Музыкальная кофейня "City Lights"

Florence + The Machine — Long & Lost

Я неотрывно смотрела в его глаза, не моргая. Своим взглядом он скользил по моей фигуре, спрятанной под его рубашкой, которая была слишком велика мне. Я боялась издать лишний звук. Сердце вот-вот должно было выпрыгнуть из груди, не справляясь с нагрузкой. Я безумно скучала по нему, но в его глазах читалось желание куда большее, чем мое собственное. Чанель опустил руки на мои бедра, слегка щипая их, и я поджала губы. Я ждала его действий, но он ничего не предпринимал и до сих пор спрашивал меня взглядом, хочу ли я продолжения. Я ждала чего-то, но чего? Этого я не могла объяснить сама себе. — Если ты не хочешь, я не… — я приложила палец к его губам и помотала головой. Нет, я хочу его, хочу всем своим существом, но все еще не привыкла к той мысли, что больше не делаю вид, будто он мне не нужен. Он нужен, так нужен, что я не смогу без него и шагу ступить. — Что ты хочешь сказать мне? — он выгнул брови и приложил ладонь к моей вспыхнувшей щеке. Я снова помотала головой. — Поделись со мной мыслями, я не хочу, чтобы ты утаивала от меня что-то. Я виновато улыбнулась. Трудно описать то, что я чувствую, я так сумбурно все представляю, что тебе, мужчине, трудно будет понять нелогичную меня. Необоснованные слезы, неуместные улыбки, ссоры по пустякам и ревность не из-за чего, если вдруг в сторону тебя посмотрела какая-то девушка — в этом все мы. Я готова просидеть вечность у него в объятиях, если я больше никогда не услышу его уходящих шагов. Это станет моим самым большим кошмаром, но мы вместе постараемся исправить то, что сожжено. В конце концов, книгу перепечатывают снова, сгоревший дом отстраивают с самого начала, и даже глупое сердце, которое я отдала ему по дурости в детстве, я смогу восстановить, если он никогда больше не заставит меня волноваться о том, что его не будет рядом. И множество «если» уйдет, когда мой разум согласится с моим сердцем и я перестану в нем сомневаться. Я снова поверю в счастливый исход жестокой сказки. — Дани, — он приподнял мой подбородок и заставил посмотреть ему в глаза, — я не хочу больше пустых слов, я просто докажу, что я никуда не денусь, и если куда-то соберусь уехать, — я вздрогнула от мурашек от его прикосновения к моей талии, когда он притянул меня ближе, — то только с тобой. — Я верю, я больше не могу на тебя злиться, — усмехнулась я. — Это хорошо, потому что еще один день и я бы вправду поверил, что ты ничего больше не чувствуешь, — он пробежал пальцами вниз по бедру, вызывая новую волну мурашек. — Ты была действительно жестока, но я заслужил. Ты могла бы накричать, излить весь свой гнев на мне, почему ты этого не сделала? — Сейчас мне было бы еще более стыдно, — глупо улыбнулась я. — Я хочу, чтобы ты забыла эти два месяца, — моя грудь соприкоснулась с его, и он выдохнул мне в губы. Стоял запах шоколада и сладких вафель. — Давай сотрем их из твоей памяти. Он нагнулся и принялся целовать мои губы. Через его прикосновения я чувствовала его, как никогда. Его мысли, его желания. Он был настоящим дьяволом, огненным Фениксом, который возрождался из пепла. Я отвечала на его поцелуи, но катастрофически не успевала. Он прикусывал нижнюю губу, а затем касался языком там, где кусал. Он знал и умел гораздо больше, чем я, но мне не требовалось понимать, что он делает. Достаточно было быть ведомой сегодня, я смогу удивить его завтра. Чанель обхватил меня и осторожно опрокинул на пол, нависая сверху. Он спустился к шее. Мое тело непроизвольно выгибалось, когда от его поцелуев проходили мурашки и волна наслаждения. Меня словно наэлектризовали положительными зарядами — Чанель всегда был с отрицательными, и мы притягивались. Он гладил кожу бедер, постепенно забираясь под рубашку. Его пальцы остановились у низа живота, начиная круговые движения. Я томно выдохнула и прикрыла глаза. Чанель и в первую нашу ночь был ведущим, а я ведомой. Сейчас я снова ощутила это чувство, словно он дает мне все, делает все для меня, но я — ничего для него взамен. Я была покрыта коркой стеснительности и вряд ли смогла бы попробовать поласкать его, но Чанель ничего мне не говорил. Наверное, он ждал от меня активности, но не требовал. Он так терпеливо вел себя в нашу первую ночь! Я до сих пор спрашивала себя, за что он любил меня, если был честен, был так нежен и внимателен, ведь во мне не было ничего особенного. Я даже завести его не могла, почему он любил меня? — Расслабься и получай удовольствие, малышка, — он заводил меня одним своим хриплым голосом. И знал ведь это, не мог не знать! Я запустила руки в его лохматую макушку, а он продолжал поглаживать мои бедра и спускаться ниже к животу под майку. Его руки легко расстегнули пуговицы рубашки, и он обхватил мои запястья, опуская их на пол и стягивая с меня рубашку. Я испустила стон, когда он поднял майку вместе с лифом и коснулся языком сосков — они мгновенно затвердели. Руками он продолжал блуждать по телу, а языком очерчивал узоры на моем теле. Я была вместе только с ним и Бэкхеном, и мне практически не с кем было сравнивать. Чанель оставался лучшим. — Поцелуй меня, — попросил он на ухо, и я поддалась его просьбе. Мне снова и снова хотелось ощущать его всем телом, слышать, как он шепчет мое имя. Он не просто сводил с ума, он заставлял меня не думать ни о чем, кроме него. Поэтому я сдавалась так быстро. У меня не было сил ему противостоять. Чанель подхватил меня на руки и поднес к дивану, а затем опустился сверху и потянул на себя трусики. Освободив меня от последней детали одежды, он начал снимать с себя джинсы. Я остановила его руками, приподнялась и сама расстегнула ему ремень. Он снова завлек меня в поцелуй, попутно раздвигая ноги и устраиваясь между ними, опираясь руками на диван. Выцеловывая место, где еще совсем недавно была рана, он тяжело вздохнул и встретился со мной глазами, одновременно нежно проводя руками по животу. — Расслабься, — напомнил он мне на ухо, прикусывая мочку, и я стала цепляться холодными пальцами за его плечи, все еще пытаясь привыкнуть. Все в порядке, он любит меня, я могу снова доверять ему. Я достаточно долго изводила себя и его, чтобы наконец понять, что мне чертовски плохо, если его нет. У него невероятно сильная аура, он вдохновляет людей, с ним несложно, потому что на него в большинстве случаев можно положиться. Может быть, ему просто часто попадались плохие люди, поэтому он долгое время был отшельником, грубым и несносным сорванцом. Но время идет, мы меняемся. С этого момента я буду придерживаться позиции, что каждый человек имеет право на второй шанс. Наши с ним отношения имеют право на еще один шанс. Мы оба хотим быть счастливыми. — Не медли, Чанель, — кажется, нам сносит крышу окончательно, и мы забываем обо всем мире сейчас. Нет никого, кроме нас двоих. Я вижу только лицо Чанеля, снова нахальная, но не смеющаяся улыбка которого действует на меня магнетически. Если бы нас не тянуло друг к другу, разве были бы мы сейчас вместе? Но он все еще обнимает и целует меня. — Ты любишь меня? — А ты сомневаешься в этом? — он освободился от последней одежды и перекатился на спину, подзывая меня сесть сверху. Я подчинилась, нависая над ним и соприкасаясь грудями с его животом, несмело целуя его в шею. Решив его удивить, я обхватила правой рукой его член, начиная водить по всему стволу, а затем зажала его между грудей. Чанель выдохнул. — Где ты этому научилась, моя всегда скромная babe? — усмехнулся он, целуя меня в губы и облизываясь, восхищенно глядя мне в глаза. — Неужели ты смотрела фильмы для взрослых? — Если только совсем немного… — смутилась я, и он тихо засмеялся. Я покрылась краской и уткнулась ему в шею, чувствуя себя нелепо, отчего он перестал смеяться и сжал мои бедра. Я приподнялась на руках и повернула голову. Его возбужденный орган уперся мне в попу, и я нагнулась для нового поцелуя. — Садись, — приказал он, и я стала медленно насаживаться на член, чувствуя, как он аккуратно входит в меня, стараясь не быть резким. Я слегка покачнула бедрами и начала двигаться. Чанель положил руки на мою талию и подстроился под меня. Вскоре в комнате исчезло пустое чувство тишины. Я выкрикивала его имя, он заставлял меня стонать от удовольствия. Он шептал мне непристойности, становясь тем Пак Чанелем, в которого я влюбилась однажды, — нахальным, пошлым, хитрым, но чертовски обаятельным. Может быть, поэтому он любил меня? Я была его полной противоположностью, и доступные, развязные, дающие каждому красивому парню его не привлекали. Вдруг он был одним из тех, кому нужна была одна-единственная, сидящая дома, а не гуляющая по клубам, в его футболке и ждущая его с работы. Я была такой. Слишком романтичной, возлагающей большие надежды, но быстро разочаровывающейся. Стоило меньше ждать от людей, тогда я становилась счастливой. — Нас услышат соседи, — охнула я, когда он резко вошел в меня. - Ах! Продолжай! — К черту соседей, сегодня мне на всех плевать! — Не останавливайся! — он двигался еще и еще быстрее, и мы уже были почти на пределе, теряя остатки разума от вскружившей нас страсти. Мое сердце прыгало от нахлынувшей на меня эйфории, хотя я абсолютно выбилась из сил и устала за весь день. Чанель стал двигаться медленнее, а затем кончил на постель, и я упала рядом на его руку, тяжело дыша. — Ну вот, теперь придется стирать белье, — разочарованно вздохнула я. Он скинул одеяло. — Это утром. А сейчас я хочу спать, — он обнял меня, закрывая глаза. — Голыми без одеяла? Сейчас! И вообще: с чего ты решил, что можешь спать со мной? — У нас только что был секс, и теперь ты выгонишь меня на улицу? Я остаюсь здесь! — безаппеляционно заявил он, дергая на себя покрывало и укрывая нас им вместо одеяла. — И не рыпайся! Я сказал, что буду спать вместе с тобой. — Раскомандовался тут… — пробурчала я и отвернулась к стенке, но затем почувствовала на животе его теплые руки, обнимающие меня со спины, счастливо улыбнулась, засыпая. Это была всего вторая ночь, когда он оставался у меня, а такое чувство, будто первая. Свет неприятно бил по глазам. За окном вставало утреннее солнце, и я была завернута в покрывало почти как в кокон. Наверное, я стащила его с Чанеля и сама же завернулась еще во сне. Я захихикала себе под нос и пошарила руками, еле разлепляя глаза. В комнате никого не было. Я лежала одна. Я поднялась с постели, все еще завернутая в покрывало, и огляделась. Тишина меня пугала. — Чанель? — позвала я и испугалась: его не было дома вообще. Я застыла, и сердце начало биться сильнее. — И вот куда он ушел? И даже записку не оставил? Додумать, куда это Чанель смылся, я не успела, потому что замок двери щелкнул и на пороге появился Чанель. В своей рубашке и джинсах, но немного потрепанный и еще сонный, он затащил пакет и приветливо мне мне улыбнулся. — Куда ты ходил так рано? — За продуктами. Надо же приготовить что-нибудь вкусненькое. Я сейчас сооружу запеканку, поставлю в духовку и приду. Тебе заварить чай? Давай попьем чай? — Давай… — пролепетала я, все еще сидя и удивленно провожая его взглядом на кухню. Он зашумел упаковками, включил чайник. Я выбралась из одеяла и начала искать в шкафу чистую одежду. Он даже убрал с пола грязное одеяло и мои вчерашние вещи. Мне пришлось надеть новый лиф и трусики. Я выбрала клетчатые шортики и майку и надела их, а затем нашла тапочки в ванной и вернулась на диван, садясь в позу лотоса. Слушая, как Чанель хозяйничает на кухне, я улыбалась, и сердце бешено стучало. Я была уверена, что вчера мне все приснилось. Это новое начало, но я не могла в это поверить. Чанель поставил формочку со смесью для запеканки в духовку и появился в дверях. Ничего не говоря мне и как-то странно, серьезно глядя на меня, он подошел и вдруг встал передо мной на колени. Я вздрогнула, и глаза полезли на лоб. — Что ты делаешь?! — Чхве Дани… — он прохрипел и прочистил горло, прежде чем продолжить. — Выходи за меня?