Меткий выстрел

      Весь день шел дождь. Казалось, сама природа погрузилась в траур. Капли уютно стучали в окно. И я, сломленный усталостью прошлого дня, проснулся довольно поздно.       Спустившись вниз, с удивлением я обнаружил, что моего друга не было в доме. Я ждал Холмса у огня камина, содрогаясь от одной мысли, как холодно и сыро должно быть в камере тюрьмы, где провел эту ночь Джеймс Паттон. Я был полон решимости убедить Холмса помочь майору, ибо был уверен в невиновности храброго офицера.       Наконец, дворецкий возвестил о приходе мистера Шерлока Холмса. Дорожный плащ Холмса был насквозь мокрым, но самодовольный вид моего друга говорил мне о многом.       - Итак, - произнес он, протягивая к огню камина свои тонкие озябшие пальцы. – Вам, мой дорогой Ватсон, не терпится узнать продолжение этой истории?       - Вы нашли убийцу, Холмс? – нетерпеливо теряясь в догадках, спросил я.       - Всему свое время, – заметил Холмс, на секунду улыбнувшись, но вмиг принял свое обычное серьезное и задумчивое выражение лица.       Полуприкрыв глаза и сомкнув ладони, Холмс начал свой рассказ:       - Я поверил Вам, мой друг… - я невольно хмыкнул, услышав эти слова из уст Холмса, но сыщик невозмутимо продолжал. – Я решил удостовериться в невиновности Вашего сослуживца – майора Паттона. Я измерил расстояние от места, где стояла лошадь майора, до Вас с полковником; прибавим туда те 22 шага, которые пролетела пуля, пока не встретила на своем пути дерево, - получим расстояние и направление выстрела. Учитывая тот факт, что пуля застряла в древесине на высоте 9 футов, что равно росту полковника Каррингтона, сидящего верхом на лошади, и равно росту оленя, высоту в холке которого я измерил, слова Паттона о том, что он стрелял навскидку в оленя - верны. Если бы олень был чуть ниже, пуля Паттона попала бы в бок полковника, не причинив серьезных повреждений. Если слова Паттона о прицеливании в оленя верны, то есть некий факт, что помешал стрелку попасть в цель.       - Безусловно, майор Паттон – один из лучших стрелков нашего полка! – подтвердил я слова друга.       - Примем это за рабочую гипотезу невиновности майора и продолжим… Попросив разрешения, в полиции я осмотрел оружие сэра Паттона и пришел к выводу, что прицельное устройство – «мушка» на стволе ружья было слегка сбито и надпилено. К сожалению, это и могло спровоцировать трагедию.       - Но, Холмс! Кому это выгодно? Полковник был на хорошем счету. За кампанию при Майванде сэр Каррингтон был награжден орденом лично Её Величеством Королевой Викторией… Холмс, это был страшный бой... Нас окружали тысячи афганцев, а нападение было столь внезапным, что интенданты не успели раздать патроны стрелкам. Афганцы просто расстреляли караул, как куропаток!.. В палатке, где располагался госпиталь, было не пройти, повсюду лежали раненые солдаты и офицеры. Некоторые стонали от боли, другие были без сознания, третьи - выкрикивали проклятья ненавистных туземцам. В тот день я прооперировал около тридцати солдат, раны были страшные, - и, в основном, ампутации (см. прим. 5). Я не успевал смыть кровь с фартука, как в палатку санитары приносили еще одного несчастного, у которого даже не было сил кричать от боли, когда я пилил кость его израненной голени... В палатку ворвались афганцы, стали стрелять и орудовать ножами… Досталось и мне, от боли я потерял сознание… Сотни погибших остались там лежать под палящим солнцем… Да и я был бы среди них, если бы не капитан Бишоп, который нес меня, раненного в ногу, по руслу высохшего ручья, рискуя сам угодить под пулю. Рука его, недавно мной прооперированная, стала кровоточить – очевидно, швы разошлись. В спину нам летели пули, были слышны крики убитых и вопли раненных, а капитан Бишоп мужественно шел вперед. Глаза застилало песком. Внезапно шум боя стих… И мы поняли, что остались одни в пустынных горах, без глотка воды, без оружия. Мы были бы обречены, если спустя три дня невыносимой жары нас, как рассказывал мне капитан, не подобрал бы арьергард (см. прим.6) , который спешил к нашему полку, не получив известий. Они помогли нам добраться до Кандагара, а затем нашли живого, легкораненого полковника Каррингтона со знаменем полка… Жуткий пейзаж вокруг нашего лагеря несомненно напоминало скотобойню в Спитфалдз, где мы были с Вами, Холмс, когда расследовали дело о пропаже бриллиантового ожерелья леди Спенсер...       - Да, помню… - ответил Холмс. – Вы так рассказываете, доктор, что я вижу этот ужасный бой своими глазами… Итак, полковника наградили орденом, как храброго офицера, сумевшего противостоять сотням врагов и спасшего честь полка. Вы получили неприятное ранение, которое тревожит Вас до сих пор… А как же сложилась судьба капитана Бишопа?       - Вскоре он уволился из армии и, кажется, переехал в Австралию к сыну, – неуверенно вспоминал я. – Но продолжайте, Холмс, простите, что отвлек Вас воспоминаниями.       - Погодите, Ватсон. Еще минутку, и я все расскажу… - закурив трубку, он продолжал. – Итак, прицел был неисправен. Но кто мог подпилить мушку? Расспросив грума, я узнал, что дорогое охотничье ружье майора хранилось в футляре, запертом на ключ, который всегда был у сэра Паттона, следов взлома не было. Грум вспомнил, что когда он заряжал ружье хозяина – оно было положено на складной столик наоборот, то есть курок приходился под палец левой руки. Слуга не придал этому значения, зарядил ружье и положил его как привычно хозяину – курком под палец правой руки, ведь майор Паттон – правша, и ему так удобнее брать оружие.       Я согласно кивнул. Мой друг продолжил рассказ:       - Я нашел место, где стоял складной столик, осмотрел почву и траву вокруг и заметил, что со стороны леса к столу ведет еле заметная тропинка. Пожухлые листья слегка разбросаны быстрыми шагами человека среднего роста, а на небольшой полянке у столика я нашел его следы. Это были отпечатки подошвы рабочих, грубых ботинок 7 размера, они были почти неразличимы и затоптаны копытами коней, чьи хозяева брали заряженные грумом ружья. Я понял, что искать этого человека следует среди местных жителей или гостей, но точно могу сказать, что таких ботинок не носили приехавшие на охоту офицеры. К сожалению, следы обуви скоро пропали, а почва была покрыта десятками отпечатков копыт коней, ведь загонщики выжидали на этом месте, пока появится олень. И все же, несмотря на дождь, я решил прогуляться по деревне в надежде встретить эти следы вновь, их я легко мог бы отличить в раскисшей грязи, но я не обнаружил ничего похожего на след правого башмака с отсутствующим на каблуке одним гвоздем. На счастье, всю ночь и утро шел проливной дождь, и человек должен был найти себе кров и очаг где-нибудь в деревне, выжидая полудня, когда в Лондон уходит отсюда единственный поезд. Но на станции нужных следов не было. Замерзнув, я зашел в деревенский трактир и выпил там прекрасного горячего имбирного пива, но и там мне сказали, что не видели в деревне незнакомцев. С печалью я решил вернуться в поместье, но - о, чудо, на дороге у соседнего дома я заметил следы подкованных копыт лошади. Они были свежие, глина совсем размокла. Сверху следов было видно несколько оттисков подошвы рабочих ботинок. Этот человек спешился здесь с коня и неловко прыгнул на землю.       - Да этот человек умен, Холмс! Он знал, что его могут обнаружить в лесу по следам обуви и потому ездил на лошади, надеясь на то, что следы его будут затоптаны конями охотников! – воскликнул я.       - Совершенно верно! По едва примятой траве на тропинке я обнаружил, что всадник зашел в калитку, но она была заперта изнутри и продолжить свой путь я не смог. Думаю заручиться Вашей помощью, дорогой друг, и узнать у этого человека, что он делал у столика с ружьями, и зачем ему было это нужно. Надо спешить, пока он не сел на поезд до Лондона. Возможно, этот человек и есть убийца. Но почему жертвой стал полковник, и почему убийца выбрал ружье мистера Паттона, ведь перед ним на столике лежало восемь ружей загонщиков оленя? Я пока не могу ответить на эти вопросы.       - Что ж, давайте выясним это, Холмс! – сказал я, заряжая револьвер.