Сказка про принца

— Мир очень и очень тесен, — Риена улыбнулась загадочно, невозможно было даже предположить, что у нее в голове. — Этот парень был моим женихом. Рион застыл с иголкой в ноге, как мешком по голове ударили. — Извини. — Не извиняйся, я его и не знала толком. Нас обручили еще в детстве. Мне просто любопытно, какой он был. Ами хотела возразить, что ни разу не любопытно, но не успела. — Ооо, — Рион все-таки закончил стежок. — Тебе очень повезло не выйти за него замуж! Я его видел всего раз, но это мерзость. В таверне он напился до поросячьего визга, весь вечер буянил, потом не хотел платить, давай на трактирщика кулаками махать. Я его давай успокаивать, он на меня. А потом я ему стулом голову и снес. Как-то так… — Бесславная гибель… — вполголоса сказала Риена. — Еще и штаны обосрал. Вот что мне со штанами так не везет? — Подожди, — Ами вдруг осенило. — У отца штаны были одни, может на тебя налезут. Будут короткие, но сапоги прикроют. Ами рада была улизнуть с кухни. Пока рылась в сундуках, убеждала себя в том, что плохо радоваться смерти человека, что глупо ревновать к покойнику. Но все равно радовалась и ревновала. Любовь казалась штукой зыбкой: сегодня есть, а завтра ветром сдуло. У нее парень был, исчез. У брата невеста, в один прекрасный день сказала, что беременна от другого, за него и вышла. Риена, конечно, не такая. Она никогда не предаст, не пропадет. Но внутренне ломало даже от мысли, что кто-то к ней подойдет и предложит что-то такое. И легче не становилось от понимания, что Риена сама ему в нос даст. Рион еще и в этом плане вызывал опасения. — Ну бред же, — сказала Ами сама себе под нос, доставая, наконец-то, нужные штаны. Надо было еще одну постель застелить. Они с Риеной давно уже перебрались на отцовскую кровать, широкую, как раз для двоих. На месте брата спал Бейль, тревожить его никак нельзя. Оставалась кровать Ами, на которую Рион целиком не влезет, но что делать. Сил менять местами постели сейчас совершенно не было. Когда Ами вернулась на кухню, Рион только-только закончил. — Иголку придется выкинуть. — Не надо, ее прокипятить и нормально, — возразила Риена, едва не выхватив ее, но Рион отдернул руку. — Не трогай! Давай лучше выкинем. — Слушай, — осадила его Риена, — в этой глуши иголку найти ничуть не легче чем штаны. Мы всегда инструмент кипятили и ничего, никто не заразился ничем. — Давай посудину, сам кину, — согласился Рион. — Вот, — Ами подала «специальный» котелок. — А вот штаны. Рион хотел уже их примерить, как Риена возмутилась. — А забинтовать? На свежую рану грязные штаны. Как вы выживаете-то? — Давай! Только я сам. — Я уже поняла, что все сам. Только ты неправильно бинтуешь, начало прижми нормально, а то сползет. Ами было смешно наблюдать, как Риена командует чужим мужиком. Может и с собаками собственными так же ловко начнет управляться, когда перестанет говорить им «спасибо» и «пожалуйста». Рион легко влез в отцовские штаны, хотя по длине они действительно оказались короткими. — Ты спасен! — довольно воскликнула Ами. — А твой папа не будет против, что ты штаны отдаешь? — Уже нет. Он пал в бою, — вздохнула Ами. Слова «умер» или «погиб» к отцу было сложно применить. — Он был добрым человеком, он всем помогал. Отец тебе еще штанов бы дал, но до остальных тебе худеть и худеть. — Спасибо, не надо, — улыбнулся Рион, и Ами поняла, что ляпнула нечто бестактное. — С безумной болезнью я теперь только и делаю что худею. Если так дальше пойдет, мне придется убивать ради штанов поменьше. Рион попытался обернуть все шуткой, Ами поддержала. — Говорят, одежду можно покупать, я раньше так делала. — Говорят, у вас торговцы логдами стали. Все равно убивать придется. От серьезного-серьезного лица Риона делалось смешно. — А что еще говорят? Ну там, в городе… — В каком? В столице как будто ничего и не происходит. Новый король праздновал Середину Зимы пышно и бурно, как в последний раз. Может и правда в последний, я уехал, не знаю, что там теперь. В Эрвиле и окрестностях готовятся «веселиться» как снег сойдет. Поговаривают, будет еще интереснее, чем в том году. — Спасибо, мне хватило, — Ами помрачнела. Она понимала, что война так быстро не прекратится, но отчаянно хотелось пожить нормально. Наконец-то уже. Казалось, что последние силы таяли вместе со снегом, — когда это уже кончится? — Понятия не имею, я точно уже не увижу, — Ами поражало, как спокойно можно говорить о собственной смерти. А Рион тем временем вытер старыми штанами и пол, и стул. — Сжечь можно в печи? — Да, где ж еще. Ну что, теперь спать? — Может пожрем сначала? — У нас с едой все не очень, — призналась Ами. — У меня все в седельной сумке. Девчонки, сможете принести? Извините, но боюсь меня ваша собака у двери обратно не пустит. — Он тебе и выйти не даст. Это мальчик. Шель, — Ами сама не знала, зачем поправила. – Сейчас принесу. В левой или в правой сумке? — И в левой, и в правой, выбирай что по вкусу. Я хорошо запасся. — Я тоже хорошо запаслась. А к зиме ближе сюда наемники пришли и все унесли. Даже рыбу для собак унесли. Рион засмеялся. — Дохлый лосось? Который голыми руками в реке ловишь? — Именно. — Тупые южане. Обблевались, наверное, потом. — И все штаны перепачкали, — предположила Ами, закрывая за собой дверь. Она остановилась у двери, проверяя, не залезли ли логды во двор. Но кажется, они вообще ушли, поэтому до сарая Ами шла без опаски. Конь без хозяина показался большим, пугающим и непонятным. Любой зверь чувствует страх, Ами пыталась держаться как можно увереннее. Хоть она и кинула ему немного сена, оставшегося от коров, конь был не очень голоден. Назойливо обнюхивал Ами, пока та рылась в седельной сумке и радовалась тому, что он не сломал перегородку в сарае. Огромный такой, стоит, потолок затылком подпирает, гораздо крупнее местных лошадей. И копыта такие, что хоть не гляди, огромные. И голова раза в два больше, чем у нормальной лошади. — Уйди! Не люблю коней. Ай ладно, давай поглажу. Но только потом ты отстанешь. Ами почесала его между глаз, ей показалось, что это самое безопасное место, чтоб этого монстра вообще потрогать. Она убеждала себя, что это как Шель, такое же огромное, рыжее и только с виду жуткое. Конь не отстал, но зато Ами убедилась, что убивать ее не будут, и спокойно достала из сумки немного еды. Приметила ситт, аж три бутылки. Подумав, что надо будет выпросить для обработки ран, она сунула одну из них за пазуху. Ами вернулась радостная и довольная, нормально поесть — все что для счастья надо. — Вау! У нас пир, — глаза Риены засветились. — Я тут рассказываю кто такой Бейль и как сюда попал. — Это не пир. Это хлеб и колбаса, девочки! О, бутылочка! Значит пир! Ами давилась смехом, глядя как Риена выхватила бутылку и доказывала Риону что пить ему не надо. У него свежая рана, безумная болезнь и вообще. Почти убедила. — Ты сейчас что выпьешь, что не выпьешь, все равно спать свалишься. Я ситт не перевожу, мне он всегда на обработку нужен. Ами вот вообще не пьет! — В смысле?! — все переговоры были испорчены одной фразой. — Ну что ты, подыграть не могла? — шепнула Риена ей на ушко. — А как я должна была догадаться? Риена хлопнула себя рукой по лбу. — Наливай! — Риону не терпелось. — Нет! Мне этот ситт нужен. — У меня есть еще две бутылки. Я тебе их отдам, но с одним условием. Эту мы выпьем сейчас. А что только два стакана? Тебя разве не все достало в этой жизни? Выпить не хочется совсем? Риена недовольно вздохнула, но поставила на стол и третий стакан. Налила по чуть-чуть. — Ами! За твоего папу, хороший был мужик! Не чокаясь, Ами глотнула ситт. В голову дало практически мгновенно, настолько, что на миг показалось: зря они все это начали. Но налили еще.