Я - Меропа.

Глава 1 Я жила в предвкушении этого дня уже целую неделю. Сегодня, уже сегодня я смогу забрать свою долгожданную машинку из автосалона. Мой подарочек самой себе на юбилей, мою прелесть! Отпросившись у шефа пораньше и наобещав коллегам молочные реки и кисельные берега на завтрашнее празднование, я неслась навстречу мечте. Спустя пару часов, тонну исписанных и оформленных бумажек я наконец-то стала автовладельцем. Маленький, ярко-желтый автомобильчик легко лавировал в потоке машин, с готовностью откликаясь на любое движение своего не слишком умелого водителя. Из динамиков звучала моя любимая музыка, в салоне приятно пахло цветами и кофе — мне было хорошо. Гордая собой и счастливая я так увлеклась, что не заметила как выехала за город прямо на трассу. Уже окончательно стемнело. Голый весенний лес по обе стороны дороги, по низинам заволокло туманом, начал накрапывать дождик. Свернув пару раз, я поняла, что окончательно заблудилась и принялась искать в бардачке карту. Запутавшись пальцами в куче незнакомых кнопок, я отвлеклась от дороги. Это меня и сгубило. Я почувствовала удар: меня бросило вбок и вперед. Потом пришла Боль. Я пробовала пошевелиться, чтобы поискать телефон и позвать на помощь, но только добилась еще большего кровотечения из проломленной грудины. Я то теряла сознание, то приходила в себя. Совсем не так я представляла себе этот день. Сдохну теперь от собственной дурости у черта на куличках. Я зарыдала от жалости к себе и боли. И не сразу заметила перед собой комнату, в которой были двое. Это глюк? Кадр из какого-то кино? Молодой парень размахивал руками, расшвыривал вещи и, очевидно, что-то кричал, но звука не было. Стоящая перед ним на коленях девушка молча плакала и тянула к нему руки. Я моргнула, и люди исчезли. А боль с новой силой вцепилась в меня, но к ней добавился еще и холод. Промозглый туман из леса вползал в разбитые окна, клубился в маленьком салоне и обвивал мое искалеченное тело. Уже все? Так быстро? Не хочу!!! Вот и снова они. Будто старым знакомым обрадовалась я давешней парочке. — …тварь! Мерзкая лгунья! — на этот раз мои видения со звуком! — Как ты посмела, уродина?! — молодой красавчик грохнул об пол какие то склянки. — Том, выслушай, прошу… — девчонка, по-прежнему стоя на коленях, почти шептала. — Выслушать? Чтобы ты меня еще раз заворожила? Нашла дурака! — он зло пнул валявшийся под ногами ворох каких-то тряпок. — Больше я на этот крючок не попадусь, ведьма! Ненавижу! — выкрикнул парень прямо в лицо отшатнувшейся девушке. — Том, я все объясню… Ты не так понял… — она медленно поднялась, опираясь на подлокотник кресла. — Я не чаровала тебя... — Все! Хватит! Не хочу больше ничего слышать ни от тебя, ни о тебе, — почти спокойно произнес красавчик. — Я возвращаюсь к родителям. И к Бет. — Но я… я же… — Ты и твой ублюдок мне больше не интересны. Ребенок этот не мой — я в этом уверен. Я ему не отец! — тоненько, на грани слуха что-то тренькнуло, словно разрываясь. Девчонка в ужасе прикрыла рот маленькой ладошкой, а парень не обратил на это никакого внимания. — И не смей мне показываться на глаза. А если полезешь к моей матери или Бет, то я тебя просто убью, ведьмовское отребье, — сказал на пороге мужчина и громко хлопнул дверью. Этот звук снова выбросил меня в марево боли. Не знаю, сколько провела там времени. Но внезапно вновь оказалась в уже знакомой комнате. Зареванная девчонка сжимала в кулаке обломки какой-то деревяшки, а другой рукой гладила фотографию в вычурной рамке, лежащую у нее на коленях, и шептала какие-то слова. Что-то в ней было не так. И это что-то не давало мне покоя. Приглядевшись, я ахнула. Оба ее запястья были разрезаны, а длинные рукава платья насквозь пропитались кровью. — Ты дура! Идиотка! — накинулась я на нее. И пусть подойти к ней мне что-то мешало, я надрывала горло, пытаясь привлечь ее внимание. — Вставай сейчас же и шуруй в больницу! — ой, она же беременная вроде, припомнилось мне. И я со страхом посмотрела на ее подол, но он был сухой. Надеюсь на то, что там она себе ничего не разрезала. — Шевелись, кретинка! О ребенке подумай, если на себя плевать! Он хочет жить! — мне было жалко еще не рожденного малыша. Из-за этого я залилась слезами, но продолжала ее уговаривать. — Тебя что, единственную бросили? Сколько до тебя таких было и после будет. Ну включи же мозги! Ты ведь такая молодая! Рано еще думать о смерти! — Ты права. Рано, — из темного дальнего угла комнаты выступила высокая женская фигура в пышном платье. Меня сдавило так, как в машине, но боли не было. Девчонка тоже застыла. — Так, так, так. Потомок влюбленного Кадмуса! Вам на роду написано совершать непоправимое из-за любви, — женщина медленно обходила сидящую в кресле фигурку. — Беременная самоубийца — это большой грех, — край тонкого вышитого платья чуть коснулся выбившейся пряди из прически девушки, и та, словно покрывшись инеем, поседела. Если могла, то я бы заорала. — И даже попытке нет оправдания, милая. А искупать ее ты будешь долго. Но на твоего мальчика у меня большие планы… Хм… — кружение продолжилось. – Так и быть, тебя я заберу с собой. Послужишь пару тройку веков у жриц на побегушках, может ума-то и прибавится, — Смерть в образе женщины поцеловала свою избранную в лоб, прищелкнула пальцами. И призрачный образ девчонки возник рядом со своим телесным подобием. — Идем, — фигуры плавно двинулись в сторону дальнего угла. — А ты что там застыла, защитница? Не всем я даю второй шанс. Тем более так скоро, — я почувствовала сильнейший толчок и далекий, леденящий душу холод. Легкие, казалось, разорвутся от боли, когда я сделала первый судорожный вдох и закашлялась. В горле что-то сипело и хрипело, из глаз катились слезы, в боку чуть кололо, а сердце колотилось, словно сумасшедшее, но у меня ничего не болело. Нет, не так. У МЕНЯ БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ БОЛЕЛО. Память о той боли заставила меня поежиться и, обхватив себя за плечи, я крепко сжала предплечья, чтобы почувствовать себя теплой, живой. Умом я понимала, что это больше не я. Что тело мое осталось в той разбитой машине на неведомой мне лесной дороге. Но ведь это ничего, правда? Ведь важно то, что внутри. А там Я. Медленно, очень медленно я поднялась с кресла, в котором все еще сидела, и пошла на поиски зеркала. Обойдя комнату, оказавшуюся спальней, вдоль и поперек, я заметила дверь в ванную. Уж там должно быть то, что мне нужно. Зажмурившись, я сделала шаг в неизвестность. Ну что же, все могло быть гораздо хуже. Невысокая, тощенькая, с заканчивающимся острым подбородком личиком, широкими бровями, неожиданно большими и чуть раскосыми глазами, бледной кожей и желтоватыми, но ровными зубами. Я себе не очень понравилась. Хорошенькой меня можно назвать с большой натяжкой, но с лица, как говорится…* Ухаживать-то за собой мне никто не запретит. Ладно, все завтра. На сегодня с меня впечатлений хватит. Я стащила с себя окровавленное платье, провела неожиданно красивым пальцем по зарубцевавшимся ранам на запястьях, хихикнула. И решила, что подумаю об этом завтра. Или когда там время свободное будет, а иначе точно с ума сойду. Поплескалась в холодной воде, замоталась в висевший на вешалке халат и отправилась в кровать. * — «С лица не воду пить, умела бы пироги печь» — народная пословица.