Я - Меропа.

Глава 20 Колдомедик провёл у постели Морфина весь вечер и всю ночь, пока состояние больного не стабилизировалось. Утром Принца сменила Сэсси, а тот отбыл домой, пообещав вернуться днем после недолгого отдыха. Я же отправилась в Хогвартс к отцу, чтобы сообщить новости. Папенька, услышав известия, рвал и метал, но из школы вырваться никак не мог. Был уже конец мая, и Хогвартс лихорадило от предэкзаменационных занятий. А поскольку харизматичный змееуст профессор вел свои лекции весьма интересно, то желающих сдавать УзМС было хоть отбавляй. Поэтому день педагога был расписан буквально по минутам. Я заверила беспокоящегося отца в том, что Морфин находится в надежных руках и что ему будет предоставлен самый лучший уход и лично сваренные мной первоклассные зелья по первому же требованию. Чуть успокоенный Марволо потребовал извещать его о малейших изменениях в состоянии брата. — Ну, как он там? — спросила я Сэсс, едва переступив через порог. — Температура спала. Я с трудом влила в него пару ложек куриного бульона, — отчиталась мне оборотница. Сэсси стала просто незаменима в нашем доме. — Спасибо, — поблагодарила я, с чувством сжимая ей руку. — Ну что ты, Меропа, не за что. Теперь вы — моя единственная семья, — мы обнялись и, расчувствовавшись, пустили пару слезинок. — Что тут еще за водопад? — проворчал наш лекарь, стремительно входя в комнату. — Нечего тут сырость возле больного устраивать! Попрошу с рыданиями на выход. Не дай Мерлин, у вас еще от чувств стихийный выброс начнется. Лихорадка только начала спадать! — Мистер Принц, ему действительно лучше? — Трудно сказать. Состояние больного тяжелое, но стабильное, — колдомедик укрепил какие-то артефакты на груди Морфина. — Простуда очень запущена, а также общая угнетенность организма, истощение. И физическое, и ментальное… Хотя в ментальное поле я сильно не углублялся, — несколько торопливо добавил он. — Он после Азкабана… — уточнила я. Принц внимательно посмотрел на меня и нахмурился. — Почему вы раньше мне об этом не сказали? — А вы и не спрашивали, — огрызнулась я на его обвиняющий тон. — Поучитесь собирать анамнез*, колдомедик. А вы думали, отчего он такой худой и грязный? — Да мало ли по какой причине! В старых семьях еще и не такое встречается! Может, у него аблютофобия** или держит аскезу! Вы должны были сразу информировать меня об этом. Я по-вашему должен кости кидать, чтобы на рунах узнать сведения о больном? Или же в магический шар заглядывать? — Можно было просто спросить! — Нужно было сразу сказать! — Не кричите тут, — тихо сказала чувствительная к громким звукам Сэсс. — Доктор, план вашего лечения от этих сведений изменится? — Естественно — да! — Принц мгновенно сменил артефакты на брате и прибавил парочку новых. — Как долго находился ваш брат на острове? — С прошлого апреля. — Ага. Так, репродуктивную функцию уже не спасти… Конфликтность магии можно снять зельем, а ментальную зависимость сгладить при помощи амулетов… — бормотал лекарь под весьма внушительный нос, черкая пером в пухлом блокноте. — Вы, мисс, можете сварить «Мягкое перышко»? — Усиленный или стандартный вариант? — уточнила я, прикидывая необходимое количество редких ингредиентов для этого капризного зелья. — Обойдемся стандартным. Нам нужно лишь притупить остаточность магии Азкабана и дементоров, а не сделать из вашего брата овощ! — Когда вам понадобится зелье? — я решила разговаривать с этим грубияном как можно холоднее и только по делу. — Послезавтра! — Прекрасно, тогда я тотчас пошлю в лавку за ингредиентами. Еле уговорив вреднющую отцовскую птицу отнести письмо с заказом, на обратном пути из совятни столкнулась с Генри. Он имел жутко довольный, но слегка помятый вид. — Меропа! — хватая меня за руки и стараясь отдышаться, проговорил он. — Я только что узнал! Удачнейшая возможность! Вари Веритасерум! — Что случилось, Генри? И зачем тебе Веритасерум? Кого ты желаешь допросить? — завалила его вопросами я, провожая гостя в гостиную и кивая Ягодке подать тому чай. — Этого отвратительного Риддла! — ответствовал Гамп, залпом выпивая целую чашку. — Как? — Я узнал, что маггл послезавтра на целую неделю уезжает в Лондон. Его никто не хватится! Мы можем Риддла выкрасть в городе и напоить Веритасерумом. И он нам все выложит, как миленький! — поделился своими идеями сияющий Генри. — Ну, как тебе план? Это мы с Геллертом придумали! — гордый собой и своим напарником похвастался маг. — Вы с Геллертом придумали полнейшую ерунду! — безапелляционно заявил привалившийся к дверному косяку Принц. — Зелья правды на магглов не действуют. — Почему? — расстроился мой друг. — Потому, что состоят полностью из магических составляющих, неуч, — аргументировал колдомедик, усаживаясь в кресло напротив. — Организм магглов их никак не усваивает, сразу отторгая. Иначе говоря — их попросту выворачивает наизнанку. — Как же нам теперь быть? — озадачился Гамп, заметно расстроившись. — Мы так все славно придумали… — С Геллертом? — с усмешкой уточнил тщательно помешивающий чай против часовой стрелки Принц. Генри уныло кивнул. — Хм, занятно. И какую же операцию планирует отдел Тайн с непризнанным наследником баварского престола? И почему в столь странном месте? — Это уже вас не касается! — подскочила я. — Вы — лекарь моего брата, вот и занимайтесь своими прямыми обязанностями! Нечего тут вынюхивать наши тайны! — Да пожалуйста! — мужчина отставил полную чашку и поднялся. — Вот список зелий, необходимых моему больному, — он протянул мне лист пергамента, исписанный убористым почерком с двух сторон. — Время приема и дозировка там указана. Я навещу своего пациента вечером. Всего доброго! — и колдомедик аппарировал. — Хам невоспитанный! Трансгрессировать из чужого дома без разрешения хозяев! — возмущению моему просто не было предела. — Ты сама его спровоцировала, Меропа, — вступился Генри за своего протеже. — Он довольно резок и порывист, но свои обязанности прекрасно знает. Ни к чему было отчитывать его, да еще и при постороннем. Сервиус и так не слишком человеколюбив, а уж к женщинам у него особая неприязнь. — Прости, — повинилась я и присела обратно, снедаемая любопытством. — А что, Принц — женоненавистник? Я так и думала, — хлопнула себя по коленкам. — Не совсем так, — поспешил опровергнуть мою догадку друг. — У него была в прошлом одна неприятная история… Не знаю уместно ли об этом говорить, — Гамп замялся, но, увидев мои горящие жаждой жареных фактов и сплетен глаза, сдался. — Несколько лет назад Сервиус по настоянию своего отца женился. Она была ведьмой из очень приличной семьи, очаровательной и смешливой болтушкой. Анна, так ее звали. Спустя какое-то время у них родился сын, названный Эдвином, но семейная жизнь дала трещину. Анна с рождением ребенка совсем не изменилась — все также пропадая на различных вечеринках и суаре***, а Сервиус углубился в колдомедицину. Сборища и танцы его не привлекали, да и зная репутацию Принцев, его на них не очень-то жаждали увидеть. На одной из таких встреч Анна повстречала кавалера себе под стать — веселого и галантного француза, и сбежала с ним. Пару лет от нее не было ни слуху, ни духу, а потом оказалось, что девица умерла. В Лютном переулке, пытаясь избавиться от нагулянного ребенка… — Да, печальная история, — я вздохнула. — Невеселая, — согласился Генри со мной. — Но я думаю, что тебе с Сервиусом следует примириться. — Зачем это еще? — тут же набычилась я. — Меня вполне устроят с ним деловые отношения. Мы заключили лечебный договор, и за его рамки я выходить не собираюсь. — Я тебя об этом и не прошу. Просто подумал. Раз на магглов не действует Веритасерум, то уж ментальным–то искусствам они подвластны наверняка! А ни я, ни Блэки (про Геллерта не скажу) не владеем этим искусством на должном уровне. А Принцы прирожденные мастера! Так умело мозги наизнанку вывернут, что и сам их обладатель ничего не заметит и не вспомнит об этом даже. Он нам нужен! Вот так задачка. С одной стороны, такой ценный кадр просто необходим в нашей команде, а с другой — у него отвратительный характер… Да и я выставила себя полной дурой в общении с ним. Как теперь извиняться? * Анамнез — совокупность сведений, получаемых при медицинском обследовании путем расспроса самого больного и/или родственников, знающих его лиц. ** Аблютофобия — боязнь мыться. *** Суаре (фр.) — званый вечер.