Холодно

За прошедшие три месяца после исчезновения Флорети дела шли странно. Никто не жаловался - ни в коем случае - Братству вновь улыбалась удача. Контракты поступали исправно, новички проявляли чудеса уживчивости. За первый месяц удалось наладить процесс и даже принять в семью ещё пару человек. Не без потерь, конечно же. Некоторые новички умирали быстрее, чем планировалось - за три месяца Братство потеряло двоих. "Ошибки в тактике" - ворчал Дориан и всегда брал вину на себя. С исчезновением Флорети Убежищем руководили он и Назир. Рон-Тара была хороша в работе с контрактами, была, как лишняя пара рук для редгарда. Но лидера, пышущего харизмой и умеющего принимать сложные решения найти было трудно. Больше всех за прошедшие три месяца поменялся Дориан. Характер его стал гораздо хуже - босмер редко проявлял положительные эмоции, был крайне пессимистичен и агрессивен. Голос его стал тише, а движения дёрганее. Но Назир не мог не отметить, что продуктивность его заметно возвысилась. Дориан, привыкший к своей роли, стал проявлять себя как хороший Слышащий. Он не избавился от неприязни к своему делу - к Матери подходить ему всё так же не нравилось. Но он смог, пусть и не один, удержать тот успех, которого с таким трудом добилось Братство. Особо сложные вопросы обсуждались с ним. В том числе и связанные с выполнением трудных контрактов. Но, когда из-за его оплошности погибла Рубия, Дориан дал слабину. Он пьяный сидел в общем зале. Его нетрезвое состояние выдавал лишь запах - босмер сидел с идеально прямой спиной и лишь как-то пусто рассматривал бумаги, лежащие перед ним. Бабетта осторожно спустилась к нему и тихим, строгим голосом спросила, в чём дело. - Я её угробил, - фыркнул босмер, проведя пальцами по краю бутылки. Он протянул было её к себе, но маленькая ладошка накрыла горлышко. - Ты как маленький, Дориан. Ты же знаешь, каков риск, - хмуро заговорила Бабетта. - Я пережила многих руководителей, и, поверь, все делали такие ошибки. - Она бы не сделала, - пьяно усмехнулся Дориан. - Знаешь... Я не создан для этого. Для лидерства. Я могу... Кое-что... Получается... Но я не могу принимать такие решения. Я даже уважения их не заслужил. - Что ты несёшь?! - прошипела вампир, упираясь руками в стол. - Ты - Слышащий, они... Девочка осеклась на миг. - Поняла, да? - хмыкнул босмер. - Слы-ша-щий. Больше нет причин, чтобы меня уважать. Бабетта поджала губы: она очень дорожила Дорианом, очень любила его. Иногда ей казалось, что босмер слабеет на глазах, но она вновь осознаёт, что он до сих пор стоит на ногах. Ведь с тех пор, как они перебрались в Данстар, Дориан ни разу не заикнулся о побеге. А ведь он мог, со всем этим давлением. - Знаешь, что меня держит, Бетти? - хмыкнул босмер, откинувшись на спинку стула и, воспользовавшись моментом, отхлебнул мёда. Вампир вопросительно качнула головой. - Я всегда задаю себе вопрос: как бы она поступила? - И как? - Дориан не ответил на этот вопрос, лишь молча повернул бутылку. Надпись гласила: "Мёд Черновересковый" - Бабетта хмуро качнула головой. Дориан ненавидел этот мёд. Исчезновение пиратского капитана заметно подкосило Цицерона: итак не будучи крупным, рыжий шут похудел настолько, что даже через плащ, в котором он стал расхаживать всё чаще, была видна его худоба. Братство хоть и не полыхало горячей любовью к Хранителю, но оставлять его в таком состоянии не могло. Никто и не ожидал, что из дикой тоски его начнёт вытягивать Лок'Тар. Суровая орочиха почти за шкирку усаживала Цицерона за обеденный стол, угрожая, что разобьёт ему все бутылки с маслом, если тот не съест свою порцию. Угроза, что странно, действовала. Наверное, потому что Цицерон не собирался нарушать догматы и убивать свою же сестру, хотя злости в его взгляде хватало на десять даэдра. А Бабетта мрачно шутила, что лишь сильная женщина способна поставить на место этого психа. Самым странным стала дружба, сложившаяся между Цицероном и Рон-Тарой. Аргонианка не смогла вытащить его из тоски, но помогла научиться жить в ожидании. Ведь, казалось, лишь они двое верили, что Флорети вернётся. Дориан устал надеяться, Назиру было не до этого, а Визара часто хмурился, когда заговаривали о Флорети и тяжело молчал. Лишь Бабетта, кажется, ждала, что этот побег рано или поздно должен был случиться. "Я видела, как ломаются сильные. Может быть, она скрывала, но она тоже постепенно ломалась" - говорила вампир. Кажется, Бабетта не винила её, лишь заметно разочаровалась в предполагаемой главе. Новичкам сказать было нечего - они знали Флорети лишь по рассказам, да по вечерним байкам, которые травили подвыпившие Назир и Рон-Тара. Но Цицерон решительно принимал лишь её авторитет. Почти так же равносильно, как авторитет Матери Ночи. И пусть он так же подчинялся приказам Дориана, босмер понимал - никогда ему не добиться того доверия, которого добилась Флорети. И Цицерон это понимал. И теряя надежду, путаясь в себе, он бормотал что-то Матери Ночи, и часто ходил к морю. Шум льдистых просторов заглушал невыносимую тишину. *** Мираиз залпом опрокинул в себя кружку с чем-то травяным и терпким. От вкуса он чуть поморщился, но вскоре в глотке запершило сладковатым послевкусием, ради которого, собственно, данмер и пил эту странную смесь. Никто кроме него не рисковал прикасаться к ней, особенно когда Лок'Тар подметила, что одна из ягод, используемая в этом подозрительном чае, явно ядовитая. Но Мираиза это никогда не смущало - немой данмер, казалось, мог тащить в рот любую дрянь и оставаться в абсолютно нормальном состоянии. Назир и Рон-Тара даже обменивались мыслью о том, что этот навык тёмный эльф вырабатывал годами. Цицерон сидел со всеми за столом, сиротливо кутаясь в свой тёплый плащ, будто он жутко замёрз. Он слушал, как в очаге щёлкали сосновые ветви, и это, кажется, немного расслабляло шута. Рон-Тара сидела рядом, пожёвывая кончик пера и глядя в контракты. Где-то наверху слышались шепотки - там о чём-то переговаривались Бабетта и Назир. Там же, с ними, находился и Дориан. Скорее всего, как обычно, угрюмо молчал и вставлял своё слово только тогда, когда считал необходимым. Братья и сёстры знали, о чём шла речь - нужно было расширять Братство. Но с чего начать? Бабетта настаивала на новых связях с Чернотопьем и возрождении лиги Тёмных Ящеров. Это было сомнительно, но вампир верила, что можно сыграть на чувстве патриотизма и уважения к традициям. Назир же считал, что выгоднее восстановить убежища в Сиродиле. Это было опасно, хоть после смерти Императора в провинции должен был наступить тот ещё хаос. Но редгард считал, что с помощью знаний Цицерона и Бабетты можно составить крепкий план. - А что у нас с Морровиндом? - спросил Дориан, поднимая взгляд на Назира. Редгард тихо выдохнул и чуть качнул головой. - С Морровиндом у нас "Лесники", - Бабетта, кажется, сплюнула последнее слово. - Мораг Тонг. Они сейчас очень сильны. Будет безумием идти на их территорию. Босмер замолчал, пытаясь переварить полученную информацию. Он зажал пальцами виски, после чего, выдохнул. - Больше шансов с Чернотопьем. Там у нас всё ещё есть определённый кредит доверия. Думаю, когда Визара вернётся, мы сможем... О, кстати... - Дориан повернул голову в сторону тяжело открывающейся двери. Он был готов встретить там ящера. Дверь с шумом закрылась и, услышав это, шурша по полу тяжёлым хвостом, наверх пошла Рон-Тара. Но она так и застыла на лестнице, так же, как и остальные, стоявшие там, видевшие пришедшего. Вошедший человек скрывал лицо под полями шляпы, выглядел уставшим, но держался крепко и гордо. Одежда была новой: пара прекрасных сапог лоснились в свете свечей, отмытые белым снегом, ворот рубахи тоже выглядел более-менее чистым и, кажется, даже не успел замусолиться. Даже привычный камзол горел алым, словно закат. Кожа пропиталась солнцем, стала темнее, а во взгляде напряжённость. Смуглая ладонь медленно стянула с головы чёрную широкополую шляпу, чьи поля были прикреплены к тулье богатой брошью, сверкающей рубином. Седые волосы с тихим шорохом упали на плечи гостя. Женщина кинула шляпу к ногам Рон-Тары. - Мертвы, - хмуро сказала, не поднимая на аргонианку взгляд. - Вся его команда. И сам он. Рон-Тара, затаив дыхание, медленно подняла с пола шляпу, но даже не посмотрела на неё. Она не отрывала взгляда от Флорети. Вот она, настоящая и живая - больше седины в волосах и напряжённости в спине. На руках и даже не лице новые шрамы - один проходил рядом с носом, ещё один - по шее. Они стояли, безмолвные, затаившие дыхание. Флорети тоже молчала - ей нечего было сказать. В конце концов, она очень устала. Первым из состояния статуи вышел Дориан. Он крепко сжал кулак, размахнулся и с силой ударил Флорети в челюсть. Пират даже не попыталась увернуться - сама понимала, что заслужила. - Вот так, да?! - рявкнул он, хватая широкий воротник алого камзола. - Ты оставила нас, бросила!! Мы потеряли людей! Мы могли погибнуть. Снова! И всё, что ты можешь, это придти и сказать, что убила этого ублюдка?! Назир хотел что-то сделать, да не мог, никак в голове не укладывалось. Бабетта тихо попросила Дориана прекратить, хотя и понимала, что босмер имеет полное право её проигнорировать. На шум из обеденной залы стали подниматься люди. Они были удивлены, но не разделяли шока "старой гвардии". Мириаз с любопытством рассматривал пришедшую редгардку, Лок'Тар медленно сжимала и разжимала кулаки, пытаясь понять, стоит ли ей вмешаться. Ещё трое новичков тихо шушукались, силясь вспомнить, как в историях Назира выглядела эта "легендарная" Флорети. - Я ничего не требую, - хрипло заговорила она, пытаясь опустить ладонь Дориана. Но хватка бывшего лучника была сравнима лишь с железными тисками капкана. - Я пойму, если прогоните. Я лишь хотела сказать, что я сделала то, ради чего уходила. Слышащий издал какой-то странный гортанный звук и, резким движением руки притянул к себе старую подругу и сжал её в объятье. - Мы... Мы все чуть с ума не посходили. Ты знаешь, что стало со мной?! - в бессильной злобе рычал на неё Дориан, стуча ладонью по её спине. Руки Флорети скользнули по одежде мера, прижимая его в ответ. Она знала, что он злился. Она понимала, что он прощал. Внезапно Флорети как-то странно дёрнулась. Дориану показалось, будто сердце её стукнуло слишком сильно. Но она чуть вытянула голову вперёд, чтобы посмотреть на столпившихся членов Братства за спиной Дориана. Цицерон стоял там - белый, как мрамор, с трясущимися руками. Казалось, он каким-то безумным усилием воли заставлял себя стоять на месте - всем корпусом своим наклонившись вперёд, он был готов рвануть навстречу редгардке. Её руки ослабили хватку и Слышащий, сделал шаг в сторону, и невозможно было разобрать, что было на его лице - ярость, печаль или невероятное облегчение. - Флорети... - одними губами шепнул шут и, наконец-то, рванул вперёд. Крепко, до хрипоты, до хруста, он сжимал её в объятьях, чувствуя, как она прячет глаза на его плече, как ресницы её намокают солёным теплом. - Прости... Прости... Прости... - глухо шептала она, вздрогнув плечами. Казалось, что ей совершенно не хватало сил, дабы сказать что-то ещё. Она наконец-то был там, где должна быть. Сердце заходилось в бешенном ритме, а руки, дрожа, оплетали рёберную клеть. Они ощущали, как сильно их поменяли эти месяцы в разлуке. Цицерон заметно осунулся, стал всё чаще утопать в тишине и сумасшествии. Флорети обзавелась новыми шрамами и новой болью, слабо опиралась на правую ногу. Казалось бы, прошло так мало времени, а ощущалось так, будто они не виделись три года. Жить и чувствовать, что очередное воспоминание станет последним - невыносимо и больно. Но ради этого мига, когда сомкнулись объятья и в уши полился шёпот, ради этого мига стоило жить. Рон-Тара опустила взгляд на трофейную шляпу, скребнув когтем налипшее на поле пятнышко крови. Аргонианка посмотрела на Назира, потом на Бабетту. В конце концов, её глаза встретились со взглядом Дориана, и она еле заметно качнула головой. Ящерица подошла ближе к пиратке и шуту. Она опустила шляпу на голову Флорети, от чего та отстранилась от Цицерона и удивлённо взглянула на Рон-Тару. - Рада вашему возвращению, капитан, - улыбнулась аргонианка. - Я тоже рада, что вернулась, - просипела в ответ пиратка. Дориан подошёл с другой стороны и опустил руку на её плечо. - Ты... Ты же знаешь, как нам нужен лидер. Как этому Убежищу нужна твоя рука, - заговорил босмер. Без привычного брюзжания, спокойно и даже, почти улыбаясь. - Ты же... Ты же правда вернулась. Окончательно. - Да, Дориан, - Флорети кивнула, переводя взгляд на лицо Цицерона. Она мягко столкнулась с его лбом своим и заглянула ему в глаза. - Я вернулась домой.