Sex, drugs and criminals

G Ангст, драма Смерть персонажа Открывая новую пачку Marlboro, Себастьян ловит себя на мысли, что курит он гораздо чаще, чем не курит. Сигарета отсутствует между его тонких губ только в паре случаев: если он ест или если в этом месте табачный дым запрещен законом. В остальное время никотин неизменно наполняет его легкие, демонстративно показывая средний палец всем, кто говорит что-либо о раке. Наплевать. Его не взяли пули Афганистана, не одолели задания Мориарти, неужто у какой-то болячки есть шансы унести отставного полковника на тот свет? Небрежно выкинув окурок в урну, Моран вместе с толпой влился в здание метро. Как можно быстрее проскользнул к эскалатору и занял ступеньку за какой-то рыжеволосой девушкой. За его спиной уже через секунду начинали разговаривать двое мужчин, что-то о футболе. Себастьян сделал глубокий медленный вдох и прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться от окружающей обстановки. Его всегда бесил гомон многолюдных мест, эта безумная какофония голосов, где в одну секунду твоего уха достигает пара-тройка фраз, не имеющих начала и конца. Но пользоваться наушниками мужчина так и не научился, его внутренний зверь раздраженно бил хвостом, когда не мог контролировать ситуацию. Жизнь годами учила военного всегда быть на чеку, и теперь он не мог позволить себе такую роскошь в виде музыки в ушах, когда вокруг так много людей. Взгляд синих глаз был бездумно уставлен на спину рыжеволосой девушки, но проходил сквозь нее, словно за ее грудной клеткой было что-то еще, неподвластное остальным людям. Через полминуты Себастьян моргнул от неуклюжего толчка в бок и мотнул головой. Внезапно его внимание привлекла темноволосая макушка, промелькнувшая впереди. Блондин нахмурился и стал осторожно пробираться вперед, не отводя взгляда от головы мужчины. Вот только она все время ускользала между чужими профилями и затылками, оказываясь постоянно все дальше и дальше, хотя человек явно стоял на месте. Моран почти добрался до самого конца спуска, когда помещение наполнилось гулом подъехавшего поезда. Даже несмотря на свой высокий рост, полковник постоянно терял из вида темноволосую макушку. Себастьян все больше ускорял шаг, уже не заботясь о том, толкнет он кого-то или нет. Его цель – молодой мужчина – слишком отчаянно напоминал бывшего босса (а только босса ли?), и, когда он оказался в вагоне метро, все стало очевидным. Это был Джеймс, в своем черном пальто и с зализанными волосами. Он расслабленно смотрел впереди себя, не спеша пробираясь к свободному месту у окна. Себастьян даже на секунду остановился, неверяще смотря на брюнета, но затем в ужасе ринулся к поезду. Он прорывался сквозь толпу, которая, казалось, прилагала все усилия, чтобы преградить путь мужчине. Моран уже почти добрался до вагона, когда тот с шипением начал закрывать двери. -Джим!- на громкий крик обернулись все находящиеся рядом. Все, кроме самого Мориарти. Он с безмятежным выражением лица продвинулся вперед и сел на сидение, смотря исключительно вперед себя. Себастьян вновь позвал его, но голос заглушил звук тронувшегося с места поезда. Блондин кинулся к окну, рядом с которым сидел Джеймс. В следующее мгновение кулак с силой обрушился на толстое стекло, по которому тут же расползлась тонкая паутина трещин. Все вокруг вздрогнули, кто-то позвал охрану, люди в вагоне спешно отошли от злополучного окна. И лишь сам Джим, сидевший на расстоянии ладони от места удара, даже не дернулся. Только уголки его губ слегка приподнялись, в то время как веки остались опущенными, скрывая карие глаза. Через секунду поезд с шумом умчался вперед, унося с собой криминального гения и десятки других людей. Моран стоял на месте, в бессилии опустив руки. К нему подлетел охранник, оттаскивая прочь от края платформы. Блондин словно во сне отпирался, сбито повторяя «все в порядке». В конце концов, его оставили в покое. Себастьян медленно подошел к большой колонне и оперся о нее лопатками, закинув голову назад и прикрыв глаза. Он резко втянул носом воздух и сглотнул вязкую слюну, пытаясь не обращать внимания на саднящую боль в мелко трясущейся ладони. Какой раз это уж происходит? Счет плавно переходит на десятки. Но это не имеет никакого значения, потому что с этим ничего нельзя сделать. Перед глазами стояло треснувшее стекло. И пустое сидение за ним.