Гарри Поттеру, чтобы не наплевать на все и не вцепиться в глотку Нимфадоры Тонкс голыми руками, а то и вовсе зубами, но он даже не пошевелился. Просто холодным тоном произнес: — И? Зачем ты мне это говоришь? К чему весь этот цирк? Ты ведь отомстила своему палачу, так зачем ты сейчас меня бесишь? Вместо ответа, магиана бросила на стол небольшой блокнот, в кожаной обложке. Прежде чем Гарри успел что-либо спросить, она вновь заговорила: — Гипноз, если он магический, а не маггловкая имитация, можно применить в обе стороны. Чтобы научиться опутывать своей волей чужой разум, сначала нужно научиться открывать собственный. Мастера этой ветви Искусства, могут поменять чужое сознание, а могут и открыть для изменений свое. Стараясь не перейти на рычание, парень задал вполне закономерный вопрос: — И с какого чуда ты мне об этом рассказываешь? Мне, думаешь, легче станет, от того, что я буду знать, чем именно ты меня подчинила? — Нет, я так не думаю. Смысл всей этой встречи в том, что пока ты восстанавливался после ритуала Пожирателей, я тоже была занята. — И чем же? Промывала мозг еще кому-то? В ответ Тонкс только засмеялась. Когда от парня потянуло самой настоящей, физически ощутимой жаждой убийства, магиана все же успокоилась и продолжила: — Почти угадал. Мозги промывали мне самой. Ее ответ однозначно был не тем, которого Гарри ожидал. Прежде чем он успел задать какой-либо вопрос, аврор снова продолжила: — Пока ты был без сознания, моя наставница, по моей просьбе, погрузила меня в транс, и прописала в моем разуме определенные установки. В этом блокноте, — тут она кивнула на лежавший нетронутым объект разговора, — записаны слова, фразы и действия, которые должны будут спровоцировать у меня определенную реакцию. Единственным, что Гарри смог из себя выдавить было весьма жалкое: — Чего? — О-х-х-х. Ну, к примеру, ты говоришь мне фразу, а я погружаюсь в транс и ты можешь приказать мне все что хочешь, или я начинаю испытывать неимоверное влечение к тебе, или мне внезапно захочется раздеться, или… — Хватит! — Парень прервал ее возмущенным криком. — Только не говори, что ты оказываешься от такого подарка! Я долго на это решалась, и еще дольше мне эти закладки ставили. От такой постановки вопроса засмеялся уже сам Гарри. — И что? Ты решила, что раз ты поступила так со мной, то я сделаю с тобой то же самое? А о том, что мне ты ни Морганы не сдалась, ты не подумала? — Она явно хотела что-то возразить, но теперь уже он не дал ей и слова сказать. — Знаешь что? Иди отсюда, к Мордредовой бабушке! Неужто ты забыла, как едва не поджарила мне мозг в Визжащей Хижине? С какого дерьма пикси… — Я забуду. — Не дала она ему закончить. — Что? — Про себя Гарри вновь ругнулся в ответ на то, что он вновь позволил Тонкс сбить себя с мысли. — Говорю, забуду. — И поясняя продолжила. — Как только я выйду за двери, я полностью забуду о том, что когда-либо погружала тебя в транс, как и о нашем теперешнем разговоре, да и об этой вот книжечке, — она вновь указала на блокнот, — я тоже забуду. В этот раз маг молчал долго, минут десять. Тонкс, в свою очередь тоже молчала, не мешая ему думать. Парень отнюдь не был столь непоколебимым, как он показывал внешне. Сама идея сделать с метаморфмагианой то, что она сделала с ним, была ему весьма приятна, да и как девушка магичка его привлекала. Останавливало истинно Гриффиндорское благородство, а еще нежелание опустится до ее уровня, ведь у Тонкс хоть какая-то цель была, а ему предлагалось просто поиграть с живой игрушкой. Ну и самым главным фактом была банальная брезгливость. Он отлично помнил то мерзкое чувство, когда он кончал под ее ступнями, то ощущение, когда ты совершенно себе не принадлежишь. Он банально не хотел даже приближаться к подобной тематике. Еще раз прикинув варианты, он ответил тихо, но твердо: — Нет. Уходи. — Это окончательное решение? — Да, я решил именно так. И еще, тебе лучше не встречать меня. Никогда. — Он был абсолютно уверен что увидев ее, он все так же попытается убить Тонкс. — Ладно, я принимаю такой выбор, хоть мне и было бы легче, если бы ты согласился. Я попрошу Рассвета, чтобы меня перевели на дальние рубежа, едва ли мы еще встретимся, по крайней мере в ближайшие три-четыре года. — После короткой паузы, она добавила. — И я все равно забуду обо всем, связанным с этой ситуацией, так что твоей ко мне агрессии просто не пойму. — Я учту это. — Ясно, тогда… — Внезапно, на какую-то секунду, взгляд Тонкс затуманился, будто бы она вспомнила о чем-то. Спустя секунду, она встряхнула головой, словно проснувшись, и встала с кресла. — В общем, бывай, Гарри! — Чтоб ты на Аваду нарвалась. — Мда… Знаешь Гарри, я бы на твоем месте расспросила бы побольше о гипнозе, на случай, если его применят к тебе еще раз. Никогда нельзя быть слишком подготовленным. — Что-то было не так. Ее намерение изменилось. Гарри не мог похвастаться тем, что легко читал людей, но все же он был уверен, что Тонкс хотела уйти. Уйти, а не начинать разговор. — Я могу сопротивляться Империусу, скидывал его с себя, даже в исполнении Волдеморта. Единственная причина, по которой ты смогла продавить мою волю, — тут он не удержался и таки подпустил в голос злобы, — в том, что я тебе доверял. Ожидай я твоего предательства, и ни куска драконьего дерьма у тебя бы не вышло. — Верю, верю! — Подняла руки вверх Тонкс. — У тебя действительно сильная воля — сбросить Империус по силам единицам. Теперь же, когда ты знаешь чему противостоять, ни один Мастер Гипноза не сможет застать тебя врасплох, как бы он не старался. Встав из-за стола, девушка наклонилась и положила его палочку рядом с блокнотом. — И все же, я дам тебе совет. Он весьма простой — просто не дай вывести себя из равновесия. — Она отклоняется немного назад, так, что надетая на ней тяжелая куртка из драконьей кожи обтягивает выставленную вперед грудь, и продолжает. — В основном, в таком случае, тот кто захочет ввести тебя в транс, начнет делать совершенно бессмысленные вещи. Теперь ее тело отклоняется влево, и почти сразу право. Двигается только ее туловище, ноги остаются на месте. Можно было бы сказать, что девушка движется подобно змее, но в ее перемещениях нет никакого ритма. — Резкие, неправильные движения, сильно отвлекающие внимание, тоже служат неплохим инструментом. Основная их роль перегрузить твой мозг, заставить его обдумывать все отвлекающие факторы, а не слова гипнотизера. Постепенно мозг перенапрягается, не в состоянии осмыслить всю поступающую информацию, и, в конце-концов, вырубаясь. И тогда, пока разум погруженного в транс спит, гипнотизер говорит мозгу своей жертвы то, что ему нужно. — Ее движения все так же хаотичны, но теперь она еще и переступает с места на место, не очень быстро, но голова все равно начинает кружиться. — Гипнотизер говорит твоему мозгу что думать. Говорит ему о чем помнить. Говорит о чем забыть. Говорит что делать. — Теперь она уже ходит кругами, время от времени исчезая за спиной, чтобы появиться с другой стороны. Или с той же самой, ведь движения магианы не перестали быть хаотичными. — Предотвратить такую ловушку очень сложно, ведь к моменту когда ты понимаешь, что что-то не так, информации слишком много. Становиться слишком тяжело обрабатывать ее. Слишком тяжело думать. Слишком тяжело просто не вырубиться. — Она вновь стоит перед ним, переступая с ноги на ногу, оставаясь, тем не менее, на месте, и двигая туловищем. — Но ты можешь не переживать по этому поводу, у тебя слишком сильная воля, и ты полностью готов отразить любую неожиданную попытку подчинить тебя. — Ее речь все ускоряется и ускоряется, складываясь в просто череду слов, без особого смысла. — Тебе не стоит волноваться, что я досчитаю до десяти, а ты погрузишься в транс. Десять. У меня совершенно ничего не получится. Девять. Ты полностью себя контролируешь. Восемь. Тебе не тяжело двигаться. Семь. Из твоей головы не исчезли все мысли. Шесть. Твои глаза не слипаются. Пять. Ты не ощущаешь, как тебя погружает в теплую воду. Четыре. Твой разум не покоряется моим словам. Три. Ты не теряешь свою волю. Два. Ты не позволяешь мне принимать за тебя все твои решения. Один. Ты не погрузишься в транс когда я хлопну в ладоши. Волноваться не о чем. Ты в полной безопасности. Хлопок. -… ты просыпаешься. Кончай! — Раздался прямо над ухом голос Тонкс. — А-х-х-х! — Против воли застонал парень, когда его тело сотряс сильнейший оргазм. Пока же он пачкал свое белье собственным семенем, Тонкс встала, оставив парня сидеть в кресле одного. «И когда только она успела сесть рядом со мной?» — Пронеслась в совершенно пустой голове одинокая мысль. Терпеливо дождавшись пока парень перестанет извергаться, Тонкс направила на его штаны палочку и произнесла: — Скорджифай. После того как со штанов пропало пятно, она спокойно развернулась, подошла к двери, и уже выходя из комнаты, проговорила: — Я рада, что ты принял мое предложение. Надеюсь, тебе понравиться. Удачи. — И тебе навернуться и упасть с Астрономической Башни. — Попрощался он в ответ, стараясь избавиться от ощущения какой-то неправильности. Глаза же мага против воли проследили за двигающимися ягодицами уходящей девушки. Дверь за Тонкс закрылась, надежно стирая той память об их разговоре, а Гарри в очередной раз посмотрел на подаренный ему небольшой, исписанный мелким почерком, блокнот. «Что же, по крайней мере я расквитаюсь с Тонкс, за то что она промыла мне мозг. Все же хорошо, что я принял ее предложение. С одной стороны опускаться до ее уровня не слишком хорошо, да и ощущения от того, что не можешь себя контролировать весьма мерзкие. Зато, теперь можно показать Тонкс насколько это неприятно, или приятно. Да и просто девушка она красивая, так почему бы и не принять такой подарок, раз уж она сама предлагает?» С этими мыслями, Гарри Поттер открыл блокнот и погрузился в чтение. Уже выйдя за дверь комнаты парня, которого она только что, в очередной раз, загипнотизировала и после довела до оргазма, Тонкс внезапно поняла, что совершенно точно не собиралась подчинять Гарри еще раз. Более того, она, должна была уйти в тот же миг, когда он отклонил предложение взять блокнот. Спустя еще секунду она застыла на месте. Глаза девушки закатились, а на лице застыло странное выражение, будто она уже на грани сна и вот-вот вырубиться. Ну, а ее разум послушно переписал сам себя, полностью забыв все, что ему сказали забыть. На вершине Астрономической Башни стояли двое. Мужчина и женщина. Первый был совершенно невзрачным человеком, с абсолютно неподвижным ничего не выражающим лицом. Вторая неимоверной красоты женщиной, с явными азиатскими корнями — раскосые глаза и форма лица указывали на то, что одним из ее родителей был житель Страны Восходящего Солнца. Некоторое время оба человека молчали. Наконец-то невзрачный мужчина задал вопрос: — Было ли это необходимым, Кейто? Женщина загадочно улыбнулась и довольным голосом произнесла: — Думаю да. В первую очередь для самого Поттера Гарри. — В ответ на не заданный вопрос, красавица продолжила. — Поимеет он девочку, раз, другой, десятый, а к концу года уже не будет настолько ее ненавидеть. Как и тебя, Рассвет. Мужчина лишь кивнул, не проявив совершенно никаких эмоций. — Я доверяю твоему профессионализму. Если же ты ошиблась, разбор последствий будет за тобой. Эти слова можно было бы принять за угрозу, но женщина слишком хорошо знала своего собеседника. Тот просто констатировал факт, что, как та считала, пугало намного больше чем любые угрозы. Она слишком хорошо знала, кто стоит рядом с ней. Помолчав еще немного, она все же заговорила вновь, только теперь в голосе явно слышалась нерешительность. — Знаешь, Рассвет, а ведь мальчик действительно очень силен. Именно в плане силы воли. Если бы он тогда ожидал попытки подчинения со стороны маленькой Нимфадоры, ей бы ничего не удалось. Это сейчас, когда она уже знает все его слабости, когда она просто таки протоптала себе дорожку в его разум, а он сам привык ее пускать в себя, ей было просто. Тогда же, ей помогло только чудо, да еще неопытность молодого Поттера. — Ты говорила об этом. — Голосом мужчины все так же можно было озвучивать покойников. — Я веду к другому. — Кейто нервно облизала губы. — В случае с Мастером Гипноза, если жертва не ожидает попытки воздействия, то шансов противостоять практически нет. Вновь настала тишина. Шли минуты за минутами, и женщина заговорила вновь. — Тогда… Тогда я уже принесла тебе Обет, и физически не могла предать, ты не мог ожидать от меня ничего плохого. Ты был ранен, накачан обезболивающими зельями, и знал, что я верна тебе и не представляю опасности. И когда, я захотела… поразвлечься с нравящимся мне магом… — Собеседница замолчала подбирая слова. — Ты прошла в шаге от гибели. — Подсказал мужчина. — Да. — Очень тихо согласилась та. — Я сглупила, и меня спасло только то, что ты сначала применил легименцию, а не боевую магию. — Теперь она тяжело сглотнула. — Тогда я просто была рада, что осталась в живых, но потом я вспомнила. Моя мать, наставляя меня своему Искусству, говорила, что путы эти накладываются на разум, но связывают душу. И если несмотря на все возможные преимущества, опутать чей-то разум не удается… В голосе женщины, несмотря на все ее старания, проскочили нотки ужаса, но она нашла в себе смелость задать свой вопрос. — Скажи, Рассвет, у тебя есть душа?