Победитель получит все

Гет
Перевод
R
В процессе
220
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
планируется Макси, написано 269 страниц, 38 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
220 Нравится 128 Отзывы 87 В сборник Скачать

Глава 1. Десятый

Настройки текста
Примечания:
Когда сознание медленно вернулось к нему, он с уверенностью мог назвать только четыре вещи. 1. У него ужасно болела голова. 2. В данный момент он лежал на чем-то холодном и твердом, что никак не облегчало вышеназванную головную боль. 3. У него не было ни малейшего представления, почему случились пункты 1 и 2. И 4. У него было четкое ощущение, что пункт 3 должен был расстраивать его намного больше, чем это было в настоящий момент. Признаться честно, у него не было никакого желания двигаться или даже слишком много думать, в надежде на то, что если он будет неподвижен, голова перестанет болеть. Или, может быть, он опять погрузится в блаженную темноту, из которой только что вышел. Это определенно казалось более привлекательным, чем реальность. Но сознание стремительно возвращалось, мозг прояснялся по мере того как рассеивался туман сна, и он услышал движение где-то неподалеку. Этот звук резко пробудил его. Разум внезапно обострился, когда он заставил себя открыть глаза, и он не смог удержаться от восклицания — это простое движение привело к еще одной волне боли. Застонав, он стиснул голову руками, пытаясь вспомнить, почему она так сильно болит. И с ужасом ощутил лишь пустоту. — Привет, — откуда-то справа прозвучал незнакомый голос, и он застыл на месте. Не теряя бдительности, он с трудом приподнялся и оглянулся по сторонам в поисках говорящего. Потребовалось некоторое время, чтобы зрение пришло в норму, но затем он увидел человека, сидящего у противоположной стены. — Где я? — требовательно спросил он у человека, пытаясь рассмотреть того при тусклом свете незнакомого помещения. Дрожь в голосе прозвучала сильнее, чем ему бы хотелось, но, по крайней мере, он смог сесть, несмотря на боль, все еще пронизывающую его череп. — Что произошло? — Понятия не имею, — прозвучал ответ, который мог только привести в ярость. Собеседник подошел ближе, и он смог разглядеть, что у того были гуманоидные черты лица, и это лицо в данный момент изучало его с выражением симпатии и любопытства. Он никогда раньше не видел этого человека. — Кто ты? — спросил он, и другой человек поднял бровь. — Вопрос интересный. Но еще более интересным вопросом будет… а кто ты? Это выглядело странно, и он открыл рот, чтобы ответить. Затем он остановился, и его сердца застучали сильнее, когда он понял, что не может ответить на этот вопрос. Когда он попытался определить свою личность, то не получил в ответ ничего, кроме ужасающей пустоты. Ни имени… ни личности… ничего… — Я… Его разум метался, отчаянно пытаясь заполнить пустые места, которых, как он знал, не должно быть. Этот вопрос словно открыл поток умственной активности, и он почувствовал парализующий страх, нарастающий в нем, когда все новые, один за другим появлявшиеся вопросы оставались без ответов. Он отчаянно искал ответы, ломая голову в поисках луча, способного пролить свет на возрастающую тайну, окружавшую его. Словно его разум пытался найти точку опоры, но не находил. Чем сильнее он тянулся к информации, тем отчетливее осознавал, что ее не было. Мало того, что он не знал, как оказался в этой темной комнате — у него не было никаких воспоминаний о времени до своего пробуждения здесь. Как будто бы все его существование началось в этот момент… — Что со мной произошло? — закричал он, пытаясь сохранить самообладание, но чувствуя, что начинает проигрывать в битве с полнейшей паникой. Он отпрянул от другого человека, когда пришло полное осознание чудовищности ситуации. Осознание того, сколького он лишился. Он закрыл глаза в попытке устранить все внешние раздражители, пытаясь вспомнить что-нибудь… хоть что-то… — Дыши, — твердил голос человека, внезапно угрожающе приблизившись, и он почувствовал неожиданное прикосновение к своей руке. Он отдернул руку, отчетливо понимая, насколько уязвим сейчас. Он не мог знать, кем был этот человек и можно ли было ему доверять. Насколько ему было известно, он мог оказаться врагом. Мог оказаться человеком, ответственным за то, что с ним случилось… он просто не знал… и это ужасало его. — Попытайся успокоиться, — продолжил человек. — Поверь мне, паникой тут ничему не поможешь. Он поднял на человека глаза, и отчаянное желание получить ответы пересилило страх. — Пожалуйста, — прошептал он, пытаясь сдержать дрожь в своем голосе. Он чувствовал себя абсолютно беззащитным и, несмотря на наличие одежды, обнаженным. — Кто вы? — Я не знаю, — сухо сказал человек. Он положил руку на его плечо, на этот раз убедившись, что это не станет неожиданностью. Его прикосновение было незнакомым, но, с другой стороны, все остальное было незнакомым тоже. — Я очнулся здесь немногим раньше, как и ты. Никаких воспоминаний. Он криво усмехнулся. — Если это тебе поможет, ты воспринял это спокойнее, чем я. — Но… — он пытался увязать все воедино. Он не понимал… Что происходило? Он обнаружил, что лихорадочно просматривает комнату, словно его мозг старался вобрать настолько много информации об этом незнакомом окружении, насколько это было возможно, чтобы компенсировать полное отсутствие знаний. В процессе этого его взгляд упал на что-то, чего он до сих пор не замечал, возможно, в том числе из-за полной неподвижности объекта. Еще одно тело лежало распростертым у противоположной стены — так же, как он сам несколькими минутами раньше. — Еще один? — спросил он, глядя на собеседника в поисках подтверждения. Он все еще не доверял другому человеку полностью, не мог себе этого позволить, но он понимал, что точно так же не мог позволить себе отказаться от информации. Если он хотел избежать полного неведения, ему были нужны все возможные факты. Мозг все еще сопротивлялся той ужасающей пустоте, которая встречала его при каждой попытке дотянуться до воспоминаний или знаний о самом себе, но он заставил себя справиться с этим, сконцентрировавшись на неподвижном обитателе комнаты. Когда он постарался придвинуться, голова снова начала раскалываться от боли, напомнив, что она все еще в состоянии стресса и совсем не рада этой ситуации, и он ударил себя по лбу ребром ладони, пытаясь прогнать боль. Его замутило. — Это пройдет, — сказал другой человек. — Постарайся, чтобы тебя не стошнило, если сможешь. — Я этого и не планирую. — Это хорошо. Когда я очнулся, меня чуть не вырвало. Но, насколько нам известно, у нас нет никакой еды, так что я бы не советовал избавляться от содержимого желудка. — Нам? — он обратил внимание на выбор слова. В то же время он рассматривал неподвижное тело. Как и другой человек, лежащий был гуманоидной внешности, хотя при ближайшем рассмотрении казался моложе на несколько лет, и его волосы были светлыми в отличие от темных волос первого человека. Он не узнал его, хотя и начал понимать, что это ничего не значило, учитывая, что он даже не знал своего имени. Прежде чем другой человек смог ответить, снаружи комнаты что-то зашевелилось, и еще одна фигура появилась в проеме двери, который он только что заметил. — Они очнулись? — спросил низкий голос. — Один из них, — ответил другой человек. — Который? — Десятый, — сказал другой, и он перевел взгляд с одного человека на другого, абсолютно сбитый с толку значением этого номера, в то же время не зная, нужно ли спрашивать об этом сейчас. Новоприбывший подошел и пристально посмотрел на него с непонятным выражением на лице, которое было, как и у остальных, гуманоидным. Он пытался не отворачиваться от этого испытующего взгляда, хотя это и было трудно. — Кто ты? — потребовал ответа новоприбывший. — Я не знаю, — вынужденно признал он, ненавидя происходящее. — Как ты сюда попал? — Я не знаю! — Ты что-нибудь помнишь? — Нет! — Ты уверен? — Погляди на него! — человек, который встретил его при пробуждении, заговорил, бросив на другого человека сердитый взгляд. — Очевидно, что он знает не больше нашего! Признательность наполнила его сердца. Исходя из имевшихся у него воспоминаний и опыта, это был первый раз, когда кто-то вступился за него, и он был благодарен за это, хоть и напомнил себе, что не стоит терять бдительность. Все переглянулись, и затем новоприбывший пожал плечами. — Прости, — сказал он, и в его голосе действительно звучало извинение. — Не мог не спросить. — Итак, — он отважился спросить, — я полагаю, можно смело сказать, что ты тоже ничего не помнишь? — Ничего до того момента, как я очнулся. Никто из нас на данный момент не помнит. — О. Он пытался не чувствовать разочарования, но мозг все еще цеплялся за любую подсказку, какую мог найти, и отсутствие информации раздражало его. Казалось, часть его мозга была выскоблена, оставив только пустоту, вызывающую отвращение. Однако он не хотел выводить кого-либо из себя, пока не узнает больше о том, чем рискует. В конце концов, у него не было ни малейшей идеи, с кем он имеет дело. Особенно в том, что касалось его самого. — Почему вы зовете меня Десятым? Новоприбывший недоверчиво взглянул на другого человека. — Ты ему еще не сказал о номерах? — Он только что очнулся! Извини, если я еще не довел это объяснение до совершенства… Не то чтобы каждый день приходилось объяснять подобное! — Ну, — он не мог не вмешаться, обратив на себя взгляды обоих, — насколько нам известно, это вполне может быть. Первый человек рассмеялся, и этот звук был приятным разнообразием в мрачной и устрашающей атмосфере этого неизвестного места. — Видишь, — сказал он, выразительно посмотрев на новоприбывшего. — У него хотя бы есть чувство юмора. — Ты уж прости, но мне не смешно, — парировал другой. Чувство юмора? Было ли у него чувство юмора? Он не знал… Он, на самом деле, не собирался говорить ничего смешного. Он просто пытался сохранять спокойствие в этой напряженной ситуации. Он ничего не знал о себе… но предполагал, что чувство юмора было не самой худшей чертой характера. Первый человек только покачал головой и подошел к их товарищу по несчастью, который все еще не шевелился. И он перевел внимание на другого, новоприбывшего. — И… что это за номера? Новоприбывший вздохнул и закатал рукав своей рубашки, обнажив плечо. — Видишь? При ближайшем рассмотрении он с удивлением увидел татуировку в виде номера на плече человека. Число «шесть». — Что это… — он оборвал сам себя, поняв, каким будет ответ, еще до того, как задал вопрос. Хотя вопросов было слишком много, и с каждым моментом их возникало все больше, но он начал понимать, что остальные люди не смогут дать ему больше информации, чем уже дали. И только теперь он осознал, что его собственное плечо болело. До сих пор боль в голове была настолько мучительной, что заглушала все остальное, но теперь он осознал, что, вдобавок к голове, боль чувствовалась еще в нескольких местах, а именно внизу затылка и в правом плече. Не обращая пока внимания на затылок, он закатал собственный рукав, пытаясь не вздрагивать при виде полностью незнакомых рук, подчиняющихся ему. Пытаясь игнорировать тот факт, что он видел свое тело впервые. Как и ожидалось, у него тоже был номер. Судя по тому, что прикосновение к нему было все еще болезненным, татуировка была свежей. Он осторожно провел пальцем по чернильным линиям, обводя вытатуированный номер. Число «десять». Это было доказательством, осознал он. Доказательством того, что у него была жизнь до пробуждения здесь. Кто-то пронумеровал его. Кто-то специально пронумеровал их всех. Это не было случайностью или стечением обстоятельств. В этом была своеобразная система. Кто-то это сделал. Он поднял глаза и увидел, как оба человека следят за его реакцией с интересом. — Мы все пронумерованы? — Да, — кивнул первый человек. Он показал пальцем на новоприбывшего. — Шестой. Он повернулся и указал на дверь, через которую зашел новоприбывший: — Седьмой где-то там. Он очнулся незадолго до тебя, так что, возможно, он еще переваривает все это. Он указал на свое плечо: — Восьмой. И на бессознательного человека: — Девятый. И, наконец, показав пальцем на него: — Десятый. Получалось, их было пятеро? С номерами с шестого по десятый? Это было нелогичным… — А что насчет первых пяти? — Без понятия, — ответил человек под номером шесть. — Но зачем кому-то пронумеровывать нас? — он дотронулся до татуировки, поморщившись из-за чувствительности кожи. Он также желал знать, что было причиной боли в затылке. Он начал уставать от огромного количества вопросов. От полной неизвестности… — Невозможно сказать, — человек с номером шесть пожал плечами. — Но абсолютно точно, что то, что у нас всех есть номера — это не случайность. И, учитывая, что это все, что нам дано для отличия друг от друга, мы вполне можем пользоваться ими как удостоверением личности. — Это была идея Шестого, — сказал человек, который, очевидно, был Восьмым. — Нам нужно как-то себя называть, иначе мы запутаемся! — объяснил Шестой. Десятый. Он опять взглянул на татуировку и поморщился. Десять не было именем. Это не было личностью. Это был просто номер, и ничего больше. Просто номер, отметивший его как одного из группы. Ничего не обозначающий. Это не было именем. Но это — все, что у него было. Единственная вещь, которая принадлежала только ему, а не другим. Отличительная черта. У него на данный момент не было ничего. Ни имени, ни воспоминаний, ни прошлого, ни мысли о том, что происходило раньше, сейчас или что произойдет в будущем. Но у него было это число. И хотя ему не нравилась эта форма идентификации, разум цеплялся за это имя, неистово пытаясь заполнить хотя бы один из бесчисленных пробелов. Это не было многим, но придется с этим смириться. Ему нужно было хоть как-то себя называть, даже если временно. Звать себя по номеру, возможно, плохо… но оставаться без имени было еще хуже. В тысячу раз хуже. Он прокручивал номер в своей голове. Десятый. Я десятый. Но кем был Десятый?
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.