Клоака

Когда решетка люка закрылась за ними в последний раз, Жан Вальжан позволил себе облегченно выдохнуть и оглядеть их компанию. Из девяти человек, находившихся в канализации, на ногах держались только трое: он сам, рыженький мальчик со слипшимися от запекшейся крови волосами и Грантер. Остальные были без сознания, а это значило, что выбраться на улицу до того, как полиция поставит посты у каждого люка, они не успеют. Но несколько часов в запасе у них еще было, и этого должно было хватить, чтобы принести все необходимое. Вальжан взглянул на мальчиков, осматривающих своих друзей, и придвинулся вплотную к люку. В самом конце улицы находился комиссариат, возле которого круглосуточно дежурили полицейские. Пока что они ещё не вернулись на свой пост. Издалека доносился топот множества ног и неразборчивые команды, но возле выхода, казалось, никого не было, и, что самое главное, крыши тоже пустовали. Это позволяло надеяться, что даже не самый ловкий человек — а рыжий юноша производил впечатление очень неловкого — сможет выбраться по ним за оцепленную территорию. — Молодой человек, — негромко позвал Вальжан. Оба юноши одновременно подняли головы. — Я? — спросил рыжий. — Да, извините, я не знаю вашего имени... — Жоли. — Спасибо. Жоли, я сейчас дам вам ключ от моего дома, сбегайте туда и принесите как можно больше еды, угля, спичек, медикаментов — каких найдете, — он огляделся, пытаясь быстро придумать, что еще может пригодиться. — Котелок, — подсказал Грантер.— Вы хотите, чтобы мы жили здесь, пока все не поправятся? — Не все, а хотя бы трое. И пока полиция не успокоится. Тогда мы сможем вынести остальных. — Хорошая идея, — кивнул Грантер.— Только Жоли все это не дотащит. Почему бы вам самому не сходить? — На мне окровавленная сорочка и нет сюртука, меня задержит первый же патруль. А на Жоли почти нет крови. Это прозвучало убедительно, и Грантер снова кивнул, а Вальжан мысленно похвалил себя за то, что заранее придумал отговорку. На самом деле сорочка не была главной причиной — при желании Вальжан мог бы вспомнить молодость и скрыться от любых патрулей — но он не доверял Грантеру. Этот молодой человек появился, когда стало понятно, что баррикада обречена, а большая часть его друзей уже была без сознания. Жоли ему обрадовался и сказал, что не сомневался в нем, заставив засомневаться Вальжана: куда уходил Грантер, зачем он неожиданно вернулся, почему не возмутился, когда Вальжан у него на глазах оглушил Анжольраса? Других способов увести лидера с баррикады не было, но Жоли этого не понял, зато Грантер отнесся к этому как к чему-то совершенно естественному. Может быть, он был агентом полиции и вернулся, чтобы убедиться, что с революцией покончено? Раз уж Жаверу пришло в голову лично переодеться в рабочего, то наверняка у него был осведомитель среди восставших. Если это Грантер, то его нельзя терять из виду. Жоли этого не понимал: — Я никуда не пойду! — заявил он.— Я должен оказать первую помощь. Пусть Грантер сходит. — Послушайте, вы все равно не сможете помочь друзьям, не имея даже чистой воды, — ответил Вальжан.— И, раз вы доктор, то тем более пойти должны вы — вы знаете, какие медикаменты вам пригодятся. — Месье прав, — улыбнулся Грантер. — Меня бесполезно посылать — ты же знаешь, я, кроме спирта, ничего не принесу. Жоли ушел, пообещав сказать Козетте, что ее отцу пришлось срочно уехать на несколько дней. Когда он уже почти вылез из люка, Вальжан попросил его также сообщить, что Мариус жив и здоров, но некоторое время будет вынужден скрываться от полиции. Жоли удивленно посмотрел на него, зачем-то выглянул из-за его плеча, чтобы увидеть Мариуса, но ничего не сказал — только молча пожал плечами и кивнул. Убедившись, что Жоли благополучно скрылся за углом и от разгромленной баррикады его отделяет уже два переулка, Вальжан вернулся к остальной молодежи. Грантер уложил своих друзей прямо на землю, а сам сел рядом, придерживая за плечи Анжольраса и юношу с тремя штыковыми ранениями. — Я не мог удержать всех, — виновато сказал он, глядя на Вальжана снизу вверх.— Надо было хоть кого-то удержать на ногах, да? — Зачем? — пожал плечами Вальжан.— Вы бы только зря силы потратили. Пусть лежат. — Но здесь вода, — Грантер провёл ногой по земле, подняв небольшую волну, и Вальжан увидел, что вода здесь доходит до носков сапог. — Они промокнут, а я забыл сказать Жоли про запасную одежду. Это была ложь. Вальжан не сомневался, что Грантер соврал. Жоли было некогда, он бросался от одного раненого к другому, лихорадочно рвал свой жилет на полосы, начинал делать перевязку, и, не закончив, пытался зафиксировать перелом с помощью отломанного штыка — в таком состоянии он вряд ли осознавал вообще, где они спрятались. Но Грантер первый спустился в люк, спокойно принимал у Вальжана своих раненых друзей и заканчивал то, что не доделал Жоли — он не мог не заметить воду. Конечно, его можно было оправдать тем, что от мокрой одежды в июне никто еще не умирал, но Грантер сам признал, что он понимает разницу между здоровым и ослабленным организмом. Вальжан подумал, что, возможно, стоило отпустить его наверх — да, он привёл бы полицию, но зато юноши остались бы живы. — Что с ними? — спросил он. — У Анжольраса, наверное, сотрясение, — неуверенно ответил Грантер. — Крови нет, но я не знаю, почему он до сих пор без сознания. — Слишком сильно ударил, — тяжело вздохнул Вальжан. Он старался рассчитывать свои силы, но Анжольрас перемещался слишком быстро и слишком хорошо управлялся с ружьем. Вальжан подумал, что, если он ударит слабо и по касательной, Анжольрас успеет кого-нибудь убить, и ударил слишком сильно. Но главное, что не проломил череп: все остальное пройдет. — С Комбефером хуже всего, — продолжал Грантер. — Жоли сказал, что, скорее всего, пробито легкое, и он потерял очень много крови. Вряд ли доживет до вечера, но мы же его не бросим? — Он крепко прижал приятеля к себе. — Нет, конечно, — ответил Вальжан, начиная осознавать, что канализация вполне может превратиться в кладбище. — Хорошо, — Грантер улыбнулся, но друга не отпустил. — Курфейрак и Фейи легко отделались. Жоли сказал, что важные органы не задеты, и они скоро придут в себя. С Леглем сложнее, у него перелом черепа, и ему нельзя помочь. Если в ближайшее время он придет в себя, то все будет хорошо, если нет — то... милосерднее будет убить. — Это невозможно, — резко ответил Вальжан. — Мы никого не будем убивать! — Он все равно умрет, не приходя в сознание. Зачем зря продлевать его мучения? — Послушайте, молодой человек! — зло начал Вальжан, но тут же осекся: вполне возможно, что Грантер искренне не понимал ценности человеческой жизни и считал возможным лично решать вопрос чей-либо смерти. Эта мысль успокоила — молодежь, что с них возьмешь? — и продолжил Вальжан уже дружелюбнее: — Мы все когда-нибудь умрем, но не в нашей власти лишать человека жизни. Давайте оставим это Высшим силам. Грантер горько рассмеялся и хотел было возразить, но в это время улице послышались громкие крики гвардейцев. Несколько человек остановились прямо на решетке канализации, в колодец упала тень. Вальжан и Грантер затаили дыхание, пока гвардейцы над их головами совещались, где искать восставших. Внезапно один из раненых зашевелился и со стоном открыл глаза — это был то ли Курфейрак, то ли Фейи, Вальжан не помнил имени. Вальжан вжался в стену, надеясь, что гвардейцы не разглядят их. Люди наверху на секунду замолчали, а затем один из них лег на решетку, вглядываясь вглубь люка, в темноту. Солнце освещало его сверху, так что беглецы могли разглядеть даже легкий пушок над губами — гвардейцу было не больше двадцати лет — но сам он, как ни щурился, ни смог их увидеть. — Пусто. Наверное, крысы, — сказал он, поднимаясь с решетки. — У них фонарей нет, — еле слышно выдохнул Грантер. Теперь, когда никто не загораживал небо, Вальжан смог хорошо разглядеть студентов у противоположной стены. Грантер держал очнувшегося юношу за шею и зажимал его рот ладонью. Юноша правой рукой вцепился в его предплечье, но не двигался. — Вы его задушите, — сказал Вальжан и подумал, что, возможно, Грантер именно этого и добивается. — Я аккуратно, — ответил Грантер, но друга все же отпустил. Тот прерывисто вдохнул воздух, как будто хотел кашлянуть, но бросил испуганный взгляд наверх и задержал дыхание. Грантер резко прижал его голову к своему плечу. Гвардейцы громко спорили, делились на группы, нетерпеливо поторапливали друг друга и совсем не обращали внимания на канализацию. — Куда вы ранены? — спросил Вальжан, когда наверху никого не осталось. — Я в порядке, — возмутился юноша. Вальжан подошел ближе. Лицо молодого человека было черным от пороха, на лбу — пять засохших кровавых полос, но всё же он был чище остальных. Единственное, что вызывало беспокойство — левая рука юноши была в крови от локтя до пальцев. Вальжан осторожно взял его за кисть. — Будет больно — сразу же говорите, — предупредил он, проводя рукой по пальцам юноши. Больно стало возле самого локтя, хотя молодой человек пытался геройствовать, и сдавленное шипение раздалось, когда Вальжан уже нащупал пальцами рваную рану. — Я же сказал, чтобы вы сразу говорили, — Вальжан покачал головой. — А вдруг я вам инфекцию занес? Ладно, с вами все понятно — перелом локтя. Это не страшно, сейчас Жоли принесет фонарь, и я вам все вправлю. Он не стал говорить, что кость может быть раздроблена пулей и тогда придется еще и вынимать осколки — зачем пугать ребят, если все может обойтись? — Я смогу работать рукой? — испуганно спросил раненый. — Конечно, — бодро заявил Вальжан, стараясь придать голосу побольше уверенности. — Все прекрасно срастется, и вы даже не вспомните о переломе. Юноша облегченно вздохнул и откинулся головой на стену, но тут же снова сел прямо. — Надо перетащить всех хотя бы за угол: вдруг гвардейцы с фонарями вернутся. В два захода они перенесли всех раненых за ближайший угол. Фейи — так звали очнувшегося юношу — достался второй легкораненый, Курфейрак. Пока Грантер помогал Фейи перекинуть товарища через левое плечо, чтобы он мог придерживать того здоровой рукой, Вальжан отнёс за угол Комбефера. Когда он устраивал юношу поудобнее, сзади вдруг раздался полный паники крик, так же внезапно оборвавшийся спустя несколько секунд. Вальжан похолодел: он не сомневался, что это вернувшиеся гвардейцы наткнулись на молодых людей. Однако выстрелов не было, и это позволяло надеяться, что военные хотят захватить восставших живыми. Вальжан бросился обратно. Глаза уже успели привыкнуть к темноте, и в первое мгновение дневной свет показался ослепляющим, как фонарь. Однако, подбежав ближе, Вальжан увидел, что раненые лежат как прежде, а Фейи с Курфейраком за спиной стоит в почти углу, под самой решеткой. Грантера не было, видимо, сбежал. Вальжан почувствовал облегчение: без полицейского агента всем будет гораздо лучше. Затем он подумал, что во время бегства Грантер мог убить кого-нибудь из раненых, но испугаться не успел: Фейи отступил назад, открывая вид на Грантера, которого выворачивало в углу. — Что случилось? — спросил Вальжан, глядя на Фейи, чья смертельная бледность была заметна даже в полумраке. — Гр-р-рантер его с-с-случайно з-за кисть вз-зял, — заикаясь, ответил тот. — А у него р-рука... Он дернул плечом, перехватывая раненого за локоть, и Вальжан увидел, как свисающая кисть Курфейрака постепенно поворачивается в его сторону, и с большого пальца, смотрящего теперь прямо в землю, капает кровь. От созерцания остальных четырех пальцев, указывающих на его живот, Вальжана отвлек истерический шепот Грантера: — Жоли сказал, что он легко ранен, что у него только шрам на лице останется, даже глаз не задело, а он! — на последних словах Грантер сорвался на крик, и Вальжан, подскочив к нему, закрыл его рот ладонью. От резкого движения Грантер дернулся назад, с глухим стуком ударился головой об стену и замолчал, глядя на Вальжана широко раскрытыми глазами. Убедившись, что он больше не собирается кричать, Вальжан убрал руку и медленно опустил ее в воду, смывая с ладони остатки рвоты. Грантер, все так же не отрывая от него взгляда, опустился на колени, зачерпнул воду, пропустил ее сквозь пальцы, растер оставшийся осадок и, ухмыльнувшись, вытер лицо рукавом. — Хотите и вам оторву? — улыбаясь, спросил он у Вальжана и взялся за манжет. — Он чистый. — Не стоит. Ткань еще пригодится для бинтов, — холодно ответил Вальжан. — Вы закончили с туалетом? — нервно поглядывая вверх, поинтересовался Фейи. — Тогда отойдите из-под решетки. Вальжан подошел к нему и аккуратно приподнял руку Курфейрака. Полумрак и не останавливающаяся кровь мешали рассмотреть рану лучше, но кисть держалась крепко. — Возможно, это просто глубокая рана, — сказал Вальжан, сам себе не веря. — Вы шутите? — воскликнул Грантер, подходя ближе. — Она же почти полностью оторвана, держится только на коже! — он мельком взглянул на Курфейрака и тут же отвернулся, судорожно сглатывая. Мариуса оказалось перенести сложнее, чем первого юношу: увидев руку Курфейрака, Вальжан стал бояться, что раны остальных тоже серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. Из-за этого во второй заход он старался почти не поднимать ноги, чтобы не трясти раненого. Позади негромко переговаривались Фейи и Грантер. — Чего ты так разволновался? — участливо спросил Фейи. От его недавнего испуга не осталось и следа. — Ты боишься вида крови? — Нет, я боюсь того, что мы увидим, когда смоем ее. Ты представляешь, как там все выглядит? Там же много костей, и они все перерублены, и сухожилия болтаются — тоже отрубленные. Фу, гадость! — Вальжан даже спиной почувствовал, как Грантера передернуло. — Представляю, — серьезно ответил Фейи. — Когда я работал на заводе, у нас одному рабочему на станке так же руку отрезало. Он так кричал... но никто к нему не подошел, потому что нам платили поштучно, и никто не хотел тратить свое время на едва знакомого человека. Мне пришлось в одиночку ему помогать. Правда, потом меня уволили — не успел выполнить недельную норму.