Тархан и его мальчик

Незадолго до событий «Конь и его мальчик», Кэр-Паравел, личные покои Верховного короля. Дверь распахнулась и дворецкий, сэр Кабан, объявил: — Его Величество король Эдмунд и сэр Остроклюв! Эдмунд быстрым шагом вошел в комнату брата и остановился, опираясь обеими руками на стол. За ним торопливо семенил орел Остроклюв. Это лучше всего говорило о том, что что-то случилось: обычно Эдмунд не забывал приноравливаться к шагу своих спутников. — Что? — спросил Питер, подождав, пока орел взлетит на спинку свободного кресла. — Сорока, — ответил Эдмунд. — Остроклюв видел, как она вылетела из дворца тархистанского посла, а к ее лапе был привязан свиток. Питер пожал плечами: — И что? Послы всегда отправляют донесения. — Да, с помощью гонцов, — кивнул Эдмунд. — Но нарнийская птица доберется до Тисрока за два дня, а самый быстрый гонец будет ехать неделю. И мне очень интересно, что же такого важного мог написать посол, что отправил птицу без нашего согласия, — Эдмунд начал было повышать голос, но тут же взял себя в руки. — Ты хочешь поговорить с Послом или перехватить сороку? — Перехватить сороку. Посол точно ничего не расскажет, а ей придется подчиниться воле Верховного Короля. — Хорошо, — Питер повернулся к орлу. — Остроклюв, вы сможете перехватить ее до того, как она переговорит с Послом? — Конечно, ваше величество. Мы приведем ее к вам, как только она пересечет границу Нарнии, — грозно ответил орел. Спустя пять дней, там же В этот раз дворецкий даже не успел объявить о посетителях. Дверь резко распахнулась, и в покои влетел сначала орел, за ним вбежал Эдмунд. — Дверь! — крикнул он дворецкому. Растерянный сэр Кабан захлопнул дверь за его спиной. Питер вскочил на ноги. — Он ее в заложниках держит! — негромко сказал Эдмунд, сжимая край стола. — Что?! — Посол. Шантажирует. Сороку. — Четко повторил Эдмунд. — Он захватил ее птенцов, держит их у себя во дворце и обещает убить, если она кому-нибудь расскажет. — И что теперь делать? — задумчиво пробормотал Питер. — Надо арестовать его! — крикнул орел, взволнованно кружа по комнате. Короли от неожиданности вздрогнули и переглянулись. Эдмунд покачал головой: — Нельзя. Шантаж невозможно доказать. Сорока будет говорить, что он захватил птенцов, а он будет утверждать, что она сама попросила его позаботиться о детях. Еще и скажет, что за это она пообещала носить его личную переписку. Кстати, он пишет не самому Тисроку, а царевичу Рабадашу, — Эдмунд оживился и даже заулыбался: — У них вообще интересная переписка. Само письмо сорока видела один раз. Посол всегда зовет ее, когда письмо уже свернуто, снять его с лапы без посторонней помощи невозможно. Она несет его знатному тархану, который что-то там дописывает — буквально одно-два слова — и посылает ее уже к Рабадашу. Но самое главное: при прочтении письма он всегда пользуется карманной книгой в водонепроницаемой обложке! — Эдмунд триумфально посмотрел на брата. — Шифр? — спросил Питер. — Несомненно. И у Посла есть такой же. — Надо его найти! — сказал орел, приземляясь на стол. — Нам нужны доказательства, — ответил Эдмунд. — А то он скажет, что это просто любовные записочки тархану, а зачем он их Рабадашу пересылает — Посол ни сном, ни духом. И мы ничего не сможем ему вменить. — Можно взять его с поличным, — предложил Питер. — Когда он снова позовет Сороку. Захватим шифровку, и у нас будет право обыскать его в поисках ключа. — Тоже не доказательство. Питер, он не просто так шлет эти письма. Они что-то замышляют, и нам важны не столько сведения, которые посылает он, сколько приписки этого тархана. Именно он — доверенное лицо Рабадаша. Я уверен, что в приписках написано не краткое содержание письма, а инструкция — что делать дальше. — Но эти письма наверняка хранятся у Рабадаша. Как ты хочешь их найти? Эдмунд снова улыбнулся: — Он давно зовет Сьюзен в гости. По-моему, нам пора принять приглашение. В то же время, Ташбаан, дворец Тисрока — Отец мой и услада моих очей, да живите вы вечно, — радостно произнес царевич Рабадаш. — У меня есть сразу две хорошие новости. Тисрок лениво взял с подноса кусочек пахлавы, и устало посмотрел на сына. — Король Питер отправился воевать с великанами! — Ты говорил, что он собирается этим заняться, еще неделю назад, — напомнил Тисрок. — Да, он собрался их попугать, — подтвердил царевич. — Но мой человек опередил его. Он первым съездил к великанам, убедил их собрать войско и укрепить оборону. Король Питер рассчитывал вернуться через пару недель, но теперь война займет у него не меньше двух месяцев. Тисрок с издевательским сочувствием покивал головой, но Рабадаш не заметил. — А королева Сьюзен приняла мое приглашение посетить Ташбаан! — воодушевленно продолжил он. — И король Эдмунд будет ее сопровождать! Тисрок перестал улыбаться. — Ты хочешь, сказать, сын мой, что в Нарнии останется только королева Люси? Тогда послушай меня, о воинственный царевич. Я понимаю твое желание завоевать Нарнию. Возможно, ты полагаешь, что королева Люси не сравнится с тобой в воинской доблести. Это верно, но не забывай, что ей буду помогать бесы в обличье зверей. А помнишь ли ты, царевич, что королева Люси умеет исцелять самые страшные раны? Ученые мужи полагают, что она — самая могущественная колдунья среди всех нарнийцев. Не боишься ли ты, что она убьет тебя? — Там остается наш Посол. Он уже нашел снадобье, исцеляющее раненых. Когда мое войско будет приближаться к Нарнии, он выкрадет это снадобье, и королева останется беззащитна. — А можно ли верить его донесениям? — привел последний аргумент Тисрок. — Нарнийцы умны. Что если они нашли его шифр и теперь шлют тебе ложные сообщения? — Невозможно, — уверенно ответил Рабадаш. — Есть тайный символ, найти который не под силу даже мудрейшему человеку, за исключением великого Тисрока, да живете вы вечно, — торопливо прибавил он. — Если бы они даже разгадали шифр, то символ им мог сообщить только Посол. А в нем я уверен. Тисрок недоверчиво покачал головой, но других возражений не нашел. — И когда ты думаешь выступать, о предусмотрительный царевич? — После приезда короля Эдмунда и королевы Сьюзен. Надо будет понять, как часто они переписываются со своими родственниками, найти раба, который сможет подделать их письма, и после этого я начну собирать войско. Поняв, что сын не собирается немедленно идти войной на соседей, Тисрок благодушно улыбнулся: — Ступай, сын мой. Да хранит тебя великая Таш. Вечер того же дня, хижина рыбака Смеркалось, на небе начали появляться первые звезды, спор о стоимости ребенка должен был длиться еще не один час. Шаста понимал, что тархан проснется завтра поздно, но рыбак встанет на рассвете и заставит мальчика отрабатывать свой уход. Шаста погладил по холке мирно пасущегося коня, тяжело вздохнул и пошел в стойло, служившее ему ночлегом. Полторы недели спустя, северный тракт Тархан Анрадин отличался спокойствием и неразговорчивостью. Он вставал рано утром, завтракал, отдавая Шасте пятую часть своей порции, садился на коня и ехал почти до полудня. В полдень, когда конь начинал спотыкаться, тархан и Шаста слезали и устраивали часовой привал. Затем они ехали до самой ночи. С наступлением темноты они останавливались на полянах, немного в стороне от тракта, Шаста разводил костер, и, поужинав, путники ложились спать. В первое время Шаста совсем не мог передвигаться, все тело болело, и он только полулежал на коне, ухватившись за спину тархана. Но с каждым днем ему становилось все лучше. К концу первой недели он уже научился сидеть ровно, начал с любопытством оглядываться по сторонам, а по ночам уже не засыпал, едва коснувшись головой земли. Однажды ночью, когда он, лежа, наблюдал за костром, послышались непонятные звуки, как будто кто-то продирался через чащу и остановился прямо возле них. Если бы был день, Шаста мог бы их увидеть, но света костра не хватало. Он замер, не зная, что делать: подождать, пока путники уйдут, или разбудить тархана. — А если они проснутся? — спросил женский голос. — Я аккуратно, — ответил второй, и Шаста понял, что говорит ребенок. Снова послышались шаги, но уже более тихие, и в круге света появился невысокий тархан в блестящей кольчуге. На цыпочках он подошел к Анрадину и потянулся к сумке, которую тот положил под голову. Шаста решился. — Стой! — шепотом приказал он. — Вы кто? Ребенок вздрогнул и схватился за эфес ятагана, который был чуть ли не с него ростом. Однако увидев, что Шаста не двигается, он отпустил оружие. — Не твое дело, — грубо ответил незнакомец. — Если поднимешь крик, я тебя убью! А если будешь молчать, то я просто возьму немного еды и уйду. — Ты девчонка, — внезапно понял Шаста, вглядевшись в лицо незнакомки: безбородое, с нежными линиями и длинными черными волосами, выбивающимися из-под тюрбана. — Зато с оружием я обращаюсь лучше тебя, — заявила девчонка. — Лучше не мешай мне. — Давай помогу, — предложил Шаста, глядя, как она резко дергает за сумку. Он подошел к своему хозяину и аккуратно вытащил сумку из-под его головы. Девочка настороженно следила за ним, не снимая руку с эфеса. — Ты же здесь не одна, — сказал Шаста, доставая круг сыра. — С кем ты? — Я одна! — резко ответила девчонка, аккуратно отламывая сыр. — А хлеб есть? — Сейчас. Шаста снова запустил руку в сумку, наткнулся на какой-то твердый брусок и поднес его к огню. — Дай! — потребовала девочка, выхватила брусок из рук Шасты и открыла его. — Это же книга! — Она замолчала и с восхищением уставилась на страницу. — Это ода Таш! — Что? — не понял Шаста и тоже заглянул в книгу. «Славься, Таш, во имя...» Шаста пробежал глазами несколько маленьких листов. Это была обычная молитва. Точно такая же украшала стены деревенской церквушки, и именно по ней Шаста учился читать, когда рыбак брал его с собой на базар. Только слова там были расположены по-другому. — Отдай! Ты все равно не умеешь читать! — потребовала девчонка. — И вообще, не трогай эту книгу грязными руками. Ты хоть знаешь, сколько она стоит? — Что в ней особенного-то? — буркнул Шаста. Он еще хотел добавить, что книга неправильная, но девчонка снова его перебила. — Пятьсот лет назад писарь делал копии оды и ошибся: случайно перепутал слова местами. А его помощник копировал по его работе и тоже перепутал слова. Это быстро заметили, писарей, конечно, казнили, но книги остались. Сейчас существует только два таких экземпляра. Представляешь, им по пятьсот лет! Каждый тархан мечтает иметь у себя такой! Мой отец, владетель Калавара, говорил, что готов отдать два наших дворца у озера Илкина за эту книгу, — она с возросшим уважением посмотрела на Анрадина. — Интересно, кто он такой. Я его никогда не видела. В этот момент тархан перевернулся на другой бок и снова захрапел. Дети испуганно притихли. — Куда ты направляешься? — спросил Шаста, убедившись, что хозяин спит. — В Нарнию, — ответила девочка и тут же спохватилась: — Но вообще это не твое дело. — Хорошо тебе, — вздохнул Шаста. — Я бы тоже хотел туда. Он понятия не имел, что такое Нарния и где она находится, но не сомневался, что там лучше, чем рядом с Анрадином. При этих словах тархан резко всхрапнул и приоткрыл один глаз. Дети замерли. — Раб, что с костром? — грозно спросил Анрадин и снова закрыл глаза. — Где ты шляешься? — Прячься, — испуганно скомандовал Шаста девчонке и подбросил ветки в костер. — Завтра поговорим, — пообещала девочка, скрываясь в кустах.