Лучшие друзья

Последние дни в гостях у Маши пролетели незаметно, но за это время мы успели многое: съездили на дачу, собрав там остатки урожая, там же мне влетело от Маши за кофту, оставленную за баней на веревке, и в итоге украденную нетрезвым соседом, закрыли с десяток банок ароматнейшего ягодного варенья, засушили смородиновых листьев на чай и за день до отлета даже побывали на Байкале. Днем там было явно лучше, чем ночью. Хотя бы было не так страшно, да и в хорошей компании посещать подобные места намного приятнее. В общем, последние дни прошли очень насыщенно. И вот настал последний вечер. Мы, как обычно, разошлись по комнатам. Я лёг на свою сторону дивана и укрылся своей стороной одеяла. Иван лёг за пять минут до меня и, кажется, дрожал. Я не мог понять, в чем дело, ведь, как мне казалось, всё было в порядке, и повода для расстройств не было. - Иван, - я мягко потрогал его за плечо. - Всё в порядке? - Не в порядке! - ответил он слезливым голосом, не оборачиваясь. - Вот ты завтра улетишь, и я опять один буду, а я к тебе привязался! Если честно, слова Ивана меня ошарашили. Да, я догадывался, что он будет скучать, и что я затоскую, но чтобы дошло до слез... нет, этого я предположить не мог. - Иван, - уже более ласковым тоном повторил я, начиная гладить его по плечу. - Всё в порядке. Да, я завтра улетаю, но ведь не навсегда. Мы сможем спокойно созвониться друг с другом в любое время, да и саммиты никто не отменял, - Хотя, тогда я особо не верил своим словам. Последний саммит дался мне с таким трудом, что больше и являться туда не хотелось, но в тот момент эти слова мне казались хоть немного утешительными. - Думаешь, америкашка даст нам нормально вместе побыть? - Иван повернулся, и я увидел его лицо. Глаза блестели, из них капали слёзы, а лицо всё покраснело. - Этот гад никогда не даст нам покоя! - Да, с этим не поспоришь... - я приложил ладонь к подбородку. Мой друг был прав. От последнего саммита ощущения у меня остались не самые приятные, и в основном это было именно из-за Америки. Ещё какое-то время я думал над этим, а потом сказал: - Значит, будем вести себя на саммитах так, как раньше, а когда будем выходить, то будем отправляться куда-нибудь на прогулку и там уже общаться. Как вам такое предложение? Кажется, получилось. После того как я закончил говорить, Иван вытер слёзы, и его лицо расплылось в улыбке. Не такой, какой он пугал всех на саммитах. Это была настоящая улыбка, какой улыбаются те, кто действительно рад. Он обнял меня своими тёплыми, мягкими руками и тихо прошептал мне на ухо: - Кику, спасибо. - Не за что, - я погладил Ивана по голове, после чего положил голову на его плечо. - Есть за что, поверь, - теперь голос моего друга звучал спокойнее. От этого у меня на душе стало теплее. Вскоре я заснул. Так спокойно было, так хорошо в этих мягких объятиях, что меня просто разморило. Так что вся ночь у нас прошла в обнимку друг с другом и в тихом сопении, которого я почти не слышал. *** Утреннее пробуждение оказалось не таким приятным как засыпание. Проснулся я от того, что меня сильно трясли за плечи и кричали: «Кику, вставай! Вставай!». Этот голос принадлежал Маше. Какое-то время мой мозг, еще не проснувшийся после отдыха, не особо реагировал на это, но через какое-то время встать всё же пришлось. Просто я понял, что сегодня за день, и что мне предстоит в ближайшее время. - Ох, ну наконец-то, - Маша с облегчением вздохнула, выпуская мои плечи. - Вставай, иди кушай, умывайся. Через час нам ехать. Что ж, пришлось повиноваться. Я встал и пошел на кухню, где Иван уже сидел за столом и уплетал горячие пирожки с какой-то сладкой начинкой. Но это было не самое главное. Самым главным было то, что он пребывал в хорошем настроении, а не в таком, в каком он был этой ночью. - Приятного аппетита, - сказал я, усаживаясь на своё место. Я взял один из пирожков, откусил его и посмотрел внутрь. Мой пирожок был начинён малиной. Той самой, что мы недавно собрали на даче. Ещё пара укусов - и лакомство исчезло в недрах моего желудка. Внутри появилось приятное тепло, и моё лицо растянулось в улыбке, как у довольного кота. - Спасибо, - ответил мне Иван, доедая уже который пирожок. Встал он явно раньше, чем я. Завтрак прошёл достаточно спокойно. Я смотрел в окно, наблюдая за тем, как ветер гнет ветки вековых деревьев, Маша в который раз проговаривала, что я должен взять с собой, кроме вещей, как мы доберемся до аэропорта, на каком рейсе я отлетаю, и вот, когда тарелка, на которой покоилась горочка пирожков, оказалась пуста, завтрак закончился. На гигиенические процедуры и переодевание нам давалось минут двадцать. Этого мне должно было хватить в обычных условиях, когда я дома один, без всяких очередей, но со мной были и Иван, и Маша, и поэтому двадцать минут растянулись на полчаса. - Кику, скорее! - в очередной раз крикнула Маша, стоя за дверью . - Мне нужен мой фен! В это время я чистил зубы и когда услышал крик, резко сплюнул накопившуюся во рту пену в раковину. Крик Маши действительно мог заставить слушателя вздрогнуть, или даже занервничать, поэтому мне пришлось поспешить. Я наспех выполоскал рот, после чего открыл дверь, запустив Машу внутрь. Сам же я удалился одеваться. Теплый свитер в полосочку, черные джинсы, шерстяные носки. Надеюсь, я не упарюсь в таком виде и не замерзну. Впрочем, неважно. Сегодня обещали заморозки, и простудиться мне точно не хотелось. Так что сверху я надел теплую куртку, а на ноги натянул тяжелые сапоги. Зима была близко. - Кику, ты готов? - в зал зашёл Иван. Он уже был одет. - Да, я готов, - ответил я, отходя к шкафу. Вроде бы, Маша туда убрала мой чемодан с вещами. Я выволок свой багаж из шкафа к центру комнаты, после чего повалил его на пол: колёсики были загнаны в пазы, и чтобы его можно было хоть как-то возить, я нажал на пару кнопок - маленькие колеса вылезли, и я поставил чемодан в вертикальное положение. Теперь можно было ехать. И вскоре мы вышли из дома и отправились в путь. Пустынная (было пять утра) дорога, по обочине которой мы шли пешком, ничуть не пугала, а даже наоборот - расслабила мою бдительность, и к концу пешей прогулки я уже не обращал внимание ни на что, практически полностью погрузившись в свои мысли. Хотелось спать, безумно хотелось спать, но пока что я держался - нужно было дотянуть хотя бы до посадки на самолет. Здание аэропорта выглядело на удивление приятно и радовало глаз, даже несмотря на то, что его окружение (маленький газон с жухлой травой) выглядело довольно уныло. К тому же, несмотря на ранний час, парковка возле него была полна машин, а люди то и дело бегали туда-сюда, и в первые минуты даже в глазах рябило от таких красок. Здание аэропорта встретило меня на удивление дружелюбно, без всяких проблем запустили внутрь, и, пройдя недолгую процедуру проверки багажа, мы смогли пройти внутрь. Далее мы встали в очередь на регистрацию. Сначала мне казалось, что мы пройдем её быстро, но как оказалось позже, я жестоко ошибался. Очередь просто не двигалась! Люди, которые должны были заниматься регистрацией, то и дело куда-то отходили, заставляя всех ждать! Я думал, что так и не улечу сегодня, но вскоре ситуация улучшилась: регистрация на рейс продолжилась, и очередь двинулась вперед. Тогда мне стало намного спокойнее, и я даже смог расслабиться, изредка поглядывая на табло с рейсами. - Кику, ты следующий, - шепнул мне на ухо Иван, и я опомнился: передо мной действительно стоял только один человек с хиленьким багажом, а значит — минуты через две-три была моя очередь. - Замечательно, - я улыбнулся и прошёл вперед. На регистрации, благо, никаких проблем не возникло. Дали посадочный талон с сопутствующими документами, и я подошёл к лестнице. Иван с Машей прошли следом. Выглядели они расстроенно. - Ну, Кику, хорошего тебе полета, - улыбнувшись, сказал Иван. - Когда прилетишь, позвони. Я буду ждать твоего звонка. - Да, хорошо, - ответил я ему и хотел уже подняться, как вдруг ко мне обратилась Маша. - В общем... я рада была с тобой познакомиться, Кику, - она смущенно улыбнулась мне. - Ты хороший, правда. Береги себя. После её слов настала моя очередь смущаться. Не то чтобы я не любил комплименты, но я настолько редко их слышал, что сейчас они казались мне настоящей диковинкой. Какое-то время я вообще не говорил ни слова, пока у меня за спиной не раздался голос, оповещавший о скорой посадке на рейс. - Всё, прощайте, - сказал я, как вдруг оказался в тёплых объятиях Ивана. Он, конечно, меня и раньше обнимал, но в тот момент мне казалось, что меня обнимает большой добрый мишка. Пару минут я пробыл в его объятиях, но это время казалось мне вечностью. Но когда он отпустил меня, я понял, насколько тяжело будет для меня это расставание. Жаль, что я понял это только тогда, когда пришла пора улетать. - Беги, - шепнул он мне, и я поднялся наверх. Уже безо всяких эмоций, без слов я закончил посадку на рейс и вскоре сидел в самолёте, глядя в пол. Сколько несказанных друг другу добрых слов, сколько непережитых вместе событий, сколько радостных эмоций мы упустили за все годы междоусобной вражды! Даже этот месяц, что я провел в Сибири, не помог мне его наверстать, но тогда я дал себе слово, что повторю все это, но уже на своей территории. Я пообещал себе, что в следующий раз приглашу его к себе, что мы вновь сможем провести вместе еще целый месяц, полный радости и желания двигаться дальше. Оставалось только ждать возвращения домой. *** Почти весь полёт я проспал, пристегнутый ремнём к сидению, и когда проснулся, долго не мог понять, что к чему. Люди вокруг меня уже начали вставать с сидений и забирать багаж. Я бы вряд ли даже тогда проснулся, если бы кто-то не задел меня плечом. Тогда мне и самому пришлось вставать. В ручной клади у меня с собой были только документы и верхняя одежда, так что я забрал их и вместе со всеми вышел из самолета. Как только я зашел в здание аэропорта, я понял, что наконец оказался дома. Я слышал родную речь, видел привычные лица, привычные стены аэропорта, и тихо радовался возвращению домой. Когда я покинул аэропорт и оказался на улице, я стал видеть привычные ровные дороги, аккуратные чистые машины, а когда добрался до центра города на метро, увидел до боли знакомые небоскребы, которые сейчас, после времени, прожитого в малоэтажке, казались поистине огромными. Внутри у меня что-то потеплело от вида этих высоток. Они казались мне сейчас такими родными, такими надежными, что хотелось взять и обнять их. Но это было невозможно, и пока что я держался и шел своей дорогой по тротуару, поглядывая на привычные праворульные автомобили, сновавшие по дороге. Так, медленно, но верно, я дошел до дома. Родной квартал, настроенный традиционными одноэтажными домиками и вымощенный серыми камнями, я скучал. Даже мой собственный дом вдруг показался мне таким желанным, таким дорогим, что просто подбежал к нему, открыл дверь ключом, который все это время старался носить с собой, и зашёл внутрь. Родные стены. Родные бежевые стены. Родной светлый пол и небольшой порог перед входом. Родные раздвижные двери. Родная низкая мебель. Хотелось обнять всё это, сказать, что скучал, что не брошу, что больше не уеду. Но это было бы неправдой. Поэтому я просто разделся, оставив чемодан у входа, и зашёл в одну из комнат. Там, у окна, мирно сидел мой маленький пёсик. - Почи! Малыш! - я наклонился к полу. Услышав мой голос, он подбежал ко мне и принялся облизывать моё лицо. Я крепко обнял своего красавца и, поднявшись на ноги, улыбнулся. - Я тоже скучал, малыш. Я ещё долго ходил по комнате, чувствуя на своем лице теплый язычок своего питомца, радуясь тому, что он меня дождался. После я открыл дверь во внутренний дворик и вышел на длинный деревянный помост, куда выпустил Почи, а сам вернулся в дом. Мне хотелось переодеться в привычные домашние вещи и хоть немного отдохнуть после тяжелого перелета. Так я взял из шкафа своё любимое синее кимоно и, переодевшись, раздвинул еще одну дверь на улицу. После этого я просто лёг на родной спальник и ещё долго-долго глядел на свой сад, где падали и оставались лежать самые первые снежинки декабря. Смотрел я на всё это великолепие до тех самых пор, пока не стемнело. Так этот день для меня закончился с полным осознанием того, что я вновь оказался там, где должен быть. Я был дома.