Румба Каталана

6 сентября Гонконг, Виктория Роуд Дио гипнотизировал взглядом большие настенные часы, Чанёль занимался любимым делом ― тихо паниковал, маскируя это широкой улыбкой и наигранным весельем, Фань увлечённо подпиливал ногти, а Хань спокойно пил отличный чёрный кофе. ― Он точно заслуживает доверия? ― негромко уточнил Фань и оценил ноготь на левом указательном. ― Его репутация безупречна. ― Я вижу! ― зарычал старательно паникующий Чанёль и поправил огромные солнечные очки. ― Увидишь через восемь минут. Он пунктуален, ― обломал его Хань. ― Говорят, ты с ним не только работаешь, ― между делом добавил Фань. ― Это ревность или искреннее и неподдельное любопытство к делам своего ближнего? ― Хань привычно отпустил шпильку в адрес бывшего и вернулся к кофе. ― Да плевать, трахаются они или нет, лишь бы работали без сбоев, ― резко вломился в беседу Дио. ― За пунктуальность я и не такое прощу. ― Угу... Олень, вот скажи мне, на кой чёрт я вообще иду на это дело вместе с тобой? ― Фань уделил внимание ногтю на безымянном пальце. ― Риск динамо в твоём случае... ― Перестань, ― одёрнул его Дио. ― Все наслышаны о том, как продинамил однажды ты. Олень никого не динамил. Кроме тебя. Надеюсь, ваши личные разборки останутся только вашими личными разборками и остальных не коснутся. Иначе... Над столом повисла гнетущая тишина, а после с глухим стуком на скатерть лёг браунинг нестандартной модели. Болтали, что там зверский калибр, так что дырки в трупах эта любимая пушка Дио оставляла впечатляющие. И Дио редко промахивался ― только тогда, когда промахнуться хотел сам. ― Я так и не понял, на кой чёрт нам он сдался? ― Фань указал на Дио пилочкой. ― Для экстренных ситуаций хватило бы Ёлли. Чанёль тут же активно закивал в подтверждение слов Фаня. ― От нас не убудет. Куш большой, а Дио всегда надёжен, как сейф в швейцарском банке. ― Хань кивнул наёмнику и слабо улыбнулся. В компании Дио он всегда чувствовал себя увереннее в сложных делах. У входа тренькнули колокольчики, оповестив о новом посетителе. Тот провёл пальцами по козырьку бейсболки, поправил закинутую на плечо тяжёлую сумку и уверенно двинулся к облюбованному четвёркой столику. Сумку он уронил на пол и небрежно толкнул ногой в сторону Дио и Чанёля, после чего упал на свободный стул, что стоял напротив Ханя. На часах как раз высветилось ровное время. Он протянул руку, забрал почти полную чашку с кофе, что стояла перед Ханем, и сделал маленький глоток. ― Проверяйте свой заказ, ― тихо бросил он в сторону наёмников и подмигнул Ханю, проигнорировав Фаня, демонстративно разглядывавшего его лицо. ― Мы раньше нигде не встречались? ― задумчиво спросил Фань. ― Сомневаюсь, ― лениво отозвался Кай, так и не посмотрев в его сторону. Хань вздрогнул, потому что под столом Кай нашёл собственным коленом колени чужие и решил о них потереться. Очень вовремя и очень эротично. Только Каю, похоже, было наплевать на время и обстановку, он просто продолжал неторопливо тереться о лодыжки, голени, ненавязчиво толкать ноги Ханя своим коленом. Хань нахмурился, смерил Кая убийственным взглядом и отобрал чашку. Он поднёс её к губам и сделал первый глоток, но едва не поперхнулся, ощутив на левом колене горячую ладонь. Точно не свою ― обеими своими он держал чашку. ― А гранаты? ― недовольно вопросил с другой стороны стола Дио. Хань поставил бы семь против трёх, что Дио прекрасно видел всё, что Кай творил под столом. И поставил бы девять против одного на то, что Кай отлично это знал и плевать хотел, кто и что там себе видит или не видит. Потому что у Кая уйма комплексов атрофировалась внезапно и необъяснимым образом, когда дело касалось Ханя. Инстинкт самосохранения у Кая погибал в числе первых, хотя его комплексом сложновато назвать. Кай медленно повернул голову, окинул Дио внимательным взглядом и, немного растягивая гласные, подсказал по-корейски: ― Смотри глубже. Почти на дне. Десяток, как и было указано. Номера сточены. Дио пренебрежительно фыркнул, поиграл с Каем в гляделки секунд десять, потом полез в сумку, порылся и издал невообразимый, но очень довольный звук. ― Порядок! Где остальное? ― Остальное не здесь, ― поморщившись с лёгкой досадой, ответил Кай и неохотно поднялся со стула. ― Остальное там, где нет лишних глаз и ушей. Все на колёсах? ― Кроме него, ― Чанёль бесцеремонно ткнул пальцем в сторону Ханя, прибывшего на такси к месту встречи. ― Ему об этом не нужно волноваться. ― Кай продиктовал адрес в порту, поправил куртку на груди и отобрал у Чанёля очки. ― Эй! ― Нам нужнее. Потом вернём. Хань поскучнел, но очки надел. У кафе стоял крупный байк европейской сборки ― Кай любил такие тяжёлые и мощные штуки. Ещё бы он потрудился выучить правила дорожного движения и сразу же вспомнить, что в Гонконге движение левостороннее, но полного счастья не бывает. Кай оторвался от остальных на первом же перекрёстке и срезал путь через старые дворики и припортовые улочки. Хань прятался от ветра за его спиной и гадал, что же влюблённый мальчишка отмочит в этот раз. Когда-то Хань решил, что это просто игра, потом она стала ему нравиться, ещё чуть позднее игру раскрасили все оттенки опасности, и Хань немного изменил правила к собственной выгоде. Кай этого либо не заметил, либо просто не возражал... Либо... Хань не знал, что он думал, но знал точно: если Фань попытается восстановить старые отношения, быть беде. Кай не станет сидеть сложа руки и наблюдать за этим с философским спокойствием. Он вообще был жутким ревнивцем, и всё усложнялось тем, что Хань отказывался дать ему хоть какие-то гарантии стабильности их отношений. Не то чтобы Ханю нравилось мучить Кая неопределённостью, но... Хотя нет, это тоже ― пусть немного, совсем капельку, но мучить Кая неопределённостью ему нравилось. ― У тебя с ним что-то было, да? ― Кай спросил это, остановившись на светофоре у сухих доков. ― Может быть. Это тебя не касается, ― чуть резче, чем ему бы того хотелось, отрезал Хань. ― Может быть, ― передразнил его Кай и повернул голову. Из-под ресниц ― раскалённый блеск. ― Только помни ― я умею избавляться от трупов, а вот он явно по другой части. Хань подумал, что Фань им пока нужнее в живом виде, чем в мёртвом. ― Это было давно и неправда. И повторения я пока не планирую. И он обратил внимание на то, чего прежде не замечал: Кая не отпускало напряжение, лишь после последних его слов Кай позволил себе расслабиться немного и повести плечами, разминая их. ― Ты сам себе не кажешься жалким? ― насмешливо спросил Хань. ― Неужели никого посговорчивее найти не можешь? ― Мне никто не нужен, ― буркнул Кай, заставил мотоцикл взреветь на старте и рванул навстречу ветру. Наверняка обиделся, но он часто обижался. Точнее, Хань прилагал усилия к тому, чтобы почаще задевать Кая за живое. Наверное, надеялся, что Кай однажды не выдержит и самоудалится из жизни Ханя. В конце концов, когда-то Ханю отлично жилось и без Кая под боком. Теперь же... это всё равно, как подобрать на улице грязного бездомного щенка, который затем будет всюду ходить следом и заглядывать в глаза в надежде, что вот сейчас его всё-таки погладят. Так жалостливо и... бредово. В своё время хватило за глаза отношений с Фанем ― вот где был сущий ад. И это отбивало охоту пробовать ещё раз. Пусть даже с таким отчаянно влюблённым мальчишкой, как Кай. Только секс ― и ничего больше. Как рычаг воздействия. Хань поначалу думал, что этого будет достаточно, но ошибся. Ему ― достаточно, Каю ― нет. Кай хотел куда большего, чем просто секс, пусть и признал под давлением, что они с Ханем в расчёте. В расчёте за спасение шкуры Ханя почти три года назад. Пожалуй, Ханю стоило по-умному развернуться и свалить в туманную даль, дабы не искушать судьбу, но к хорошему быстро привыкаешь. И речь шла не о сексе, хотя там тоже всё обстояло отлично. Речь шла о том, что Кай действительно был лучшим в своём деле. Что бы Хань ему ни заказывал, Кай находил это. Никто больше так не справлялся, только Кай. И он же был самой лучшей страховкой, что срабатывала всегда. Он спасал задницу Ханя даже тогда, когда это казалось невозможным. Мотоцикл затих у слегка покосившихся ворот маленького сухого дока для рыбацких лодок и катеров. Кай провёл Ханя к боковой калитке и запустил внутрь складского помещения. Хань оглядеться толком не успел, как его уже обнимали и щекотали тёплым дыханием шею под ухом. ― А остальные? ― Я переставил в адресе кое-что местами. У нас есть где-то полчаса, пока они разберутся, что там и к чему. ― Очередной приступ воспаления хитрости? ― насмешливо уточнил Хань, нахально откинувшись спиной на грудь Кая. Вместо ответа невесомое скольжение губ по коже возле уха, по скуле, лёгким поцелуем касание к брови. Кончики пальцев пробежались по подбородку, одновременно огладив и заставив повернуть голову. Кай нюхал его. Просто стоял, обнимал и нюхал. Когда-то это здорово сбивало Ханя с толку, теперь уже попривык немного, хотя так и не смог понять, что в его запахе такого особенного и притягательного для Кая. ― Hueles rico, ― уже привычно и знакомо ― так всегда. ― Знаю, а ты пахнешь раскалённым песком и металлом. Ты сказал... Полчаса? ― М-м... Хань вывернулся из рук Кая, втолкнул его в какую-то крошечную комнату с металлическими стеллажами, закрыл хлипкую дверцу с крупными щелями и сдёрнул с темноволосой головы бейсболку ― длинная чёлка свесилась на глаза. ― Не пятизвёздочный отель, ― хмыкнул с неожиданным весельем Хань, оглядевшись и вцепившись пальцами в пряжку на брюках Кая. ― Так ты же не отдыхать приехал, ― напомнил ему Кай со своей обычной нахальной кривой улыбкой. ― Эй, я хочу тебя, Сяо Лу, и это не тот вариант... ― Заткнись, или вообще ничего не обломится, ― фыркнул Хань, опустившись на колени. ― Красные трусы, кошмар. У тебя отвратительный вкус. ― Давай об этом после... поговорим, ― пробормотал Кай, зажмурившись от лёгких прикосновений Ханя к самой чувствительной части тела и вцепившись руками в металлические перекладины стеллажа, заваленного тяжёлыми деталями ― те лоснились от машинного масла и блестели почти так же непристойно, как член Кая от слюны Ханя. Хищно улыбнувшись, Хань аккуратно провёл ногтем по напряжённой плоти, тревожа отчётливо проступающие венки. ― Сволочь... ― выдохнул Кай, запрокинув голову и закусив губу, чтобы не застонать в голос. ― Ненавидишь меня? ― обманчиво сладким голосом спросил Хань, потеревшись щекой о слабо пульсирующий ствол и легонько подув на смуглую кожу у основания, после чего аккуратно обхватил головку губами, умело расслабил мышцы горла и позволил Каю медленно, но уверенно войти на всю длину. ― Не... дождёшься... ― откуда-то с седьмого облака в раю для извращенцев отозвался Кай. Хань дышал носом и прижимал ладонь к горячему смуглому животу, под пальцами резко проступали очертания напряжённых мышц ― этот мальчик вспыхивал, как спичка, и уже крупно дрожал весь ― с головы до пят. Хань, не прекращая двигать головой в нужном ритме и обводить ствол языком, сдвинул ладонь ниже, тронул у основания и умело нажал пальцами, заставив удовольствие немного отступить. Отстранился и сам, вскинул голову и медленно облизнул губы. ― Подольше или сожжём сразу все мосты? Кай тяжёло дышал и смотрел на него с характерным пугающим выражением в глазах, как маньяк. Слегка выдвинув вперёд подбородок, он шумно вдохнул новую порцию воздуха и вдруг широко улыбнулся. ― Подольше. ― Нарываешься? ― А мне нравится. ― Скотина, ― вернул ему улыбку Хань, издевательски медленно провёл по члену кончиками пальцев и игриво поцеловал. Кай всё-таки тихо застонал. ― Сяо... Лу... ― Нет уж, сам сказал, чтобы подольше. Никто за язык не тянул. ― И Хань продолжил свои шалости. Если бы Кай всё же кончил раньше запланированного, Хань не расстроился бы ― его «спичка» мог вспыхнуть без особого труда снова, поскольку умел испытывать оргазм без эякуляции. На взгляд Ханя, извращение чистейшей воды, придуманное полоумными даосами, но Кай это умел, и ему нравилось. Впрочем, Хань признавал и плюс этой техники ― долгий секс и много раз за ночь при желании. Когда-то это стало одной из причин их странной связи: Хань любил комфорт и отличный секс, а Кай умел обеспечивать первое и был хорош во втором. О его влюблённости в Ханя думать не хотелось ни тогда, ни сейчас. И не хотелось думать о том, что влюблённый мальчишка когда-то спас Ханю жизнь. Если уж смотреть правде в глаза, то спас не раз и не два. Хань бросил ладони на узкие бёдра Кая, потянул к себе, заставляя вновь полностью заполнить рот горячей плотью, согреть горло. Он вдохнул знойный и чуть солёный запах смуглой кожи, прикрыл глаза. Под ладонями непрерывно двигались гибкие мышцы, двигались даже тогда, когда Кай пытался остановиться и замереть. Шумное неровное дыхание и приглушённые стоны ― самая лучшая музыка в определённых обстоятельствах. Хань опять отстранился, чтобы дать себе небольшую передышку. Себе, но не Каю. Его рука жёстко двигалась по толстому стволу, иногда тревожа острыми ощущениями либо у основания ― кончики пальцев словно ненароком задевали яички, либо у головки ― опять же, словно ненароком. Вскинув голову, он любовался Каем и невольно улыбался. ― Te... deseo... ― Пожалуй, этот низкий и хриплый от желания голос в сочетании с испанским языком мог и Ханя свести с ума, но из вредности он прижался губами к напряжённому животу, пометил смуглую кожу жадным поцелуем и уточнил: ― Что ты там бормочешь? ― Лишнее, на самом-то деле. Хань давно знал, как по-испански звучит «хочу тебя». Он вновь увлечённо ласкал Кая сначала руками и губами, а потом вновь расслабил мышцы горла и позволил Каю проникнуть так глубоко, как тому хотелось. Скрипнула дверь. Чанёль раскрыл рот для возмущённого оклика, но им же и подавился, потому что в косяк рядом с его головой ― одновременно ― воткнулся нож со странной резьбой на клинке, и немного ниже ударила пуля, высекла россыпь щепок, чуть позже пулю догнал сухой звук выстрела. ― Извините, ― вежливо произнёс Дио с невозмутимым лицом, тюкнул Чанёля в бок локтем, профессионально обхватил рукой за шёю и поволок прочь, не забыв прикрыть дверь. ― Какого чёрта? Да что они творят?.. ― Фань, у нас тут вуайерист завёлся, ― спокойным голосом сообщил Дио достаточно громко, чтобы парочка за дверью его услышала. Хань мысленно чертыхнулся, поскольку рот у него был занят, и решил, что надо всё-таки закругляться. Ему хватило четырёх минут, чтобы довести Кая до предела, потом он облизывал губы, водил салфеткой по смуглой коже, затем крепко прижимал к себе дрожащего Кая и гладил по голове. Его мальчик имел привычку отходить от оргазма довольно долго, и Хань сам не знал, почему эта странность вызывала у него необъяснимый прилив нежности и заботы. ― Ты останешься? Кай коротко мотнул головой, обвёл пальцем его губы, согрел их поцелуем. ― А если я попрошу тебя остаться? ― прошептал Хань после поцелуя ― он пристально смотрел Каю в глаза. Кай был нужен ему для этого дела. Конечно, Кай не вор и подобными делами не занимался, но на сей раз куш особенно большой, нужна серьёзная страховка, а серьёзнее Кая страховки для Ханя ещё не придумали. Хорошо или плохо, но влюблённость Кая прибавляла миллион баллов к его надёжности. Хань не сомневался, что уж Кай в беде его не бросит ― в отличие от прочих компаньонов, поэтому Кай нужен и должен остаться. ― Я курьер и поставщик, cariño, и ни черта не смыслю в ваших сейфах, аферах и кражах... Хань аккуратно застегнул чужие брюки, поправил одежду и бросил смятую салфетку в картонную коробку у хлипкой двери. ― Я знаю. ― Хань запустил пальцы в тёмные волосы, привлёк к себе и жадно поцеловал, приглашающе приоткрыл губы. Поймал немного удивлённый взгляд Кая, но тот не растерялся и воспользовался приглашением с таким пылом, что выбил из Ханя гортанный стон. ― Останешься? Сорок миллионов. ― Хань, ты же... ― Каждому. Кай немного отстранился, потом и вовсе сделал шаг назад. ― В Гонконге? ― тихо уточнил он, не сводя с Ханя несколько напряжённого взгляда. ― Сорок миллионов каждому? На пятерых... Двести. Скорее всего, это треть настоящей суммы, а значит... ― Мой умный мальчик, ― довольно прищурившись, кивнул Хань. Сейчас он в самом деле гордился Каем ― так быстро раскусил, какова их цель. ― Ты останешься? ― Я... ― Кай немного нахмурился. И нахмурился сильнее, когда Хань вновь подошёл к нему вплотную. ― Я подумаю. ― Спасибо... ― Хань тронул губами ямочку на упрямом подбородке. ― De nada, ― отозвался Кай, провёл ладонью по его щеке и вздохнул. ― Дай угадаю... Сейчас всё было только поэтому, да? Немножко секса, чтобы я остался? И почему мне кажется, что я, как дурак, соглашусь? Но знаешь, Хань, даже самый глупый дурак на свете заслуживает немного любви, особенно если этот дурак ― твой. ― Меня не слишком радует перспектива быть собственником такой недвижимости. Я правильно понимаю, что это твоё условие? ― Хань повернул голову и поймал губами кончик указательного пальца Кая, лизнул и вновь обхватил губами. ― Десять миллионов и ты. Каждый день. ― Детка, тебе жирно не будет? ― Два раза в день. ― Эй! ― Три... Хань зажал рот Каю ладонью. ― Вот ещё. Ладно. Десять миллионов, и я тебя динамить не буду. Ты останешься? Кай смахнул его ладонь со своих губ и слабо улыбнулся. ― Я подумаю. ― Что? Подумаешь? Ты ещё думать тут собираешься? ― Именно. Прости, детка, но у меня тоже есть планы. Теперь их придётся пересматривать. ― Кай надел бейсболку, подошёл к двери и выдернул из косяка нож. ― Ты хоть иногда расстаёшься со своим Мексиканцем? ― Колумбийцем. ― Кай посмотрел вверх, вздохнул и повторил: ― Нож ― Колумбиец, не Мексиканец. ― Какая разница? Всё равно все называют тебя Мексиканцем. ― Плевать. Я сказал ― Колумбиец. ― Господи... ― затосковал Хань, но подошёл к Каю и позволил тронуть свои губы лёгким и быстрым поцелуем. ― Если этот длинный будет на тебя пялиться, скажи ему, что... ― ...что он каброн? ― Мёртвый каброн, ― подумав, внёс поправку Кай. И помрачнел. ― Я верю тебе, Сяо Лу. Не заставляй меня жалеть об этом. Он резко отвернулся, распахнул дверь и двинул к ожидавшей их троице, чтобы разобраться с остатками заказа.