Живу, как умею

Наступил июнь, но для пятикурсников это означало одно: экзамены, наконец, придвинулись к ним вплотную. Им больше не задавали домашнее задание; все уроки были посвящены повторению вопросов, которые, по мнению преподавателей, почти наверняка должны были встретиться им на экзамене. В атмосфере лихорадочной, сосредоточенной подготовки Гарри забыл почти обо всём на свете, кроме СОВ. Да и Гермиона была занята подготовкой к экзаменам. Она ходила, постоянно бормоча что-то себе под нос. На следующем уроке Трансфигурации они получили расписание экзаменов и ознакомились с правилами их проведения. — Как видите, — сказала профессор МакГонагалл, когда ученики переписали с доски даты и время всех экзаменов, — вы будете сдавать СОВ в течение двух недель. Утренние часы отведены на письменные работы, послеобеденные — на проверку практических навыков. Практический экзамен по Астрономии, разумеется, будет проходить ночью. Далее, я должна предупредить вас, что на ваши экзаменационные принадлежности наложены исключительно жёсткие Антиобманные заклятия. — Можно спросить, профессор? — подняла руку Гермиона. — Когда станут известны наши результаты? — В июле каждому из вас отправят сову с оценками, — ответила МакГонагалл. Их первый экзамен, по теории заклинаний, был назначен на утро понедельника. Вечер воскресенья перед экзаменом прошёл довольно уныло. Все пытались повторить материал в последнюю минуту, но проку от этого было немного. Гарри улёгся в постель пораньше, но лежал без сна, как ему показалось, не один час. Он вспоминал, что накануне Северус предложил остаться с ночёвкой в апартаментах, но гриффиндорец отказался и уже жалел об этом. Северус поддерживал его и неоднократно говорил, что у него всё получится, он верит в него. Теперь, перед самыми экзаменами, он жалел, что выбрал такую сложную профессию как мракоборец, и боялся, что у него ничего не получится. Гарри понимал, что не ему одному нынче не спится, но никто из товарищей не подавал голоса и наконец, мало-помалу все заснули. Наутро, за завтраком, пятикурсники по-прежнему почти не разговаривали между собой. Гермиона перечитывала «Успехи заклинательных наук» с такой скоростью, что взгляд её казался расплывшимся. А к Гарри прилетела сова от Элизабет. Она прислала ему открытку с пожеланиями удачи. Гарри обрадовался вниманию и положил открытку в карман мантии. Когда завтрак кончился, пятикурсники и семикурсники остались слоняться в вестибюле, а прочие ученики разошлись по аудиториям. Затем, в половине десятого, оставшихся начали класс за классом приглашать обратно в Большой зал, который стал точно таким же, каким Гарри видел его в Омуте памяти, когда СОВ сдавали его отец, Сириус и Северус: четыре факультетских стола убрали, заменив их множеством парт, обращённых к концу Зала, где находился стол преподавателей. За ним стояла профессор МакГонагалл. Когда все расселись по местам и успокоились, она сказала: «Итак, начали!» — и перевернула огромные песочные часы. Рядом с ними были разложены и расставлены запасные перья, баночки с чернилами и свитки пергамента. Гарри с гулко бьющимся сердцем взял свой билет — Гермиона, сидевшая на три ряда правее его и на четыре парты ближе к преподавателям, уже строчила как сумасшедшая — и прочёл первый вопрос: «а) приведите магическую формулу и б) опишите движения палочки, с помощью которых можно заставить предметы летать». «Пожалуй, начну сразу со второго вопроса. Я так хорошо помню, как Рон применил заклинание «Вингардиум Левиоса», словно это было вчера. Квиррелл выпустил тролля, и мы побежали предупредить Гермиону. Рон рассёк воздух волшебной палочкой, и дубинка поднялась высоко в воздух, а потом с треском обрушилась на голову тролля». — Ну что, всё не так уж плохо, а? — беспокойно спросила Гермиона два часа спустя в вестибюле, всё ещё сжимая в руке экзаменационный билет. — Правда, я не уверена, что отдала должное Веселящим заклинаниям, — у меня просто времени не хватило… Вы упомянули про заклинание, снимающее икоту? Я побоялась, что это будет уже чересчур… А на вопрос двадцать третий… — Гермиона, — твёрдо сказал Рон, — что было, то прошло. Давай не будем отвечать на все вопросы по второму разу — лично мне вполне хватило и одного. «Спасибо, друг! Я тебя поддерживаю!» Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными (на время обеда факультетские столы вернули в Большой зал), а потом перешли в небольшую комнатку рядом с Большим залом, откуда их должны были пригласить на практический экзамен. Вскоре их начали вызывать маленькими группами в алфавитном порядке; те, кто дожидался своей очереди, вполголоса бормотали заклинания и отрабатывали движения палочкой. Прозвучало имя Гермионы. Трепеща, она покинула комнату вместе с Энтони Голдстейном, Грегори Гойлом и Дафной Гринграсс. Прошедшие экзамен не возвращались обратно, так что Гарри и Рон не знали, как проявила себя Гермиона. Через полчаса профессор Флитвик выкрикнул: — Паркинсон, Пэнси! Патил, Падма! Патил, Парвати! Поттер, Гарри! — Ни пуха, ни пера, — тихо пожелал Рон. — Тебе тоже, — прошептал Гарри в ответ. Гарри прошёл в Большой зал, крепко, до дрожи сжимая в руке палочку. — Профессор Тофти свободен, Поттер, — проскрипел Флитвик, стоящий сразу за дверью. Он показал Гарри на маленький столик в дальнем углу, за которым сидел, наверное, самый древний и самый лысый из всех экзаменаторов. «Он, наверное, ученик Мерлина!» Неподалеку от него Гарри увидел профессора Марчбэнкс — она принимала экзамен у Драко Малфоя. — Так значит, вы и есть Поттер? — спросил профессор Тофти. Он сверился с ведомостью и поглядел на приближающегося к нему Гарри поверх пенсне. — Тот самый знаменитый Поттер. «А вы правда видели Мерлина или, может, динозавров?» Краешком глаза Гарри отчётливо увидел, как Малфой стрельнул в него глазами. Стакан, который он поднял в воздух заклинанием левитации, упал на пол и разлетелся вдребезги. «Вот же растяпа! Чего варежку раскрыл?» — Ну хорошо, — сказал профессор Тофти дребезжащим старческим голосом, — не надо нервничать. «Ну раз вы так сказали, то конечно же я не буду нервничать! Пойди это ещё Малфою скажи!» — А теперь будьте так добры, возьмите эту подставку для яйца и заставьте её перекувыркнуться несколько раз. «Да без проблем! Я и тебя могу заставить перекувыркнуться несколько раз, хочешь? Хотя я боюсь, что из тебя столько песка посыпется, что даже пустыня Сахара обзавидуется!» Гарри считал, что он хорошо выступил. Левитация у него удалась, в отличие от Малфоя, да и крыса стала оранжевой, как его и попросили. Вечером отдыхать было некогда: после ужина они сразу отправились в свою гостиную и взялись за подготовку к завтрашнему экзамену по Трансфигурации. Когда Гарри, наконец, добрался до постели, голова у него шла кругом от сложных магических теорий и диаграмм. Утром, на письменном экзамене он написал, что требовалось, и ничего не забыл. После обеда на практическом экзамене он сумел заставить свою игуану исчезнуть полностью. В среду они сдали экзамен по Травологии (если не считать лёгкого укуса зубастой герани, для Гарри всё прошло сравнительно хорошо), а на четверг был назначен экзамен по Защите от Тёмных искусств. Он без труда ответил на все письменные вопросы, а на устном экзамене с особенным удовольствием применял все требуемые Щитовые чары на глазах у Амбридж, которая холодно наблюдала за ним от дверей. — Браво, браво! — воскликнул профессор Тофти (в этот раз он снова экзаменовал Гарри), когда Гарри по его просьбе эффектно расправился с боггартом. — Великолепно! Что ж, полагаю, это всё, Поттер… если только… — Он чуть подался вперед. — Я слышал от своего близкого друга Тиберия Огдена, что вы можете вызвать Патронуса… Не угодно ли продемонстрировать? Конечно, за дополнительные баллы… «Без проблем!» Гарри поднял палочку, взглянул прямо на Амбридж и представил себе, как он её под зад коленом выкидывает за ворота школы. — Экспекто патронум! Из его палочки вырвался серебряный олень. «На рога возьми Амбридж! Она даже хуже дементора! Ну, хоть кусни её! Да хоть сыкни на неё! Серебряный олень проскакал по залу, а потом словно услышав мольбы хозяина, побежал прямо на Амбридж, наклонив свои ветвистые рога. Генеральный инспектор отскочила с эффектностью жабы, прыгающей на другую кувшинку, и олень проскакал мимо, исчезнув за закрытой дверью. Амбридж недовольно зыркнула на Поттера, но ничего не произнесла. Профессор Тофти восторженно зааплодировал своими жилистыми, узловатыми руками. — Прекрасно! — сказал он. — Очень хорошо, Поттер, можете идти! «Спасибо, Тофти! Я всегда за то, чтобы позлить эту мерзкую жабу». У дверей, проходя мимо Амбридж, Гарри встретился с ней взглядом и произнёс: — Извините, что мой олень напугал вас, мадам… — Ваш олень меня нисколько не напугал, Поттер, — произнесла Амбридж с чувством собственного достоинства. — А судя по запаху, то я бы сказал об обратном… — с улыбкой произнёс Гарри и, нахмурив нос, помахал возле него рукой, якобы отгоняя неприятный запах. «Кому-то пора менять панталоны!» Амбридж в ярости воззрилась на гриффиндорца и намеревалась что-то сказать, но тот не стал задерживаться и распахнул двери. «Всего хорошего, Долорес! Вы сделали мой день, и отдельное спасибо Тофти с его дружбаном Тиберием Огденом!» В пятницу у Гарри с Роном был выходной, а Гермиона сдавала Древние руны. Поскольку впереди был ещё целый уикенд, друзья решили отдохнуть от подготовки. Растянувшись и позёвывая у распахнутого окна, из которого веял тёплый летний ветерок, они играли в волшебные шахматы. Вдалеке, на опушке Леса, маячил Хагрид — он проводил урок у младшекурсников. Гарри удивился, когда увидел фестралов. «Что-то Хагрид на них зациклился!» Тут проём за портретом раскрылся, и в комнату шагнула Гермиона. Она была сильно не в духе. «Неужели у Гермионы, что-то не получилось?» — Как твои руны? — спросил Рон, зевая и потягиваясь. — Я неправильно перевела «эхваз», — свирепо сказала Гермиона. — Это значит «товарищество», а не «защита». Я перепутала его с «эйхваз». «Ого как! Одна буква и уже совсем другое слово получилось… Теперь понятно, почему она такая недовольная». — Да ладно тебе, — лениво сказал Рон. — Это же только одна ошибка. Ты всё равно получишь свою… — Умолкни! — огрызнулась Гермиона. «Пока не получил от неё учебником по Древним рунам по голове. Для неё малюсенькая ошибочка — это уже конец света!» — Иногда от одной ошибки зависит судьба всего экзамена! «Ну, хоть не всей жизни!» — И вдобавок, кто-то подсунул к Амбридж в кабинет нюхлера. Я только что проходила мимо и слышала, как она там орёт и зовёт Хагрида, — можно было подумать, что он пытается отгрызть ей палец… — Здорово! — хором сказали Гарри и Рон. «У неё все пальцы в золотых перстнях, так что нюхлер и перевозбудился, а пальцы у неё толстые, вот бедненький и не справился и решил забрать перстень вместе с пальцем. Пускай не переживает, палец он потом всё равно где-то выбросит, приделает потом обратно». — Вовсе это не здорово! — горячо воскликнула Гермиона. — Вы что, не слышали, что она звала Хагрида?! Она явно считает, что это он ей подбросил нюхлера. А если она его выгонит, мы с вами наплачемся! — Во-первых, у него сейчас урок, — сказал Гарри, махнув рукой в сторону окна. — Она не сможет его обвинить, а во-вторых, где доказательства? На нюхлере же не написано, чей он. Тем более Хагрид со своим зонтиком не очень колдует. Вряд ли у него получится сломать её защиту на двери. — Иногда меня поражает твоя наивность, Гарри, ты правда думаешь, что ей нужны доказательства? — Гермиона явно не собиралась успокаиваться. Она решительно прошагала в спальню для девочек и с грохотом захлопнула за собой дверь. «Когда она подпаливала жабихе мантию, то так не думала. МакГонагалл умеет воздействовать!» — Милая девочка с чудесным характером, — пробормотал Рон, подталкивая свою королеву на поле, где стоял один из коней Гарри. — Ты же знаешь, как она не любит ошибаться и ещё она сильно переживает за Хагрида. — Мы все переживаем за Хагрида. Вот один только Хагрид за себя не переживает. Снова показывает фестралов. Хотя ему Амбридж же сказала, что считает их опасными. — Лучше бы она считала себя опасной и спряталась бы где-нибудь далёко и надолго, — буркнул Гарри, когда понял, что ничем не сможет защитить своего коня. Гермиона ходила насупленная почти весь уикенд. Как только Гарри ни пытался её задобрить, ни новые духи, ни её любимые конфеты не могли в этом помочь. Хотя Гарри понимал, что возможно он просто плохо старался, так как был полностью поглощен подготовкой к экзамену по Зельеварению. От этого экзамена Гарри ждал самых больших неприятностей; он был уверен, что на нём придёт конец его надеждам стать мракоборцем. Да и Гарри боялся, что расстроит своей неудачей опекуна. И действительно, письменное задание оказалось довольно трудным, однако за вопрос об Оборотном зелье Гарри, похоже, набрал максимальное количество баллов: он уже неоднократно принимал это запрещённое зелье и потому сумел подробно описать его действие во всех подробностях. Гарри радовался, что Северус не прочитает его ответы, так как он бы точно заподозрил бы неладное и потребовал бы от него ответа. После обеда выяснилось, что Гарри зря боялся практического экзамена: даже без книги Принца-полукровки ему удалось сварить вполне приличное зелье. Когда профессор Марчбэнкс сказала: «Пожалуйста, отойдите от котлов — ваше время истекло», Гарри закупорил бутылочку с образцом, почти уверенный в том, что по крайней мере заслужил на «Выше ожидаемого». — Осталось только четыре экзамена, — устало сказала Парвати Патил, когда они направлялись обратно в гриффиндорскую гостиную. — Только! — язвительно отозвалась Гермиона. — У меня впереди Нумерология, а труднее её, наверное, ничего нет! Гарри предупреждающе посмотрел на Рона, уже открывшего рот, и тот нехотя закрыл его. «Вот так-то лучше! Рон не понимает, что она сейчас выльет на него весь свой гнев, и может ещё и на меня заодно!» Раздалось хихиканье трёх девочек-первокурсниц и Гермиона тут же направилась к ним. «Гермиона уже нашла жертв. Я им не позавидую!» На вторник назначили экзамен по Уходу за магическими существами. Гарри был полон решимости сдать его как можно лучше, чтобы не подставлять Хагрида под удар. Практические испытания проходили на зелёной поляне у опушки Запретного леса. Учеников попросили опознать нарла среди дюжины обыкновенных ежей, показать, как нужно обращаться с лукотрусом, покормить и почистить огненного краба, избежав при этом серьёзных ожогов, и, наконец, выбрать из множества продуктов те, что не принесут вреда больному единорогу. Гарри видел, как Хагрид взволнованно наблюдает за ними из окошка своей хижины. Когда экзаменаторша Гарри, симпатичная пухленькая ведьмочка, улыбнулась ему и сообщила, что он может идти, Гарри украдкой показал Хагриду большой палец, а потом направился обратно к замку. Письменный экзамен по Астрономии в среду утром прошёл без неприятных сюрпризов. Гарри не был уверен, что правильно назвал все спутники Юпитера, но в целом считал, что справился достойно. Практическая Астрономия должна была начаться вечером, а послеобеденное время отвели под Прорицания. Гарри не собирался особенно стараться на Прорицании, но как только заглянул в магический кристалл, то увидел трость. Напротив него сидела профессор Марчбэнкс и Гарри должен был рассказать ей, что он видит. — Я вижу трость, — начал Гарри. — Мне плохо видно, но она похожа на вашу. Это подарок… Не так давно вам подарил её близкий человек… Марчбэнкс одобрительно покивала головой, побуждая гриффиндорца говорить. — Это была ваша внучка. Мне почему-то кажется, что вы очень дорожите своей тростью. Она дорога вам как память… Гарри посмотрел на Марчбэнкс и увидел, что профессор сморгнула слёзы. «Здесь не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что внучки уже нет в живых». — Да, мистер Поттер… — голос Марчбэнкс дрогнул и она замолкла. Гарри было некомфортно. Он не хотел доводить профессора до слёз. Он ещё раз взглянул в магический кристалл и увидел очертания белой лилии. — Её звали Лили? — предположил Гарри. Из глаз профессора потекли дорожки слёз. — Извините, — Гарри потупился. Он хотел было встать, но Марчбэнкс махнула рукой и он остался сидеть на месте. Старушка из кармана мантии достала клетчатый платок и вытерла слёзы. — Извините, мистер Поттер, говорите, что вы ещё видите… — Мои слова ранят вас, я… — Не ваши слова, мистер Поттер, продолжайте, вы молодец… — Плохо видно, — Гарри напряг зрение и почти вплотную приблизился к магическому кристаллу, но как он ни силился, но не смог разобрать, что там написано. — Я вижу, что на вашей трости есть гравировка, но не вижу, что там. Это не инициалы. Надпись длинная… Это какая-то цитата, фраза или… — Загадка, — подсказала Марчбэнкс. Она подняла трость и вслух прочла написанную на ней загадку: «Я хожу на четырех ногах утром, на двух днём и на трёх вечером. Кто я?» — Эм… — Гарри замешкался. «Я не любитель загадок. Будь со мной Гермиона, то она бы точно ответила». Гарри посмотрел на магический кристалл и увидел там силуэт человека. — Человек? — Всё верно, мистер Поттер, — уголком губ улыбнулась Марчбэнкс. — Вам есть ещё что добавить? — Нет, профессор, — Гарри покачал головой. — Тогда давайте перейдём к гаданию на чаинках, — с этими словами профессор вытащила волшебную палочку из кармана мантии и махнула рукой в сторону стола, на котором стоял заварочный чайник. «Хорошо, что мне ничего не придётся пить. Не люблю чай, да и этот гадательный кофе просто отвратительный». Гарри чувствовал, что устал и поэтому особо не старался ничего увидеть. Обошёлся общими фразами. В довершение ко всему Гарри правильно назвал все линии на руке и сказал, что Марчбэнкс проживёт не больше трёх лет. Профессор молча кивнула, и на этом экзамен закончился. — А я вот полностью провалился, — мрачно пробормотал Рон, когда они поднимались по мраморной лестнице. Только что он довёл Гарри до слёз рассказом о том, как подробно описал внешность безобразного мужчины с бородавкой на носу, появившегося в его магическом кристалле, а потом поднял глаза и обнаружил, что это было отражение его экзаменатора. — Зря я вообще выбрал этот дурацкий предмет, — сказал Рон. — Зато ты теперь можешь от него отказаться, — заметил Гарри. — А ты что же, не откажешься? — Рон удивлённо посмотрел на друга. — Конечно откажусь, — хмыкнул Гарри. — Без Трелони — это уже совершенно не те Прорицания. — Попроси свою подружку Амбридж, чтобы она взяла её обратно, — хохотнул Рон. — Она бы и от меня избавилась, да что-то не получается, — усмехнулся Гарри. Как раз в этот момент их нагнала Гермиона. Гарри тут же принял серьёзный вид, опасаясь разозлить её. — Ну, по-моему, Нумерологию я сдала нормально, — сказала она, и Гарри вздохнул с облегчением. «Если «нормально» — это значит «Выше ожидаемого» или даже «Превосходно»!» — Пожалуй, до ужина ещё успеем быстренько просмотреть звёздные карты, — продолжила Гермиона. . В одиннадцать, поднявшись на верхушку Астрономической башни, они убедились, что ночь для наблюдений над звездами выдалась идеальная — тихая и безоблачная. Окрестности замка купались в серебристом лунном свете, воздух был прохладным, бодрящим. Они настроили телескопы и по команде профессора Марчбэнкс принялись заполнять пустые карты, которые им раздали. Профессора Марчбэнкс и Тофти ходили среди них, наблюдая за тем, как они определяют точные координаты планет и звёзд, видимых в телескоп. Тишину изредка нарушали только шелест карт, случайный скрип телескопа, поправляемого на опоре, да царапанье по пергаменту многочисленных перьев. Прошло полчаса, потом час, и маленькие квадратики отраженного золотого света на земле внизу стали изчезать один за другим — это гасли окна в замке. Однако когда Гарри закончил наносить на карту созвездие Ориона, парадные двери замка распахнулись прямо под парапетом, у которого он стоял, и на каменную лестницу и лужайку перед ней хлынул свет. Поправляя телескоп, Гарри взглянул вниз и, прежде чем двери снова закрылись и лужайка опять погрузилась во мрак, успел заметить на ярко освещённой траве чьи-то удлинённые тени — их было не то пять, не то шесть. Гарри снова приник к окуляру и подстроил его — теперь он наблюдал Венеру. Посмотрев вниз, он приготовился нанести планету на карту, но что-то ему помешало; его перо замерло над пергаментом, он покосился вниз и увидел на лужайке с полдюжины движущихся фигур. Если бы они не двигались и лунный свет не серебрил им макушки, их нельзя было бы различить на фоне тёмной земли. Даже на таком расстоянии походка того, кто возглавлял шествие — его фигура была самой коротенькой — показалась Гарри знакомой. «Куда это Амбридж направилась, да ещё и с последователями? Пошла проводить жертвоприношения в Запретном лесу? Хоть бы тебя оборотень сожрал!» Тут позади него кто-то кашлянул, и он вспомнил, что экзамен в самом разгаре. Он уже успел забыть координаты Венеры. Торопливо прижавшись глазом к телескопу, он снова нашел её и собрался нанести на карту, как вдруг его слух, напрягшийся в ожидании необычных звуков, уловил вдалеке стук, эхом разнёсшийся по пустынной территории школы, и сразу за ним — приглушенный лай собаки. Он поднял взгляд; сердце его застучало, как молоток. В окнах Хагрида горел свет, и на их фоне вырисовывались силуэты людей, пересёкших лужайку. Открылась дверь, и он ясно увидел, как порог хижины перешагнули шесть чётко очерченных фигур. Затем дверь снова закрылась, и наступила тишина. «Чего это они направились к Хагриду, да ещё и ночью? Не на чаепитие же они к нему пришли… От этой жабы ничего хорошего ждать не приходится». У Гарри засвербело под ложечкой. Он хотел было обернуться и проверить, заметили ли что-нибудь Рон с Гермионой, однако в этот миг к нему подошла сзади профессор Марчбэнкс, и Гарри поспешно нагнулся над картой, украдкой поглядывая в сторону хижины Хагрида. Теперь он уже не поворачивался, боясь, что экзаменаторы подумают, будто он подсматривает в чужие работы. Вошедшие в хижину люди время от времени мелькали в её окнах, заслоняя свет. Чувствуя, как профессор Марчбэнкс сверлит взглядом его затылок, Гарри снова прижался глазом к телескопу и уставился на луну, хотя определил её положение не меньше часа тому назад, но как только Марчбэнкс двинулась дальше, из далёкой хижины донесся рёв, взмыв сквозь тьму к самой верхушке Астрономической башни. Несколько соседей Гарри вынырнули из-за своих телескопов и стали всматриваться во мрак в направлении хижины Хагрида. Послышался суховатый кашель профессора Тофти. — Пожалуйста, друзья мои, сосредоточьтесь, — мягко сказал он. «Там Хагрида может быть убивают, а он говорит, сосредоточьтесь! Ты что ли рёва не слышал?» Большая часть учеников вернулась к телескопам. Гарри посмотрел налево: взгляд Гермионы был прикован к хижине Хагрида. — Кхм… осталось двадцать минут, — напомнил профессор Тофти. «Да хоть пять! Мне уже не до экзамена!» Гермиона подскочила и тут же согнулась над своей звёздной картой; Гарри поглядел на свою и заметил, что по ошибке назвал Венеру Марсом. Он наклонился, чтобы исправить подпись. Снизу что-то громко бабахнуло. Несколько человек дёрнулись от неожиданности и завопили «ай!», наткнувшись глазом на свои телескопы. Дверь Хагрида распахнулась настежь, из хижины хлынул поток света, и они ясно увидели на пороге массивную фигуру хозяина — он ревел от ярости и потрясал кулаками, а шестеро человек вокруг, судя по тонким красным лучикам, которые они направляли в его сторону, пытались сразить его Оглушающим заклятием. — Негодяи! — закричала Гермиона. — Сволочи! — вторил ей Гарри сжимая кулаки. — Ну-ну, уважаемые! — возмутился профессор Тофти. — Вы на экзамене! «Да к чёрту твой экзамен! Их шестеро на одного!» Но никто уже не обращал на звёздные карты ни малейшего внимания. Лучи красного света всё ещё метались около хижины Хагрида, но почему-то словно отскакивали от него: он по-прежнему стоял, выпрямившись во весь рост, и по-прежнему, насколько мог судить Гарри, отбивался от нападавших. Крики и вопли разносились по всей территории школы, кто-то крикнул: «Будьте же благоразумны, Хагрид!» — Чёрта с два, Долиш! Так просто вы меня не возьмете! — заревел Хагрид в ответ. «А вы сами благоразумны? Нападать ночью, да ещё и вшестером, зная, что Хагрид не может колдовать! О каком благоразумии вы говорите?» Гарри видел крошечный силуэт Клыка — он пытался защитить хозяина, бросаясь на окруживших его волшебников, но вскоре в него угодило заклятие и он упал замертво. «Ну всё! Хагрид сейчас вас в лепешку раскатает!» Испустив яростный вопль, Хагрид сгреб виновника в охапку и отшвырнул прочь; тот пролетел футов десять, грянулся оземь и больше не вставал. Гермиона ахнула, прижав руки ко рту; Гарри оглянулся на Рона и заметил, что он тоже испуган. До сих пор никто из них ещё не видал Хагрида разозлённым по-настоящему. — Смотрите! — пискнула Парвати, оперевшись о парапет и указывая на парадные двери замка, которые снова открылись, и на тёмную лужайку опять пролился свет, а к хижине лесничего устремилась ещё одна высокая чёрная фигура. «Кто это там спешит к Хагриду на выручку? Северус?» — Это безобразие! — взволновано воскликнул профессор Тофти. — Осталось всего шестнадцать минут! «Да закройся уже! Тут такой Мортал Комбат начался!» Ребята пропустили его оклик мимо ушей: они наблюдали за новым участником событий, со всех ног мчащимся к месту, где разгорелась битва. — Как вы смеете! — крикнул этот человек на бегу. — КАК ВЫ СМЕЕТЕ! — Это МакГонагалл! — сказала Гермиона. «Сейчас МакГонагалл им всем наваляет, особенно этой жабихе!» — Оставьте его в покое! Немедленно! — раздался в темноте голос МакГонагалл. — По какому праву вы на него нападаете? Он не сделал ничего, что могло бы послужить… Гермиона, Парвати и Лаванда дружно завизжали: люди у хижины послали навстречу декану их факультета не меньше четырёх Оглушающих заклятий. На полпути между хижиной и замком красные лучи разбились о выставленный Щит. МакГонагалл так и застыла с вытянутой палочкой в руке, готовясь и дальше отражать заклинания. — Разорви меня горгулья! — воскликнул профессор Тофти, который, по-видимому, тоже успел совершенно забыть об экзамене. — Без всякого предупреждения! Это возмутительно! — Прекратите это! — потребовала МакГонагалл продолжая держать палочку наготове. В неё снова полетели заклинания, но она ловко их все отбила. — Трусы! — взревел Хагрид. Его слова были хорошо слышны на верхушке башни, и после этого возгласа в замке снова вспыхнуло несколько окон. — Жалкие трусы! Получайте! Вот вам! — О боже! — ахнула Гермиона. Хагрид угостил двух ближайших к нему противников мощными ударами; судя по тому, как они ухнули наземь, это был чистый нокаут. Гарри увидел, как Хагрид согнулся вдвое, и решил, что его, наконец, одолели с помощью заклятий. Но нет — в следующий миг Хагрид распрямился снова. Теперь у него на спине чернело что-то похожее на тюк. «Он забирает с собой Клыка!» — Взять его, взять! — вопила Амбридж последнему помощнику, но МакГонагалл заклинанием подставила ему подножку, и он упал. Хагрид развернулся и кинулся бежать с Клыком на плечах. Амбридж хотела послать ему вслед ещё одно заклинание, но перед ней возникла МакГонагалл с палочкой наперевес. Амбридж опустила волшебную палочку, а через несколько секунд и МакГонагалл опустила свою. Хагрид же, со всех ног несущийся к далёким воротам, исчез во мраке. Наступила тревожная тишина, которая длилась, наверное, целую минуту. Ошеломлённые ученики, не отрываясь, смотрели вниз, во тьму. Потом раздался слабый голос профессора Тофти: — Э-э… прошу, у вас ещё пять минут. «Да когда ты уже закроешь свою варежку!» Хотя Гарри заполнил всего две трети карты, он не мог дождаться конца экзамена. Когда обозначенные пять минут истекли, они с Роном и Гермионой как попало нахлобучили на телескопы футляры и ринулись вниз по винтовой лесенке. Гарри хотел спуститься вниз и лично встретиться с Амбридж и настучать ей за Хагрида. Но дорогу в сторону выхода им преградил Северус Снейп. — Как прошёл экзамен? — спокойным голосом начал зельевар. — Да к чёрту экзамен! — воскликнул Гарри, сердито сжимая кулаки. — Ты видел, что там произошло? — Видел, профессор МакГонагалл во всём разберётся, — всё так же спокойно ответил профессор и положил руку на плечо подопечного. — Почему не Дамблдор? Почему он не вмешался? — спихнув руку со своего плеча, допытывался Гарри. — Профессор Дамблдор, Гарри, — поправил его опекун. — Директора сейчас нет в замке и… — Его всегда нет, когда он нужен! — сердито выпалил Гарри и сложил руки на груди. — Профессор МакГонагалл во всём разберётся и… — Дамблдор сможет вернуть Хагрида? — прервал его Гарри. — Профессор Дамблдор, Гарри, — снова поправил Снейп. — Боюсь, что пока это невозможно. — он развёл руками. — Какая подлость! — воскликнула Гермиона. Она была так рассержена, что язык её плохо слушался. — Напасть на Хагрида посреди ночи! Она знала, что профессора Дамблдора не будет на месте! — Так оно и есть, — мрачно подтвердил профессор. — На этот раз Амбридж хотела обойтись без сцен. «Но получила бои без правил…» — Она не хотела повторять прежней ошибки с Трелони… — Гермиона с мрачным видом покивала головой. — А Хагрид-то, вот молодец! — сказал Рон, хотя вид у него был скорее обеспокоенный, чем восторженный. — Почему это от него отскакивали их заклятия? — спросил Рон и посмотрел на зельевара. — Ему помогла великанья кровь, — пояснил Снейп. — Великанов практически невозможно оглушить заклятием, как и троллей. — Хорошо хоть профессор МакГонагалл смогла от них отбиться, — дрожащим голосом сказала Гермиона. — Они ей послали четыре Оглушающих заклятия и целились прямо в грудь… — По крайней мере, им не удалось засадить Хагрида в Азкабан, — сказал Рон. — А куда Хагрид направился? К Грохху, что ли? — Я не знаю, — Снейп покачал головой. — Давайте вы… — Северус! Но это же Хагрид! Разве мы ничего не сможем сделать? — Гарри во все глаза смотрел на опекуна, читая на его уставшем лице ответ. — Гарри, — мягко произнёс Снейп положив руку на плечо подопечного. — Хагрид сможет о себе позаботиться, а теперь возвращайтесь к себе в башню. Мне ещё нужно помочь профессору МакГонагалл сдержать напор Амбридж до возвращения директора. Гарри молча покивал головой. Гермиона взяла его под руку, и они побрели обратно в гриффиндорскую гостиную и обнаружили, что там яблоку негде упасть. Шум у хижины лесничего разбудил нескольких человек, а те подняли друзей. Симус с Дином, чуть опередившие Гарри, Рона и Гермиону, уже рассказывали о том, что они видели и слышали с верхушки Астрономической башни. — Но с чего ей увольнять Хагрида? — покачав головой, спросила Анджелина Джонсон. — Это же не Трелони — в нынешнем году он преподавал гораздо лучше, чем обычно! — Амбридж ненавидит полулюдей, — горько сказала Гермиона, усевшись в кресло. — Она давно пыталась выгнать Хагрида. — А ещё она думала, что это Хагрид запустил к ней в кабинет нюхлера, — подала голос Кэти Белл. — Ах ты, чёрт подери, — ругнулся Ли Джордан и тут же прикрыл рот рукой. — Это ведь я ей его подсунул. Фред с Джорджем оставили мне пару штук — ну и я левитировал ей одного через окно. — Она бы всё равно его уволила, — сказал Дин похлопав Ли Джордана по плечу. — Он слишком дружен с Дамблдором. — Ну, тогда она завтра получит ещё одного! Пускай не думает, что это был Хагрид! — Ли Джордан потёр руки в предвкушении предстоящей шалости. Гостиная опустела только часам к четырём утра. У Гарри сна не было ни в одном глазу; он будто снова и снова видел, как убегает Хагрид; вспоминая об Амбридж, он так злился, что не мог придумать для неё достойной кары, хотя ему понравилось предложение Рона бросить её в яму, полную голодных соплохвостов. Гарри заснул, изобретая варианты ужасной мести, и встал с постели три часа спустя, отнюдь не чувствуя себя отдохнувшим. Заключительный экзамен, по Истории магии, был назначен на послеобеденное время. После завтрака Гарри с удовольствием вернулся бы в постель. Но ему нужно было ещё раз повторить пройденное, и он, стиснув голову руками и изо всех сил стараясь не дремать, уселся у окошка в гостиной и принялся просматривать стопку одолженных у Гермионы конспектов высотой в добрых три с половиной фута. В два часа пополудни пятикурсники вошли в Большой зал и, заняв свои места, стали ждать разрешения перевернуть билеты. Гарри чувствовал, что вымотался до предела. Ему хотелось только одного — чтобы всё это поскорее кончилось, и он мог пойти и заснуть; а завтра они с Роном отправятся на стадион — он собирался опробовать новую метлу Рона — и будут наслаждаться драгоценной свободой… — Пожалуйста, переверните билеты, — сказала профессор Марчбэнкс из-за преподавательского стола. — Итак, начали! Гарри тупо уставился на первый вопрос. Лишь через несколько секунд он осознал, что не понимает ни слова. Где-то наверху, у края высокого окна, билась в стекло муха, и её жужжание мешало сосредоточиться. Медленно, мучительно он, наконец, собрался с мыслями и начал писать ответ. Оказалось, что ему очень трудно вспоминать имена; вдобавок он то и дело путал даты. Он с нетерпением ждал вопроса, на который сможет ответить наверняка, и его взгляд наткнулся на вопрос номер десять: «Опишите обстоятельства, которые привели к созданию Международной конфедерации магов, и объясните, почему колдуны Лихтенштейна отказались в неё вступать». «Я же читал об этом только сегодня утром!» Он стал писать, время от времени отрываясь от работы, чтобы взглянуть на большие песочные часы, стоявшие около профессора Марчбэнкс. Со всех сторон усердно скрипели перья — звук был такой, словно в зале копошатся полчища крыс. Солнце жарило ему в затылок. Чем же этот Бонаккорд так насолил чародеям из Лихтенштейна? У Гарри было впечатление, что там не обошлось без троллей… Гарри закрыл глаза и уткнулся лицом в ладони, так что алое свечение на внутренней стороне век погасло, уступив место темноте и прохладе. «Бонаккорд хотел запретить охоту на троллей и дать троллям права… но Лихтенштейну досаждало племя особенно злобных горных троллей… Ага, вспомнил!» Он открыл глаза — от ослепительной белизны пергамента на них навернулись слёзы. Он медленно написал две строчки о троллях, затем просмотрел всё, что успел сделать раньше. «В моей работе не слишком много фактов и подробностей — а вот Гермиона наверняка развернулась и исписала на тему о Конфедерации не одну страницу…» Гарри снова закрыл глаза, пытаясь представить себе эти страницы и вспомнить ещё хоть что-нибудь. «Северус будет недоволен и может засадить меня на всё лето за учебники по Истории магии, если я плохо напишу. Первый съезд Конфедерации состоялся во Франции… Гоблины явились на заседание и были изгнаны… А из Лихтенштейна так никто и не приехал…» — Думай… — приказал Гарри самому себе, закрыв лицо руками, а вокруг по-прежнему скрипели перья, строча бесконечные ответы, и песок в часах сыпался тонкой струйкой… Он снова шёл по прохладному тёмному коридору к Отделу тайн, шагал твёрдо и целеустремлённо, иногда переходя на бег, уверенный, что уж теперь-то непременно достигнет цели своего путешествия… Как обычно, чёрная дверь распахнулась перед ним, и он очутился в круглой комнате с многочисленными дверьми… Вперёд по каменному полу во вторую дверь… Он миновал последние несколько шагов, отделявшие его от третьей двери, и она распахнулась, как предыдущие… И вновь он очутился в высоком, как собор, зале со стеллажами, на которых лежали стеклянные шарики… его сердце забилось быстро-быстро… Сейчас он наконец попадёт туда, куда нужно… Добравшись до ряда девяносто семь, он повернул налево и поспешил дальше по узкому проходу между стеллажами… Но в самом конце прохода, на полу, была какая-то фигура — это чёрная фигура корчилась, словно раненое животное. От испуга и волнения у Гарри сжалось сердце. И вдруг из его собственных уст раздался голос — высокий, равнодушный, лишённый всякой человеческой теплоты. — Возьми его и отдай мне… ну же, бери… я не могу до него дотронуться… зато ты можешь… Чёрная фигура на полу шевельнулась. Гарри увидел, как перед его глазами появилась белая рука с длинными пальцами, сжимающими палочку, — это была его рука… И снова услышал холодный, властный голос: — Круцио! Человек на полу закричал от боли, хотел встать, но, корчась, упал. Гарри расхохотался. Он отвёл палочку, сняв проклятие. Человек застонал и обмяк. — Лорд Волдеморт ждёт… Медленно-медленно, на трясущихся руках, человек оторвался от пола и поднял голову. Окровавленное лицо искажено болью, подбородок дерзко вздёрнут… — Тебе придётся меня убить, — прошептал Сириус. — Разумеется, я так и сделаю, но после, — ответил ледяной голос. — Сначала ты принесёшь то, что мне нужно, Блэк… думаешь, это была боль? Ошибаешься… у нас масса времени, а твоих криков никто здесь не услышит… Волдеморт вновь опустил палочку, и кто-то закричал, очень громко закричал и упал на каменный пол. Упав, Гарри проснулся, продолжая кричать. Шрам горел огнём, а вокруг вместо Отдела тайн внезапно выросли стены Большого зала. — Я не пойду… не нужно мне в Больничное крыло… не хочу… — невнятно бормотал Гарри, пытаясь высвободиться из хватки профессора Тофти, который только что вывел его в вестибюль и теперь смотрел на него с тревогой. Вокруг сразу собралась толпа любопытных. — Со мной… со мной всё в порядке, сэр, — запинаясь, сказал Гарри и вытер со лба пот. — Честно… я просто заснул, и мне приснился кошмар… — Нервное напряжение! — сочувственно произнёс старый волшебник, похлопывая Гарри по плечу дрожащей рукой. — Бывает, молодой человек, бывает! Ну а теперь — глоток холодной воды, и вы, быть может, вернётесь в Большой зал? Экзамен подходит к концу, но вы, пожалуй, ещё успеете дописать ответ на последний вопрос… «Да я только что такое видел, что мне сейчас совершенно не до экзамена!» — Нет… Я уже. По-моему, я написал всё, что мог… — растерянно сказал Гарри. — Ну ладно, ладно, — мягко сказал старый волшебник. — Я пойду заберу вашу работу, а вы идите-ка ложитесь в постель. «Да какая теперь может быть постель…» — Да-да, сэр, — Гарри энергично покивал головой. — Большое спасибо! Как только полы мантии старого чародея исчезли за дверью Большого зала, Гарри по стеночке спустился вниз. «Что это всё было? У него в плену Сириус? Нужно бежать к Северусу! Он поможет! Он должен помочь!