Эпилог
Кёнсу повертел в пальцах хризолит и задумчиво закусил губу. Может быть, ему всего лишь казалось, что камень потемнел. Потемнел так, словно впитал в себя всё, что случилось с Чонином. Вздохнув, Кёнсу вскинул голову и поискал Чонина взглядом. Тот торчал за кладбищенской оградой у свежей могилы. И Чонин держал в руках букет лилий. Точно такой же букет, какие ему время от времени дарил Хон Сончжин после выступлений. — Ты знаешь, что следить за людьми нехорошо? — поинтересовался с широкой улыбкой остановившийся рядом Джунсу. — Иди к чёрту. Джунсу к чёрту не пошёл, а тоже опёрся локтями на оградку, потом протянул Кёнсу конверт. — Тут всё, что ты просил. Хватит для всех, но не для конторы. Зачем ты следишь за ним? Или тебе неприятна мысль, что он решил навестить могилку врага? — Не в этом дело. — Кёнсу спрятал конверт во внутренний карман лёгкой куртки и кивком поблагодарил Джунсу. — У нас обоих слишком много тайн. — Так ты пытаешься разгадать его тайну? — Не совсем. Как раз вот думаю, что некоторые вещи должны оставаться тайной всегда. Пусть у него будут тайны даже от меня, ведь у меня тоже есть тайны от него. Джунсу полюбовался, как Чонин положил лилии на плиту, выпрямился и сунул руки в карманы. — Он снова выглядит так, как полагается выглядеть айдолу. Эффектная внешность и безупречные манеры. Не жалеешь? — Ничуть. Он в любом виде идеален, — слабо улыбнулся Кёнсу и снова покрутил в пальцах хризолит. — Не таскай эту штуку долго, — подсказал ему Джунсу. — Хризолит Козерогам противопоказан в качестве постоянного талисмана. — Я знаю. Как раз вот думаю, что с ним делать. — Есть один хороший способ, но я тебе его не скажу. Из природной вредности. — Тем лучше. Сам догадаюсь. — Кёнсу подбросил хризолит, поймал и сунул в карман куртки. Джунсу оттолкнулся от оградки и хмыкнул, глядя, как Чонин бредёт по узкой тропке к воротам. — А ведь это он сам фактически отправил Хона на тот свет. Вы мне напоминаете двух пауков в банке. Только, согласно правилу, в итоге в банке полагалось остаться одному пауку. Один пожирает другого, верно? — Стереотип. Что делать, если пауки одинаковые? — Так не бывает, — поразмыслив, покачал головой Джунсу. — Уж кому, как не тебе, знать, что в жизни бывает всё? — Может и так, но ты не хуже меня понимаешь, к чему всё идёт. Когда в жизни такого, как ты, появляется... особенный человек... на всё начинаешь смотреть по-другому, верно? Если я спрошу, как сильно ты боишься его потерять... — Я отвечу, что боюсь этого больше всего на свете, — уверенно подытожил Кёнсу. — И что? Считаешь, это делает меня менее опасным? Хён, давай поспорим, хочешь? Может быть, это и делает меня более уязвимым, но и более опасным тоже. — Когда защищаешь то, что тебе дорого, дерёшься злее? — Джунсу сунул руки в карманы брюк, пожал плечами и пошёл прочь, но шагов через десять остановился и обернулся. — Некоторые тайны должны остаться тайнами, да? Но я всё же скажу тебе кое-что. Просто так. Совершенно бесплатно. Если честно, сам не знаю, почему я хочу, чтобы ты это знал... Ладно. Вторым заказчиком был Хон Сончжин, ты знаешь. И ты думал, что первым заказчиком был Чонин, хотя никаких доказательств не нашлось... — Хён, я уже знаю, что он не... — Так вот, — перебил его Джунсу, — первым заказчиком был твой драгоценный мастер Шивон. Это всё, что мне удалось узнать. Только один голый факт. Почему, зачем и для чего — спроси у него сам, если пожелаешь. Я не знаю. Увидимся, Кёнсу. — Джунсу помахал рукой, развернулся и продолжил путь, весело насвистывая незатейливый мотивчик. Кёнсу достал из кармана хризолит, долго смотрел на него, потом сунул обратно в карман. — Мастер Шивон... "Вы сожалеете о том, что случилось год назад?" "Нет, мой мальчик, я не сожалею. Я сделал всё правильно". Мастер Шивон, который не хотел, чтобы Кёнсу брался за последний заказ, потому что мишень была воплощением всего, что так привлекало Кёнсу в людях... И потому что мастер Чхве Шивон всё-таки хотел, чтобы Кёнсу взялся за заказ. Или знал, что Кёнсу непременно согласится. Несмотря ни на что. Потому что заказ с самого начала предназначался Кёнсу? Знакомство с Джунсу больше не казалось Кёнсу случайным. Ему вообще всё перестало казаться случайным. Но для чего? Какие цели преследовал Шивон? Кёнсу повертел в руке телефон, только позвонить мастеру не рискнул. Хорошо помнил, как Шивон учил его. Такой вопрос не заслуживал ответа. Ответ Кёнсу полагалось найти самостоятельно. Когда-нибудь. В нужное время. Телефон завибрировал у Кёнсу в ладони. С заставки на дисплее ему улыбалось солнце. Потому что Чонин улыбался только для него.***
Чип нагло поставил передние лапы на перила и уставился на что-то на водной глади. Ветер с реки раздувал белый мех, делая Чипа ещё пушистее, чем обычно. — Неправильная собака, — сердито подытожил Кёнсу, пытавшийся уже полчаса прицепить поводок к ошейнику Чипа. Чип упрямо не давался ему в руки и постоянно удирал на безопасное расстояние. Слушался он по-прежнему только Чонина. Хотя чего уж проще — просто твёрдо скомандовать собаке "сидеть". Кёнсу командовал, чуть ли не рычал сам не хуже собаки, но Чип не слушался. — Он всего лишь чувствует твою неуверенность, — веселился от души Чонин, наблюдая за попытками Кёнсу совладать с собакой. Тут же тихо свистнул сквозь зубы. — Чип. Чип мгновенно повернул голову, завилял хвостом и кинулся к Чонину со всех лап. — Сидеть! — всё так же негромко, но твёрдо велел Чонин. И меховой зубастый засранец сел там, где стоял. — Невероятно просто, — раздражённо подытожил Кёнсу и полез к собаке с поводком. Немедленно остался с носом, потому что Чип удрал на пару десятков метров в сторону. — Почему бы тебе не воспользоваться своим влиянием на этот меховой мешок блох и не отучить его спать в нашей кровати? Чонина скосил очередной приступ смеха. — Не порочь его честное имя — у Чипа нет блох. — Будешь ржать, я на тебя этот поводок нацеплю, — пригрозил Кёнсу. — Не нацепишь. Чип тебя покусает. Это же не так сложно. Попробуй ещё раз. Кёнсу попробовал десять раз, но ничего не добился. Сдавшись, смотал поводок и сунул в карман, потом задержался у перил и посмотрел на волны внизу. Заодно нашарил хризолит и раскрыл ладонь. Камень завораживающе переливался желтовато-зелёным в лучах солнца. — Красиво, — отметил Чонин, остановившись рядом. Осторожно взял камень с ладони Кёнсу и поднёс к глазам. — Я так и не понял, зачем ты его купил тогда. — Ты плохо спал. Если верить приметам, теперь все твои кошмары внутри него. Он вернул тебе спокойствие и безмятежность. — Правда? — Чонин едва заметно усмехнулся. — Ты всерьёз считаешь меня спокойным и безмятежным? — Ты хочешь, чтобы я пересказал тебе теорию относительности и объяснил относительность восприятия всего вокруг разными людьми? — Нет, спасибо. — Внезапно Чонин размахнулся и запустил камень в полёт. Высоко впереди сверкнуло зеленью, но Кёнсу так и не смог различить, в каком месте хризолит разбил собой водную гладь и ушёл на дно. — Ты... выбросил его? — ошеломлённо вопросил Кёнсу так, словно собственным глазам не верил. — Ага. Если ты говоришь, что в нём осталось всё, что мне не нужно, то зачем носить это с собой? Если он забрал всё плохое, то пусть это плохое полежит в проточной воде. Тоже примета. Ты не знал? — Нет. — Кёнсу с удивлением покосился на Чонина. — Ты же не веришь в это. — Нет, но ты, судя по всему, веришь. — Чонин вытянул руку, раскрыл ладонь и мягко улыбнулся. — Зато я верю, что можно ощутить ветер на ладонях. Даже не просто верю, а знаю. Нельзя поймать и удержать, но можно прикоснуться. Ты хочешь спросить меня о чём-то? Кёнсу открыл рот, на миг поддавшись искушению, но тут же помотал головой. — Нет. Я хочу спросить, но спрашивать не буду. Чонин повернулся спиной к перилам, облокотился на них и устремил на Кёнсу испытывающий взгляд. После долгого молчания всё же спросил: — Почему? — Потому что есть кое-что важнее. Ты нужен мне, и ты рядом со мной. Это уже больше того, на что я мог бы рассчитывать. И мне всё равно, откуда ты знаешь обо мне то, чего не знает никто из... людей. Достаточно, что ты знаешь и ничего против не имеешь. Поэтому я не буду спрашивать. Чонин долго разглядывал его, потом оттолкнулся от перил и направился к Чипу, бросив на ходу: — Поэтому я отвечу только тогда, когда ты спросишь. — А если я никогда не спрошу? — крикнул ему в спину Кёнсу. — Никогда не узнаешь ответ. Тебя это устраивает? — Чонин обернулся и широко улыбнулся. Кёнсу поглазел себе под ноги, но губы всё равно предательски расползлись в ответной улыбке. Он вскинул голову и, покачав головой, тихо засмеялся. — Полностью устраивает. Знаешь, я хочу тебя познакомить с одним человеком. — И с кем же? — Чонин поймал Чипа и жестом попросил у Кёнсу поводок. — Да так... Может, это и не слишком важно, но у меня нет родных. Есть только один человек, который всегда присматривал за мной. Он живёт за городом. И держит пару собак, кстати. Не таких шикарных, как Чип, поплоше, но тебе понравится. — Думаешь? — Чонин отобрал у Кёнсу поводок и прицепил его к ошейнику Чипа. — Посмотрим. — Тогда, быть может, навестим его завтра? Чонин пожал плечами, поймал Кёнсу за руку и потянул за собой, напомнив, что они вообще-то собирались плотно пообедать, и Кёнсу обещал приготовить самого вкусного в мире цыплёнка. Когда они перебирались через широкий ручей по узкой доске, Чонин крепко прижал Кёнсу к себе, шепнув на ухо: "Не бойся, утонуть тебе я не позволю". И Кёнсу не стал задерживаться на мысли, что никогда не говорил Чонину о том, что боится воды. Только о неумении плавать. Но Чонин всё равно знал о его страхе. И, наверное, знал даже в тот день, когда предлагал научить Кёнсу плавать. — Знаешь, одну вещь я всё-таки хочу у тебя спросить. — М-м-м? — Чонин вопросительно вскинул брови и позволил Кёнсу поправить шарф у себя на шее. — Теперь, когда ты видишь меня, ты не разочарован? — Чем? — с недоумением уточнил Чонин, обхватив его руками за пояс. — Мной, придурок. Ты ж меня не видел. А вдруг я, на твой взгляд, не лучше крокодила? — Ты хуже крокодила, — с совершенно серьёзным лицом ответил Чонин. — В плане характера. Но об этом я знал всегда. Глаза тут, сам понимаешь, не очень-то и нужны... И если ты ещё раз так пихнёшь меня в бок, я испорчусь. — Я вовсе не характер имел в виду! — Да, я понял, что ты набиваешься на комплименты, но я не в настроении их раздавать, так что не дождёшься. — Чонин! Горячие пальцы крепко сжали ладонь Кёнсу, а через миг он прижимался к Чонину всем телом. — Если бы я был разочарован, мы бы сейчас тут не стояли, ведь так? И это — не говоря о прочем. Задавать глупые вопросы не в твоём стиле, Кёнсу. Кёнсу невольно прикрыл глаза, упиваясь звучавшим у самого уха низким голосом. Этот голос... Этот чёртов голос...Шестью месяцами ранее
Отражения в зеркалах следовали за танцором и музыкой. Шивон наблюдал за этим с порога, рассеянно поглаживая белый мех сидевшего рядом Чипа. Шивон размышлял и не прятался — знал прекрасно, что его не заметят, пока он не выдаст своего присутствия звуками. Ким Чонин в эту минуту танцевал так же потрясающе, как и в тот день, когда Шивон смотрел на него в оптический прицел. И если бы Шивон не знал наверняка, что Ким Чонин сейчас ничего не видит, он не догадался бы об этом. Шивон медленно подошёл к плееру и нажал на кнопку. Чонин замер у зеркала, когда музыка внезапно стихла. В недоумении повернул голову, постоял немного, потом неуверенно сделал шаг в направлении плеера. Вот теперь любой бы понял, что имеет дело со слепым. — Ты танцуешь всё так же великолепно, — тихо проронил Шивон, внимательно наблюдая за Ким Чонином и отмечая настороженность в его облике. — Кто вы? — после долгой паузы спросил Чонин, безошибочно повернув голову в сторону Шивона. Напряжён, но не напуган. — Тот, по чьей вине ты уже не видишь. В смысле, не автор идеи, а исполнитель, если угодно. Чонин помолчал с минуту, потом вдруг криво улыбнулся. — Пришли, чтобы закончить начатое? Или, например, сломать мне ногу? Шивон не удержался от одобрительного смешка — ему нравилось, когда его не боялись, но случалось подобное редко. Ну а с такой бесстрашной дерзостью в свой адрес он и вовсе столкнулся впервые. — Я пришёл по собственной инициативе. Без заказа. Хотел взглянуть на тебя поближе. И привёл подарок. Чип! Пёс степенно зашёл в комнату и остановился в ожидании. — Чип, знакомься. Чип осторожно двинулся к Чонину, остановился перед ним, потом аккуратно ткнулся носом в колени. Чонин озадаченно нахмурился, слепо повёл руками, додумался опуститься на корточки и потрогать собаку. Пока он ощупывал Чипа, тот лизнул его пару раз в подбородок, потом брякнулся на спину и подставил живот под смуглые пальцы. — Это... собака? — Его зовут Чип, и он от тебя в полном восторге, похоже. Обученная собака. — Собака-поводырь, — сделал правильный вывод Чонин. — С чего вдруг такая щедрость? — Это неважно. Для тебя. Чипа я оставлю тебе в любом случае, но я здесь не только для вручения подарка. Я здесь для того, чтобы предложить тебе сделку. Чонин уселся на полу, скрестив ноги и притянув к себе "подарок". Он пару минут сосредоточенно хмурился, взвешивая слова Шивона. — Сделку? Мне? Получше кандидатуры не нашлось? — Не думаю, что тебе стоит думать об этом, раз я здесь и предлагаю сделку именно тебе. Если угодно, я не так молод. А когда проживаешь жизнь, рано или поздно наступает время, когда воспоминаний становится больше, чем приевшейся реальности. И многие поступки видятся уже в ином свете. Хотя это по-прежнему ничего не меняет в прожитой жизни, но может изменить в той жизни, которая ещё не прожита. А в твоей жизни определённо есть человек, который не готов забыть о тебе. И именно поэтому ты сейчас здесь и один, а не в доме своей семьи, окружённый заботой родных. Поправь меня, если я ошибаюсь. Чонин промолчал, просто потрогал пальцами ухо Чипа и почесал, заставив Чипа блаженно прищуриться. — Чудесно. Думаю, мы оба понимаем, что время опускать занавес ещё не пришло. Ты можешь предсказать следующий шаг своего врага? Чонин уже знакомо усмехнулся, хищно приподняв левый уголок рта. — Именно. — Шивон подошёл ближе и тоже уселся на полу напротив Чонина. Разглядывал его лицо с близкого расстояния и подмечал все те детали, о которых слышал не раз. Не конкретно в отношении Чонина, а вообще. И убеждался снова и опять, что сделал верный выбор. — Я не поручусь за результат нашей сделки, потому что результат ты будешь выбирать сам. Ты готов заключить со мной сделку, Чонин? Бег смуглых пальцев по белому меху Чипа завораживал. — Для начала я готов просто вас выслушать. Решать мы будем после. Итак? — Я встретил его тринадцать лет назад, — послушно начал Шивон с лёгкой улыбкой. Он продолжал разглядывать Чонина и гадать, насколько далеко всё это может зайти и к какому непредсказуемому результату привести в итоге, если просто отпустить поводья и позволить героям самим дописать эту пьесу. — И вас не смущает, что сейчас вы фактически пытаетесь манипулировать людьми? — спросил у Шивона Чонин спустя час. — Ничуть. Решения люди принимают сами, я лишь даю возможность и не собираюсь вмешиваться в ход событий. И я делаю это не ради личной выгоды. — Ошибаетесь. Хотя это не изменит моего решения. Я согласен. Но почему вы так уверены, что он возьмётся за этот заказ? — Быть может, когда-нибудь он сам ответит тебе на этот вопрос куда лучше, чем смогу ответить я. Ты — его две точки на часах, что бы это для него ни значило. Вопрос в ином... Кем для тебя станет он? И что, если ему удастся заставить тебя передумать? Чонин мрачно усмехнулся. — Не обольщайтесь. Моё согласие не означает, что всё будет просто. И ваша цель может быть достигнута разными способами. Быть может, мне придётся для этого умереть. — Мы можем сделать ставки, если хочешь. Мне кажется, такой жертвы не потребуется. — Ставок не будет. Мне уже всё равно, чем это для меня закончится. — Что ж, упрямый мальчик, иногда ты слишком самонадеян. Могу тебя заверить, непременно наступит такой миг, когда тебе захочется его испытать. Надеюсь, ты сильно удивишься тогда и пожалеешь о своих словах. И надеюсь, что однажды ты признаешь это, если нам доведётся ещё раз встретиться. — Вы не собираетесь рассказывать ему?.. — Никогда. Как и ты. Он поймёт всё сам. Когда придёт нужное время. Или же просто не захочет узнать ничего. Тринадцать лет пути — это много. Я всего лишь хочу, чтобы он по-настоящему взглянул на проделанный путь и принял решение. В этом нет ничего дурного. — Благими намерениями вымощен путь... сами знаете куда. — Так и знал, что ты это скажешь, — не удержался от смешка Шивон.. — Только держи в уме, что благие намерения — мои, а вот шагать по этому пути придётся тебе и ему, как и выбирать себе направления и пункт назначения. И выбирать можешь только ты. — Не только, — покачал головой Чонин. — В эту игру играют трое. Как минимум. — Когда ты в игре, количество игроков уже не имеет значения. Особенно если есть все шансы выиграть себя. Если позволишь, я оставлю тебе козырь в рукаве. Это записка. Я положил её в твоей спальне, сунул между страницами одной из книг. Когда-нибудь ты найдёшь её и прочитаешь. Возможно. Или не найдёшь и не прочитаешь. Всякое возможно, ведь играть ты будешь сам. Но если я прав в своих предположениях... ты найдёшь её однажды.***
Шивон ошибся. Записку нашёл Кёнсу спустя семь лет, прочёл и сжёг. И Кёнсу так никогда и не признался в этом ни одной живой душе. Только он и Шивон знали, что зрение Чонину вернул отнюдь не удар статуэткой по голове. В их истории случайностям не осталось места. Мозаика сложилась, и Кёнсу не хотел, чтобы Чонин ненавидел мастера Шивона за сознательную жестокость и за то, что ему не оставили выбора. Хотя бы просто потому, что в их случае цель оправдала средства: Чонин танцевал и был счастлив — с Кёнсу, а Кёнсу нашёл свой истинный дом, которого у него никогда не было прежде, и своё совершенство. Оно того стоило.