Девять дней из жизни барского кота

День первый… — Кыс-кыс-кыс-кыс-кыс… «Ну вот, опять началось. А ведь я только прилег отдохнуть. Ни минуты покоя. Все и норовят меня потискать… И кто только им сказал, что мы, кошачьи создания, любители постоянного почесывания за ушком. Вон она, уже заметила… Нигде от нее не спрячешься в этом доме» — Вот ты где, Лучик! «Узнаю ее эти умиляющиеся глаза: сейчас снова потащит меня во владения нашей поварихи. И чего ей не сиделось покойно за своими романами?! Скорее бы Владимир Иванович со службы воротился, он ее на весь вечер займет». — Пойдем, я тебя сливками накормлю, мой хороший! «Что мне твои сливки?! Хоть бы раз предложила, например, рыбы! С утра чую этот манящий аромат с кухни. Сегодня щука! Узнаю ее по запаху речной воды и тины. О, нет! Только не надо опять приглаживать мою мягкую шерстку, я только час назад все прилизал. Ну вот! Снова придется убить на это полдня. Сметана! Опять этот кисломолочный продукт! Как надоел он! Может, посмотреть на хозяйку молящим взглядом, и она сжалится надо мной, даст мне лакомый кусочек любимой рыбешки?! А что это с ней?! Что с ее милым личиком?! Побледнела, скривилась и выбежала из комнаты, прикрывая рот ладошками… А эта пышногрудая заулыбалась и перекрестилась. Что-то бубнит себе под нос о какой-то тягости… Значит придется рыбку требовать у нее, раз любимая кормилица сбежала. Потрусь о ее пухлые мягкие ножки, помурлычу… Муррр, Муррр! Ты что, не слышишь моей песенки? Где рыба? Или хотя бы потроха. Во на сколько начистила с утра-то… Все приходится делать самому. Ничего нельзя доверить женщине. Ай-яй-яй! Больно ведь полотенцем-то по моей тонкой спинке! Придется схорониться за печкой, а потом еще разок попытаться стащить». — Ишь, ты, чего захотел! Свиньям это! Иди лучше и мышей отлавливай! Совсем распустился! «Жадная какая! Много я съем? Полно те! И твоим кабанам хватит налакомиться. Погоди, Варя, устрою я тебе ужин! Век не забудешь!» День второй… «Сутки уже наша молодая хозяйка лежит и не подымается с барской постели, и меня к ней не пускают. Говорят, нельзя беспокоить. До чего же слабы на здоровье нынче уездные барышни! Хозяин ходит беспокойный, все время шагами измеряет свой кабинет, а вечером, так вообще, оттуда не вышел и от ужина отказался. И на службу сегодня не поехал, остался при супруге. В обед навещал баронессу Двугорский лекарь, после его ухода молодой барин повеселел и заулыбался, даже бокал любимого напитка покойного барона залпом осушил. И чего это его так осчастливило? И снова меня на радостях напоили сметаной… Мяса хочу! Рыбы! К ужину бледная кормилица моя спустилась в гостиную и немного поела. А Владимир Иванович круг нее ходит, точно павлин: и молочка-то подольет в чай, и грибочков в тарелочку подложит. Рыбника не было ни вчера, ни сегодня. Барыне от него дурно. Вот и отдали бы мне всю щуку. Так нет же! Прибегал Григорий из соседнего имения, унес своим господам. Кухарка наша сказала: «Нечего добру пропадать! Пусть хоть Софья Петровна, большая любительница речной рыбки, угостится». А я, значит, не любитель этой самой рыбы! Отдали бы мне, и не пропало бы добро! И вызывать никого не нужно было бы! Только зря крепостного работой утруждали: близок ли путь от одной усадьбы до другой?!» День третий… «Что за крики и истерики с утра пораньше? Петухи вроде еще не пели. Ааа! Понятно! Баронесса морошки захотела, и барон, чтобы не расстраивать свою любимую, обулся в сапоги и побег в лес. В такую-то темень?! Хороши желания у хозяйки! Может и мне чего потребовать у барина?! Авось перепадет?! Рыбки там всякой, курочки, мяска? Чем там пахнет из кухни? Парной говядиной! Ура! Надо поторопиться, пока Варя ее разрезает, можно будет кусочек утянуть. Конечно, уворуешь. Что-то она шибко осмотрительной в последнее время стала: миска с тушкой на массивных коленях, а кастрюля с кусками уже на столе. Ладно! Не все же время ты здесь будешь? Завтрак-то барыне понесешь. Никому не доверяешь это, окромя себя. Вот тут-то я и появлюсь. А пока развалюсь и понежусь на печке. Ааа-аа-то дождик сегодня совсем не настраивает на веселье. Не успел я и полчасика подремать, забарабанили! Это молодой барон сырой, промокший и грязный из лесу воротился. Злющий, как волк. Обмылся, переоделся в сухую одежу, и сам (никого не заставил) обмыл золотистые ягодки. Разложил их на фарфоровой тарелочке и понес жене в спальню. Во, какая любовь! Что она делает с людьми! А повариха только охает да ахает на своего касатика, улыбаясь во все свои оставшиеся зубы». День четвертый… «День светлый! Солнечный! Теплый! Хозяйка меня загрузила в корзинку и понесла куда-то. Больно мне охота в этой плетенке сидеть? Я бегать хочу, или себя нализывать, развалившись на мягких перинах. Притащила на речку. И что мы тут делать будем? Купаться? Я ненавижу воду, она мою шерстку спутывает… да и боюсь я водяных и леших. Говорят, их в наших краях много. И как это барин свою молодую красивую жену одну отпустил сюда? В ее-то положении. Что там она достает? О, нет! Снова сливки! Не буду я их! Да сколько можно?! Я вам не молочный теленок, чтобы ими только питаться. Где мясо, рыбка, курочка? Ну, на худой конец, потроха? Я что, многого прошу?! Ну ладно уж, за неимением лучшего, и сливки сгодятся… А они сегодня какие-то особенные. Новую корову раздоили, наконец-то?» — Вкусно? Пей, пей, мой ласковый зверь! «Вкусно — не вкусно, а жрать захочешь, и сметану съешь… Придется все-таки за мышами идти в охоту. Другого способа мясом полакомиться в этой семье нет возможности. А ведь я — миролюбивый кот! Не злой! С самого детства и мухи не обидел… А теперь несчастного мышонка жизни лишу… И все из-за этих жадин… Эээх, тяжела жизнь барского кота. И что это она учудила? Зачем свои башмачки снимает и к воде идет? Купаться надумала? Нет! Я ее не пущу! Потом сляжет, и лечи ее Варя. И снова мне закроют дверь в хозяйскую спальню, и почивай в гостиной на твердых танкетках. Мяу! Мяу! Громче, Лучик, ори, чтобы наверняка расслышала.» — Что случилось, малыш? Ты плачешь? «Так-то лучше. Муррр-Муррр. Сиди здесь и ничего не выдумывай! Вода, бррр…холодная. Лучше ягодок поешь. Зря что ли Владимир Иванович спозаранку в лес за малинкой бегал?! Вот, правильно! Побольше сметанки захватывай, чтобы мне поменьше осталось. Вкусно? А кто это там скачет на рыжей кобыле? Князь Репнин? Ему-то что тут понадобилось?» — Добрый день, Анна? «А чего он мою хозяйку по имени величает? Баронесса она! А она-то как мило ему улыбается и веером размахалась. И он слез со своего скакуна. Зачем ты предложила ему малины? Не ему ягоды барин собирал. Он здоровенный мужичина, пусть позаботится о себе сам. Так нет же! Тянет свои княжеские лапы с вазе с ягодами. К сметане. Не дам! Моя сметана! Ффф! Ррр!» — Лучик, ты чего? Это же Михаил? — Пожалуй, я лучше пойду! Меня Лизавета Петровна давно заждалась! «То-то же! Нечего с чужими женами говорить, когда своя дома все глаза проглядела. И на ужин его не зови, хозяйка! Пусть княгиня его кормит, а тебе есть о ком позаботиться. Тем более свинину с черносливом и мы хорошо съедим. Ну, скажем так, чернослив нам не нужен, а свининку… Муррр… Аж облизнулся! Я обожаю…» День пятый… «Сегодня в имение понаехали гости, ступить негде. Никуда ни прилечь. Фффрр! Даже у моей миски с ненавистной сметаной пасутся какие-то облезлые коты. Шшшш! И ведь ничего не боятся! Зачем только Владимир Иванович пошел на поводу у своей жены и устроил этот бал?! В ее-то положении! В гостиной с вечера музыка не утихает! Никакого покоя! А я, между прочим, уже не молод! Хочу и понежиться иногда. А тут волочись до своей любимой мягкой корзинки сквозь женские платья. Вот так тебе и надо! Скажи спасибо графу Игнатьеву, что успел подхватить на руки! Оказался бы этот шоколадный мусс на Вашем красивом парике, любезная княжна Юрьевская. Ха-ха-ха! Что это? Метла! Вот как ты Варя меня отблагодарить решила, за то, что я погреб от мышей избавил?! Да еще и в чулане закрыла! Ничего себе! Этого я уж никак не ожидал от любимых господ. Тут даже поесть нечего, одни клопы да тараканы. А я на такую экзотику не подписывался. Ладно, подождем! Утихнет же когда-нибудь эта адская музыка.» — Бедненький ты мой! Серенький малыш! Кто же тебя запер-то в этом темном месте?! «Варя, кто же еще! Накажи ее! Нечего ей так с твоим питомцем поступать. Выпорите на конюшне. Лишите обеда на целую неделю, ей не помешает. Кстати об обеде! Я проголодался в этом мрачном подземелье. Страх, знаете ли, ускоряет обмен веществ. Остались у вас там, наверно, молочные поросята?! Не все же четыре вы съели нынешней ночью. И заливное из стерляди. Ммм! Вкусное, небось было. О Боже! Опять сливки! Да сколько можно?! Я скоро замычу, как корова от этого молока. Ну ладно, не буду ее обижать. Попью и сметанки! Уж больно она ласково меня за ушком трепала и высвободила вовремя из плена паутин и пауков. Муррр! Муррр!» День шестой… «Ну вот, опять у баронессы глаза на мокром месте. Огурчики ей, видите ли, показались не слишком солеными, и яблочный пирог кисловат. Умучился барин с нею. Что ни день — то капризы и слезы. Вчера навещала нас Софья Петровна, писала мой портрет. Хозяйка все это время меня поглаживала, пока я вальяжно растягивался на ее муслиновой зеленой юбке. Варя сегодня запекает гуся в яблоках. Покров нынче Пресвятой Богородицы. Вечером на ужин приглашены Репнины, Петр Михайлович и княжна Долгорукая. Пытался утром своровать гусиную печень, да кухарка увидала. Чуть не огреб от нее за это скалкой. Вовремя барон на кухню зашел, я и сбежал в открытую дверь. Придя из церкви хозяйке любимой занемогло. Прилегла она в малой гостиной, да и я рядышком уместился. Как тепло с ней под боком. Тонкие пальчики нежно гладят мою серенькую пушистую шерстку. Пришел хозяин и прогнал меня. Будто я что-то плохое натворю рядом с моей доброй и чуткой баронессой?! Делать нечего. Пока ужин не подали, пойду на кухню, может, перепадет и мне сегодня чего? Праздник ведь великий! А где пышнотелая повариха? За печкой спряталась? Вроде нет. По габаритам бы не уместилась. А что это? Гусь?! Глазам не верю! Еще не испечённый! Попробую чуток… Самую малость. Никто и не заметит даже, если я крылышка откушу. Их и так всегда выбрасывают. Ап! А стол-то не так и высок! Ммм! Какой аромат!»… — Ах! Да что же это такое-то? Что же я на горячее-то теперь подам господам? Ты же половину птицы слопал! Кот ты несносный… «Я от нее под стол, но гуся не отдам! Она за мной со сковородой! Я за печку! Вот те на, гусь-то не лезет в узкий проем! Придется бросить его. Она метлой меня оттуда выгоняет! Нет уж! Прям сейчас я и вылезу!» — Ну-ка поди сюда, вредный котяра! — Варя, что тут за шум? « Шмыг! Благодарю Владимир Иванович! Второй раз мою мягкую шкурку сегодня спасли от кухаркиной сковородки! Эх! Ну и досталось бы мне на орех! Тяжело с полным-то животом. Зато теперь я доволен и сыт! Можно и поспать немного. Лучше спрячусь пока в библиотеке за книгами. Варя туда не заходит, а барону вечером не до меня будет. Муррр! Муррр! Муррр!» День седьмой… «Ночевал я сегодня на конюшне, а все потому, что уж очень была теплой и мягкой новая шаль баронессы. И коготки так мягко в ней утопали… Сладко я подремал на ангорке после обеда. Ну и что из того, что теперь она в затяжках и в моей мягкой шерсти?! Это вы виноваты, что я линяю. Витаминчиков не хватает. Железа! Белка! Все жиры, да жиры! Кормили бы нормально, и не летела бы с меня шерсть во все стороны. Скоро от ваших кисломолочных угощений совсем полысею. А я еще и расплачиваюсь за эту кружевную накидку из какого-то Парижу?! Ничего! Стерплю! Полотенца Вари терплю? Сметану вашу уже сколько времени ем?! И от этого не убудет… Только сильнее и мудрее стану. Придется снова отрываться на мышах. Только где их взять-то?! Вроде всех перевел давно. Может с бароном в карете в соседнее имение наведаться?! Вон он, кажется, собирается. И баронесса садится. Вжик! И я на облучке. Никто и не заметит моего отсутствия в доме. Только холодно тут. Пора бы и снегу уже выпасть. Ноябрь месяц, а все слякоть да грязь. Что ты кучер так гонишь-то?! Али запамятовал, кого везешь?! Владимир Иванович тебе спасибо не скажет за такую езду. Наконец, приехали. Быстрее во двор! Тише, не лай! К тебе я, что ли пришел? И куриц твоих не надо! И гусей! Они у вас тощие, и не глянешь. В нашем имении есть за что цапнуть, а тут… Смех да и только! А вот и мое лакомство! Мяу! Мяу! Все, попалась! Никуда не уйдешь! Прости, родная, но голод — не тетка, да и сливки у меня уже отрыгаются… Во те на, проворонил! Уехали! Без меня уехали! Придется самому добираться до имения! Да по этой-то слякоти… Э-эх, тяжела жизнь барского кота!» День восьмой… «Приволокли давеча елку огромную. Поставили в гостиной. Украсили шарами разноцветными. Повесили ангелов. Как пахнет хвоей! Ммм… Красота. Завтра гости обещались прибыть. Баронесса еле передвигается, совсем располнела, почти, как наша повариха стала. Вроде и ест не много, а округлилась до невозможности. Барин постоянно ее живот либо гладит, либо ухом к нему прикладывается. Заботливый такой. Усадил ее в кресло напротив камина, укрыл теплым пледом, принес ей липовый чай. А на меня ноль внимания! Типа меня тут и нет! Хоть бы мне чего притащил с кухни. Только не сливок, умоляю… А что это в шаре золотом? Так это я! Ап! Как крутится! И свечи горят, словно огонечки на небе. А повыше какая дивная звездочка. Надо поближе к ней подобраться. Эх, какая колючая ель! И ветки корявые… Джинь! Хруст! Мыррр» — Лучик?! Что ты наделал?! «Я виноват, ну скажи мне, хозяин? Это дерево само повалилось, да еще и меня искололо. Нет, чтобы пожалеть раненого котика, они меня за холку и снова в конюшню. И что теперь мне, скажите, делать? Рождество отмечать с лошадьми, а ужинать сеном?! А сами, небось, молодого барашка отведают? Видел, как его тушку тащили сегодня со двора. Скучно тут, даже мышей нет. …Ээх, сдалась мне эта звезда?! Сидел бы сейчас у камина и под тресканье дров потягивал сливки, все равно от них ничего больше не дождешься…» День девятый… «И что он все мельтешит перед моими глазами. Туда-сюда! Туда-сюда! Неужто не посидеть спокойно на месте, пока баронессу врач навещает?! Всю библиотеку измерил своими шагами. Ну вот! Князь пожаловал. Может быть, он развеселит моего хозяина?! Предложил ему выпить, но тот ни в какую не соглашается, только посматривает на часы.» — Володя, все будет хорошо! С ней Илья Петрович! «Я бы тоже переживал, если бы к моей жене зашел эскулап утром, и к обеду еще не вышел. Да и крики чего-то стали из комнаты раздаваться не очень приятные. Они, что? Убивают там мою любимую кормилицу?! Я им покажу! Варя опять на меня цыкнула мокрым полотенцем и скрылась за дверью в хозяйскую спальню с медным тазом и кувшином горячей воды. Что они там делают с Аннушкой?! Не позволю! Как она кричит, бедненькая?! Сердечко сжимается от ее стонов… От каждого крика ее глаза моего хозяина наполняются вселенской тоской и страданием. Поласкаюсь об его ноги, авось поможет?! Вроде стихло. И барон успокоился на мгновение и затих! И вот, младенческий крик озарил молчание, и пышногрудая повариха прокричала сверху: «Мальчик! Наследник! Иван!» И от безумной радости мой хозяин обнял князя, и тут же наполнил бокалы бренди! Залпом опустошил свой фужер! И почто он всегда, как приходит доктор — напивается?! » — Иди к ней! Она зовет мужа! «Молодой отец стремглав бросается к дорогой жене, и я под шумок проникаю в спальню. Какие они все-таки милые, мои хозяева! Как он смотрит на нее! На своего сына! Сколько нежности в этих глазах! » — Благодарю тебя, родная моя! Анечка любимая! «До чего же они хороши! Я тут лишний. Нужно сматываться. Пусть побудут вдвоем…теперь уж втроем. Но это не важно.» — А вот ты где! Иди есть, горе ты наше луковое. «И плетусь я за кухаркой в ее владения. Как подумаю, что снова сливками меня накормят… Ну да ладно! Но что это?! На медной тарелочке рядом с миской молока лежит здоровенный кусок телятины! Не верю глазам! Смотрю на Варю! Подбоченившись, эта дородная крепостная мне улыбается и указывает на угощение! Ущипните меня! Кто-нибудь! Это сон? Или Явь? Какая разница! Пусть я сплю, но во сне я наемся!» Конец.