Лучшие друзья

Я хотел было заснуть за печью, но вдруг стал слышен медвежий рёв. Я вздрогнул и плотнее закутался в одеяло. С каждой минутой становилось всё страшнее. Я слышал топот и скрежет за дверью. И не зная, что делать, решился сбежать. Всё получилось довольно просто: вылез из-за печки, натянул на плечи куртку, открыл окно и побежал куда глаза глядят. Мелкая каменная крошка царапала ступни, но вернуться обратно не представлялось возможным. Ветви деревьев больно хлестали меня по лицу и ногам, а мелкие насекомые так и норовили укусить. Но остановиться я уже не мог. Страх быть съеденным медведем захватил меня полностью, поэтому я бежал. Не знаю, сколько это продолжалось. Передо мной лишь сменялись деревья, а я и не замечал, как ступни начали кровить, а икры сильно болели из-за крапивы, которую я не смог перепрыгнуть. Сил крикнуть тоже не было. Я просто бежал и не мог остановиться. И вот впереди показалось небо. Я думал, что выбегу на поле, но когда деревья закончились, показался обрыв. Я не успел остановиться и сорвался вниз, в холодную воду неизвестного мне озера. Всплыть я не мог. В холодной воде конечности онемели (что неудивительно после такого забега), и сил не хватало даже не то, чтобы хоть минуту удержаться на поверхности. Я медленно погрузился на дно и стал задыхаться. Лёгкие горели и заполнялись водой, но тогда я уже ничего не мог сделать. *** Пробудился я от резкого толчка. Тело нестерпимо болело и не хотело двигаться. Даже глаза не хотели открываться. Я чувствовал только острую гальку и сильную боль. Ступни, наверное, представляли страшное зрелище. Вся щека горела из-за впившейся в кожу щебёнки, а руки отказывались двигаться. Я чувствовал безумную слабость. Ах, если бы я мог тогда позвать на помощь… но сил не было никаких. Я вновь почувствовал себя беспомощной куклой, как в тот самый день. Было одновременно безумно больно и невероятно обидно от осознания собственной беспомощности. Не знаю, как долго я лежал, слушая шум водоёма, но в конце концов силы вернулись, и я смог хотя бы сесть. Над головой было небо, полное звёзд. Давно же я не выходил на улицу ночью… я уже и забыл, как выглядит звёздное небо. На меня нахлынули воспоминания из прошлого: бесконечные ночи девятнадцатого века, редкие прогулки под луной в эпоху Эдо, и конечно же недавняя поездка на поезде. Там, ночью, я мог поистине насладиться красотой ночного неба, пока Россия спал. Всё это придавало мне сил. В какие-то моменты даже казалось, что эти бесконечные звёзды возвращают мне силы, что я потратил на безумный забег. И правда, через какое-то время я, пошатываясь, смог встать. Недалеко от берега я нашёл сухую палку — теперь мне было обо что опереться. Конечно, идти по лесу ночью сейчас мне казалось не лучшей идеей, но нужно было двигаться. Было решено идти недалеко от берега, чтобы меньше травмировать ноги (а вот смотреть на них совсем не хотелось). Время от времени я видел мелких животных, бегавших неподалёку от меня. Я не знал, куда меня выбросила вода и, следовательно, вернуться к дому не представлялось возможным. Поэтому я просто шёл по песку и иногда оглядывался, разглядывая тянувшийся за мной длинный кровавый след. Я чувствовал в ногах сильное жжение, и вскоре оно начало мешать мне идти. Жутко хотелось спать. Я прошел ещё метров пять, пока не увидел невдалеке какую-то корягу. Силы начали оставлять меня, и я просто лёг на холодный песок и, положив на корягу голову, уснул. *** — Япония! Идиот, что ты натворил?! — я проснулся от крика. Еле разлепив глаза, я обнаружил, что нахожусь опять в этом доме, под одеялом, а рядом сидел Россия. Я его таким сердитым давно не видел. — Рассказывай, зачем ты смылся? Тебя чуть приливом не унесло! — При…ливом? — я широко распахнул глаза и подпрыгнул на месте. — Я мог утонуть? — Да, представь себе! — он рыкнул и сложил руки на груди. Мне даже стало не по себе. Наверное, было тяжело отыскать меня и дотащить до дома. Страшно даже подумать, что могло было быть, опомнись они позже. — Так, мы с Гришей уходим на огород, а ты даже с печки не слезай, грейся. Заболеешь — тебе же хуже будет! После этих слов он вышел из дома, хлопнув дверью. Я мог наблюдать за ними из окна: вот они взяли вёдра и лопаты, вот они начали копать картошку, внезапно остановились и о чём-то заговорили. Я не мог услышать, о чём шёл разговор, и это очень напрягало. Я хотел было встать с печи и подойти поближе, но подняв одеяло обнаружил, что обе ноги были туго связаны толстой верёвкой поверх белых повязок. «А он выполнил своё обещание!» — невзначай подумал я тогда и засмеялся. Но смеялся я тогда далеко не беззаботным смехом — этот смех был безумен. Я уткнулся в подушку, пытаясь успокоиться, и потихоньку притих. Пришлось вновь смириться с положением куклы, но в этот раз сделать это оказалось намного легче — я просто заснул на несколько часов! Думаю, это была плохая идея. Проснулся я совершенно помятым и усталым. Потянувшись, я понял, что ноги уже ничего не стягивает и, откинув одеяло, убедился в этом сам: на том месте, где были верёвки, теперь были только красные отметины. — Ванёк, твой друг там очухался, — я услышал голос Гриши и обернулся — он стоял напротив меня, нахмурившись. — Ну, рассказывай, ты утопиться хотел? — Я? Нет, не хотел. С чего вы так решили? — я выпучил глаза. — А какой дурак пойдет ночью на озеро? На моей памяти только суицидники туда бегают по ночам! — он хмыкнул. — Так что больше так не делай. Второй раз я тебя вытаскивать и тащить на своём горбу не буду. Я лишь кивнул. Мне не хотелось признаваться в своей трусости и тем более в подробностях рассказывать обо всём, что произошло ночью. А Гриша всё ещё продолжал меня сверлить взглядом, отчего становилось не по себе. — Я вернулся! — тут в дом ворвался Иван, и наконец Гриша отвернулся. Вздохнув с облегчением, я нырнул под одеяло. — Гриш, десять вёдер. Неплохой результат! — Да-да, но мне этого максимум на месяц хватит. Надо ещё два захода сделать будет. А потом на охоту. Надеюсь, ты с этим хлюпиком силёнок не растерял? — он усмехнулся и, как я понял, слегка толкнул Ивана в бок. — Да это я! И я… я растерял силы? — раздосадованно спросил Россия. Наверное, ему было сейчас обидно это слышать. — Ну, а кто ещё? Водишься с бывшими врагами, простил его уже? А до этого водился с тем китаёзой! Как же они меня бесил! — я тогда задумался, о ком он, но когда услышал слова «водился до этого», то понял, что он говорил про Китая. Неужели и он тут был? — Да тебя, блин, всё бесит! Беларусь бесит, Украина бесит, да тебя даже Польша взбесил чем-то! — Да! Этот твой Польша — девчонка! Разве нормальный мужик захочет сделать флюгер розового цвета? Я ненавижу всех этих иностранцев! Каково же хорошо мне было при железном занавесе, когда мы сидели на своей территории без всей этой новомодной фигни, и мне каждый год присылали студенточек симпатичных! Видимо, они думали, что я сплю, и поэтому без всякого смущения спорили, ругались, обзывали друг друга самыми последними словами, а потом перешли к насилию. Я слегка высунулся из-под одеяла и увидел начинавшуюся бойню. Они держали друг друга за шиворот свитеров, а левую руку каждый из них держал друг на против друга, прицеливаясь для удара. Наверное, если бы я не вылез, драка была бы неизбежна. Ребята отпустили друг друга и посмотрели на меня, будто я был тут лишним. — А я думал, ты дрыхнешь, — с укором сказал Гриша. Видимо, он слишком сильно хотел этой драки. — Ты всё слышал, да, Япония? — смущённо спросил Россия. Мне стало не по себе от их взглядов, и я не мог сказать ни слова. Я потихоньку отполз к стенке, не в силах сказать ни слова. Внутри от их взглядов всё перевернулось, и к горлу подступил комок. Стало только хуже. Теперь ещё стало не по себе физически. — Кику? Кику, ты чего? — меня подёргали за плечо, но я уже особо не реагировал, и лишь беспомощно шатался от руки. Мне было плохо. Очень плохо. Это было похоже на паралич. Гриша всё это время смотрел на нас, будто мы были не людьми, а какими-то кусками мусора. От этого мне становилось ещё хуже. И вот, Иван повернулся к нему, и Гриша сказал: «Завтра с утра с вещами на выход». Он взял со стола какую-то склянку и вышел. Иван сел возле меня и заговорил: — Ну, Кику, завтра уходим. Я совсем не жалею об этом. Я откашлялся и тяжко вздохнул. Сказанное Гришей до сих пор не выходило из головы. Всё сказанное им было больше похоже на какой-то кошмар, чем на реальность. — Россия-сан, — проговорил я и уткнулся лицом ему в грудь. — Да, Япония, я тоже шокирован. А ведь вот этими самыми руками всё сделал! — он поднял свои руки. — Мне жутко стыдно. Давай завтра же уйдём отсюда и свалим подальше. Думаю, Маша будет не против, если мы перекантуемся у неё, прежде чем уедем. — Маша? — я долго не мог понять, о ком он, пока не вспомнил про девушку у которой мы оставались, когда только-только приехали. — Иркутск-сан? — Да, она. Кстати, ты как у своего босса отпросился? — Да. Меня из-за того бреда на последнем саммите попросили пока что на работе не появляться и отправили в отпуск без содержания. Ваше предложение было как раз кстати. — Тебя выперли на время с работы? Жаль… — он опустил голову. — Если хочешь, до отлёта поживём в Москве у меня дома. — Спасибо за предложение. Я пожалуй приму его, — мне было нехорошо. Совсем нехорошо. Кажется, ночной поход до Байкала сильно ослабил мой организм. Кажется, я простыл. — Апчхи! — Будь здоров, — проговорил Иван. — Что, ты ещё после купания простудился? Он улыбнулся и посмотрел на меня добрым взглядом. Мне стало очень приятно и тепло на душе. Я искренне поверил, что всё будет хорошо. Так и случилось.