Клоака

В укрытии вновь было заметно оживление, но на сей раз оно было радостным. Молодые люди весело переговаривались. Курфейрак устроился спиной к стене, перед ним на одном колене стоял Жоли и завязывал бинт на обрубке. Грантер и Анжольрас сидели по бокам от него. — Как свиные уши в мясном бульоне, — веселым, но срывающимся голосом проговорил Курфейрак, глядя на колени Грантера. — Хочешь? — немедленно предложил тот. Жан Вальжан подошел поближе. В миске, наполненной красной водой, плавали какие-то обрезки странных цветов, жёсткие на вид, покрытые пенкой. Некоторые были чуть синеватые, другие — фиолетовые. На часть из них налипли крупные чёрные фасолины. Молодые люди громко и заливисто смеялись. Вальжан вгляделся в их лица. Жоли запрокидывал вверх голову, и широко открывал рот, но сам искоса поглядывал на Курфейрака. Сам Курфейрак смеялся громче всех, и его смех звучал фальшиво и натянуто. Голос прерывался, и, казалось, что он вот-вот перейдет в рыдания. Улыбка Анжольраса была больше похожа на оскал, он плотно прижимал ладони к вискам. У Грантера, сидевшего спиной к Вальжану и державшего миску на коленях, подрагивали плечи. — Жоли почистил руку Курфейраку, — наконец ответил он, уставившись в миску. — А на обед у нас куры. Холодные. Будете? — Буду, — согласился Вальжан и заглянул в корзины. Одна была забита жареными курами, во второй лежало полкруга сыра и несколько булок хлеба. Пятерым взрослым и почти здоровым людям этого должно было хватить на сутки. Вальжан посмотрел на Мариуса и на лысого мужчину, все еще не пришедших в сознание. Теперь, когда бульона не стало, их нечем было кормить, а это значило, что им грозила скорая смерть от голода. Если, конечно, они сами не умрут раньше от полученных повреждений. — Мюзикетта очень хорошо готовит, — сказал Жоли, голодным взглядом глядя на корзину. — А кто она? — спросил Вальжан, передавая ему холодную курицу. — Моя возлюбленная, — ответил Жоли, бросив быстрый взгляд на лысого мужчину. — Она живет ближе, чем вы, и я точно знал, что у нее есть все необходимые лекарства, — он пожал плечами и смущенно добавил: — Извините, я не передал вашей дочери, что с вами все в порядке. — Ничего страшного, — ответил Вальжан, думая, что Козетта теперь места себе не находит от тревоги. — Я рад, что не пришлось ее беспокоить. Ночь прошла спокойно. Первым, кого увидел Вальжан, проснувшись, был Курфейрак. Он сидел, согнувшись, часто дыша, и что-то шептал себе под нос. — Что с вами? — спросил Вальжан. — Бессонница, — ответил Курфейрак, поднимая на него покрасневшие глаза и криво улыбаясь. — Никогда не думал, что доживу до такого. И поговорить не с кем. Даже Анжольрас в конце концов уснул. — У него тоже бессонница? — Нет, у него голова болела. Да и вообще ему полночи плохо было. Не будите его. — Не буду. Анжольрас проснулся сам через пару часов, после того, как не смог перевернуться на левый бок. Он перевернулся на правый бок, попробовал встать — у него получилось приподняться, — потом попытался поднять левую руку. Левая часть тела была парализована. Когда он это понял, его вырвало. — Не переживай, все будет в порядке, — говорил Грантер, помогая ему умыться. — Жоли тебя вылечит, вот увидишь. — Да уйди ты от меня! — вспылил Анжольрас. — Я и без тебя справлюсь, почему ты постоянно крутишься возле меня?! Грантер промолчал, только слегка отпустил плечи Анжольраса, и тот сразу начал заваливаться вперед. Грантер снова схватил его. — Даже сидеть не могу, — растерянно сказал Анжольрас и гневно повернулся к Жоли: — Что со мной? Ты можешь что-нибудь сделать? Жоли проигнорировал его, как и Грантер минутой ранее. — Что с ним? — шепотом спросил Вальжан. — Мне казалось, он более уравновешенный. — Сильный ушиб, — тихо ответил Жоли. — Боюсь, у него поврежден мозг. — Что-нибудь можно сделать? — Нет, я же не могу залезть ему в голову. Да и никто не может, — Жоли махнул рукой и уставился на выход. Следующие несколько часов Анжольрас срывался и ругался на все подряд: на резкий свет с того конца лаза, на шум воды в коридоре, на то, что Грантер носится с ним как с ребенком. Он даже чуть не вскинулся на Курфейрака, когда тот тяжело и быстро задышал, но сумел сдержаться. После каждого приступа он закрывал глаза и некоторое время приходил в себя. В очередной раз, когда он даже задремал, Жоли проверил его пульс и сокрушенно покачал головой. Никто не решился спросить, какие выводы он сделал. К вечеру Анжольрас успокоился. Он лежал, без интереса глядя, как Вальжан и Грантер делят две оставшиеся курицы на шестерых: в середине дня очнулся Мариус. — Мне не надо, я не хочу, — сказал Анжольрас, когда Грантер протянул ему порцию, и отвернул голову. — Мне тоже не надо, — отказался Курфейрак. — Это просто бессмысленная трата продуктов. Дайте лучше воды. Юношу постоянно рвало, и его мучила сильная жажда. Анжольраса тоже рвало, и Курфейрак даже начал шутить, что они устроили настоящее соревнование. Вальжану было не до смеха. Он несколько раз выходил в дальний коридор и прислушивался к голосам. Полицейских не было, но выносить раненых было еще рано, а ведь из еды оставалось всего-то немного сыра и полбулки хлеба. Свой ужин Вальжан отдал Мариусу — выздоравливающему молодому человеку требовалось больше еды, чем здоровому мужчине. Завтра голодать будет еще и Грантер: всю оставшуюся еду придется разделить между Мариусом и Жоли — им обоим нужны силы. А если вдруг Курфейрак или Анжольрас тоже захотят, то каждому достанется всего по два куска хлеба с сыром. На следующий день Курфейрак старался не смотреть на корзину с остатками еды, но Жоли все-таки заметил его голодные взгляды и отдал ему свою порцию. Дальше так продолжаться не могло: их единственный доктор и без того валился с ног от усталости. У Вальжана была идея, но сначала надо было предупредить Жоли. Когда он изложил первую часть своего плана, Жоли пришел в ужас: — Что вы! Они никогда не согласятся есть людей! Как вы могли такое подумать! — Они не узнают, что это человечина — я скажу, что поймал крысу. Думаю, никто из вас не ел ни того, ни другого, так что вряд ли они заметят разницу. — Но... но так нельзя! Нельзя накормить их че... ну, вы поняли... и не сказать об этом! — Вы предпочитаете, чтобы ваши друзья умерли? — Нет! Нет, конечно, но неужели нет никакого другого выхода? — Можно действительно попытаться поймать крысу. Но то ли я не умею ставить ловушки, то ли они здесь слишком умные, но пока ни одна не попалась. Он не стал говорить, что крысам нет смысла идти в ловушку, когда вокруг столько безопасной еды. — Нет, я против, — твердо заявил Жоли. — Хорошо, но вы дали слово, что никому не расскажете о том, что я задумал. Жоли посмотрел на него почти с ненавистью, но все-таки кивнул. — Вы все равно не сможете резать самого себя. Это очень больно. — Вы меня недооцениваете, — улыбнулся Вальжан. Конечно, он не собирался отрезать себе руку или ногу: он помнил, что ему еще придется выносить кого-то из этих ребят на улицу. Но из слоя кожи, срезанного с руки, можно было сварить мясной бульон, который дал бы им необходимые силы. А поврежденная кожа восстанавливается быстро — он узнал это на каторге, проверив на собственной спине. Другое дело, что Жоли никогда бы на это не пошел... если бы Вальжан не запугал его заранее. Теперь же он с радостью согласится съесть бульон, благодаря небо, что ему не попадаются кости. Заняться готовкой Вальжан решил днем, чтобы не заставлять Жоли ночью следить за его действиями вместо сна. Но днем все его внимание занял Анжольрас, у которого стало происходить что-то странное с глазами: сначала зрачки закатились куда-то вверх, хотя он был в сознании, потом один зрачок вернулся на обычное место, и теперь они смотрели в разные стороны. К вечеру у Анжольраса случился еще один эпилептический припадок. Курфейрак примерно в это же время потерял сознание, и Жоли метался между ним и Анжольрасом, меряя у обоих пульс, прислушиваясь к учащенному дыханию, прикладывая мокрую корпию к головам. Когда они укладывались спать, Жоли лег рядом с Вальжаном. — Я не могу их спасти, — печально сказал он. — Курфейрак, может еще и выживет, но ему нужно хорошо прочистить рану, а в наших условиях это невозможно. А Анжольрас обречен, — Вальжан, привыкший к темноте, увидел, как он испуганно оглянулся в сторону Анжольраса и Грантера. — Надо их выносить. Фейи... — он запнулся. — Полиция ушла отсюда? — Скорее всего, — ответил Вальжан. — Вчера я их не слышал, но, зная нашу полицию, они так просто не успокоятся. Нам нужно еще хотя бы дня три провести здесь. — А потом вы с Грантером их вынесете. Я вам здесь не помощник. Вальжан кивнул: невысокий худенький Жоли только мешал бы, если бы попытался помочь. — И как доктор я больше не нужен, — продолжал Жоли. — Я сделал все, что мог. — К чему вы это говорите? — спросил Вальжан. — Размышляю вслух, — уклончиво ответил Жоли. — Не надо. Давайте лучше спать. Но Жоли, видимо, спать не собирался. Он сел возле огня и задумался. Через некоторое время заворочался Анжольрас, и Жоли подошел к нему. — Ты уже двое суток почти не спишь, — услышал Вальжан его тихий шепот. Анжольрас привстал на локтях. — Вы кто? — хрипло спросил он. — Жоли. Помнишь? Я твой друг, мы все твои друзья. — Я вас не знаю. — Выпей, — Жоли протянул Анжольрасу какой-то пузырек. Анжольрас промолчал, и Жоли внезапно выбросил руку в сторону и щелкнул пальцами. Прошло несколько секунд, прежде чем Анжольрас повернул голову. Жоли влил ему в рот жидкость из пузырька и уложил обратно — все это не встретило никакого сопротивления. — Что с ним? — спросил Вальжан, когда Жоли вернулся к своему месту у костра. — Ступор, — безразлично ответил Жоли. — Стандартное проявление ушиба мозга. — Ушиб? — переспросил Вальжан. — Может, приложить к нему мокрую корпию? У нас нет холодной воды, но я могу сходить за ней. — Поздно. Да и не поможет. Это я упустил момент — надо было заняться им сразу, а я подумал, что у него нет ничего опасного, — Жоли виновато посмотрел на Вальжана. — Вы ни в чем не виноваты, — категорично сказал Вальжан. — Любой на вашем месте подумал бы так же. Знаете, сколько ушибов я видел? Очень много, — в тюрьме было сложно не найти человека, которого ни разу не избивали, — но, пока вы не сказали, я даже не думал, что это ушиб. Жоли вяло улыбнулся, пожелал спокойной ночи и отвернулся к костру.