Сказка где-то рядом

ЮУ В последнюю ночь накануне тридцать первого октября туман окончательно съел Токио. Утром, когда Юу, проснувшись, выглянул в окно, улица тонула в молочной дымке, где смутными силуэтами еще можно было разглядеть стальные скелеты фонарей и тени домов напротив. К полудню, когда пришло время отправляться на вокзал, не было видно ничего дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. Город, потеряв четкие очертания, а вместе с ними и связь с реальностью, превратился в собственного двойника. Похож, но незнакомец. Несмотря на то, что день едва перевалил за свою середину, на вокзале уже включили освещение. По мнению Юу видимость от этого ничуть не улучшилась, белый свет флуоресцентных ламп только добавлял туману густоты, и в этой густоте неразборчивым гулом висели голоса людей, свистки и гудки поездов, шорох сотен ног. Широяма с трудом нашел доску с расписанием, толкаясь локтями, пробрался поближе, и тут кто-то подхватил его под руку, потащил прочь. – Привет. – Привет, Койю, - сказал Юу. – Как хорошо, что ты меня нашел. – Правда? – спросил Койю озабоченным голосом. – Конечно! А то бы я тут так и бродил в тумане, – Юу прибавил шагу, стараясь не отставать и не потерять в плотном сером мареве спину Койю, обтянутую темно-коричневой кожаной курткой и с полупустым рюкзаком на одном плече. Они попетляли в коридорах, поднялись и спустились по железной лестнице, из-за тумана выглядевшей скорее как взметнувшееся на ветру кружево, чем как тяжелая металлическая конструкция исключительно утилитарного назначения. Поезд уже стоял у перрона. Быстрым шагом они добежали до нужного вагона, нырнули внутрь, нашли свободные места и уселись у окна напротив друг друга. Состав тут же тронулся, будто только их и ждал. – Уф, успели! – выдохнул Койю, сверкнул улыбкой и принялся выпутываться из шарфа. – А разве мы опаздывали? Мне казалось, что я пришел с запасом, – спросил Юу, тоже начиная раздеваться: в толстом свитере и куртке быстро становилось жарко. – Ну, мало ли что может случиться в тумане, – усмехнулся Койю и помахал перед носом Юу небольшим термосом, выуженным из рюкзака. – Хочешь чаю? – Нет, спасибо. С туманом чума, это точно! – Ну, – сказал Койю, осторожно касаясь губами металлической кружки, доверху заполненной горячим чаем. – Ты здесь. Со мной. – Ладно, – согласился Юу. – Тут ты меня поймал. А на тебя у меня вообще планы. Кажется, Койю даже подавился своим чаем. Во всяком случае, он закашлялся, отставил кружку и исподлобья уставился на Юу. Юу поднял брови, изображая удивление. Койю был странный, и этой странностью очень сильно привлекал Юу. Реакции у него были совершенно нестандартные, а поведение, с точки зрения Широямы, вообще не поддавалось никакой логике. После того обеда в ресторане Юу исподтишка, издали, наблюдал за медноволосым странным парнем. Оказалось, Койю пользуется необъяснимой и огромной популярностью: Юу смутно помнил, что Рейко говорила что-то такое, но теперь, когда он присмотрелся, выяснилось, что объем бедствия гораздо хуже. Складывалось ощущение, что Койю каким-то непостижимым образом умудряется полностью переключить на себя внимание всех окружающих, не прилагая никаких специальных усилий. Юу и сам был человеком харизматичным, всегда заметным в любых обстоятельствах и в любом обществе, но то, что делал Такашима – это был высший пилотаж. Кажется, даже рок-звезды не могли бы похвалиться такими обожающими взглядами публики, которыми провожали Койю встречные. И ведь это касалось не только девочек! Все, абсолютно все люди, поворачивали головы ему вслед, как подсолнухи за солнцем, причем независимо от пола и возраста. Койю, без всяких сомнений, очень хорошо знал, какое влияние он оказывает на окружающих. Его выдавала манера принимать такое поклонение как нечто естественное, соответствующее нормальному ходу вещей. И в то же время он явно стеснялся Широямы, никак не мог определиться, как на него реагировать: то Койю был предельно самоуверен, то вдруг, как сейчас, враз терялся, да так, что краска бросалась ему в лицо – в такие моменты Юу чудилось, что все вокруг начинает звенеть от напряжения, словно реальность натягивалась тонкой струной до предела и начинала гудеть на грани слышимости, готовясь лопнуть. А еще Койю следил за Юу. Когда ему казалось, что Юу этого не видит, он не отрываясь смотрел жадным взглядом, будто искал что-то у него в лице. И вздыхал, видимо, ничего не обнаружив. Юу изломал себе всю голову этой загадкой. Поэтому он тут же согласился на предложение провести Хэллоуин с Койю. От него ощутимо веяло тем странным, что Юу пытался учуять в холодном и сыром воздухе холмов, когда путешествовал по старым японским деревням. От Такашимы просто несло необычным, и не старым выветрившимся следом давно сгинувшего волшебства, а самым что ни на есть живым, нынешним, ароматным. – Так что ты имел в виду? – спросил Койю, снова хватаясь за кружку. Пар от горячего чая поднимался в воздух, растушевывая и преображая черты его лица. Юу вдруг показалось, что уши Койю вдруг вытянулись, заострились, а разрез глаз удлинился, потянулся к вискам, а из-под угольных ресниц сверкнуло вдруг янтарем и золотом. – Ну, ты же обещал мне настоящий праздник, – обезоруживающе улыбнулся Юу. – Правильный, а не городскую подделку. Так что я на тебя рассчитываю, Койю. Покажешь мне все? По-настоящему? Такашима тут же улыбнулся, широко и сладко, показав острые белые зубы. – За этим мы и едем, не так ли? – он вдруг снова стал очень самоуверенным, отставил кружку и пересел к Юу, толкнув плечом. – Я тебя позвал, ты согласился, так ведь? Так что, если ты будешь со мной, ты увидишь все. Вблизи уши Койю вовсе не казались странными. От него все так же пахло загадкой и тайной, и Юу глубоко вдохнул этот манящий запах, в котором чувствовался и влажный ветер с моря, и болотные травы, и мокрый мох на камнях у ручья, и тонкий аромат кровавых лугов ликорисов, и дым костров, и многое-многое другое, что тянуло Юу к себе как магнитом. – Может, все-таки выпьешь чаю? Нам еще долго ехать, – голос Койю звучал будто издалека. Юу мотнул головой, его как-то внезапно начало клонить в сон, глаза слипались, сил на слова уже не было. Снились ему деревья в тумане и каменные столбы, вросшие в зелёные луга, и он сам не заметил как крепко заснул и уж точно не почувствовал, как Койю уложил его голову себе на плечо, легко и нежно поглаживая пальцами по волосам. Открытый термос медленно остывал на столе, исходя душистым паром и окутывая купе таким же туманом, через который прочь из города к холмам летел поезд. Праздник обещал быть удачным. *** Поезд остановился на станции всего-то на пару минут – они едва успели спрыгнуть из тамбура на перрон, как состав, лихо и как-то прощально прогудев сигналом, вовсе не так, как положено электропоездам, сорвался с места и тут же растаял в сумерках. Юу поморщился – красные фонари последнего вагона, напоследок мигнувшие ему из сгущающейся тьмы, уж больно походили на чьи-то глаза, и тут он в первый раз засомневался в том, стоило ли отправляться бог знает куда в компании, если уж честно, малознакомого парня. Порыв холодного ветра взъерошил ему волосы на голове и словно освежил мозг. Как же это он согласился? Юу напрягся, но в памяти всплывали только какие-то бессвязные, но приятные ощущения: теплое уютное помещение, увлекательный разговор, интересный собеседник… – О чем задумался? – Койю хлопнул его по плечу, выдернув из воспоминаний. – Да так… – неловко ответил Юу. Ну не признаваться же, что внезапно накатило желание погнаться прямо по рельсам за давно умчавшимся поездом! – Это тебя после сна ведет! – уверенно заявил Койю, деловито затягивая ремни на рюкзаке Широямы. – Просто ты замерз, передремал, поэтому тебе сейчас и не по себе. На, глотни! И сунул Юу в руки пухлую фляжку в замысловатой оплетке из кожаных ремешков, украшенных бусинами. – Что это? – спросил Юу, сворачивая крышку и принюхиваясь. Содержимое пряно пахло крепким алкоголем и травами. – Всего лишь обычный виски. Просто настоянный на травах, для бодрости. Помнишь, я фармацевт, плохого не посоветую. Пей. Юу огляделся. Здесь, далеко от города, в наступающей ночи, туман уже не напоминал молоко. Все вокруг было затянуто густой темной мглой, в которой то и дело проблескивали какие-то огоньки. – Извини, Койю, я лучше не буду, – решительно отказался Юу. – Иначе меня развезет от холода и выпивки, и ночь пройдет зря. Терпеть не могу холод, сразу засыпаю, а какой тогда смысл в нашем путешествии? – Ну как хочешь, – сказал Койю и спрятал фляжку. – Тогда не будем терять времени, пойдем. И пошёл вдоль перрона, за едва угадывающееся в темноте станционное здание. Ветер снова дунул, но уже не так резко, словно смирившись с тем, что остается наедине с убегающими в никуда рельсами. – Мы пойдем в деревню пешком? Это недалеко? – Это довольно далеко, и пешком мы, конечно, не пойдем, – пробормотал Койю, что-то разглядывая в темноте. У Юу почему-то сложилось впечатление, что Койю видит в потемках гораздо лучше его самого. В этот момент Койю свистнул, да так пронзительно, что у Юу заложило уши. Тут же непонятно откуда выкатился старый приземистый ниссан с поднимающимися фарами, как минимум ровесник самого Юу. В ночи и неверном свете единственного фонаря было толком не разобрать, какого цвета машина, то ли зеленая, то ли синяя, но даже в этих условиях Юу заметил, как переливалась эмаль на крыльях и капоте, будто к ним действительно подлетел настоящий жук с блестящим лаковым панцирем. – Вот это сервис! – восхитился Широяма. – А то я уж подумал, что нам на конях каких-нибудь придется добираться. Койю посмотрел на Юу долгим нечитаемым взглядом, потом отвел глаза и пожал плечами: – Нет, на конях как-нибудь в следующий раз. – Как скажешь, Ко, – легко согласился Юу и полез в тёплое нутро машины. Внутри было не повернуться. Койю сгрузил их багаж на переднее сидение, а сам втиснулся рядом с Юу, полностью лишив их обоих возможности шевелить хоть чем-нибудь, кроме пальцев и языка. Водителя толком разглядеть тоже не получилось: видно было только, что это маленький сутулый мужичок, заросший торчащим во все стороны волосом, плотно обмотанный мохнатым шарфом и в клетчатой шляпе, под которой было невозможно разглядеть лицо. Койю вежливо поздоровался, а мужичок ответил ему на таком умопомрачительном диалекте киотского, что Юу даже слегка подрастерялся. И растерялся еще больше, когда Койю, поерзав по сиденью и совсем неделикатно вжав Юу в холодный бок автомобильчика, вдруг вступил с мужичком в оживленную беседу, выстреливая певучими и мурлыкающими словами так заливисто и быстро, как по весне поют в садах возбужденные соловьи. Разобрать смысла беседы Юу не мог, Койю то и дело толкал его то острым локтем в бок, то не менее острым коленом в бедро, за окном не видно было ничего, а только лишь липкие клочья все того же густого тумана, которые настырно клеились к стеклу. Юу пытался смотреть вперед, но за лобовым стеклом в неярком свете фар была видна одна лишь неровная проселочная дорога, и Юу с легкой тревогой стал гадать, как скоро они приедут, и стоила ли овчинка с этой поездкой выделки? Койю, все так же обмениваясь журчащими репликами с водителем, вдруг опять заерзал, начал рыться по карманам и, наконец найдя то, что искал, выудил плоскую коробочку, которую и ткнул Юу в руки. Коробочка оказалась плоским серебряным портсигаром, рассчитанным не более чем на пять сигареток. Они там и лежали, тонкие и явно скрученные вручную, перетянутые узким черным ремешком. Койю многозначительно поиграл бровями и шепнул: – Приоткрой окошко, он не будет против, если ты покуришь. – Сам крутил, фармацевт? – усмехнулся Юу, прихватывая самокрутку губами и чиркая зажигалкой. Запахло душистым табачным ароматом и чем-то еще, сладким и волнующим. Оранжевый огонек высветил лукавую улыбку на лице Койю. – Конечно. Юу вдохнул синеватый дымок, прислушиваясь к тому, как в ушах зашумела кровь и из тела уходит сонливая вялость. Койю сидел вполоборота к нему, разглядывал блестящими даже в темноте глазами. – Ну как? – спросил он. – Хорошо? – Хорошо, – согласился Юу, снова затягиваясь. – Ну вот, – удовлетворенно сказал Койю. – Мне совсем не хочется, чтобы ты скис в начале ночи и сидел мешком где-нибудь в сторонке. У меня обширная программа на этот вечер. – Можешь на меня полностью рассчитывать, – кивнул Юу, на самом деле ощущая, как по венам и правда словно волна бодрости прокатилась. В конце концов, действительно, ну что за хандра? У него впереди настоящее приключение, и компания отличная – таких свойских и дружелюбных парней как Койю еще поискать, а он куксится как девушка на выданье. Юу тряхнул головой и приоткрыл окно пошире, и тут же в тесный салон машины потянулись волнующие запахи прелой листвы, густого леса, жженой смолы и дождя. Автомобиль вильнул, съехав колесами в колею, повернул и остановился. Койю тут же выскочил наружу, видимо, тоже умаявшись сидеть притиснутым к Юу на манер сиамских близнецов, а Широяма полез следом, в данный момент желая только одного - наконец-то распрямиться и потянуться всласть. Водитель высадил их прямо на верхушке холма, где дорога попросту кончалась, упершись в основание каменного столба, похожего на один из тех, что Юу давеча видел во сне. Внизу, в распадке между холмами, виднелась сама деревня: большая, на сотню домов, не меньше, от которых поднимались дымки. На удивление тут и в помине не было никакого тумана, через который они только что еле-еле ползли сначала на поезде, а потом на ниссане, отчетливо было видно, как из труб вьются многочисленные дымки, а сами дома окружены садами, освещенными ярко горящими гирляндами. Их, как оказалось, встречали: тут же, на вершине холма, собралась немаленькая кучка людей, которая втянула в себя Койю как черная дыра комету. Поначалу Юу не мог рассмотреть ничего, кроме обнимающихся людей – казалось, что все присутствующие обнимаются и друг с другом тоже, не просто приветствуя Койю, но словно вообще радуясь его появлению. Но тут вдруг толпа, как по команде расступилась, выстроившись полумесяцем, и на Юу уставилось несколько десятков любопытных глаз. В центре остались только Койю и невысокая красивая женщина в бордовом бархатном платье, расшитом красочными павлиньими перьями, и в широкополой шляпе, какие до этого Юу видел только на сцене, в кино и на страницах модных журналов, валявшихся в квартирах его подружек. – Ну вот, знакомьтесь, – сказал Койю звонко, голос его словно разнесся далеко-далеко от холма, где они все стояли. – Это мой… Юу. Тут небо осветилось зарницей, и в этой вспышке Юу разглядел на многие-многие мили вокруг темные как тучи, пологие холмы, раскинувшиеся так широко, что казалось, ничего не осталось больше в мире, кроме их плавных бархатных очертаний. – Тебе у нас понравится, – мягко обратилась к нему та женщина рядом с Койю, приближаясь и протягивая руки. Пальцы были усыпаны массивными серебряными кольцами, и теперь, когда она сделала к нему несколько шагов, Юу увидел, какая она красивая и молодая, хотя поначалу она показалась ему страшной и старой. – Познакомься, Юу, это Королева Руки, – сказал Койю, пристально разглядывая лицо Юу. – Она тут главная. – Пока, милый Койю, всего лишь пока, – рассмеялась в ответ Королева, и Юу почудилось, что где-то он уже слышал этот звонкий смех, похожий на перезвон колокольчиков. – Осталось совсем чуть-чуть, ты же знаешь! Толпа у них за спинами пришла в оживление, и уже не в первый раз Юу показалось, что он опять упускает что-то важное. Но промозглая и сырая октябрьская ночь вдруг незаметно стала теплой и нежной, повеяло ванилью, вином и булочками с корицей, а нарядно освещенная деревня у подножия холма так манила, что хотелось как можно скорее оказаться там, среди этой сказочной красоты и немедленно сделать все, чтобы стать ее частью. Поэтому, когда Койю приобнял Юу за плечи и потянул за собой вниз, к уютно переливающимся огонькам, Широяме даже в голову не пришло сопротивляться. В эту ночь такой возможности больше не существовало.