Клоака

Через несколько часов Вальжана разбудил Грантер. — Что случилось? — спросил Вальжан, глядя на его бледное лицо. За время пребывания в подземелье Грантер сильно почернел — то ли от переживаний, то ли от грязи. Теперь же его лицо было белым до синевы. Он молча потянул Вальжана за рукав, вывел из их комнатки и повёл к люку, через который они спустились. Прямо под люком, на шарфе, привязанном к решетке, висел Жоли. Вальжан подошел ближе и дотронулся до руки. Он не умел определять время смерти, но рука была еще не совсем холодной. Если бы Грантер попытался спасти его сам, а не побежал за помощью, Жоли мог бы быть жив. — Он мертв? — шепотом спросил Грантер. — Да, — ответил Вальжан. Он перерезал веревку ножом, который теперь постоянно носил с собой, и взвалил Жоли на плечи. — Зачем? Он думает... думал, что мы не выберемся? — Он как раз хотел, чтобы мы выбрались. Идите к остальным и скажите, что мы с Жоли пошли на разведку, а я отнесу его на кладбище. Грантер кивнул и, сгорбившись, побрел обратно. Вальжан окликнул его, когда он уже почти скрылся за углом. Грантер оглянулся с таким видом, как будто надеялся, что Жоли воскрес. — Как вы его нашли здесь? — спросил Вальжан. — Я сюда каждое утро хожу, Жоли знал об этом. Вальжан кивнул, отгоняя мысль, что Грантер мог убить Жоли, а потом представить это как самоубийство. Скорее всего, была верна его первоначальная догадка: Жоли пожертвовал собой, чтобы они не умерли от голода. Именно по этой причине он выбрал такой способ самоубийства, при котором его тело не пострадает от крыс. Вальжан остановился. На его попечении все еще оставались пятеро молодых людей, один из которых не мог питаться ничем твердым. Если поить его водичкой, долго он не проживет, а с мясным бульоном шанс еще есть. Вальжан дошел до угла и повернул в сторону, противоположную их убежищу. Когда он вернулся и поставил сверток возле костра, на него никто не обратил внимания. Анжольрас полулежал, прислонившись к стене, и отсутствующим взглядом смотрел куда-то за спину Вальжана, в черный проем. Он вглядывался туда так пристально, что Вальжан невольно обернулся, но, естественно, никого не увидел. Грантер сидел рядом с другом, спрятав лицо в ладонях, и тоже не двигался. — Он вообще жив?! — спросил Вальжан, подбегая к Анжольрасу и пытаясь нащупать пульс. Грантер медленно поднял голову, посмотрел на Вальжана воспаленными глазами, как будто не узнавал его, потом медленно перевёл взгляд на Анжольраса и вяло кивнул. — Пока жив, — он с непонятной ненавистью посмотрел на Вальжана и отвернулся. — Вы слышали? — спросил Вальжан, внезапно догадавшись. — Потому и пошли туда так рано. — Слышал, — тоскливо ответил Грантер. — Но я не сразу понял. Ночью проснулся, как обычно, а его нет, — его голос стих до еле слышного шепота. Вальжан подумал, что Грантер вот-вот осознает, что именно его промедление помешало спасти Жоли. Первой мыслью было, что так ему и надо: может быть, научится действовать сам, не дожидаясь пока ему подскажут, что делать. Но в следующую же секунду Вальжану стало не по себе. Он только что хотел обречь человека на страшные муки — уж он-то знал, что муки совести гораздо сильнее, чем физические — только потому, что этот человек не понравился ему. — Вы не... — начал было он, но Грантер не слушал его. — Я сначала подумал, что он... — Грантер запнулся и судорожно сглотнул: — что кто-то умер, и он... Но все были на месте, и тогда я разбудил вас. — Что?! — Я хотел разделиться и обыскать коридоры, — испуганно ответил Грантер, поднимая на него глаза. — Но внезапно понял, где он может быть. — То есть вы не ходили туда один? — уточнил Вальжан. — Нет, — все так же испуганно протянул Грантер. — Это же прекрасно! — Вальжан тихо рассмеялся. Он осознавал, насколько странно звучит этот смех в окружающей их обстановке, но переполнявшая его радость была сильнее. Грантер украдкой посмотрел на Анжольраса, и Вальжан понял, что значит этот взгляд: подобного поведения можно было ожидать от человека с расстроенным мозгом, и Грантер переживал, что Вальжан тоже заболел — это развеселило еще больше. — Не переживайте, — сквозь смех произнес Вальжан, — Я абсолютно здоров. Грантер неуверенно улыбнулся: — Я счастлив, потому что ошибался на ваш счет. Теперь ему казалось немыслимым, что он столько времени сомневался в Грантере: ведь все эти дни молодой человек только и делал, что заботился о своих друзьях, и друзья ему полностью доверяли. А он, Вальжан, не хотел прислушаться к мнению знающих людей и продолжал подозревать Грантера чуть ли не во всех смертных грехах. Но Грантер снова погрустнел. — Нет, вы не ошибались, — печально сказал он. Вальжану потребовалось несколько секунд, чтобы осознать. — То есть вы все-таки?.. — Сюда! Скорее сюда! — крикнул Мариус, испуганно хватающийся за Курфейрака. — Господин Фошлеван, быстрее! Вальжан и Грантер бросились к нему. Курфейрак, не просыпаясь, метался по полу. Он размахивал руками и ногами, почти отшвырнул Мариуса, который попытался его удержать, по лицу у него стекали целые дорожки пота. Вальжан прижал его к земле и почувствовал, что рубашку Курфейрака можно было выжимать. Мариус судорожно всхлипывал в стороне, а Грантер успокаивал его, гладя по голове. Курфейрак вырывался с силой, какой от него было трудно ожидать, и Вальжану пришлось навалиться на него всем телом. Только тогда он услышал, что Курфейрак стонал, тихо и скрипуче, как будто отдавал все силы на борьбу и на звуки уже ничего не оставалось. Если бы Вальжан не приблизился, он бы не услышал эти стоны через всхлипы Мариуса. Подбежал Грантер с мокрой тряпкой, вытер лицо Курфейрака. Стоны и сопротивление резко прекратились. Вальжан неуверенно приподнялся, ожидая, что Курфейрак снова кинется в атаку, но молодой человек оставался неподвижным. — Всё, — сказал Грантер, проводя рукой по лицу друга. Всхлипы Мариуса прекратились так же резко, как и движения Курфейрака минутой назад. — Что — всё? — громко спросил он. — Совсем всё! — неожиданно яростно ответил Грантер. — Совсем, понимаешь?! Или тебе рассказать, как бывает совсем, а как не совсем? О, это очень просто! Совсем... — Грантер! — окликнул его Вальжан, и молодой человек тут же замолк. Он зябко поежился, засунул руки в карманы штанов, ссутулился и отвернулся. Мариус растерянно смотрел на Вальжана, и Вальжану вспомнилась семилетняя Козетта, которой он впервые велел называть его папой. Она так же неуверенно смотрела на него широко открытыми глазами, в которых одновременно были и надежда, и испуг. Тогда он сделал все возможное, чтобы испуг ушел навсегда, но здесь он был бессилен. — Грантер, вы отнесете его на кладбище? Грантер кивнул и взял Курфейрака на руки, пошатнувшись под тяжестью тела. Вальжан было поддержал его, но он упрямо дернул плечом и заявил, не глядя в лицо: — Я сам справлюсь. — Хорошо, — спокойно кивнул Вальжан. — А я сварю суп. Я поймал крысу. В глазах Мариуса мелькнула радость: надежда перевесила страх. Грантер тоже поднял голову. — Вы... Спасете? — неуверенно спросил он и мотнул головой в сторону Анжольраса. Изувеченная рука Курфейрака дернулась от его движения. — По крайней мере, накормим, — ответил Вальжан. Грантер слабо улыбнулся и вышел. — Как вы ее поймали? — спросил Мариус, подсаживаясь к костру. — Руками. Они там вообще обнаглели, уже никого не боятся. Мариус не стал уточнять, где это «там». — Никогда не ел крыс, — задумчиво сказал он, глядя на закипающую воду. Вальжан кивнул. Он тоже никогда не ел крыс, но то, что он собирался приготовить теперь, было гораздо хуже. — Проверьте Легля, — сказал он, когда вода закипела. — Вдруг ему лучше. Мариус послушно встал, а Вальжан развернул сверток, наспех сделанный из рукава сорочки, и кинул содержимое в котел. Утром ему потребовалось много времени, чтобы вырезать самые сочные куски из худого Жоли: живот, бедра, — он старался не трогать кости, на которые ушло бы еще больше времени, хотя хранятся они дольше. Вернулся Мариус. — Столько мяса! — удивленно сказал он, сглатывая слюну. — Неужели это от одной крысы? — От трех. Говорю же, обнаглели. Мариус доверчиво кивнул.