Ороборо: Изгоняющий кошмары

Часть 2

Чонин съел пару ложек суфле только вечером. И почти сразу же прижал ладонь к губам, выронив ложку. Кёнсу осторожно попробовал суфле сам. Всё было в порядке, суфле получилось вполне себе вкусным и лёгким. И только через пару минут до Кёнсу дошло, как долго Чонин ничего не ел. Раз уж ему стало плохо всего от пары ложек. Кёнсу молча поднялся из-за стола, подставил плечо и отвёл Чонина в спальню, помог прилечь и тронул ладонью лоб. Проверял, есть ли перепады температуры. Вроде бы ничего, хотя прямо сейчас Чонин выглядел не столько смуглым, сколько серым. ― Я буду тут, посижу в кресле. Если тебе станет хуже, позови меня, ладно? Чонин привычно отмолчался, просто отвернулся и неловко потянул за одеяло. Кёнсу аккуратно укрыл его, поправил подушку и отошёл к креслу, бесшумно опустился в него и откинулся на спинку, наблюдая за Чонином. Как он и ожидал, вскоре Чонин вновь повернулся, чтобы лечь на спину. Наиболее удобная поза при его состоянии и наименее энергозатратная. В комнату заглянул Чип. Сначала осмотрел всё, задержал взгляд на Кёнсу, зашёл, потоптался у кровати, затем запрыгнул на неё и улёгся рядом с Чонином, вытянув передние лапы и пристроив на них голову. Кёнсу вскоре задремал, но проснулся ночью, потому что Чонин спал беспокойно: тяжело дышал, вертелся, сжимая пальцами край одеяла. На висках проступили капельки пота, влажные волосы липли ко лбу, а в резких чертах лица жили оттенки боли. Чип легонько толкал его головой в бок, словно пытался то ли успокоить, то ли разбудить. Кёнсу вытянул из упаковки салфетку и осторожно стёр капельки пота с висков, поправил одеяло и прижал ладонь ко лбу Чонина. Тот постепенно успокоился и притих, вновь вытянувшись на спине. Перед рассветом всё повторилось, и Кёнсу снова пришлось сидеть рядом с Чонином на кровати и почти невесомо гладить его по голове, отгоняя мучительные для Чонина сновидения. Чонин проснулся в семь, с трудом встал, и Кёнсу снова подставил ему плечо, чтобы помочь добраться до ванной. Уходить оттуда он не собирался, хотя Чонин стоял на месте и демонстративно ждал, когда же он уйдёт. ― Не хочу, чтобы ты свалился из-за слабости и что-нибудь себе разбил или сломал, ― тихо пояснил он и попытался помочь Чонину снять одежду. Тот отбросил его руки и привычно уже отрезал: ― Я не нуждаюсь в помощи. ― Ошибаешься. ― Кёнсу стянул с него рубашку после короткой возни и включил воду. Отрегулировав температуру, вновь повернулся к Чонину и решительно вцепился в пояс брюк, чтобы расстегнуть их. И едва снова не получил кулаком в челюсть. На сей раз Кёнсу легко уклонился, расправился с пуговицей и молнией и решительно сдёрнул брюки вместе с бельём с Чонина. Тот, закусив губу и нахмурившись, неподвижно стоял на месте. Узлы напряжённых мышц рельефно проступали под смуглой кожей. Плечи, ключицы, рёбра... Такой худой, что впору делать из него анатомическое пособие. Кости, жилы, мышцы ― и больше ничего. Кёнсу осторожно прикоснулся к предплечью Чонина и подсказал: ― Шаг влево, ещё... Тут бортик. Дождавшись, пока Чонин окажется под струями воды, Кёнсу аккуратно положил левую ладонь Чонина на металлическую перекладину у стены и плавным движением заставил сжать перекладину пальцами, чтобы у Чонина была опора. Поколебавшись немного, всё же отступил к двери, продолжая наблюдать за Чонином. Ужасно худой, но всё равно удивительно изящный и гибкий. Широкие плечи даже на вид казались твёрдыми и жёсткими. Чонин не мог увидеть, что делал Кёнсу, но Кёнсу всё равно через пару минут отвернулся, прекрасно понимая, насколько паршиво должен чувствовать себя Чонин в этой ситуации. Кёнсу тоже неприятно было бы торчать в ванной, зная, что за ним внимательно наблюдают. ― Я буду рядом, позови, если вдруг что. Дверь я просто прикрою немного, хорошо? Чонин промолчал. Кёнсу бросил на него быстрый взгляд поверх плеча, отметил по-прежнему напряжённые мышцы и неподвижность, потом всё же перешагнул через порог и прикрыл дверь ровно настолько, чтобы при необходимости иметь возможность заглянуть внутрь из коридора. Чип сидел в паре шагов от Кёнсу и пристально смотрел на него. Не особенно доброжелательно. Кёнсу шагнул к нему и протянул руку, чтобы погладить, но сразу передумал, потому что Чип предупреждающе оскалил зубы с едва слышным ворчанием. Чонин выбрался из ванной через полчаса, позволил усадить себя за стол и прикоснулся пальцами к чашке. Спокойно попить Кёнсу ему не дал и настоял на том, чтобы Чонин съел несколько ложек суфле. Капля в море, конечно же, но это всё-таки была хоть какая-то еда. Потом Чонин заперся в комнате с зеркалами. Кёнсу убедился, что это надолго, и спустился на второй этаж, чтобы набрать побольше фруктов. Каждый час он приставал к Чонину, уговаривая съесть то яблоко, то банан, то грушу, то ещё что-нибудь. Первые неудачи Кёнсу не остановили, и к двум часам он таки скормил Чонину полтора яблока. После долгой беседы по телефону с кем-то из менеджеров Чонин отсидел за столом символический обед, но ровно через час Кёнсу вновь домогался к нему и предлагал разные фрукты. На сей раз Чонин проявил снисхождение к половинке персика и паре виноградин, после чего выставил Кёнсу за дверь. Кёнсу устало сполз по стенке и сел прямо на пол. Ещё ни разу ни одно задание настолько сильно его не выматывало. Оказывается, намного проще потянуть за спусковой крючок и отправить человека на тот свет, чем накормить того, кто есть не хочет, и разобраться в его поведении. Вроде бы Чонин делал то, что ему нравилось, танцевал и выступал на сцене вопреки всему. И Кёнсу не понимал, почему при этом Чонин настолько безжалостен к себе и невнимателен. На тонкую и хрупкую натуру Чонин никаким боком не походил, так что вряд ли речь шла о каких-то волнениях и встрясках в жизни. Чтобы пронять эту упёртую скотину и обнаружить в нём наличие нервов, требовалось нечто очень мощное. И Кёнсу ума не мог приложить, что именно. Вечером они в компании Чипа отправились в главное здание агентства. Кёнсу не особенно вникал в происходящее, пока это не касалось его обязанностей, просто ходил следом за Чонином и со стороны наблюдал за беготнёй персонала, короткими или долгими беседами, складывал разные бумаги, которые ему передавали, в папку. Потом Чонин сидел в коридоре на узкой лавке и кого-то ждал. Кёнсу опять же не стал вникать в детали, просто подошёл, отметив, как часто Чонин кончиком языка проводил по сухим губам, и тихо спросил: ― Принести тебе попить что-нибудь? Чонин помедлил, зарылся пальцами в густой мех Чипа и после кивнул. ― Хочешь что-то определённое или просто воды? ― Просто воды. ― Я сейчас. Кёнсу помнил, что видел рядом автомат с напитками, нашёл через пару минут и прихватил бутылку воды. Вернувшись к нужной двери, растерянно огляделся. Чонин больше не сидел на лавке, и Чип тоже пропал. Кёнсу нашёл Чипа раньше, осторожно тронул за ошейник и тихо велел: ― Ищи Чонина, Чип. Это выглядело странным. Вряд ли Чонин мог куда-то пойти без собаки. Чип потянул Кёнсу вдоль коридора, добрался до конца и повернул налево, к служебной лестнице. Там не работало освещение, разве что в окна между пролётами лился свет от уличных фонарей и неоновых вывесок. ― Надеюсь, нынешняя жизнь тебе по вкусу? ― Не твоё дело. ― Этот голос Кёнсу узнал бы где угодно. Он бесшумно спустился по ступеням и остановился, разглядев в полумраке две фигуры. Чонина легко отличил, тот стоял, прислонившись спиной к стене. Второй человек стоял напротив него, уперевшись руками в стену, чем лишал Чонина возможности уйти. ― Выглядишь жалким. Но тебе к лицу. Мне нравится твоя беспомощность. А тебе? Быть может, тебя это даже возбуждает? Чонин промолчал. Тот тип, которого Кёнсу не знал, подался вперёд, ближе к стене. Потребовалось время, чтобы понять ― он целовал Чонина. ― Не будь таким! ― глухо прорычал тип спустя минуту. ― Теперь-то на что ты рассчитываешь? К чему это глупое упрямство? ― Должно быть, сейчас куда более жалким выглядишь ты. ― Чонин даже не попытался смягчить свою язвительность. Тип с глухим рычанием ухватился за ворот его рубашки. Что он собирался сделать или сказать, никто не узнал, потому что Чип кинулся вперёд белой молнией. Громкий лай заставил типа отшатнуться от Чонина и кинуться вниз по лестнице. Чип помчался за ним, а Кёнсу в мгновение ока оказался рядом с Чонином. Тот выглядел совершенно спокойным и невозмутимым, на ощупь нашёл бутылку воды в руке Кёнсу, свинтил крышку, набрал в рот немного воды и сплюнул себе под ноги, только потом сделал пару глотков и вернул бутылку Кёнсу. ― Спасибо. То ли поблагодарил за воду, то ли за своевременное вмешательство ― чёрта с два поймёшь. Кёнсу ошеломлённо смотрел, как Чонин медленно поднимался по лестнице, касаясь стены кончиками пальцев. Смотрел на глубокие царапины на смуглой ладони, оставленные стеклянными осколками, и машинально закручивал крышку бутылки. Рядом остановился белой тенью Чип и разжал зубы, уронив себе под лапы клок тёмной ткани. Видимо, успел разок цапнуть того типа, что приставал к Чонину. Чип покосился на Кёнсу, пренебрежительно фыркнул и побежал за Чонином, забавно цокая когтями по ступеням. Кёнсу вздохнул, поглазел на обрывок чужих брюк и тоже двинулся вверх по лестнице. Ему платили не за то, чтобы он размышлял над творящимися вокруг странностями. Но поразмышлять очень хотелось. Хотя в случившемся отыскался и плюс: Чонина больше не требовалось уговаривать съесть что-нибудь. В тот вечер он впервые беспрекословно съел всё, что Кёнсу приготовил. Кёнсу был далёк от того, чтобы приписывать себе этот успех. Он прекрасно понял, что дело в упрямстве Чонина. Такой человек с характером бойца не оставлял вызовы без ответа. Это против его природы. Утром Кёнсу столкнулся с Чонином, когда тот выходил из ванной. Тёмные пряди спадали на смуглый лоб, с их кончиков скатывались прозрачные капли и расплывались пятнышками на светлой футболке. ― Доброе утро, ― пробормотал Кёнсу. ― Я немного проспал, кажется. ― Нет. Я встал раньше, ― безразлично бросил Чонин и двинулся к комнате с зеркалами. ― А завтрак? ― окликнул его Кёнсу. ― Через час. Дверь захлопнулась у Кёнсу перед носом. Ладно. Но хоть какая-то определённость. Кёнсу быстро принял душ, переоделся и прикинул, чем кормить Чонина. Помимо завтрака следовало подумать и о том, как наладить отношения. Если с завтраком всё было не так уж и сложно, то с отношениями... полный крах. Кёнсу задумчиво нарезал фрукты ровными дольками и ломал голову над заданием. Например, довольно просто придумать какие-то развлечения для большинства людей, но Чонин ничего не видел. В кино его не сводишь, на всякие аттракционы ― тоже. Даже записи с его выступлениями вместе толком не посмотреть. В видеоигры тоже не поиграть. Чонин, кажется, только и делал, что танцевал. И всё. Но Кёнсу тут ничего не мог придумать для себя. Он мог бы сидеть и смотреть, как танцует Чонин, но это игра в одни ворота, никакого контакта. А контакт был необходим. В конце концов, заказчик требовал, чтобы Чонин привязался к Кёнсу. И как это сделать, если они всё время порознь и каждый сам по себе? Во время еды Чонин ел и молчал. Как и Кёнсу. Во время тренировок Чонин танцевал. Один. И спали они в разных комнатах, хотя Кёнсу иногда заходил к Чонину, потому что тот спал плохо, но успокаивался, когда Кёнсу прижимал к его лбу прохладную ладонь или невесомо гладил по голове. Кёнсу добрался до игры в шахматы к приходу Чонина. Тот привычно нашёл свой стул, грациозно опустился на него и прикоснулся кончиками пальцев к краю стола. Кёнсу придвинул к нему тарелку с фруктами, потом принёс чашку с лапшой в курином бульоне. ― Мне нужно в книжный магазин, ― огорошил его Чонин после того, как расправился с лапшой и бульоном. У Кёнсу повис на языке вопрос: «Зачем?» К счастью, он вовремя успел закрыть рот и не озвучить это. Ну а что тут такого? Слепому человеку надо в книжный магазин. Может, ему нравится гулять между книжными полками и вдыхать специфический запах бумаги, клея для переплёта и типографской краски. Всякое бывает. Да и магазин книжный был рядом, и не один, Кёнсу помнил. ― Ты хочешь сходить с Чипом? Или мне тоже пойти? Чонин отодвинулся от стола, поднялся со стула и двинулся к порогу. Уже оттуда мрачно ответил: ― Если бы я хотел пойти один, я не стал бы говорить об этом тебе. Потом отчётливо хлопнула дверь в спальню, а Кёнсу тяжело опёрся ладонями о столешницу. Чёрт возьми... С Чонином было слишком сложно, хотя стоило включить мозги и догадаться, что он не стал бы ничего говорить просто так. Раз он сказал Кёнсу, что ему надо в книжный магазин, значит, хотел, чтобы Кёнсу пошёл вместе с ним. Пришлось наскоро вымыть посуду и переодеться. Кёнсу как раз успел к выходу Чонина из спальни. ― Подожди, пожалуйста, ― позвал Кёнсу, едва Чонин взялся за ручку двери. Чонин плавно повернулся, слегка прикусив губу при этом, но промолчал. Кёнсу подошёл к нему, осмотрел тонкую синюю кофту и потянул ткань вверх. ― Что ты делаешь? ― с невозмутимым лицом поинтересовался Чонин и сжал запястье Кёнсу пальцами. Пришлось аккуратно взять его за ладонь и провести по ткани, по шву. ― Не та сторона. Давай снимем и вывернем. Чонин кивнул и помог Кёнсу стянуть кофту. Кёнсу привёл одежду в порядок и медленно поднял голову. Прошёлся взглядом по поясу джинсов, кубикам пресса, гладким пластинам мышц на груди, гордому развороту широких плеч, сильной шее. Напоследок он посмотрел Чонину в лицо. Тот просто стоял и ждал, казался погружённым в собственные мысли. ― Давай руки... Кёнсу терпеливо одевал Чонина. Тот наклонился, позволив расправить ткань вокруг шеи, заодно согрел ровным дыханием скулу Кёнсу. Невозможность определить направление взгляда Чонина в такие вот мгновения жутко раздражала. ― Джинсы тоже неправильно надел? ― вдруг поинтересовался Чонин. ― Джинсы в порядке, ― удивлённо отозвался Кёнсу, и только спустя пару минут до него дошло, что Чонин так вот пошутил. Понял он это по чуть сузившимся глазам Чонина и намёку на улыбку в уголках губ. ― Чудесно. Чонин и Чип первыми выскочили из квартиры, немного ошарашенный Кёнсу запер дверь и направился к лифту следом за ними. На ходу он рассеянно подумал, что ни разу не видел, чтобы Чонин улыбался. Недавний намёк на улыбку не считался. Смешливые морщинки у глаз и едва заметно дрогнувшие уголки губ ― это много в их случае, но мало, чтобы оценить, каково искреннее веселье Чонина. Кёнсу задержался у входа в книжный магазин. Рядом сидела бойкого вида женщина, разложившая перед собой кучу всевозможных талисманов, амулетов и оберегов. Кёнсу не верил во всю эту муть, но мог верить Чонин. По краю сознания скользнула мысль о плохом сне Чонина, но тут же пропала, не позволив себя поймать, потому что Кёнсу от Чонина и Чипа отделила стеклянная дверь. Пришлось поспешить, чтобы не потерять Чонина из вида среди множества книжных полок. Впрочем, Чонин остановился вместе с Чипом и медленно повернул голову, словно бы прислушиваясь к хрупкой тишине внутри магазина. ― Какой отдел нужен? ― осторожно спросил Кёнсу. ― Я хочу, чтобы ты выбрал книгу, ― огорошил его Чонин. ― Какую? ― Книгу, которую ты хотел бы читать. ― Э-э-э... ― бессодержательно протянул Кёнсу. ― Может, предложишь жанр? Чонин кивнул, подумал с минуту и выбрал детектив. Кёнсу аккуратно положил ладонь Чонина себе на плечо и повёл его в сторону нужного отдела. Потом Чонин с Чипом скучали в уголке, пока Кёнсу брал с полок книги одну за другой и читал аннотации, выбирая что-нибудь подходящее. В итоге он остановился на книге Эдогавы Рампо «Зверь во тьме». Он тихо сказал Чонину, какую именно выбрал книгу. Тот чуть нахмурился, потом вновь кивнул и велел купить выбранную книгу. Кёнсу заплатил нужную сумму и пошагал к выходу. Возле той самой бойкой женщины с амулетами Кёнсу вновь задержался, но на сей раз поймал Чонина за локоть и придержал. ― Подсказать вам что-нибудь? ― поинтересовалась торговка, внимательно посмотрела на Чонина и явно заметила, что у него не всё в порядке с глазами. Однако Кёнсу не позволил ей и слова сказать на эту тему. ― У вас есть что-нибудь для спокойного сна? Чонин немедленно высвободил локоть и сделал шаг в сторону, но Кёнсу ухватился за его ладонь и крепко сжал горячие пальцы. ― Видите кошмары и плохо спите? ― Это неважно, просто что-нибудь есть у вас такое, что приносит спокойный сон и дарит хорошее расположение духа? ― Хм... ― Торговка задумалась, потом поворошила свой товар и вытащила деревянную коробочку. ― Вот. ― Что это? Женщина сняла крышку и показала Кёнсу овальный камень, гладкий и красивый, желтовато-зелёный. ― Хризолит. Он приносит покой, лечит бессонницу и делает дружбу крепче, ― улыбнулась женщина и снова посмотрела на Чонина. Тот сосредоточенно кусал губы и чувствовал себя неловко. ― Я не верю в такие вещи, ― тихо сказал он. ― Это не имеет значения. Камень работает вне зависимости от того, верите вы в него или нет. Кёнсу решительно забрал у торговки коробку с камнем и заплатил нужную сумму. ― Это глупо, ― подытожил уже в лифте Чонин. ― Посмотрим. Ты же ничего не теряешь, верно? ― У меня всё в порядке со сном. ― Не сомневаюсь. Чонин вновь заперся в зеркальной комнате, но Кёнсу был к этому готов. Он заглянул в спальню, открыл коробку и оставил у изголовья кровати на столике. Хризолит загадочно мерцал в приглушённом свете и поблёскивал золотом, казался живым и чем-то напоминал Кёнсу глаза Чонина, когда тот ещё видел и выступал на сцене. Через час Кёнсу занимался ужином и продолжал искать подходящие варианты для совместного времяпрепровождения с Чонином. Нельзя же было останавливаться на достигнутом и быть просто сотрудником для Чонина. «...делает дружбу крепче», ― вспомнились слова торговки. Что ж, Кёнсу именно это и требовалось ― стать другом Чонина, таким другом, которому Чонин доверял бы безоговорочно. Но получится ли? Чонин сам по себе замкнутый, хотя на видео было заметно, как он упивался восторгом зрителей, будучи на сцене. Необычное сочетание. И помимо замкнутости с Чонином происходило что-то странное. Хотя бы то, до чего он сам себя довёл. Ни один человек не стал бы так к себе относиться без веской причины. Ещё и слепота до кучи. И тот подозрительный тип, который к Чонину приставал в агентстве. Не мешало бы во всём этом разобраться, но легко и просто это не выйдет. Кёнсу тихонько приоткрыл дверь в зеркальную комнату и вытаращил глаза. Чонин вытянулся на полу, закинув выпрямленные руки за голову, и катался от одной стены к другой. Просто катался ― в прямом смысле слова. ― Что ты делаешь? ― не удержался от закономерного вопроса Кёнсу. Чонин как раз докатился до стены и вытянулся на животе, немного приподнялся, оперевшись на руки, и повернул голову на звук голоса. ― Перекатываюсь по полу. Разве ты не видишь? ― Но... зачем? ― Для спины и позвоночника надо. Хотя бы пару раз в день. ― Чонин умолк, опять вытянулся на полу и покатился к другой стене, ловко поворачиваясь на левый бок, спину, правый бок, на живот ― и заново. ― Правда, что ли? ― пробормотал себе под нос Кёнсу. Между его ног проскочил в комнату Чип, поглазел на Чонина, брякнулся на пол и перевернулся на спину, поболтал лапами в воздухе и тихо фыркнул. Видимо, нашёл это занятие забавным. Кёнсу поразмыслил немного, подошёл поближе к катавшемуся по полу Чонину и улёгся головой к голове Чонина. ― А можно с тобой за компанию покататься? Чонин вытянулся теперь на спине, лицо его осталось невозмутимым, лишь чуть дрогнула бровь, когда он ответил: ― Как хочешь. ― А сколько надо раз перекатиться? ― Не знаю. Мне врач говорил делать это упражнение не меньше десяти минут. Обычно я по полчаса катаюсь. Кёнсу угукнул и принялся перекатываться по полу вместе с Чонином, стараясь делать это синхронно. ― Интересное упражнение, ― поделился он впечатлениями, добравшись до стены. Чонин промолчал и покатился к другой стене, Кёнсу последовал за ним, больше не пытаясь завязать разговор. Да и неудобно было говорить во время этого дурацкого упражнения, хотя после Кёнсу не мог не признать, что его спина чувствовала себя просто великолепно. За ужином Чонин снова послушно съел всё, что Кёнсу перед ним поставил. Возможно, он съел бы и больше, но Кёнсу не хотел рисковать, не зная точно, сколько времени Чонин морил себя голодом. Лучше на завтрак приготовить чуть больше. Чонин допил горячий шоколад и отодвинул чашку, но остался сидеть за столом, пока Кёнсу мыл посуду. Только когда с посудой было покончено, он соизволил объявить «царскую волю»: ― Почитаешь мне книгу. Кёнсу выронил полотенце из рук от неожиданности, поднял и повесил на место. ― Ту книгу, которую мы купили? ― уточнил он на всякий случай. ― Да. Чонин поднялся из-за стола, двинулся к двери, после, касаясь стены кончиками пальцев, добрался до гостиной. Кёнсу сходил за книгой и заглянул в гостиную. Чонина увидел на диване, тот удобно улёгся, сунув под голову диванную подушку. Кёнсу включил полное освещение, опустился в кресло и раскрыл книгу. А ещё невольно улыбнулся. Пока он ломал голову над поиском подходящего занятия, Чонин сам нашёл такое. Кёнсу начал читать вслух: не очень громко, стараясь играть интонацией, чтобы его чтение не походило на монотонный скучный бубнёж. На третьей странице он втянулся и перестал отслеживать реакции Чонина, заодно позабыв и о Чипе. Спохватился тогда лишь, когда добрался до сороковой страницы. Вскинув голову, посмотрел на Чонина. Тот спал, вытянувшись на животе и уронив с дивана правую руку. Пальцы касались белого меха Чипа, развалившегося у дивана. Кёнсу закрыл книгу и поднялся из кресла, растерянно постоял на месте, но не рискнул разбудить Чонина. Чонин проснулся сам через несколько часов, когда вновь беспокойно заворочался. Кёнсу видел, как спросонья Чонин водил ладонями по дивану. Вероятно, пытался сообразить, где он уснул, и вспоминал, почему. Потом Чонин поднялся, споткнулся, но на ногах устоял, добрался до двери и побрёл в спальню. Кёнсу бесшумно двинулся за ним, убедился, что до кровати Чонин добрался без приключений, но тут же сглотнул, потому что Чонин спокойно принялся раздеваться, аккуратно складывая одежду на стул. Проводил пальцами по ткани, определяя, где и как проходили швы, чтобы снова не вывернуть наизнанку. И Чонин снял с себя вообще всё, чтобы забраться под одеяло полностью обнажённым. Он до сих пор выглядел истощённым, но даже сейчас в его теле жила безупречная гармония. Кёнсу решительно изгнал из мыслей определение «красивый». Вряд ли восхищение Чонином являлось чем-то плохим или опасным, но Кёнсу не желал думать так в свете всех нюансов своего задания. Потому что он должен был разбить эту красоту собственными руками, сломать и растоптать, превратить в грязь. Потому что этого хотел кто-то, кто мог позволить себе заплатить за подобное очень много денег. Кёнсу давно перестал считать себя «человеком», но иногда удивлялся, насколько люди могут быть жестокими. Сам Кёнсу не видел в убийстве ничего плохого ― его научили убивать легко и без сожалений. И он, в отличие от многих, не испытывал никаких сложностей после выполнения своего первого задания. И, уж тем более, ему не являлась во снах его первая жертва, как многим другим. Но он так и не смог понять логику тех заказчиков, что желали своим жертвам трудной смерти. Если ненавидишь, просто убей и забудь ― этого достаточно, чтобы внести в мир гармонию. Но чтобы убивать долго, да ещё и чужими руками... Нет, Кёнсу не понимал людей. Кёнсу позволял себе даже презирать заказчиков ― именно за это. За их трусость. Нынешнего заказчика Кёнсу тоже презирал и считал жалким. Если тот буквально задыхался от ненависти к Чонину, почему не захотел убить сам? Наверняка получил бы намного более острое удовольствие. Или нет. Обычные способы в случае Чонина не годились. Кёнсу сильно сомневался, что Чонин стал бы молить о пощаде или просить ещё о чём-то. Не просто маловероятно, а невозможно. Ну а если разбить ему колени молотом, как желал заказчик... Чонин не дурак, он бы сразу понял, что никогда больше не сможет танцевать. После такого грядущая смерть его уж точно не испугает, скорее уж, он воспримет смерть как благословение. Но вот об этом Кёнсу не собирался рассказывать заказчику. Не его проблемы. У него есть заказ и инструкции, и он просто их выполнит, когда придёт время. Кёнсу пару минут разглядывал профиль Чонина и всё-таки вернулся к изгнанному определению. Красивый. Пожалуй, Кёнсу сожалел об этом. Он предпочитал ломать менее совершенные вещи и менее совершенных людей. Днём Кёнсу оставил Чонина под присмотром персонала во время подготовки к выступлению и осмотра сцены. Чонину требовалось изучить пространство и привыкнуть к сцене, чтобы во время выступления не случилось никаких накладок. Кёнсу воспользовался этим, чтобы уединиться и поговорить с частным информатором, не имевшим отношения к конторе. С информатором Кёнсу познакомился случайно два года назад во время выполнения задания в Таиланде. Этот контакт он мог скрыть и скрыл. На всякий случай. В жизни всякое могло произойти, и хоть Кёнсу привык во всём полагаться на контору, так же хорошо знал, что во вселенной нет ничего идеального. Любой сотрудник в любой миг мог подвести контору или предать. И контора в любой миг могла сделать то же самое по отношению к кому-нибудь из своих сотрудников. Не без повода, конечно, но поводы бывают разные. ― Привет, есть дело, ― тихо сообщил Кёнсу, когда на его вызов ответили. ― Что тебя интересует? Кёнсу знал лишь имя информатора ― Джунсу, но этого ему хватало. Работа у информаторов напряжённая и опасная, особенно в эру торговли сведениями, поэтому любой из них имел право на собственные тайны. ― Прошлое одной звезды. Не в плане биографии, а в плане врагов. ― Любопытно. ― Голос Джунсу стал задумчивым. ― Ким Чонин. Мне нужно знать, преследовали ли его, угрожали, нападали и прочее подобное. ― Твоя мишень? Почему бы тебе его просто не убить? К чему копаться в прошлом мишени? ― Специфический заказ. Просто убить заказчика не устраивает. Заказчик хочет, чтобы я сначала стал другом для мишени, но рядом с мишенью крутится какой-то странный тип. Явно не с благими намерениями. Он мешает моей работе. Мишень без того сложная, а в таких условиях глупо рассчитывать на симпатию мишени. Особенно в свете того, что мишень слепая после прошлого покушения. Кажется, он вообще людям больше не верит. Совсем. Такие вот у меня трудности. Мне нужно знать больше о нём, но подключать контору я не хочу. Дополнительные запросы приводят к смене исполнителя, а у меня тройной тариф. Сам понимаешь, хён, при таком раскладе глупо упускать заказ из рук. ― Да уж, не завидую я тебе. Как с тобой связаться и когда? ― Я сам тебе позвоню. Мне не звони, потому что я двадцать четыре часа в сутки рядом с мишенью. ― Надеюсь, он тебя не изводит, а то я уже наслаждаюсь его характеристикой. Этот кадр явно не подарок. ― Это я лучше тебя уже знаю. Позвоню тебе. Пока. Кёнсу достал карту из телефона, поставил обычную, выданную ему в агентстве, и отправился обратно. Чонин как раз вышел в коридор в компании координатора. Они обсуждали график Чонина, судя по всему. И Кёнсу незаметно присоединился к ним с таким видом, словно и на шаг от Чонина не отходил. ― Кстати, тебе хотят сделать предложение, связанное с рекламой, ― по-дружески сообщил Чонину координатор. ― Какой ещё рекламой? ― недовольно нахмурился Чонин. ― Я же... Кёнсу и без продолжения понял, что Чонин имел в виду свой нынешний физический недостаток. В самом деле, кому могла прийти в голову мысль пригласить для съёмок в рекламе слепого? ― Знаю. Все в курсе. Но спонсор желает, чтобы в рекламе снимался именно ты. Танцевал. Так что зайди к господину Шину ― спонсор сейчас в его кабинете. Они всё равно тебя пригласят. Не сегодня если, так завтра. Послушаешь, чего они там хотят. Решение будет общим, но тебе тоже следует быть в курсе дела. ― Я не снимаюсь в рекламе, ― жёстко отрезал Чонин. ― Вообще нет. И никогда. И не собираюсь впредь. ― Господи, просто поговори с ними, ладно? И скажи это им ― не мне. Я всё равно ничего не решаю. Моё дело ― расписание, не более того. Чонин тронул ухо Чипа и закусил губу. Его нежелание идти куда-то и слушать что-то о рекламе было настолько осязаемым, что Кёнсу невольно прикоснулся к его плечу, чтобы хоть как-то подбодрить и поддержать. ― Если хочешь, можем куда-нибудь зайти и перекусить, а дела и подождать могут. Чонин качнул головой. ― Лучше сразу с этим покончить и забыть. Кёнсу вздохнул и повёл Чонина к нужному кабинету. Их в самом деле ждали и сразу пригласили зайти. Кёнсу подвёл Чонина к креслу, подождал, пока он сядет, сам пристроился в уголке на стуле в компании Чипа. И заметил, что собака весьма недружелюбно смотрит на человека в тёмно-синем костюме. Как понял Кёнсу со слов господина Шина, этот человек и был тем самым спонсором. На вид что-то около тридцати лет, чуть выше среднего роста, среднего телосложения. И Кёнсу машинально изучил его лицо, делая в памяти профессиональные пометки: классический овал, широкий лоб, а значит, самомнение, скорее всего, нехилое, тонкие брови намекали на любовь к искусству и хорошее воображение, довольно крупные глаза, что обычно означало склонность к бурному проявлению эмоций и некоторой истеричности, нос коротковат, стало быть, этот тип сибарит и любит удовольствия, губы тонкие, хоть и с чётким контуром, а это сильнее подчёркивало склонность к истеричности. В целом же черты лица спонсора были тонкими и изящными, приятными для глаза, пусть и скрывали за собой не лучшие черты характера. Господин Шин тем временем объяснял Чонину, что от него требуется. А требовалось танцевать почти обнажённым, будучи обмазанным глиной. ― Я отказываюсь, ― ожидаемо отрезал Чонин и хотел встать, но господин Шин решительно возразил: ― Нет. Ты не можешь, потому что это предложение уже приняли. Тебе нужно лишь решить вопрос с хореографией и сказать, когда будет готов танец полностью. Музыкальное сопровождение уже выбрали, а по поводу концепта танца... тебе сейчас всё расскажут. У господина Шина запищал телефон, он тут же извинился и ушёл в соседнее помещение, оставив Чонина практически наедине со спонсором, если не считать Чипа и Кёнсу. Спонсор откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и принялся откровенно разглядывать Чонина без тени смущения, словно Кёнсу в кабинете не было. И разглядывал он Чонина с явным сексуальным интересом. Кёнсу даже не потребовалась специальная подготовка, чтобы понять это. Спонсор выразительным взглядом окинул длинные ноги Чонина и узкие бёдра, обтянутые тёмными брюками, полюбовался на широкие плечи, облитые синим шёлком лёгкой рубашки, на смуглую шею, а после принялся рассматривать лицо Чонина. Сам Чонин неподвижно сидел в кресле и смотрел прямо перед собой. Хотя без разницы ― он же ничего не видел в любом случае. ― Без одежды ты смотришься ещё эффектнее, ― негромко заметил спонсор. Кёнсу обратил внимание на руки Чонина. И на то, как Чонин впился пальцами в подлокотники, едва услышал голос спонсора. Кёнсу тоже узнал этот голос. Тот самый голос, который он слышал на служебной лестнице. Ну и сразу стало понятно, почему этот тип пришёлся Чипу не по душе. ― Мне прямо сейчас раздеться? ― безразличным тоном осведомился Чонин. На его лице не отражалось ровным счётом никаких чувств. Холод, отрешённость ― это вот было. Кёнсу вообще казалось, что Чонина в кабинете нет, что в кресле сидела лишь телесная оболочка, а душа отправилась погулять подальше. Видимо, так казалось не только Кёнсу, потому что спонсор с яростью стиснул кулаки. Его лицо на миг исказилось от бешенства, но он почти сразу взял себя в руки и беззвучно усмехнулся. ― Было бы здорово. Вряд ли он рассчитывал, что Чонин встанет и начнёт расстёгивать рубашку. Вряд ли вообще хоть кто-то на это рассчитывал ― Кёнсу в том числе. Пока все пребывали в шоке, в кабинет вернулся господин Шин и изумлённо вопросил: ― Чонин, что ты делаешь? ― Спонсор выразил желание увидеть меня без одежды, ― невозмутимо пожал плечами Чонин, продолжая расстёгивать рубашку. Господин Шин кинулся к нему и принялся рубашку застёгивать обратно, как было. ― Перестань сию же секунду! Ты хоть соображаешь, что делаешь? Только шумихи в прессе на подобную тему не хватало! Я так полагаю, господин Хон просто неудачно пошутил. ― Господин Шин оглянулся на спонсора ― тот всё ещё сидел с ошарашенным видом после выходки Чонина. Сам Чонин теперь стоял неподвижно, свободно опустив руки, пока господин Шин возился с пуговицами на его рубашке. На смуглом лице по-прежнему не отражалось ни одной эмоции. Без грима, но в гриме... Кёнсу вспомнились слова Чонина о том, что грим меняет людей. И в эту самую минуту Чонин играл роль. Без грима, но так же блестяще, словно с гримом. И Чонин прекрасно знал, что эта роль взбесит спонсора. Он на это и рассчитывал. Его безучастность и безразличие не просто злили спонсора, а лишали ещё и чего-то особенно важного, чего-то, что имело огромное значение для спонсора. Как его там... Господин Хон? Кёнсу сделал пометку в уме, решив выяснить, что связывало этих двоих. Иначе не понять, в какие игры они тут играли. Домой они возвращались в тягостном молчании, потом Чонин снова танцевал, а Кёнсу возился с ужином. И ужин тоже прошёл в тишине. Кёнсу придвинул к Чонину чашку с какао, но не отпустил её. И не убрал руку, когда его пальцев коснулись пальцы Чонина. ― Можно спросить тебя кое о чём? Чонин промолчал, но не оттолкнул руку Кёнсу и не отдёрнул собственную, потому Кёнсу решил рискнуть: ― Почему ты это сделал?