Холодно

Зима в Фолкрите была и вполовину не такой суровой, как в Данстаре. Это сказывалось на Флорети, на её застарелых шрамах. Ощущение того, что она за один день ушла из суровейшей прибрежной зимы, в холодную позднюю осень, не покидало её ни на секунду. Нога ныла, ходить было трудно, но Флорети к этому привыкла. А на её неповоротливую и хромую походку никто и не обратил внимания – она всегда так ходила. Им в кои-то веки повезло. В Фолкрит они добрались без особых приключений. Что было удивительно! С Цицероном-то в компании они умудрились спокойно закончить свой путь и остановиться в таверне на ночь. Решение о том, что Цицерон останется в Фолкрите и не приблизится к убежищу братства, подтвердилось ещё раз. А чтобы быть уверенными, Флорети и Дориан решили оставить аргонианку сторожить хранителя Матери Ночи. «И если дёрнется – свяжи его. Я разрешаю» - отметила Флорети. Правда, с походом к Убежищу решили немного повременить. Это была инициатива Дориана, который всё ещё страдал фантомными болями. Да и вообще, стал совсем хмурым в последнее время. Безынициативный и вялый, чем ближе они были к Убежищу, тем мрачнее становился босмер. Тем сильнее это замечала Флорети. И это её, откровенно, беспокоило. - Нужно купить перекусить, а вечером мы выдвигаемся, - внезапно сказала пиратка, хлопнув ладонями по коленям. Все, кто находился в комнате, обернулись в сторону Флорети. – Дориан, вставай, ты пойдёшь со мной. Босмер что-то капризно пробурчал, но покорно поднялся с кровати, на которой лежал доселе. - А Цицерон? Дурак червей может пойти за едой? – улыбаясь подскочил шут, воткнув свой кинжальчик в столешницу. - Нет. Мы будем обсуждать план атаки, а если ты его будешь знать, ты сможешь за нами увязаться. Я сделаю всё, чтобы этого не случилось! – строго сказала Флорети, зацепляя пояс на буро-красном камзоле. Дориан ничего не говорил. Он продолжал хмуро молчать и кутаться в тёплый плащ. - Почему ты не хочешь, чтобы я пошёл? Почему ты не хочешь, чтобы Цицерон вам помог? – обиженно спросил шут, сделав бровки домиком. - Да заткнёшься же ты наконец?! – рявкнул Дориан. Это было неожиданно. Настолько, что Рон-Тара, которая штопала свою рубашку, случайно уколола палец иглой. – Тебе было сказано: нет. Но ты, как тупой, продолжаешь! Нет, значит, нет! Всё! Пошли, Флорети, он меня раздражает! Дориан резко рванул рукой и дёргающейся походкой направился в сторону двери. - Хм… С такими шагами ему не добраться бесшумно до Убежища. Я всё ещё предлагаю себя, - улыбнулся шут, будто и не услышав криков босмера. Флорети лишь покачала головой, хмуря тёмные брови. Дело было трудное. Она с трудом подавила в себе готовую вспыхнуть агрессию, и пошла за Дорианом. *** Они ходили по рынку, в основном молчали, искали еду подешвле. Купили вяленого мяса, фруктов, Флорети не удержалась и купила себе бутылку черноверескового мёда. На подозрительный прищур Дориана Флорети заявила, что это её любимый мёд в Скайриме. - Мёд Хоннинга лучше… - вяло отозвался Дориан. Пиратка крепче сжала бутылку в руке и похлопала босмера по здоровому плечу. - Что происходит, Дора? – спросила она. – Раньше ты бы обвинил меня в полном отсутствии вкуса, мы бы поругались, и ты бы разбил мою бутылку Чёрного Вереска. А сейчас… - Уже давно всё не как раньше, ты не заметила? – огрызнулся эльф. – Я слышу её, Флорети… - Мать? – обеспокоенно спросила редгардка. Босмер кивнул. Решив, что об этом не стоит разговаривать посреди площади. Не сговариваясь, они отправились прочь. Вниз по улице, мимо домов, которые казались новее, чем должны быть, они шли к кладбищу. Местная достопримечательность. Здесь нашли покой многие герои, многие бесчестные. Они опустились на одну из каменных скамеек. Их, наверное, поставили какие-нибудь очень заботливые родственники. - Итак… - начала было Флорети. Но Дориан прервал её. - Я хочу сбежать. Я никогда так сильно не хотел убежать! – выдохнул босмер, глядя на надгробие. Флорети нахмурилась, посмотрев на эльфа. – Я знаю, что ты скажешь. Я Слышащий, я должен нести эту должность с гордостью. Я не сбегу, Флорети. Но я бы всё отдал, чтобы никогда не становиться Слышащим. Со стороны редгардки раздался тихий вздох. Она посмотрела на кончики своих сапог. Мать Ночи… Флорети и сама не заметила, как эта тема стала болезненной. Для всех них. Для Цицерона, для Дориана. Для неё. Нечестивая Матрона – богиня или проклятье? Пиратка понимала, как нечестно, как неправильно ей так думать. Но она всегда была слишком дикой для религии. Лишь Кинарет слышала её молитвы, её благодарности. - Я понимаю, Дориан, - отозвалась Флорети, подперев подбородок рукой. – Да только, какой нам смысл? Заветы Матроны нетрудные, я могу их исполнять. Пиратка ободряюще улыбнулась, сощурив золотистые глаза. Дориан неуверенно усмехнулся. - Я сказал тебе, что слышал её. Она… Она назвала имя заказчика. Новое имя. - Новый заказ? Значит, вся эта белиберда работает, да? Хорошо. Значит, нам не придётся тратить силы на агентов, чтобы искать, кто, кого, когда и зачем. Отлично, - на губах у Флорети была улыбка, но говорила она как-то вяло, бесцветно. - Это было имя Астрид. Мать Ночи сказала, что она заказала новую жертву Тёмному Братству, - Дориан сказал это, как приговор. Приговор самому себе. Флорети молчала, почти не менялась в лице. - Думаешь, это я? – спросила она. - А кого ещё ей надо? - Мхм… - и повисла тишина. Тяжёлая, как гроб Нечестивой Матроны. Они сидели так, не говоря ни слова. Флорети почти не двигалась, лишь изредка её плечи поднимались синхронно с тяжёлым вздохом. Дориан не сводил глаз со своей обуви, чувствуя себя виноватым. Как будто это он только что сделал ритуал и попросил Братство убить Флорети. - Я не скажу. Слушай, мы убьём Астрид, и я никому не скажу, - внезапно заговорил Дориан, схватив Флорети за запястье. – Ты наш лидер! Ты не можешь быть жертвой! Редгардка промолчала. Дориан подскочил с места и хватанул её за плечо. - Очнись! Надеюсь, ты не сдалась?! Только потому, что Астрид совершила ритуал, это не значит, что мы тебя убьём! – яростно взвился босмер. – Я не дам тебя убить. Мы не дадим тебя убить. Цицерон… Он сам, кого хочешь, убьёт. А я слышащий. Я не скажу, и всё! - Дориан, - твёрдо сказала Флорети, подняв на босмера взгляд. – Я уже не часть семьи, помнишь? Астрид вышвырнула меня. А значит, этот ритуал правомерен. Значит, кому-то из Братства придётся меня убить. - Дурак перебьёт нас всех за это… - Цицерон первый схватится за кинжал, чтобы порезать мне горло, - хрипло отозвалась пиратка, толкнув эльфа в плечо. Дориан застыл, глядя на неё ошалелым взглядом. - Я думал, ты его любишь, - прошипел он. – Он абсолютно чокнутый, но даже он не заслуживает такого мнения о себе! - Дориан. Авторитет на вере. Слышал про такую штуку? Заставь его поверить, что я еретик, что я враг Матери – он забудет всё. Он в первых рядах пойдёт защищать Её честь, - Флорети пригладила сероватые пряди назад. – На этом играет Астрид. - Мы найдём способ, Флорети. Найдём, - твёрдо отозвался босмер. - Уже нашли, - сухо отозвалась пиратка, поднимая на эльфа стылые глаза. – Мы сделаем всё, чтобы Братство продержалось. Если это означает смерть Астрид, то так тому и быть. Но как только всё это закончится… Я уйду в море. - Уйдёшь?! Ты не можешь так просто уйти! – выпалил Дориан, крепче сжимая плечо редгардки. - Почему тогда я не могу уйти, а?! Может и мне сбежать? Прямо сейчас! Флорети ничего не ответила. Оба ассасина понимали, что никто никуда не убежит - слишком честолюбивые, слишком гордые, слишком верные. Пиратка выглядела полностью разбитой. Эта новость выбила её из колеи. «Если такое случилось с ней, что же станется с шутом?» - пронеслось в голове босмера. - Я не для того рисковал своей жизнью, чтобы ты уходила! – прорычал Дориан, посмотрев на редгардку исподлобья. – Я не для того убивал тролля, чтобы теперь я выслушивал твоё «я ухожу». Всё, что у нас есть - имя заказчика и голые домыслы! Мы решим эту проблему, и братство снова будет стоять, как было это прежде! Флорети нахмурилась и подняла взгляд на Дориана. - Откуда весь этот оптимизм, Дора? - Поднабрался от всяких рыжих. *** Дориан и Флорети вернулись в таверну. Пасмурность взглядов спрятать не удалось, но оба молчали о том, что выяснили сегодня. Цицерону это знание будет опасным - он в курсе о правилах и заветах братства. А Флорети всё не могла избавиться от ощущения, что получит-таки свой кровавый удар. Рон-Таре было решено не говорить, чтобы та случайно не проболталась. Дориан и Флорети мало говорили, поужинали в тишине, и, как только город накрыло ночным плащом, засобирались в Убежище. - Флорети... - Цицерон крепко сжал запястье редгардки. Та оторвала взгляд от своего пояса и посмотрела на шута. - Это очень жестоко с твоей стороны оставить бедного Цицерона здесь совсем одного. Но он будет ждать тебя, несмотря на эту ужасную тишину, несмотря на то, что он очень скучает по Матушке! Голос Цицерона полный обиды и детского обвинения заставил пиратку приободриться. Она улыбнулась и прижалась лбом к его плечу. - Я дала тебе слово, помнишь? - обещание данное умирающему, раненному, тому, кто бросился, как верный пёс, под зубы волку. Спиной поймал стрелу. Смуглая ладонь скользнула по лопатке шута, сквозь ткань нащупывая бинты. - Поэтому я буду ждать, - кивнул головой Цицерон, обвивая руками талию пиратки. Флорети поджала губы и шумно вдохнула, вбирая запах шута. Тонкий запах цветов, масел и соли. Запахи, которые не вымыть мылом с кожи, не состирать с одежды водой. Цицерон был этими запахами, был частью этого странного естества. А сейчас... Мир летел в Обливион. Будто с ними играл Шеогорат. Дурные у него игры, никакого чувства юмора, и всё ведёт только к больной памяти. - Жди. Я отправлю вам весть, как только Убежище станет для тебя безопасным, - улыбнулась редгардка, аккуратно проведя шершавой ладонью по щеке шута. Она двинулась было в сторону двери, но почувствовав, как выскальзывает из пальцев рука Цицерона, она обернулась и мимолётно прижалась к его губам. Шут кожей почувствовал отпечаток шрама, тонкость обветренной кожи. Флорети улыбнулась на прощание и скрылась за дверью. Следом за ней ушёл Дориан, запахиваясь в тёплый плащ. Цицерон рухнул на стул и опустил лицо в ладони. Всё что ему оставалось - это ждать. Ждать и выживать в извечной тишине.