День первый.
Начался день, конечно же, с того, что я чувствовала на себе взгляд одного очень нахального зомби. С большим трудом открыв свои сонные глаза, я потянулась и взглянула на Джека. Он вмиг отвернулся, снова залюбовавшись видом... Э-э-э... Сидения. Честно, начинаю привыкать к этой его странной привычке. Иногда меня это даже забавляет. — Доброе утро, — говорю я, улыбнувшись. А лицо Джека так и осталось неизменным. — Д-доброе, — отвечает он приглушенно, указав рукой на столик. Повернув голову в сторону стола, замечаю новую порцию ароматных и вкусных фруктов, которые в последнее время стали для меня любимыми. Облизнувшись, благодарно смотрю на парня и тянусь к тарелке. Съедая один фрукт за другим, я исследую Джека взглядом. Симпатичный и милый парень. Будь он живым, человеком, я бы его поцеловала. Стоп... Поцеловала? Нет-нет... Вам снова показалось. Я бы его обняла. Да, обняла. Так же он казался мне весьма странным. Почему так? Почему он спас меня, предав своих собратьев? Почему он не хочет меня отпустить? Что им правит? Похоже, я никогда не узнаю ответа на эти вопросы. Смотрю на эти пепельные волосы и задумываюсь. Как же хочется увидеть этого зомби живым. Увидеть, как он улыбается, злится, удивляется, влюбляется и обижается. Он стал героем в моих глазах. Почему? Ну, во-первых, он спас свою сестру, жертвуя своей жизнью. Во-вторых, он спас меня, обманув остальных зомби. И, в-третьих, он во второй раз спас меня, жертвуя своим авторитетом в глазах остальных. У него явно было доброе сердце. Как жаль, что такого человека погубила его же доброта. Опустошив тарелку с фруктами, я глубоко вздыхаю. Живот довольно заурчал, получив порцию еды. Джек всё так же смотрит на меня, как влюбленный мальчишка-подросток обычно смотрит на предмет своего воздыхания. Невольно улыбаюсь. — Джек, — зову я, — давай погуляем? — и не спрашивайте, почему я задала этот вопрос. Я уже давно не выходила на улицу, организм требует небольшого отдыха. Пусть даже воздух тут далеко не свежий. Погулять хочется. — Ч-что? — спрашивает он. — П-погуляем? — Ну, а почему бы и нет? — хитро улыбаюсь я, хватаю его за руку и веду к выходу. — Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста-а-а, — жалобно умоляю я, смотря на Джека. — Х-хорошо, — отвечает он, и мы выходим из душного самолета. Боже мой, воздух... Пусть и пахло мертвечиной, но это воздух. Вздыхаю полной грудью, прикрыв глаза от удовольствия. Лёгкие жгло, но я старалась не обращать на это внимание, отдавшись легкому ветерку, так нежно раскидывавшему мои волосы. Открыв глаза, поворачиваю голову направо, в сторону парнишки в синей толстовке, и замечаю Джека, с интересом и даже с завистью, поглядывающим на меня. Что, тебе тоже хочется быть живым? Тоже хочется дышать, чувствовать, думать? Эх, Джек... Быть человеком не так уж и легко. — М-можно я тебе кое-что покажу? — спрашивает Джек, с таким же интересом наблюдая за моей реакцией. В моих глазах загорелся огонёк. Было любопытно. Что же, Джек, ты подготовил для меня? — Конечно, Джек, покажи, — говорю я. Сначала я испугалась, признаюсь. Но когда я посмотрела в эти добрые голубые глаза Джека, весь страх куда-то исчез, словно его и не было. И Джек показал. Он привел меня в большое, даже огро-о-омное тёмное помещение, наполненное пыльными автомобилями. Машин было много: от трактора до красивого красного и пыльного мерседеса. Интересно, что он тут делал? Парень в синей толстовке подошёл именно к этому красному красавцу и указал рукой на него. Затем он открыл дверь и сел на пассажирское сидение, рядом с водительским. — О-она... Её... Её еще можно завести, — приглушенно говорит Джек, наблюдая за моей реакцией. Я же молча восхищаюсь машиной и Джеком, который хорошо сочетался на фоне с этой бестией. Подхожу к машине и, как бы не веря в её существование, провожу рукой по капоту. На капоте остался след от моей руки, а вся ладонь была в пыли. Стряхнув пыль с руки, я сажусь в машину и пытаюсь завести. О-о-о, как приятно рычит мотор. Завелась машина со второго раза, и я счастливо улыбаюсь, посмотрев на Джека. Парень широко раскрыл глаза, приоткрыв рот в немом крике. Джек, неужели ты боишься? Ну же, не бойся. Я хорошо веду машину. И я поехала вперед. Парень вздрогнул, а я хищно улыбнулась. И, набрав скорость, я аккуратно выехала из автостоянки аэропорта. Ветер приятно дует в лицо, светлые волосы развеваются на ветру, и я улыбаюсь, ощущая такое простое, такое приятное чувство под названием «Свобода». Поворачиваюсь к Джеку и вижу в глазах что-то типа радости, огонёк веселья в глазах так и горит. Страх у Джека пропал, это было видно. Парень замечает взгляд в его сторону. Смотрит на меня и хочет улыбнуться мне в ответ. Хочет, но не может. Поэтому он отворачивается и смотрит куда-то в сторону, словно кого-то заметив. Я следую за его взглядом и замечаю двух маленьких детишек, которые с какой-то откуда-то взявшейся ненавистью смотрят на нас.День второй.
Это утро было особенное. Я проснулась и сразу же заметила Джека, сидевшего напротив с тарелкой... Что? С тарелкой макарон... Но откуда? Откуда макароны в мире мёртвых? Рядом с парнем была бутылка холодной воды. Серьёзно? Мне это сейчас не снится? Я слегка ущипнула себя за ладонь. Я не сплю. В этом я была уверена, когда услышала такой тихий и приятный голос Джека: — Д-доброе утро. Я тебе поесть принес. Вот, держи, — и он протягивает мне тарелку. Я с заспанными глазами беру тарелку и сначала не понимаю, что всё это происходит на самом деле. Но всё же я беру вилку в руки и начинаю есть. М-м-м... Теплые и такие вкусные макароны чуть ли не таяли во рту. Вдоволь насладившись деликатесом, я запиваю всё это водой и глубоко вздыхаю. Как же было вкусно. — Спасибо, Джек, — благодарю я. В голове сразу же возник вопрос и я решила его озвучить. — Джек, а много таких зомби, как ты? — ловлю его непонимающий взгляд и поясняю, — Ну... Такие зомби, которые так же умеют разговаривать, как ты, они есть тут? То есть, они разговаривают на нашем, живом языке. Стоны не в счет, — да уж... Объяснила... — Н-нет, — неуверенно отвечает парень, опустив глаза. Скрываешь от меня что-то? Ну Джек... Погоди, узнаю я, что всё же есть такие «разговорчивые» зомби, то я лично прострелю тебе голову, обещаю. — Понятно, — всё-таки отвечаю я. Тут я вспоминаю о Хансе, и вопрос «Что с ним? Живой ли он?» сразу застревает в голове. — Джек... А что с Хансом? Он жив? Или ходит где-то, но такой же мёртвый, такой же зомби, как ты? Я смотрю на парня, ожидая ответа. В глазах Джека загорается буря чувств и эмоций: сначала он не понимает, о чем это я, потом удивляется, ужасается отчего то, и в конечном итоге грустно смотрит на меня. Я все поняла с первого взгляда... Ханс... — М-мёртв, — заканчивает Джек мою мысль. — Его... Его убили там. Он явно что-то не договаривает. Это можно понять по взгляду. Я пытаюсь заглянуть ему в глаза, а он отворачивается, смотря в пол. Но я старательно умалчиваю об этом. — А знаешь, — говорю я. — Я даже немного... рада, что он умер, — вздыхаю я и замечаю удивленный взгляд голубых глаз в мою сторону. — Просто... Он так много пережил... В наше время такому, как ему, не место в мире. Мир причинил ему слишком много боли, и после этого смерть — единственное спасение. Я даже завидую. Теперь он в безопасности, он где-то там, где никто не причинит ему боль. Наверное, встретился со своей семьёй и счастлив. Ну а мне следует идти дальше, без него... — грустно вздыхаю я. — Д-давай погуляем? — спрашивает Джек, и я без раздумий соглашаюсь. Надо бы прогуляться и отвлечься от неприятных мыслей.***
Мы гуляем среди зомби, странно поглядывающих на нас, а я еле скрываю смех, готовый вырваться наружу при виде этих выражений лица. Такое нескрываемое непонимание в их глазах. Как страшные куклы, которым пририсовали еще одни зрачки, честное слово. На самом деле они бы давно раскрыли меня по запаху, но Джек измазал мою щеку каким-то странным веществом, которым он назвал соком мозгов. Фу, Господи-Боже. Какая мерзость. Лично я не верила, что это были чьи-то... мозги. Пахли они отвратительно. И как только они могут есть это? Мы проходим по залу ожидания, проезжаем по эскалатору и, вдоволь нагулявшись, забираемся на крышу. День прошёл так быстро, так мгновенно, что я и не заметила, как наступил закат. Закат был очень красивым: небо было серым, а горизонт был весь в красно-оранжевых оттенках. Вдалеке виднелись высокие здания. Где-то там сейчас была моя семья... С Джеком было так хорошо, так свободно и весело, что я хотела провести с ним всю свою оставшуюся жизнь. Только вот... Я также скучала по отцу и Анне, которые наверняка искали и ждали меня. А, может, они посчитали меня такой же мёртвой, как и Роберта, Джастина и Ханса, ведь их убили. Я поняла одно: мне тут не место. Не тут мой дом. Тут место обитания мёртвых, таких, как Джек. Но я очень хотела забрать его с собой. Но я знаю, что будет дальше. Послезавтра я буду дома, а Джек так и останется жить тут, пока кто-нибудь из наших не нападет и не выстрелит парню прямо в голову. Я грустно смотрела на Джека, который к тому времени смотрел на закат и о чём-то увлечённо думал. О чём ты думаешь, Джек? Откройся мне. — О чём ты думаешь? — всё-таки задаю вопрос я. — О т-тебе, — тихо говорит Джек, а я, кажется, немного краснею. Честно, не ожидала я такого ответа. О машине, о том, когда я уйду, или о мозгах, но точно не обо мне. Но после удивления, я чувствую приятное тепло, разливающееся по всему телу. Сердце невольно начинает биться сильнее. Постепенно на улице темнеет, и я начинаю замерзать. Вздрагивая, я поворачиваюсь к Джеку: — Джек, мне холодно. Пойдём домой. Да, теперь я называю дом Джека своим домом. Не знаю, почему. Может, это потому, что за эти два дня я узнала каждую вещичку, каждый уголок в самолёте Джека. Но сам парень для меня был и остаётся загадкой. С виду такой простой, милый и добрый парень, а внутри творится у него целый ураган, то, что мне не под силу понять. Да и вряд ли кто-нибудь поймёт его. Такого хорошего, отзывчивого зомби. И это безумно меня печалило. Мы с Джеком направились домой. Странно, но весь путь от аэропорта до самолёта он молчал. А я просто не знала, о чём можно поговорить. Оказавшись в самолёте, Джек оставил меня одну, а сам куда-то направился. Оставшись в гордом одиночестве, я легла в кресло, укрылась одеялом, которое в первый день моего пребывания здесь принёс мне Джек и, закрыв глаза с мыслями о том, что осталось мне тут находиться всего день, уснула. Конец POV Эльзы.День третий.
POV Джек. Этим утром я снова принёс Эльзе тарелку с макаронами и бутылку с водой. И даже не спрашивайте, откуда она у меня. Не я её достал, а Иккинг. Да-да. Я рассказал ему об Эльзе. Я не говорил, как она выглядит, конечно, но он всё прекрасно понял. И помог мне с едой для неё. Как же мне повезло с другом. А знаете, как я понял, что он мой друг? Только мы с ним странно кряхтели, когда смотрели друг на друга. А позже оказалось, что у нам много чего общего. Так и сдружились. Девушка открывает глаза и, увидев меня, улыбается. Я пытаюсь улыбнуться в ответ, и она прекрасно понимает этот жест, эту недоулыбку. Она с радостью принимает тарелку из моих рук и быстро уминает содержимое, запив всё водой. Все это время я с интересом наблюдаю за ней. За эти дни я понял — мне нравится это неуклюжее живое создание. Мне нравятся эти голубые глаза, всегда искрящиеся от счастья и веселья, нравится эта широкая улыбка и волосы, такие приятные и мягкие на ощупь. Но любовь ли это? Я не думаю. Я же мёртвый, а значит, это не любовь. Далеко не любовь. И я не могу подобрать точное определение этому чувству. Вчера я решил оставить Эльзу одну. Я так не хочу, чтобы она уходила. И я ходил вчера к Иккингу, он попросил меня помочь ему перенести какую-то интересную большую картину в его самолёт. Мы быстро управились, я немного посидел у него, болтая о том, о сём, и поспешил домой, в свой родной самолёт. Вернувшись, я заметил уже спящую Эльзу, спокойную и умиротворенную. Эта девушка всегда меня умиляла, когда спала. В сознании она всегда было шумной и любящей повеселиться. В голове сразу всплыло воспоминание с машиной. А потом и воспоминание о том, как она еле сдерживала смех от лиц моих собратьев, которые смотрели на нее, когда она смешно кряхтела и шагала, слегка оттопырив правую ногу, словно ее сломали. Это было действительно смешно. — Дже-е-ек, — махала ладонью прямо перед мои лицом Эльза. Я удивленно кивнул, выходя из мира размышлений и попадая в реальный мир. — Ну наконец-то... Я уж начала думать, что ты уснул, — засмеялась девушка. — Я вот подумала... Может, сегодня поиграем во что-нибудь? У тебя есть бумажка с карандашом или ручкой? — Я киваю. — Давай, неси сюда! И я, встав с кресла, подхожу к шкафчику со всякими вещицами, которые я брал, когда мы совершали нападения на мир людской. Я рылся среди этого хлама минуты три, и в конечном итоге нашёл то, что нужно. Взяв в руки ручку с листочком, направляюсь к Эльзе. Отдаю ей то, что она просила, и жду её действий. — Ты же умеешь играть в крестики-нолики? Я отрицательно мотаю головой. — Ну вот смотри... Игроки... В нашем случае их два... По очереди ставят на свободные клетки поля три на три знаки. Один крестик, а другой нолик. Первый, выстроивший в ряд три своих фигур по вертикали, горизонтали или диагонали, выигрывает. Первый ход делает человек, ставящий крестики. Понимаешь? Я кивнул головой, как бы соглашаясь. Эта игра казалась мне лёгкой, поэтому я просто обязан выиграть. И я выиграю. Не знаю, откуда во мне появилась такая уверенность на победу. Взяв ручку в руку, Эльза нарисовала на листочке поле три на три и, поставив в самую середину крестик, передала мне. — Теперь ты, — сказала девушка. По ее уверенному взгляду можно было понять, что она убеждена в своей победе. Ну это мы ещё посмотрим! Нарисовав в левом нижнем углу кружочек, хоть и странной формы, я стал ждать ответных действий. Эльза поставила крестик рядом с моим кружком... В итоге выиграла Эльза. Она радовалась, я размышлял и думал, как же можно её обыграть. И так мы играли весь день. Под вечер счет стал равным и я, всё-таки взяв реванш, уложил Эльзу спать, а сам прошёл в пилотную кабину и сел на место пилота. Обернувшись назад, я увидел уже спавшую девушку. Повернувшись назад, я достал из бардачка последний кусочек мозгов Ханса. Так сильно хотелось есть... Голод мучил меня, в животе неприятно кололо, поэтому я сразу запихнул остатки лакомства в рот, с тихим стоном удовольствия пережевывая такой вкусный и горький кусочек. Воспоминания покойного парня снова появились в моей голове, и я, закрыв глаза, отдался им. — Почему же Вы решили стать бойцом против зомби, мистер... э-э-э, — пожилой мужчина с еле заметной сединой на голове заглядывает в какой-то лист и прищуривается. — Ханс, так? Вы мистер Ханс? — Именно так, сэр. Я Ханс. Итак, товарищ полковник, я решил стать бойцом, потому что так хотел мой покойный отец, мистер Джеймс. Да и я всё детство мечтал стать военным, играя во всякие игры, связанные с войной, если быть честным. Вы же прекрасно помните моего отца, я надеюсь, — со спокойным выражения лица отвечает молодой боец. — О-о-о... — протягивает полковник, погружаясь в воспоминания об отце Ханса. — Конечно, помню. Очень хороший человек был... Мне жаль Вас, товарищ. Но и в то же время я могу Вас поздравить... Отныне Вы — боец третьей степени, — и, договорив, он прикрепляет к груди Ханса значок со званием «БТС», то есть «Боец Третьей Степени». В мире людей, живом, бойцы были разделены на три степени: первая, вторая и третья. Первая степень была самой младшей, в нее входили дети лет семи-четырнадцати. Во вторую степень входили подростки лет пятнадцати-восемнадцати. И, наконец, третья степень, в которую входили и Эльза, и Ханс... Эта степень предназначена для созревших людей, от девятнадцати до двадцати шести лет. После исполнения двадцати шести лет, бойцам разрешалось жениться, заводить детей, и при желании уходить со службы. Но мало кто отказывался служить, ибо получали они за это огромные деньги. А питаться-то надо... — Спасибо, товарищ полковник, — говорит Ханс и, поклонившись, уходит прочь. Тут воспоминания Ханса переносят Джека в другое место, очень знакомое ему. — Как ты думаешь, у нас получится? — спросила Эльза, испуганно оглядываясь по сторонам. Они ходили по мёртвой зоне и, видимо, искали что-то необходимое. Небо было мёртво-серым, оно словно прогоняло группку людей прочь, но они не слушались, продолжая движение вперёд. — Конечно, получится, — отстранёно отвечает Ханс. Он думал о матери, которая умерла в виде зомби от рук Эльзы. И это вечно беспокоило его. Он не мог смириться с тем фактом, что его матери больше нет. Что она умерла. После потери отца его психика и так довольно-таки сильно нарушилась. А после потери матери так он вообще стал тихо сходить с ума. При девушке он пытается казаться нормальным, конечно. И получалось у него хорошо, раз Эльза приняла его таким. Таким странным и отстранённым от неё. Его единственной целью было отомстить зомби за потерю отца. За то, что они куснули мать своими гнилыми зубками и та навсегда стала мёртвой тварью. Воспоминания переносят Джека в лаборантскую, ту самую комнату, где он спас Эльзу. Ханс пытался выстрелить в Джека, но пули как назло закончились. Парень глубоко и прерывисто задышал, ожидая самого страшного — смерть. Он не хотел умирать. Но все же он успел помолиться Богу, что, даже если его и убьют, пусть он не становится зомби. Он не хотел быть таким, как все неживые в этой комнате. Поэтому, прыгнув на стойку, он встал в боевую позу, готовый в любой момент пойти на зомби врукопашную. Джек в глазах Ханса был таким страшным, свирепым, даже бешеным. И мертвец дернул бедного парня за ноги, отчего тот упал и больно ударился головой. Кровь потекла из затылка, но Ханс продолжал находиться в сознании... Джек вцепился в его руку и Ханс забрыкался, пытаясь освободиться... «Нет... Нет... Нет...» — думал я, пытаясь отогнать такие ужасные воспоминания. Я выплюнул эту дрянь, недавно казавшейся мне такой вкусной. Мне было стыдно, признаюсь. В этих человеческих глазах я был монстром, отобравшим у него жизнь. Но я не монстр... Не монстр... Лично мне хотелось в это верить. Обернувшись назад, я надеялся увидеть умиротворённую девушку и успокоиться от её прекрасного вида. Но никого там не было — кресло пустовало, а одеяло было небрежно брошено на пол. Убежала. Она убежала. Я быстро поднялся с пилотского кресла и подошёл к окну — и даже там не виднелся такой уже родной силуэт девушки. Куда же она пропала? Точно... Она могла побежать на автостоянку. Именно туда я и направился. Но, пробегая мимо аэропорта, я услышал женские крики. И они издавались именно в зале ожидания, в аэропорту. Я пытался действовать быстро, но выходило, как вы уже знаете... не очень. Зайдя в зал ожидания, я увидел Эльзу, стоящую посередине толпы из трех-четырех зомби. Она пыталась отбиться. Они отодвигались от неё, но не уходили. Среди этих зомби самый активный был Иккинг. И в тот момент я пожалел, что не рассказал ему о внешности девушки. Так бы она просто тихо ушла, и всё... Но жалеть о не рассказанной внешности девушки другу было уже поздно — время действовать. Я направился прямо на Иккинга и слегка ударил его, отчего он на время потерял сознание. Так же, только чуточку посильнее, я ударил и второго зомби, и третьего. С четвёртым справилась сама Эльза. Нейтрализовав зомби, девушка с обидой посмотрела на меня: — Джек, ты же обещал... Три дня, и они забудут... Ты наврал мне, пытаясь задержать меня тут... — слёзы начали показываться из таких теплых и когда-то весёлых глаз девушки. Она быстро протёрла глаза ладонью, вытерев солёные капельки. Она пыталась скрыть от меня непрошеные слезы, но я-то успел заметить. — П-прости меня... — тихо, даже почти шёпотом, сказал я. — Я не хотел, чтобы ты уходила. Я действительно не хотел. Но я прекрасно понимал, что здесь не её место. Не её дом. Её место там, в городе, рядом с её отцом и подругой. Но так хотелось, чтобы она осталась... Так, не время для размышлений. Надо делать ноги, пока... Обернувшись, я заметил пробуждение Иккинга. Сначала он с жаждой в безумных глазах посмотрел на Эльзу, потом удивленно на меня. — Ж-живая, — прошипел он, указывая рукой на Эльзу. — Живая... Съесть... Съесть... — Н-нет, — говорю я, смотря на него. Наш немой разговор продолжался недолго — Иккинг быстро всё понял. Неожиданно из-за угла стали появляться Кости. Эльза вскрикнула от страха, но я положил ей руку плечо, заставляя успокоиться и не кричать. Она поняла и послушалась моего немого совета. — Бегите... Я задержу. Я кинул благодарный взгляд на Иккинга и, махнув Эльзе рукой, как бы заставил её делать ноги, пока не поздно. И мы побежали. Девушка была быстрее, это понятно. Сворачивая с одного угла, мы снова увидели их. Костей. Злые Скелеты были взбешены от моего поведения. Конечно, притащил живую. Это же ужасно. Пф. Побежав в противоположную сторону, мы увидели еще пару Скелетов. Бежать было некуда. Мы в ловушке. Всё. Попали. Вдруг Эльза хватает меня за руку, и мы бежим назад. Отпустив мою руку, Эльза просит меня увеличить скорость бега, и я стараюсь бежать быстрее. И, на удивление, мне это удаётся. Кажется, Скелеты отстали. Мы поспешно выбежали на улицу и увидели Иккинга на тележке, обычно перевозящей сумки и чемоданы. — С-садитесь, — говорит Иккинг Эльзе, кивая на сиденье рядом, — пока они не пришли, быстрее. — Ну уж не-е-ет, — протягивает девушка, скрестив руки на груди. — Я с ним не сяду. И уж точно с ним не поеду. — Н-нет, сядешь. И даже поедешь, — говорю я. Упрямиться сейчас было просто не к месту. — Садись, ему можно доверять. — Ладно-ладно... Хорошо, — сказав это, Эльза садится рядом с Иккингом, а я помещаюсь сзади. — Почему ты нам помогаешь? — Н-ну... Во-первых, ты мне нравишься, — признается Иккинг, — А во-вторых, тот сзади мой лучший друг. Куда вас? — На автостоянку, Икк, — говорю я, положив руку на плечо друга. — Давай, дружище, поднажми. И Иккинг отвозит нас, куда положено. Только вот незадача — на автостоянке столпилась небольшая группа зомби, сразу заметившая запах человеченки. Мой друг уже хотел вступить в бой, как я остановил его рукой. Пару секунд ничего не происходило — мои собратья тупо пялились на Эльзу. Девушка взяла меня за руку и сжала её. Я посмотрел сначала на наши руки, а потом на саму Эльзу, ободряюще улыбающаяся мне. Это прибавило мне уверенности и я повел Эльзу вперед. Девушка сначала испугалась, но я уверенно сжал её руку, как бы давая понять, что мне можно довериться. И она доверилась. А группка зомби удивленно смотрела на нас с Эльзой и уступила нам дорогу, разойдясь по сторонам. Мы гордо прошли вперед, к красному мерседесу. — В-ведешь ты, — говорю я, и Эльза кивает. Я сажусь за пассажирское место, она — на водительское. Мы уже собирались уехать, как появились Кости. — Б-быстрее, — говорю я, оглядываясь на ходячих костяшек, — Жми! Жми! Кости были рядом и уже хотели прыгнуть на нас, как двигатель всё-таки удалось завести, и мы, сразу набрав скорость, устремились прочь из этого места. Кости остались там, у выхода из автостоянки, агрессивно размахивая руками. Ха-ха-ха. Съели! Эльза облегчённо вздохнула, когда мы выехали из аэропорта и оказались за пределами моего мёртвого мира. Я и сам бы облегчённо вздохнул, только вот... Я зомби. Я повернулся к Эльзе, и та мило мне улыбнулась.***
Мы ехали весь вечер и, при наступлении ночи, Эльза замерзла. Она включила обогреватель, и, вроде как, спустя несколько минут ей стало теплее. Но, если быть честным, я волновался за неё. Мы заехали в какой-то пустой район, в ряд стояли дома, очень сильно похожие друг на друга. Ночью было темно, а фонари на улице не горели, но мне бы очень хотелось увидеть эту улицу в свете, посмотреть на всю эту красоту. Эльза остановила машину у одного из домов. — Этот район когда-то эвакуировал мой отец. Думаю, переночевать можно здесь. Здесь же и найдём еду, чтобы не помереть с голоду, — девушка вышла из машины и отправилась к дому. Я последовал за ней. Что ж... Эта ночка обещает быть веселой.