Ты - это я

2 декабря 1996 года. 22 часа 44 минуты. Штат…, Зона отчуждения Он никогда не звонил по расписанию, но все уже научились интуитивно предчувствовать, когда в лаборатории раздастся звонок. Фрэнсис Дарквуд выждал шесть гудков – предыдущий куратор всегда этого требовал. В глубине души Фрэнку такие игры в конспирацию казались смешными – выделенная линия, зашифрованная и скрытая так, что и Пентагону в кошмаре не приснится. Но вот странно – куратор давно сменился, а привычка осталась. Дарквуд снял трубку. Ему показалось, что запахло никотином – хотя, разумеется, это была всего лишь игра воображения. - Девяносто шестой, - сказал он в тишину. - Доложите обстановку, - сухо раздалось оттуда после едва уловимого звука вынутой изо рта сигареты. И легкий выдох. Слышимость на линии превосходная. А может, опять воображение. …Он никогда не здоровается. И не спрашивает, кто у телефона. Ему незачем. - Обстановка штатная, - Дарквуд машинально рисовал в блокноте круги и квадратики. Она всегда штатная, можно не спрашивать. - Подробнее, - сухо раздалось из телефонной трубки. Фрэнк насторожился. – По проекту L-Е-9-10. О мелких проблемах они обычно не докладывали - собственно, мелкие проблемы входили в понятие «штатной обстановки». - Все системы работают нормально. Генетическая лаборатория завершила разработку еще два месяца назад… Об этом было своевременно доложено, - осторожно напомнил Фрэнсис. - Присадка была осуществлена успешно, внедрение запланировано на ближайшую неделю, третья фаза проекта будет осуществлена 12 декабря. Фигуранты практически подготовлены. - Практически? – голос в трубке ни на йоту не изменился, но Фрэнк будто увидел саркастическую ухмылку в сигаретном дыму. - К 12 декабря они будут полностью готовы. - Убежден, что все пройдет так, как запланировано, и результат будет получен, - голос был по-прежнему спокоен и холоден, как айсберг, пустивший ко дну «Титаник». – Полагаю, что вы тоже в этом убеждены. - Разумеется, - ответил Фрэнсис, но по спине у него пробежал холодок. Он догадывался, что от результатов эксперимента зависит очень многое. В том числе имеющее значение для него – например, его собственная жизнь. Услышав звук рассоединения связи, Фрэнсис вздохнул с облегчением и, заметив это, бессильно выругался. Протянул руку к пульту управления, набрал комбинацию цифр. Два из множества окружавших его экранов мигнули, и изображение сменилось. …За ними всегда было кому наблюдать - более того, за каждой из них постоянно наблюдали как минимум трое – их ведь ни на секунду нельзя было выпускать из виду. Но ему захотелось убедиться, что все в порядке. На экранах возникли абсолютно одинаковые изображения - светлые комнаты с мягкими стенами, без окон, обустроенные почти по-спартански – низкие кушетки, небольшие столы и стулья, вмонтированные в стену и закрытые ударопрочным бронированным стеклом телевизоры, санитарный отсек отгорожен от основного помещения только легкой пластиковой шторкой. Вся мебель фиксирована к полу. Над столом – полки с книгами и маленькие фотографии. Фрэнсиса всегда поражало, что книги на полках одинаковые и стоят в одном порядке – хотя Фрэнсис точно знал, что они уже очень давно не виделись друг с другом. Они вообще ни с кем не виделись - они жили изолированно от мира, каждая за двойной бронированной дверью с узким окошком, через которое они получали книги и пищу. Иногда их выводили оттуда – если бы не светленькие стены и идеально чистое постельное белье – а они были удивительно брезгливы – это было бы похоже на конвой в тюрьме строгого режима. Да это и был конвой - каждая из них выходила из своей комнаты в сопровождении как минимум четырех охранников и с фиксированными за спиной руками. Человеку несведущему такие меры предосторожности показались бы неоправданно жестокими, по-настоящему чудовищными по отношению к ним. Но несведущих здесь не было. И никто не обманывался, видя сидящих на кушетках в одинаковых позах с книгами на коленях двенадцатилетних девочек, похожих друг на друга как две капли воды. Здесь все слишком хорошо знали, кто они такие. Фрэнсис тяжело вздохнул, и обе девочки, как по команде, повернули головы в его сторону. Они не слышали его, не видели его, они не могли знать, с какой именно камеры из десятка наполнявших их комнаты идет изображение на его монитор, да и камеры были скрытые. Но они знали. Знали, и все. Фрэнсис никогда не смотрел им в глаза дольше, чем одно мгновение - ему казалось, что это опаснее, чем вглядываться в бездну. *** Си Джи Би ленивым движением затушил окурок и отодвинул пепельницу. Нащупал в пачке последнюю сигарету, вынул ее и стал медленно перекатывать между пальцами. Ему это нравилось - сигарета была мягкой, тонкой, податливой. Ее так легко согнуть вдвое, смять, разорвать… Очень легко. Но зачем портить то, что тебе может пригодиться? …Интуиция – великая вещь. Многие считают ее даром свыше, чудом, необъяснимым явлением. Он же был уверен – интуиция – всего лишь умение подмечать мелочи. Изменение интонаций на четверть тона. Изменение пауз на долю секунды. Изменение частоты дыхания, громкости речи, скорости подачи информации - словом, всевозможных фактов, которые только способны уловить человеческие ухо, глаз, рука, мозг. Но уловить – это только часть дела. Их нужно соединить между собой, интерпретировать и просчитать будущее. Он хорошо умел улавливать. Интерпретировать тоже. В умении просчитать он полагал себя гением. Кладя трубку на рычаг, он уже был уверен в том, что в проекте L-E-9-10 будут проблемы. Тот, кто ему ответил - мелкая сошка. Спрашивать у него нет смысла. Си Джи Би набрал другой номер. - На каком этапе это случилось? – спросил он, услышав с той стороны краткое «Добрый вечер». - А, ты уже знаешь, - Лайон был спокоен. Нехороший признак. - Да. Меня интересует конкретика. Кто сделал то, в результате чего проект под угрозой. - Да брось, - Лайон Пристли вытянул ноги и заложил их одну на другую. – Это даже не проблема, а мелкая досадная накладка. - Какая? - У них аллергия. У обеих. На куриный альбумин. - Чем это угрожает проекту? - Ничем, - ответил Лайон. – Ничем не угрожает. Мы проводим курс антигистаминных препаратов, и генетики и иммунологи заверили нас, что все должно пройти штатно, по плану. Это всего лишь отсрочит дату внедрения на несколько дней. - На сколько? – голос Си Джи Би был по обыкновению сух и бесстрастен. - На три или четыре. Не более того, - ответил Пристли. - Была ли возможность выяснить это заранее и осуществить присадку на другой культуре? - Нет, - ответил Пристли. – Это выяснилось при обследовании, когда процесс присадки был давно запущен. Об этом никто не знал. Ранее это не проявлялось и в медкартах не зафиксировано. Они сказали, что никогда не любили яйца. - Дарквуд доложил, что третья фаза будет запущена 12 декабря, как и планировалось. Ты мне теперь сообщаешь другое, - голос, который Лайон Пристли слышал сейчас в телефонной трубке, имел температуру немногим выше абсолютного нуля. - Я полагаю, шестнадцатого. А возможно, даже пятнадцатого. Не совсем понимаю, какое это имеет значение. Послушай, - Лайон вздохнул. – Ну какое? Проект не привязан к другим, он полностью самостоятелен и мы никого не подведем, даже если сдвинем сроки на несколько дней. - И ты полагаешь это достаточным основанием для того, чтобы менять их по своему усмотрению? Или что мы этим занимаемся для собственного удовольствия? Мы обязаны докладывать о результатах. От нас их ждут. А незаменимых людей не существует, Лайон. А ответственный за проект в первую очередь ты. Я – контролер. Лайон слишком хорошо это знал. Помолчав несколько секунд, он ответил: - Разумеется. Всегда могут случиться форс-мажорные обстоятельства. - В наших проектах не должно быть никаких форс-мажоров, - оборвал его Си Джи Би. – Завтра же доложить о предпринятых мерах. Иначе могут возникнуть проблемы. У тебя, Лайон – в том числе. - Доложу, - буркнул Лайон. Он еще угрожает, прокуренный сукин сын. Си Джи Би повесил трубку, не прощаясь. Лайон с размаху грохнул свою – так, что корпус телефона едва не треснул. Так всегда. Кто-то исполняет, а кто-то контролирует. Все шишки всегда достаются исполнителю, а контролер слушает фанфары в случае удачи. Это несправедливо. Они - те, кто ждет результатов проекта – должны понять, что всю работу сделал он, Лайон Пристли, что именно он спас проект, который едва не завалил Си Джи Би. И они поймут. И тогда Лайон Пристли перестанет быть простым исполнителем. Да. Именно так все и будет. Нужно только очень четко все разыграть. 16 января 1997 года, пятница. 07.14 утра, квартира Фокса Малдера. Скалли присела на диван, отодвинув в сторону плед. В квартире Малдера стоял полумрак – было ранее утро. Солнце еще не встало, а из всех источников освещения в квартире работал только ночник над аквариумом да маленькая лампа на кухне. - Смотри, - Малдер разгреб кучу вещей на столе и положил на середину смятый конверт. Бумага была потрепанная, лохматая на сгибах и довольно грязная. - Это что? – поинтересовалась Скалли, предпочитая не прикасаться к сомнительному письму. – Это из-за него ты разбудил меня в шесть утра, чтобы я срочно приехала? Такое и в руки-то брать не хочется. - Я был бы не против узнать, чьи ручки держали его до нас, - хмыкнул Малдер. – Подсунули под дверь. Я нашел его два часа назад. - Можно попробовать узнать, кому принадлежали ручки, - Скалли взяла карандаш и тупым концом пододвинула письмо к себе. – Во всяком случае, пальчики. - Не выйдет. Отпечатков нет, - ответил Малдер. - Вот как? - Именно. Как ты думаешь, какова вероятность того, что такой чумазый конверт, будучи присланным обычной почтой, миновал даже руки почтовых работников? - Ну, если его пинали ногами, пальцев рук могло не остаться. - Очень смешно. Скалли пожала плечами. - В любом случае на нем ни марок, ни штемпелей. Ты узнавал, кто мог его подсунуть? - Конечно. Никто никого не видел. Меня это не удивило. - Ты его проверял? – спросила она. – На наличие сомнительного содержимого? - Разумеется, - Малдер достал из ящика стола нож для бумаги и пару медицинских перчаток. – Я его пощупал. И посмотрел на свет. Ничего опасного. Скалли вздохнула. Малдер тем временем аккуратно разрезал боковую сторону конверта. - Но если хорошо подумать… Ты же понимаешь, что если этот конверт подсунули доброжелатели, которые знали, что мы станем проверять его на отпечатки пальцев, они не могли не понимать, что их отсутствие насторожит нас. - Значит, они хотели, чтобы мы были настороже, - Скалли пожала плечами. - Вероятно, - Малдер вытряхнул содержимое конверта на стол. Это оказался еще один конверт – вполне чистый. На нем была одна единственная надпись, сделанная по линейке простым карандашом: «Фоксу Малдеру». Малдер взял конверт пинцетом и разрезал край, не особенно заботясь о безопасности: - Я думаю, бомба здесь не поместится. Из маленького конверта выпала наклейка для спичечного коробка с рекламой какой-то забегаловки. - Кто-то хочет поиграть в бойскаутов, - Малдер осторожно взял наклейку пинцетом и поднес к глазам. – Здесь больше ничего нет – никаких посторонних надписей. Ни числа, ни времени. Скалли тоже склонилась над бумажкой: - Может, на нее нанесены какие-то скрытые знаки? – спросила она. – Может, ее стоит исследовать в инфракрасном или ультрафиолетовом освещении? - Что-то сомневаюсь, - задумчиво ответил Малдер, осмотрев бумажку с обеих сторон.- Смотри. Единственные цифры, которые тут есть – это дата выпуска этой рекламы. 18 января 1994 года. На год, думаю, внимания обращать нет смысла, а вот дата… - Ты что, собрался туда ехать? – изумилась Скалли. - А почему нет? – Малдер аккуратно сложил наклейку в прозрачный пакетик. – Хороший повод провести уик-энд за городом. Хочешь кофе? - Малдер, ты с ума сошел, - привычно отозвалась Скалли. – Ты не знаешь, откуда это, ты не знаешь, кто тебе это прислал и что тебя там ждет. Не хочу. И между прочим, сегодня еще впереди рабочий день. - Вот и замечательно. Занесу эту бумажку в лабораторию. Может, что-то из нее удастся еще выудить. И из конвертов тоже. - Как ты это проведешь? Предыдущее дело закончено, а лаборатории нужно это зафиксировать… - Я просто попрошу, - невозмутимо отозвался Малдер. – Чтобы не фиксировали. Пендрелл никогда нам не отказывал. Поедем, а то в восемь сорок пять совещание. Скалли поднялась с дивана, и, глядя, как Малдер упаковывает конверты, сказала: - Мне это все не нравится. Это не информация. Больше всего это похоже на ловушку. - Вот и проверим, - отозвался Малдер. Скалли встала и пошла к двери, а он задержался на мгновение, нащупывая в ящике стола клейкую бумажную ленту. Поиграть в бойскаутов? Да запросто. 10.25 утра. Штаб-квартира ФБР, Вашингтон. Криминалистическая лаборатория. В лаборатории всегда стояла гулкая тишина, способствующая созерцанию - так казалось Малдеру. Иногда приходила мысль, что, наверное, это неплохая работа – спокойная, сосредоточенная, дающая возможность не торопясь подумать. И кстати, без особенного риска. При этом тоже можно узнать массу интересного – причем всю информацию доставят на блюдечке. Но Малдер слишком хорошо понимал, что он на такой работе уже через неделю почувствовал бы себя лисом, запертым в клетке без права выхода на свободу. Но тут встречались фанатики не хуже него самого. …Дэниэла Пендрелла можно было найти здесь почти в любое время дня и ночи – он тоже был фанатом своего дела и всегда с готовностью соглашался помочь, если его просили. К Малдеру и его гипотезам скептически относилось большинство сотрудников ФБР, в том числе - отдела криминалистики. Кличка «Чокнутый» прилепилась к Малдеру давно и безнадежно, но Пендрелл был в числе тех немногих, кто никогда ее не употреблял. Порой Малдеру казалось даже, что Пендрелл им верит – настолько внимательно он относился к их просьбам и к тому, что они говорили. - Дэни, - Малдер протянул руку эксперту-криминалисту. – Привет. Слушай, мне нужно покрутить одну вещь. Мимо протокола. Вещь самая простая, и на первый взгляд, вообще ничего из себя не представляет. Но вдруг что-то получится. Дэни Пендрелл надел перчатки и разложил конверты на столе. - Опять зеленые человечки, Малдер? – Пендрелл бросил взгляд в сторону входной двери, будто кого-то ждал. - Если бы. Я просто хочу знать, можно ли из этого вытянуть хоть что-нибудь об отправителе… Сколько на это нужно времени? Пендрелл помедлил с ответом. - Хотя бы несколько часов. За результатами когда придешь? - Не знаю, может быть, агент Скалли заберет после обеда, я… Я буду занят. Пендрелл кивнул. - Там была только вот эта наклейка? – спросил он. – И все? - Да. Мне хотелось бы знать, кто у нас такой шутник - вдруг мне захочется сделать ответный жест и послать пакет из-под семечек. - Попробую сделать что смогу, но многого не жди, - Пендрелл осторожно отнес конверты к столу, на котором располагался микроскоп. - Разумеется. Спасибо, - Малдер махнул рукой и вышел из лаборатории. Дэни молча склонился над микроскопом. Наверное, он о чем-то задумался, ибо младшему лаборанту, Кэтти Хоум, пришлось позвать его два или три раза прежде, чем Дэни отреагировал. - Дэн… Дэн! Дэн, ты что, не слышишь? - А? – Дэн поднял голову от микроскопа. – Извини, я действительно не слышал. Увлекся. Кэтти усмехнулась и понимающе кивнула. - Ну конечно. Еще бы. - Что ты имеешь в виду? – спокойно спросил Дэн. - Ничего особенного, - ответила Кэтти. – Просто агент Скалли придет после обеда за результатом. Поэтому вместо того, чтобы делать работу по плану, ты занимаешься всякой ерундой про зеленых человечков. - Я не собираюсь отказывать коллеге в помощи только потому, что не верю в то, в чем не разбираюсь, - довольно холодно ответил Дэн и отвернулся к микроскопу. Кэтти хмыкнула. Рыжие краснеют легко и быстро, и она сразу заметила легкий румянец на гладко выбритых щеках Пендрелла. Повернулась на каблуках, прошла мимо него, слегка зацепив локтем за спину, но он, кажется, даже не заметил. Вот же угораздило. Нашел в кого вообще. Она его, бедолагу, совсем не замечает. А вот Кэтти, к примеру, ничуть не хуже. И даже лучше – выше на целую голову. *** Малдер никогда не знал заранее, где состоится встреча с информатором. И состоится ли вообще. Иногда от момента наклейки бумажного знака на окно до встречи проходили сутки. Если больше – значит, встреча не состоится. Бездонная Глотка обычно реагировал быстро, второй информатор, которого Малдер называл мистером Икс, был вовсе не так расторопен. Нынешний информатор был еще более странным, чем два предыдущих, и Малдер предпочитал теперь по мере возможности справляться своими силами. Но в любом случае – в здании штаб-квартиры на эту встречу можно не рассчитывать. Пятница оказалась длинной и нудной - полдня они со Скалли провели, доводя до ума последние отчеты и выслушивая ворчание Скиннера по поводу перерасхода средств и нетрадиционности методов работы. Впрочем, ворчание было привычным для всех, в том числе и для самого Скиннера. Собака лает, ветер дует, караван идет. Когда подошло время обеденного перерыва, Малдер отложил папку, поднялся и поинтересовался у Скалли: - Тебе принести что-нибудь? Я выскочу ненадолго до кафе Хардинга. Мне с некоторых пор кажется, что в готовые обеды в Бюро подмешивают бром. Скалли улыбнулась в ответ: - Мне все равно. Я не хочу есть, спасибо. Малдер на мгновение умолк. Потом негромко спросил: - Почему? Ты плохо себя чувствуешь? - Нет, Малдер! Все в порядке. Я просто плотно позавтракала. Не беспокойся, пожалуйста, - ответила Скалли и пододвинула поближе к себе отчет, в который вносила карандашные правки. Когда Малдер осторожно прикрыл за собой дверь, Скалли взглянула на часы, открыла сумочку и нащупала в ней два больших флакона с таблетками. Время как раз подошло. Нет, правда, ей не хочется есть просто так. Последние недели стало полегче, тошнота прошла. И жизнь «после» в общем и целом почти не отличается от жизни «до». …Чтобы сохранить эту видимость прежней жизни, она старалась принимать лекарства тогда, когда Малдера не было рядом. Малдер действительно отправился в кафе и, пока стоял в очереди, старался незаметно оглядеться, надеясь увидеть нужного человека. Его окружала самая разнообразная публика - от подростков до стариков – но информатора среди них не было. Возвращаясь к машине, Малдер специально пошел кругом, удлинив дорогу раза в два – но никто не окликнул его, ни одна дверь не открылась, даже ни одна собака не пробежала. Но когда он наконец добрался до парковки, там его ожидал сюрприз. *** - Полюбуйся, - Малдер поставил на стол коричневый бумажный пакет из кафе и вынул из него газету. – Подложили, пока машина стояла на парковке. Камеры поблизости есть, но моя машина стояла рядом с выездом, и там постоянно кто-то ходил или ездил - даже если выбьем запись, сомневаюсь, что что-то найдем. Скалли осторожно развернула газету: - А я-то думала, что ты так долго, - сказала она. – Это свежий номер. Сегодняшний. И что? - Открой шестую страницу. Там статья о публичных катках Вашингтона. Посмотри на предпоследний абзац. Скалли зашелестела страницами. - Вижу, - откликнулась она. - В предложении «Не ходите на каток, если вы плохо себя чувствуете, если у вас головная боль, повышение температуры или артериального давления» обведены карандашом первые два слова. Ты думаешь, это твой информатор? - Убежден, - Малдер быстро выгрузил купленное из пакета. – Я созвонился с Байерсом. Съезжу к ним ненадолго – выясню, не смогут ли они нам помочь. Зайди, пожалуйста, в лабораторию – у Пендрелла наверняка уже готовы результаты. - Малдер! - Что? – Малдер быстро жевал сандвич с ветчиной. - Здесь написано «Не ходи». И ты все равно собираешься ехать? - Разумеется. А как иначе я смогу узнать, почему мне не стоит туда ходить? Как только получишь информацию в лаборатории, звони, - Малдер набросил пальто. – Поскольку время свидания с неизвестным нам не уточнили, там стоит быть с раннего утра. Скалли кивнула. Она слишком хорошо знала это состояние, в которое впадал Малдер, в очередной раз столкнувшись с неизвестностью. Он становился похож на охотничью собаку, почуявшую след – причем на такую, которая оставляет преследование, только падая замертво. Проблема заключалась в том, что охотничья собака, в отличие от Малдера, обычно знает, кто этот след оставил. *** Многие считают работу эксперта-криминалиста скучной. Некоторые всерьез убеждены, что настоящая работа - это преследование преступников, перестрелки, погони, высиживание в засаде… Ну, в крайнем случае – составление психологического портрета преступника-маньяка. Эксперт-криминалист при этом – что-то вроде обслуживающего персонала. Лабораторная крыса, не нюхавшая пороху – приходилось и такое слышать. За глаза, разумеется. А между тем где бы вы все были, если бы не эксперты-криминалисты? Впрочем… Дэни вздохнул. Нет, рутины хватало. Но ее везде хватает. А понять, насколько захватывающим может быть поиск истины, дано не каждому. Он бросил взгляд на часы – длинная стрелка подползла к тройке. Жалко, что работа закончена - пока сидишь над микроскопом, время идет быстрее. А теперь минутная стрелка еле движется, словно к ней гирю привязали фунта на четыре весом. Кэтти ушла полчаса назад. Она позвала его обедать, но он отказался, сославшись на кучу работы. Наверное, она обиделась, хотя виду не подала. Ну что же… Дэни вздохнул снова. Он не может уйти обедать – ведь он обещал, что закончит экспертизу и отдаст результаты из рук в руки. Только бы она пришла одна… Смешно. Человек - странное существо. Он продолжает надеяться даже тогда, когда реальность со всей очевидностью демонстрирует - не на что. Убедился, рыжий Дэни, крыса лабораторная? Нет? Ну, убедись еще раз. Она придет, заберет документы, вежливо поблагодарит. У нее будут гореть глаза – но не потому, что эксперт-криминалист Дэни Пендрелл стоит от нее в двух шагах. А потому, что… Неважно. А он будет стоять в двух шагах. Вдыхать едва заметный аромат ее духов. Смотреть, как на ее скулах разгорается румянец, и бледная кожа с едва заметными веснушками слегка розовеет. Будет впитывать взглядом ее профиль, словно выточенный скульптором, ее губы, ямочку между ключиц, солнце, высвечивающее золотом пряди ее волос… Рыжий Дэни, тебе не на что рассчитывать. Потому что она никого не замечает, а над тобой в кулачок хихикает половина сотрудников лаборатории. Ледяная королева. Почти никого не замечает. Но тебя, рыжий Дэни, не замечает точно. И они всегда, всегда вдвоем. Дэни бессильно сжал кулаки – так, что ногти впились в ладони. Нет, она не ледяная. Совсем не ледяная. …Не приведи Господь быть таким идиотом, как Чокнутый. - Агент Пендрелл? Она была одна. Дэни поднялся, стараясь быть таким же, как всегда – спокойным, деловитым, высококвалифицированным экспертом, который никогда не смешивает личное и профессиональное. Белоснежный халат. Спокойный голос. Ей, в общем, совершенно незачем знать. - Добрый день, агент Скалли. Она остановилась в дверях. Было ясно, что торопится, и что времени у нее нет. По крайней мере, агент Пендрелл в ее расписании занимает не больше, чем пару минут. …Иногда его посещали безумные мысли: пригласить ее куда-нибудь. Да хоть банально в кино или в кафе, черт подери. Но она ведь никогда не бывает свободна, потому что есть Малдер со всеми его секретными расследованиями, летающими блюдцами и зелеными человечками. А это намного важнее, чем какой-то рыжий Дэни Пендрелл и два часа в кинотеатре. Два часа. Он мог бы целых два часа смотреть на ее профиль, чувствовать совсем рядом ее плечо, он мог бы даже… лучше не думать об этом сейчас, потому что он покраснеет, как подросток в стадии гормональной бури - Дэни ненавидел себя за это. Несколько раз он даже покупал билеты – но так и не решился даже заикнуться о них. И сегодня тоже не решится. И у него всего две минуты… Солнце светит прямо в окно в коридоре, за ее спиной, и ее волосы горят огнем. Ему остается только смотреть. Она такая же, как всегда – строгий костюм, официальная речь. А он видит тонкие запястья, прядь волос на щеке, ловит ее дыхание, и знает, что будет до звона в ушах вслушиваться в звук ее шагов, стихающих в отдалении, когда она будет уходить. Дэни нащупал в кармане два билета. Может, все-таки… - Экспертиза готова? – она поправила пальто, перекинутое через левую руку и повернулась к столу. В вырезе белой блузки блеснул крестик на цепочке. - Да, разумеется, - спокойным голосом ответил Дэни и взял со стола упакованные в пленку конверты и прозрачный файл, в который положил распечатанный отчет. - Спасибо за оперативность, агент Пендрелл, - Скалли взяла конверты и отчет, чтобы уложить в рабочую папку. Она даже не заметила, что Дэни, передавая документы, коснулся ее руки – случайно, разумеется. - Я провел экспертизу конвертов и наклейки. Конверты самые обыкновенные, дешевые. Такие продаются большими пачками. На них есть следы, говорящие о том, что их задевали руками, но отпечатков пальцев нет - скорее всего, их сразу достали из упаковки, а не покупали по одному. Трогали их в обыкновенных латексных медицинских перчатках, надпись на меньшем конверте сделана по линейке. Линейка деревянная, обыкновенная канцелярская, с небольшой выбоинкой – скорее всего расположенной на расстоянии не более двух дюймов от края. Карандаш графитный, простой, твердость не ниже 3Н, остро заточенный. Надпись сделана не более двух суток назад. Больше по конвертам мне сказать нечего. - А наклейка? – она подняла глаза и посмотрела на него. - Наклейка не была использована – на обратной стороне поверхность практически не повреждена и клеевой слой цел. Отпечатков пальцев на ней тоже нет, но на одном из краев микроследы пепла и пива, тщательно стертые. Пиво темное, скорее всего, дешевое, обыкновенное бутылочное, потому что определились следы консервантов. Пепел сигаретный, марку определить пока затруднительно, потому что следы весьма незначительны. С учетом того, что наклейка является рекламой придорожного кафе, в этом нет ничего удивительного. - Вы сможете определить позднее марку сигарет? – спросила Скалли. Сегодня что-то было не так, как всегда, но Дэни не мог понять, что. Она была напряжена, даже более сдержанна, чем обычно. Лицо чуть бледнее. И губы… И круги под глазами. Другой, может, и не заметил бы, но Дэни Пендрелл был экспертом-криминалистом - человеком, для которого не существует мелочей. - Возможно, но по срокам я ничего не могу сказать заранее, - ответил он. Билеты в кармане рубашки казалось, жгли кожу через ткань. – У вас… расследование здесь, в Вашингтоне? - Нет, в штате ……… Мы уезжаем через час. Когда имеет смысл перезвонить насчет марки пепла? Ну что же… все как всегда. - Я думаю, через пару дней, - ответил Дэни и добавил: - Я мог бы сам перезвонить вам. - Спасибо, - кивнула Скалли. – Номера телефонов есть в общей базе. Спасибо вам еще раз, агент Пендрелл. Она развернулась и вышла из лаборатории, аккуратно прикрыв за собой дверь. Дэни медленно вынул из нагрудного кармана билеты, дотянулся до корзины для бумаг и разжал пальцы. Шаги почти стихли в отдалении. - Дэни, ты не хочешь кофе? – Кэтти появилась, словно из-под земли. – А, все ясно. Она приходила забрать результаты, и тебя опять вышибло. Слушать ее идиотское щебетание не было никакого желания. Кофе не хотелось тоже. Больше всего сейчас хотелось встать под холодный душ, но такой возможности не было. Господи, да уйдет ли эта ду… уйдет ли она уже на свое место наконец! Кэтти поджала губы и унесла кофе к себе на стол. Надо бы ей напомнить, что в лаборатории вообще-то запрещено пить кофе на рабочем месте и тем более приносить сюда пищу - для этого есть специально выделенные помещения. Но сейчас Дэни было все равно - лишь бы она молчала. Кэтти зашуршала оберткой от шоколадки и отправилась выкинуть бумажку. - О, Дэни, это чьи билеты? Твои? Просроченные, что ли? Дэни не ответил. - Они же на сегодня, - Кэтти с удивлением обернулась к нему. – Я, кстати, давно не была в кино, - намекающее произнесла она, присаживаясь на краешек общего стола и поправляя модную стрижку. Белый лабораторный халат Кэтти был явно короче предписанного Уставом, и Дэни машинально подумал, что однажды Кэтти опрокинет себе на колени какой-нибудь реактив и наверняка пожалеет, что не соблюдает дресс-код. - Представляешь, Дэн, совсем давно! – повторила она. - Вот и прекрасно, - сухо отозвался Дэни. – Если хочешь, возьми. - Их два, - Кэтти придвинулась чуть поближе. Дэни встал, пересел за свой рабочий стол и включил компьютер. - Пригласи кого-нибудь. У меня очень много работы. Кэтти поджала губы и нахмурилась. Дэн придвинул к себе клавиатуру. Она что, рассчитывает, что он с ней в кино пойдет? Кажется, опять обиделась. Впрочем, наплевать. - А ты знаешь, что в Бюро болтают? – спросила Кэтти с вызовом. Дэни не ответил, но у нее явно чесался язык. - Что они давно спят друг с другом, - мстительно сказала она и вернулась за свой стол. Дэни не отвечал, сделав вид, что погрузился в работу. Но буквы и цифры расплывались на экране в мелкие черные зернышки. Конечно, он слышал. В Бюро всегда хватало любителей потрепаться и позлословить, но доказательств ни у кого не было. Да и быть не могло. В этом Дэни был уверен. Иначе… иначе она совсем по-другому смотрела бы на Малдера. Господи, какое счастье, что Чокнутый такой идиот. Дэни закрыл глаза. Она была так близко сегодня… Он может представить себе, что на самом деле она была еще ближе. Что он склоняется к ней, касается губами плеча, шеи, щеки. Бледная кожа с мелкими, едва заметными веснушками вспыхивает румянцем от его прикосновений, и ее губы… Вдруг Дэни вздрогнул, откинулся назад, на спинку стула, и замер. Она была необычно бледна сегодня. Она просто устала. Да, наверное. Если круглосуточно носиться за неизвестностью следом за Малдером, еще не так устанешь. Да, безусловно, он прав. Но тревога не улеглась. …Что-то было иное в этой ее странной бледности, нежели просто усталость. *** Пустынный пейзаж за окнами автомобиля привычно летел назад. День клонился к вечеру, небо заволокло тучами. Шоссе, пустое и мокрое от недавнего дождя, почти ничем не отличалось от сотен других дорог, которые они видели за эти четыре года. - Что сказал Байерс? – поинтересовалась Скалли. Малдер задержался у Стрелков, и они выехали позднее, чем рассчитывали. А потом она почти сразу же задремала в машине - с тех пор, как она начала постоянно принимать эти препараты, ее стало гораздо сильнее укачивать. - Я спросил его, нет ли возможности пробить по базе забегаловку, - ответил Малдер, не отрывая взгляда от дороги. – Я хотел сразу рассказать, но ты уснула, я не стал тебя будить… По забегаловке ничего особенного, обычное придорожное кафе неподалеку от въезда в небольшой городок. Городок тоже до тошноты обыкновенный, имя им в Америке легион. Несколько тысяч населения, школа, аптека, супермаркет и прочие полезные заведения в одном экземпляре. Мимо такого проедешь и через десять минут забудешь, как он выглядел. Скалли расстегнула куртку и немного опустила стекло в окне. Прохладный ветер ударил ей в лицо, и дышать стало легче. Хотя грех жаловаться, последнее время она чувствовала себя вполне хорошо. Малдер продолжал: - Но на картах Стрелков, которые чуток отличаются от тех, что можно купить в придорожном кафе, есть кое-что. В нескольких десятках миль от городишка расположена закрытая территория. Туда нет дорог и указателей. Ребятки распечатали мне снимки со спутника в большом разрешении. Не спрашивай только, что именно они взломали и как добыли эту информацию. Я спрашивать не стал - так спать спокойнее. Байерс выяснил, что лет сорок или около того назад там начинали строить крупный исследовательский центр - планировалось, что этот самый городишко будет при нем и все это вместе станет научным комплексом, а центр - градообразующим предприятием. Но уже через два года информация об этом центре отовсюду исчезла, стройка официально была прекращена, а городок с той поры представляет из себя то, что представляет. - А насчет специфики работ что-то известно? – спросила Скалли. - Байерс смог только узнать, что это были какие-то медицинские исследования – вирусология, генетика. Вопрос только в одном – попали мы пальцем в небо или в яблочко. На снимках видны несколько корпусов небольшой, не более двух этажей, высоты, огороженная территория, два дополнительных периметра. На территории снимки людей не зафиксировали. - Это какое же разрешение они тебе скачали? - с сомнением поинтересовалась Скалли. - Всякое. Самое главное, что у меня есть информация, где периметр утратил целостность. - А если мы все-таки попали пальцем в небо? - Получим удовольствие от загородной прогулки после пыльного грязного города. - Было бы неплохо. - Скоро приедем. Миль восемьдесят осталось. Скалли кивнула и закрыла глаза. *** …Они добрались до городка глубокой ночью. Остановились в полупустом мотеле, обшарпанном и старом – его стены не знали никакого другого ремонта, кроме первого, а площади номеров превышали площади кроватей не более чем вдвое. Владелец очень обрадовался надежным платежеспособным клиентам – настолько, что пытался сам отнести их вещи, и отнес бы, если Малдер ему не отказал прямым текстом. До кафе, которое располагалось неподалеку от автозаправки, от мотеля было не более полумили – так что агенты решили, что не опоздают на встречу, даже если пойдут пешком. Малдер сам помог Скалли внести ее сумку в номер, и, задержавшись на минуту, неловко спросил, глядя куда-то в сторону: - Ты… в порядке? - Малдер, - Скалли сняла куртку, повесила ее на вешалку, поставила сумку на кровать. – Я в порядке. Я нормально себя чувствую и намерена и дальше продолжать нормальную жизнь. И я очень тебя прошу не спрашивать меня об этом… Так часто. - Прости, - негромко отозвался Малдер, поднимая на нее взгляд и понимая, что выполнить эту просьбу будет почти невозможно. Когда он аккуратно притворил за собой дверь, Скалли опустилась на постель и вытряхнула из сумки банки с таблетками. Она их ненавидела. Ненавидела, понимая, что это неправильно. Что нельзя так относиться к лечению, что это не выход. Но она всегда помнила об этих чертовых банках, они преследовали ее во сне, и почти каждое утро она просыпалась теперь, чувствуя во рту и глотке противный железистый привкус крови. Да, она чувствовала себя приемлемо. Но в тоже время не заметить изменений было нельзя - ей стали труднее даваться физические нагрузки, временами появлялась одышка и головные боли. Она каждое утро твердила себе, что не собирается сдаваться. Но каждое такое утро давалось ей труднее предыдущего. А надо выглядеть бодро. Нужно улыбаться, как будто все и вправду идет, как прежде. Тогда, может быть, она и сама в это поверит. *** 17 января 1997 года, суббота. 7.10 утра. Мотель Малдер поднялся на рассвете. Собственно говоря, ту полудрему, в которой он пребывал, сном назвать было нельзя – он слышал почти все, что происходило вокруг, слышал, как шумит ветер за окном, как в ванной капает вода из неплотно закрученного крана, как скрипит рассохшаяся оконная рама, как ветки старого каштана скребут по крыше. А главное - он прислушивался к тому, что происходит в соседнем номере. Как Скалли включает воду в ванной комнате, как ходит по номеру, как ложится в постель. Как дышит во сне. Дышит. Ды-шит. Шуршит одеяло - она поворачивается с боку на бок. Его слух настолько обострился, что ему казалось, что он способен услышать даже биение ее сердца. Все в порядке. … Удостоверившись, что она еще спит, Малдер вышел немного пробежаться по округе – утренняя пробежка неплохое прикрытие для человека, который хочет сориентироваться на местности. …Городок спал. Зимнее время, выходной день – улицы тихи и пустынны, только ветер шевелит рыжую сухую траву, кое-где торчащую из земли, и дергает ленточки и мишуру неубранных Рождественских венков, до сих пор украшающих двери в некоторых домах. Низкое серое небо грозит не то дождем, не то даже снегом. Где-то далеко, на границе слышимости, лает собака. Кроме этого лая да свиста ветра ничто не нарушало тишину. Малдер поежился. Стоило набросить ветровку: выйти в одной толстовке, наверное, слишком самоуверенно. Ладно, ничего. Где-то в паре кварталов отсюда должны находиться супермаркет и полицейский участок. Малдер вытащил из кармана спортивных штанов карту, сориентировался и направился дальше по улице. … Когда через полчаса он возвращался назад, улицы уже не были такими безжизненными. Мимо проехал на велосипеде пожилой мужчина в ярко-красной кепке, надетой козырьком назад, и с большой плетеной корзиной, прикрученной веревками к багажнику. Прошла молодая женщина с детской коляской. В одном из палисадников седоволосая леди в грубом брезентовом фартуке и больших рукавицах чинила какое-то сооружение, поваленное ветром. Городок постепенно наполнялся утренними звуками, оставаясь по-провинициальному неторопливым и обстоятельным – Малдеру была непривычна эта особая степенность маленького города после шума, суеты и сутолоки мегаполиса. - Доброе утро, миссис Перкинс, - поздоровалась молодая женщина с пожилой леди в палисаднике. - О, Люси, очень рада тебя видеть, - Малдер увидел, как пожилая женщина поднялась и подошла к калитке. – Как твоя малышка? Ей ведь уже исполнилось полгода? - О да, еще четыре дня назад, - ответила молодая женщина, покачивая коляску с младенцем. – Все хорошо, только она уже вторую ночь плохо спит. - А что случилось? Может быть, зубки? Когда у моего Терри прорезывался первый зуб… - Да нет, миссис Перкинс. Понимаете, во дворе Элридов уже вторую ночь воет Дасти, - услышал Малдер, поворачивая за угол. – И моя Бетси почти не спит… *** Когда Малдер и Скалли вошли в кафе, стрелки на больших круглых часах, висевших над стойкой, показывали ровно девять утра. Несмотря на ранний час, в кафе было полно посетителей, так что свободных мест оставалось немного – за большим столиком возле окна, где две девушки пили кофе, в центре зала недалеко от стойки, где мужчина средних лет изучал меню, и пара столиков у стены в дальнем конце зала, которые только что протер молодой человек в фартуке с логотипом заведения. - Меню не блещет разнообразием, - сказал Малдер, заказав кофе и тосты. – Да и обстановка тоже. Столики пластиковые, кофе растворимый, джем с консервантами. Надеюсь, хотя бы тосты из натурального хлеба. - А что ты хотел – тут тебе не ресторан, - ответила Скалли. Они заняли один из свободных столиков возле стены. Небольшое помещение кафе с этого места прекрасно просматривалось, а в окно можно было наблюдать то, что происходило на улице. Люди пили кофе, приветствовали друг друга, обменивались новостями, и поэтому в кафе стоял ровный шум, напоминающий гудение пчелиного улья. - Кофе на удивление неплох, - заметил Малдер. – Хоть и растворимый. - Когда ты успел записаться в гурманы? – улыбнулась Скалли, придвигая к себе чашку. - Мне кажется, это никогда не поздно сделать. Хотя вряд ли у меня получится. Интересно, нам с тобой придется торчать здесь весь день или мы можем позволить себе небольшую прогулку после завтрака? - Простите, это место свободно? – раздался неуверенный голос из-за плеча Малдера. Рядом с их столиком стоял пожилой человек. На вид ему было лет шестьдесят или чуть больше. Немного седоват, лысоват и полноват, без особых примет. Такие лица Малдер называл про себя «никакими». Даже эмоции не делали такие лица более запоминающимися. Одет он тоже был совершенно обыкновенно Из внутреннего кармана расстегнутой куртки торчала аккуратно свернутая утренняя газета. Локтем мужчина прижимал к боку тинейджерскую бейсбольную кепочку, а в руках держал поднос, на котором стояли чашка кофе и тарелка с булочками. – Больше нет мест, - виновато пояснил мужчина. – Извините. Я…я часто здесь завтракаю. Малдер и Скалли переглянулись. - Конечно, свободно, - ответил Малдер, сдвигая свой поднос в сторону. Мужчина осторожно поставил завтрак на стол. - Я не видел вас раньше в нашем городе, - сказал он, садясь справа от Малдера. – Вы проездом? - В каком-то смысле да, - ответил Малдер. – Проездом. - Вы случайно… Не из ФБР? Малдер и Скалли переглянулись снова. Вот так сразу? Буквально после «Здравствуйте» и даже кофе не попив? - Случайно, - кивнул Малдер. – Случайно из ФБР. Зашли вот кофе выпить на дорожку. - А почему вы спрашиваете? – спокойно поинтересовалась Скалли, вытирая салфеткой руки. - Видите ли, - мужчина немного смутился, вынул из кармана клетчатый носовой платок и стал тщательно протирать чайную ложечку, которой только что размешивал сахар. Потом неуверенно продолжил: – Простите, я не представился. Мое имя Брайан Флауберг, я бывший учитель биологии в местной школе, ныне пенсионер. Если хотите, могу показать документы… - Не стоит, - отозвался Малдер. – Пока что. Мы слушаем вас. - Так вот… Недавно я… В общем, у меня возникли кое-какие проблемы семейного характера… вернее, не совсем семейного… Даже не знаю, как вам объяснить… В общем, они таковы, что я не рискнул обратиться в нашу полицию. Но у меня есть старый приятель, с которым мы когда-то служили вместе. Я решил посоветоваться с ним, и он предложил мне обратиться в ФБР. Я ответил, что подумаю. Понимаете, я не хотел, чтобы у дела был официальный ход, а если бы я обратился в полицию или официально отправил запрос в ФБР, этого было бы не избежать. А частного сыщика в нашем городке не водится – масштаб не тот. У нас вообще очень спокойное место. - И вы обратились? – спросила Скалли. - Нет, не успел. Несколько дней назад он позвонил мне и сказал, что в субботу через наш городок будут проезжать два агента ФБР, и что я могу попробовать встретиться с ними и поговорить. - А ваш старый приятель, он сам сотрудник ФБР? – спросил Малдер. - Нет, - отозвался мистер Флауберг. – Он физик-ядерщик. Просто он немного интересуется… Ну… всякими такими вещами. - Какими – такими? – сухо спросил Малдер, допивая кофе. Он теперь почти не чувствовал вкуса – когда начиналось расследование и большая рыбина махала хвостом на глубине, все прочие чувства словно притуплялись. - Не совсем обычными, - ответил Флауберг. - Так в чем состоит ваша проблема? – спросила Скалли. – И, наверное, нам бы пригодилась фамилия вашего знакомого. - Фамилию знакомого я бы называть не хотел, - Флауберг посмотрел по сторонам. – По крайней мере, сейчас. Мне не очень хочется, чтобы его беспокоили, тем более, что к самому делу он вообще отношения не имеет. И еще… прежде, чем я расскажу вам о своем деле, я бы хотел увидеть ваши документы. В кафе было людно и шумно, негромкий разговор тонул в этом многоголосье, словно камешек в море. Но если бы сейчас Малдер и Скалли достали свои жетоны, это заметили бы многие. Агенты переглянулись, и Флауберг, заметив их нерешительность, кивнул: - Наверное, нам стоит прогуляться. Хорошо, что вы выглядите неофициально. Когда Малдер и Скалли, расплатившись, выходили на улицу, Скалли шепнула: - К чему такая суперсекретность, если речь идет всего лишь о семейной проблеме? И что это за физик-ядерщик, у которого есть возможность организовать подброс конверта под твою дверь? - Понятия не имею, - так же тихо ответил Малдер. – Не могу сказать, что я от этого в полном восторге. Как и от перспективы гулять по улице в такую погоду - того и гляди, дождь зарядит. Надо было зонт брать. Мистер Флауберг нагнал их через несколько минут: - Пойдемте в ту сторону. Я всегда могу сказать, что провожал вас до полицейского участка, - он махнул рукой по направлению к центру городка. - Допустим, - ответил Малдер и достал жетон. – Вот. Как думаете, похож? Флауберг не понял шутки и внимательно изучил оба жетона. Потом ссутулился, застегнул куртку под самое горло и некоторое время шагал молча. Малдер и Скалли шли по обе стороны от него, ожидая, пока он заговорит. - В общем, дело в том, что у меня пропал сын, - сказал Флауберг наконец. – Моему сыну тридцать восемь лет, он генетик, занимается преимущественно вирусологией. Последние лет двадцать мы общаемся в основном письмами и по телефону - сначала он учился, потом получил какую-то хорошо оплачиваемую работу. Мэтью никогда не говорил, какую именно, видимо, эту информацию нельзя было разглашать. Но он звонил мне почти каждую неделю. Я знаю, что он работал где-то совсем недалеко отсюда – и я даже догадываюсь, где. Но я, в общем, никогда не настаивал на том, чтобы он мне все рассказывал. Я же понимаю, что есть вещи… В общем, я понимаю. Но с середины декабря он перестал звонить. Ни письма, ни записки - совсем ничего. Понимаете, Мэтью - очень педантичный человек. Он всегда звонил… особенно перед праздниками… Я очень боюсь, что с ним что-то случилось. Что-то очень серьезное. И мне не к кому обратиться. - Я все-таки не понимаю, почему бы вам не обратиться в полицию, - с сомнением сказала Скалли. Ерунда какая, честное слово. Вот чтоб она еще хоть раз повелась на сомнительные наклейки и обведенную карандашом газетную рекламу. - Ну как же, - мистер Флауберг удивленно пожал плечами. – Ведь это не простая работа. Не таблетки в аптеке продавать. Я совсем не уверен, что наш полицейский смог бы разобраться. В нашем городке у него работа раз в год появляется – когда кто-нибудь скорость превысит, например. У нас вообще очень законопослушный народ. - Вы сказали, что догадываетесь, где работает ваш сын, - напомнил Малдер. – Расскажите поподробнее про вашу догадку. И где он живет, тоже. - Малдер, - Скалли потянула его за рукав, чтобы говорить ему на ухо. – Ты собираешься раскручивать это дело? - Разумеется, - ответил тот. – Мне очень интересно, кто подкидывает мусор под мою входную дверь. - Я надеюсь, что сумеете сохранить все это в тайне, - мистер Флауберг порылся во внутреннем кармане крутки и вытащил оттуда свернутый вчетверо кусок дорожной карты. – По крайней мере, если будет такая возможность. Малдер кивнул. - Мы слушаем вас. Флауберг огляделся – поблизости никого не было. Кафе осталось далеко позади. В палисадниках, мимо которых они шли, было пусто – ни людей, ни птиц, ни собак. Ветер со свистом гнал по асфальту сухие листья, сорванные с деревьев, и пригибал к земле каштановые ветви. Начал накрапывать мелкий дождь. Пахло холодом и почему-то - тревогой. - Неподалеку отсюда есть заброшенная территория. Она на самом деле не совсем заброшенная, но туда никто не ходит. В принципе, у нас в городке все знают, что там что-то есть, за ограждением и колючей проволокой – но все считают, что там тайные бункеры для Президента на случай ядерной войны с Россией. - Достаточно примитивно для легенды, - хмыкнул Малдер. Чем дальше они шли, тем сильнее грыз его сознание червячок беспокойства. - Уж как есть, - вздохнул Флауберг. – Но на самом деле никаких бункеров там нет. Некоторые из местных старожилов - те, кто постарше - знают, что много лет назад там начинали строить исследовательский центр, а через пару лет обнесли все вокруг колючей проволокой. И так и не провели туда ни одной нормальной дороги. Малдер и Скалли переглянулись. - Так вот, - продолжал мистер Флауберг. – Начинали его строить больше сорока лет назад. Мы с приятелем тогда были молодые и безбашенные, ну и решили как-то залезть туда и посмотреть – правда ли, что бункеры для Президента? У нас почему-то еще тогда все так думали. - И залезли? – поинтересовался Малдер. - Залезли, конечно, - вздохнул Флауберг. – Далеко нам пройти не удалось, но то, что мы видели, на бункеры похоже не было. Стройку к тому моменту почти завершили, но снаружи да издалека конечно было не понять, что это. Да только там было полно военных и двойной или тройной даже забор вокруг здания. Вполне может и исследовательский центр быть. У них там здание невысокое - всего на один этаж над землей, и довольно большой двор. Думаю, что там есть и подземные этажи. Мы тогда несколько раз ходили. Карту вот нарисовали сами, - Флауберг протянул Малдеру кусок старой потрепанной карты с полустертыми пометками. - Там охрана всегда по периметру стояла – близко не подойти было, да и боялись мы. Мы проходили довольно далеко на обнесенную проволокой территорию, но только потому, что нам повезло. В одном месте в лесу во время бури повалило дерево с этой стороны. Но оно не упало на землю, а повалилось на другое, с той стороны, да так и осталось. Снизу, с земли, не видно толком, что они соприкасаются. А мы тогда на все деревья пробовали влезать – думали что-нибудь в бинокль разглядеть, ну и нашли, что перелезть можно. В общем, несколько раз мы так ходили на территорию, а потом… А потом нас засекли. Эти, которые на периметре стояли. Флауберг умолк. - И? – негромко спросил Малдер. - Они стрелять начали, - вздохнул Флауберг. – И двинули за нами. Мой приятель бежал в нескольких ярдах позади меня. Ну и… В общем, его подстрелили. А я удрал. И больше за всю жизнь туда ни ногой не совался. Но зато яснее ясного стало, что там явно что-то секретное. - И никто не поинтересовался судьбой вашего приятеля? – спросила Скалли. - Я сказал, что мы заблудились в лесу и потеряли друг друга из виду. Мне поверили. И я никогда не болтал о том, что увидел. Сознания того, что из-за нашей глупости и идиотского любопытства погиб мой приятель, мне было более чем достаточно. И я прекрасно понимал, что даже если я попробую о чем-нибудь рассказать и добиться правды, у меня ничего не выйдет. А вот свою голову потерять могу запросто. Видимо, у Скалли на лице слишком явственно отразилось то, что она подумала. - Я знаю, что вы подумали, - Флауберг опустил голову. – Да, я испугался. Тело моего приятеля через день нашли на шоссе – сбитое машиной. Хоронили без вскрытия, и никто ни словом не обмолвился об истинной причине его смерти. Потом, со временем, постепенно все стало забываться. Теперь о моем сыне… Так вышло, что из его разговоров и писем я догадался, что он работает где-то недалеко отсюда. И что исследовательский центр, в котором он работает, занимается какими-то секретными правительственными разработками. - Как же им разрешали писать и звонить из такого… секретного места? – поинтересовался Малдер. - Ну… я тоже задавал себе этот вопрос, - Флауберг нервно теребил воротник куртки. – Единственное, что я смог придумать – что мой сын был среди руководителей проекта и поэтому имел возможность как-то обходить цензуру. Малдер недоверчиво покачал головой, но ничего не сказал. - Так вот, - продолжал Флауберг. – В декабре звонки прекратились. Две недели я ждал – мало ли, вдруг у него просто очень много работы… Но потом мне стало тревожно. И я снова пробрался туда, на территорию. Я не рискнул пройти дальше, чем проходил сорок лет назад. Но то, что я увидел, испугало меня. Вернее, то, чего я не увидел. Я не увидел на территории ни одного человека. Ни одного охранника. В самом здании не было света – я был там ночью, и надеялся, что увижу хоть что-нибудь. Я не знаю, что там случилось, но мне показалось, что все как будто вымерло. Честно скажу - я не рискнул идти дальше. Все-таки мне уже далеко не двадцать лет. Но не делать ничего я тоже не мог. Вот, в общем, и вся история. Я могу рассчитывать на вашу помощь? – Флауберг перевел взгляд с Малдера на Скалли и обратно. - Нам нужно подумать, - осторожно ответил Малдер. – В вашей истории много белых пятен. - Я рассказал все, что знаю, - виновато развел руками Флауберг. – Больше мне нечего добавить. И не на кого надеяться. Малдер хотел что-то спросить, но в этот момент от полицейского участка, до которого они почти дошли, раздались громкие женские крики. Небольшая стайка птиц, сидевшая на высоком каштане неподалеку, с шумом поднялась в воздух. Людям тоже пришлось несладко - высокий пронзительный голос, казалось, был способен просверлить голову насквозь. - Что случилось? – воскликнула Скалли. – Малдер, ты слышишь? - Конечно, - ответил Малдер. – И мертвый бы услышал. Кто это кричит, мистер Флауберг? - Это? – учитель близоруко прищурился. – Не могу разобрать на таком расстоянии… У меня зрение почти минус пять, простите… Агенты почти бегом поспешили к зданию полицейского участка. Толстый полицейский успокаивал пожилую леди. Малдер вспомнил, что видел утром эту женщину – она чинила что-то у себя в палисаднике. - Мы разберемся, миссис Перкинс. Мы обязательно во всем разберемся. Может быть, вам что-то показалось? - Они все мертвые, Джим, вы понимаете? Все! Все шестеро! – миссис Перкинс не переставала кричать, порой почти переходя на ультразвук. Еще немного, и ее голос ушел бы за пределы слышимости. Начала собираться толпа. Малдер обернулся к Флаубергу, лицо которого заметно побледнело: - В два часа приходите в мотель, который за автозаправкой. Мы будем ждать вас и решим, что делать с вашей проблемой. Похоже, что в этом городке появились проблемы посерьезнее высоких скоростей. Флауберг кивнул, наблюдая, как - Специальные агенты ФБР Фокс Малдер и Дана Скалли. Что здесь происходит? – громко спросил Малдер, протискиваясь сквозь толпу и вытаскивая жетон из кармана. Скалли не отставала от него. Наконец они оказались рядом с полицейским и наседавшей на него миссис Перкинс. Лицо пожилой леди было бледным, как бумага, руки тряслись, губы дрожали, и она едва держалась на ногах, почти падая на высокого, полного, надежного как скала представителя закона этого города. - Хвала всем богам! – воскликнула она. – Они ниспослали помощь. - Может, вы все-таки ошиблись, миссис Перкинс! – в голосе полицейского слышалась слабая надежда на то, что все это сон. - Я никогда не ошибаюсь ТАК! – громко воскликнула та. – Сегодня утром я узнала, что во дворе Элридов второй день воет собака. Сами Элриды уехали на неделю, и эту собаку должна была кормить миссис Хэмиш, их соседка! И я пошла узнать, почему она не кормит собаку, та воет и мешает спать ребенку из дома напротив! И пришла к Хэмишам! А у них калитка открыта, и дверь не заперта! Я вошла, а они все лежат в своих кроватях! Мертвые! Все! Шесть человек! Все мертвые! Даже кот и канарейка! А ты, Джим, говоришь мне, что я ошибаюсь! Я, которая помнит тебя шестилетним сопливым мальчишкой! Которая учила тебя в начальной школе складывать два и два! Я еще не выжила из ума, Джим Хигсли! Толпа встревожено загудела. - Мирный, спокойный город, - негромко заметила Скалли. – Отдых, уикэнд и прочие приятные вещи. На следующий уикэнд я, пожалуй, отправлюсь в центральную тюрьму штата. - Да уж… вот тебе и законопослушное население, - кивнул Малдер. – Боюсь, что тут придется разобраться. Как-то это все очень вовремя, тебе не кажется? - Специальные агенты ФБР Фокс Малдер и Дана Скалли, - повторила Скалли, показывая жетон полицейскому. - Мы случайно оказались в вашем городе. Проездом. - Но вы можете рассчитывать на нас, - сказал Малдер. - Капитан Джеймс Хигсли, сэр, - устало отозвался полицейский. – Спасибо. Боюсь, мне придется воспользоваться вашей любезностью. Наверное, нам стоит проследовать на место происшествия. *** Капитан попытался освободиться от миссис Перкинс, но это было не так-то легко. Дождь пошел сильнее, толпа постояла немного и стала расходиться – хотя многие заторопились к дому Хэмишей. - Понимаете, у нас маленький тихий город, - объяснил полицейский, выводя машину из гаража. – Садитесь, тут полмили всего, но чтоб уж не мокнуть… Шесть трупов это больше, чем тут было убийств со дня его основания. … Дом Хэмишей стоял на самой окраине города, в противоположном конце относительно мотеля, и его задний двор выходил к лесу. Это был самый обыкновенный дом с небольшим участком, гаражом и застекленной верандой. В палисаднике росли каштаны. По бокам от дорожки были разбиты несколько клумб. Ветер шевелил на них жухлую траву и остатки каких-то высохших цветов. Пес на соседнем участке уже не выл – его увели соседи. Полицейский оставил машину в нескольких ярдах от калитки и спросил миссис Перкинс, которая не отставала от него ни на секунду: - Вы там ничего не трогали? - Разумеется, нет! – светлые глаза пожилой дамы горели огнем. – Вы должны непременно отыскать убийцу! - Мы сделаем все, что в наших силах, - сказала Скалли. – Прошу вас, останьтесь здесь. Миссис Перкинс явно хотела и дальше проследовать за полицией, поэтому за калиткой остановилась с недовольным видом. Капитан Хигсли, Малдер и Скалли быстро прошли по выложенной светлой плиткой дорожке к дому. В доме было очень тихо. Только приоткрытая входная дверь слегка поскрипывала под ветром. - Замок не взломан, - капитан Хигсли аккуратно толкнул дверь внутрь. – Здесь все как всегда. Как будто все в порядке. Начнем осмотр? Он нервничал и опасался сделать что-нибудь не так из-за того, что почти не имел опыта в подобных расследованиях. - Конечно, - ответил Малдер. Осмотр много времени не занял. В доме не было никаких следов взлома или ограбления и вообще никаких следов. Не было признаков борьбы и сопротивления. Вообще ничего. Только шесть трупов – двое мужчин и четверо женщин - без видимых следов насильственной смерти. Они мирно лежали в своих постелях, как будто погрузились в очень долгий сон. На лицах не было выражений ужаса или чего-то подобного - лица были спокойны и расслаблены. - Ничего не понимаю, - полицейский вздохнул. – Как их убили? Они стояли в самой дальней спальне, принадлежавшей пожилой паре. В комнате царил идеальный порядок, в изножье постели лежало аккуратно свернутое покрывало, на полу – пушистые домашние тапочки. На тумбочках - ночник, стакан воды, наручные часы, семейные фотографии в рамочках. - Тела необходимо отправить на экспертизу, - сказала Скалли. Она внимательно осмотрела каждое тело, но для достоверного заключения такого осмотра было недостаточно. - Ты сможешь что-нибудь сделать здесь? – спросил Малдер, когда они спустились по лестнице в холл. - Очень мало. Лаборатории нет. Оборудования нет. Надеюсь, есть хотя бы морг, - ответила Скалли. – Я думаю, что они чем-то отравлены. Очень сложно объяснить смерть одновременно шестерых человек чем-то другим. По крайней мере, при беглом осмотре следов иной насильственной смерти я не вижу. - А вот они умерли именно так, - Малдер показал на клетку с канарейкой, висящую в холле, и на тело крупного черно-белого кота на потертом диване в гостиной. – Коту и птице просто свернули шеи. Убей меня бог, если я понимаю, зачем. - Расскажите, кто эти люди? – спросила Скалли у полицейского. - Старые мистер и миссис Хэмиш - лежат в верхней спальне справа от лестницы. Ему почти восемьдесят, ей около семидесяти, они жили в этом городке всю жизнь. Молодые мистер и миссис Хэмиш. Это сын старших Хэмишей и невестка. Сыну почти пятьдесят, его супруге примерно столько же. Молодой Хэмиш – ну, он, конечно, не очень молод, но его так звали – всю жизнь работал водителем. И две их дочери, одной двадцать пять, другой двадцать восемь лет. Лиз и Сьюлин… Я, кстати, вызвал своего помощника. Он сейчас в отпуске. Том привезет все необходимое – ну, чтобы отпечатки искать и прочее… - Я думаю, что они умерли во сне, - задумчиво сказал Малдер, почесывая подбородок. – У старого Хэмиша рядом на тумбочке стакан, в котором плавает вставная челюсть. И скорее всего, около двух суток назад. Именно тогда у соседей стала выть собака. - Внешнее состояние тел соответствует приблизительно двум суткам от момента смерти, - кивнула Скалли. – Тут не может быть простых объяснений? Например, наследственные дела… - Да у них и нету больше родственников, - возразил полицейский. – По крайней мере, таких, о которых мне было бы известно. И имущества, кроме этого старого дома, тоже никакого… В это городе нет миллионеров, агент Скалли. Скалли кивнула. Дом действительно принадлежал явно не миллионерам: старые деревянные рамы в окнах, старенькая, потертая мебель, почтенного возраста бытовая техника. Ни предметов старины, ни шедевров мирового искусства. - Мне больше всего непонятны кот и канарейка, - Малдер остановился возле клетки. – Прутья просто разогнуты… По какой бы причине не убили хозяев, какой смысл был убивать животных? Это ведь даже не собака, которая может выдать присутствие постороннего в доме или с которой потом можно попробовать провести опознание. - Ладно, продолжим осмотр, - вздохнула Скалли. – Куда мы опять ввязались, Малдер? Это ведь не имеет ни малейшего отношения к делу, по которому мы сюда прибыли. - Не исключено, что может иметь. Не люблю странных совпадений, - Малдер повернулся с капитану. – Вы не хотите связаться с окружным шерифом? - Уже, - капитан помахал телефоном. – Он сказал, что тела заберут на исследование и чтобы я оставался здесь, пока они не приедут или пока не прибудет мой помощник. - Интересно, что они скажут, когда обнаружат здесь нас. Да еще в таком… неофициальном виде, - хмыкнул Малдер. – Хотя мне кажется, что в джинсах и куртке проще жить, чем в костюме и галстуке. У тебя есть какие-нибудь мысли по поводу такой неожиданной и необъяснимой смерти? О, Скалли, не надо так на меня смотреть. Про летающие тарелки я еще не сказал ни слова. Они стояли возле большого кухонного окна и наблюдали за происходящим на улице. Миссис Перкинс уже собрала вокруг себя большую толпу слушателей, и размахивая руками, громко и торопливо высказывала свои соображения. Дождь никому не мешал – люди кутались в плащи и куртки и никуда не собирались уходить. Скалли взяла пластиковый табурет и села. - Ты устала? – как бы мимоходом спросил Малдер. - Я устала стоять, - ответила Скалли. – Особенно быстро устаешь, когда ничего не делаешь. - Я бы хотел, чтобы все-таки именно ты либо сама провела вскрытие, либо присутствовала на нем, - Малдер аккуратно открывал кухонные шкафы и осматривал полки, надеясь найти что-нибудь интересное. Но кроме запасов муки, диетических крекеров, кофе, какао и прочих хозяйственных мелочей ничего особенного не было. Посуда вымыта, остатков ужина на столе нет. - Мне кажется, что если их и отравили, то это было вещество отсроченного воздействия. И что преступник возвращался второй раз - когда свернул головы животным. Сомневаюсь, что он пошел бы на это при хозяевах. Если бы не кот и канарейка, можно было предположить пищевое отравление. Вот тут, например, стоит банка с консервированными грибами, - Скалли показала на одну из полок. – Ты знаешь, что такое ботулизм? - Слышал, - кивнул Малдер. - Угу. Но остатки грибов не вылезут из банки, чтобы свернуть шею коту. - Исходя из этой версии, преступник знаком с жертвами? – спросил Малдер. - Возможно, - согласилась Скалли. – Есть другой вариант - преступник пришел ночью и ввел что-либо всему семейству. Если тут такой тихий город, они могли вообще не запирать дверь. Это надо спросить у миссис Перкинс. Малдер кивнул: - Это да. Такие бойкие старушки обычно знают в округе каждую собаку. Другие версии есть? - Нет. Все другие версии должны предполагать следы насильственной смерти или ограбления. Но остается вопрос - зачем? - Может, их кот ловил чужих канареек? – Малдер заглянул в мусорное ведро. - А канарейка - чужих котов? Не говори ерунду. Версий не так много – наследство, месть, маньяк-убийца. Ни на аффект, ни на что-либо внезапное это не похоже. - Так ты проведешь вскрытие? - Малдер, - вздохнула Скалли и с наслаждением вытянула ноги вперед. Хорошо бы сменить обувь, а то кроссовки промокли… Вот только простуды сейчас не хватает. – Есть несколько важных вопросов. Во-первых, что мы тут делаем? Во-вторых, это дело расследовать официально нас никто не приглашал. И не пригласит, я думаю - вряд ли в нем есть то, чем обычно занимается ФБР. Капитан Хигсли любезно пустил нас сюда, но боюсь, вышестоящие лица могут нас просто попросить на выход. И потом. Малдер, ты не забыл, зачем мы вообще сюда поехали? Нас ждут. Пока ничего сверхъестественного здесь я не увидела. - Кот и канарейка, - напомнил Малдер. - Может, кому-то все-таки очень нужен их дом. Вот и подарили банку с грибами. Потом пришли удостовериться. А кот и канарейка попались под руку. Хорошо, Малдер. У двоих из этих людей, я, возможно, видела следы внутривенных инъекций в локтевых сгибах – у пожилой пары. Но не исключено, что они просто получают какое-либо лекарство, положенное им по возрасту. У одной из девушек на бедрах и животе небольшие кровоподтеки, старые и свежие. Но это не следы насилия, скорее, у нее какое-то заболевание, связанное с нарушением свертывания крови. Малдер молча смотрел на улицу. Подъехала еще одна машина, толпа немного расступилась, и на веранду поднялся Том Райдер, помощник капитана, с большим чемоданчиком в руках. Вместе с капитаном они приступили к более детальному осмотру. …Большие деревянные часы в холле показывали час пополудни, когда Малдер и Скалли ушли, сославшись на срочное дело. Малдер предупредил капитана, что перезвонит ему, и капитан на всякий случай записал номер телефона Малдера. - Мало ли, агент Малдер… Может, ваша помощь и не потребуется, но чем черт не шутит… Когда агенты уходили, они увидели миссис Перкинс. Пожилая леди так и не покинула наблюдательного поста возле калитки. - Зря мы не взяли визитку у этого Флауберга, - вздохнул Малдер. – Не нравится мне вся эта история с подземными бункерами и секретными лабораториями. - Я вообще не понимаю, как она нас касается. Малдер, разреши напомнить тебе - мы не частные сыщики. Мы не имеем возможности бросаться на поиски любого внезапно исчезнувшего с горизонта человека в любом из пятидесяти двух штатов. Малдер молча кивнул. Дождь усилился. - Мы промокнем, - вздохнула Скалли. - Ерунда… Мне что-то еще не дает покоя, Скалли, - вдруг сказал Малдер, когда они проходили мимо полицейского участка. Несмотря на дождь, улицы были оживлены - в маленьких городках новости распространяются со скоростью света, и многие горожане торопились к дому Хэмишей, чтобы лично убедиться в реальности происходящего. На двух агентов ФБР никто не обращал внимания. - Что? - Он сказал… Флауберг… Что не знает, кто это кричит. А кто такая миссис Перкинс? - Учительница в начальной школе, - кивнула Скалли. – А школа здесь одна. - А еще он сказал, что у него плохое зрение. Жаль, что я не спросил его, носит ли он очки. Потому что если нет – как он разглядел то, что происходит на территории? - Но для чего ему это все? – Скалли пожала плечами. – Какой смысл? - Не знаю, - Малдер вынул кусок карты. – Но он явно сказал нам не все. И документы мы у него так и не спросили. Но это поправимо – спросим, когда явится к нам. Скалли кивнула. - Тогда нам стоит поторопиться. Мы можем позвонить в Бюро и пробить Флауберга по базе. Может, что-то найдется, - сказала она. – Пока что у меня складывается впечатление, что его основная задача - добиться, чтобы мы полезли на эту базу. Прежде чем соваться в реку, не зная броду, неплохо бы убедиться в искренности проводника. - Я позвоню Пендреллу, - кивнул Малдер. – Но посмотреть таинственные президентские бункеры все равно стоит. Вдруг они их сдают в аренду недорого? Пригодится на случай Апокалипсиса. *** Си Джи Би любил, чтобы все шло по плану. Четко, корректно, секунда в секунду. Но он понимал, что всегда, в любом деле существуют нюансы, которые невозможно учесть. Учесть все невозможно - можно только свести к минимуму вероятность непредвиденной случайности. Но интуиция, его хваленая интуиция, которой он втайне гордился, твердила ему, что в этом деле случайностей не избежать. Звонок раздался точно в тот час, в который Си Джи Би его ждал. - Все продвигается по плану, - голос в трубке был деловит и спокоен. – Они поверили в легенду. - Когда он собирается туда? – Си Джи Би затушил окурок. Неужели все оказалось настолько легко и просто? - У нас встреча через полчаса. Когда мне это будет точно известно, я сообщу вам. Мне отправляться с ними? - Если они тебя пригласят, - лениво затягиваясь, произнес Си Джи Би. Он сросся с сигаретой настолько, что порой просто не замечал своих движений – настолько они стали автоматическими. «Курить» и «дышать» давно стало для него одним и тем же. – Я хочу иметь возможность контролировать ситуацию, поэтому постарайся попасть туда. Мне нужно, чтобы они обнаружили и решили проблему и чтобы они при этом не увидели больше, чем должны. И увидели то, что нужно. Но об этом некоторым знать не обязательно. - Это будет почти невозможно, - голос трубке зазвучал недовольно. – Я по-прежнему считаю, что нужно было отправлять туда наших людей. - А я по-прежнему считаю, что пока что я определяю здесь тактику и стратегию, - холодно отозвался Си Джи Би. – И что после того, как трое людей, которых послал туда Синдикат, сгинули бесследно, пришла пора тактику сменить. - Не уверен, что они смогут разобраться в этом лучше. Проще было послать туда опергруппу. Я думаю… - Не думай. Это слишком большая нагрузка для твоего мозга. Меня раздражает даже сама мысль о том, что ты пытаешься думать. Что же до них… Они уже сталкивались с… нашей проблемой вплотную. Четыре года назад. Надеюсь, что вы будете достаточно убедительны, и мы получим результат, на который рассчитываем. Идиот. Опергруппа, да. Она произведет обычную зачистку – после которой не остается никого и ничего, пригодного для дальнейшего использования. - Синдикат будет недоволен тем, что вы отправили разбираться в ситуации того, кого Синдикат считает своим врагом. - Синдикат уже недоволен тем, что ты оставил место, где должен был находиться неотлучно, на пять суток. И тем, что произошло в твое отсутствие. И тем, что ты толком не можешь объяснить, что конкретно произошло. Синдикату нужен результат. Тот человек может его дать. А поскольку канал информации и его действия неофициальны, у нас есть возможность его контролировать. Выполняй свою часть задачи и постарайтесь, чтобы не было никаких неожиданностей. - Они уже есть, - голос в трубке стал несколько неуверенным. Си Джи Би на мгновение прикрыл глаза. Фатум. - Сегодня днем в городе нашли шесть трупов в доме на окраине. И дохлых кота и канарейку. - Они живы и нашли способ выбраться, - Си Джи Би взял новую сигарету. - Очевидно. Если они не вернулись в центр – то мы можем не найти их никогда. - Ты веришь в каких-нибудь богов? – Си Джи Би глубоко затянулся. Фатум, Фатум, Фатум. - Что? – голос стал удивленным. - Молись, чтобы они вернулись. В противном случае… следующим трупом может стать кто угодно. Ты, например. Я лично гарантирую это в случае провала операции. Потрудись принять меры, чтобы они отправлялись туда как можно быстрее. И чтобы они верили тебе. В трубке молчали. Си Джи Би спокойно нажал кнопку рассоединения. Теперь придется немедленно принимать меры. Идиоты. Все люди - идиоты. Подавляющее большинство людей вообще не отличается друг от друга. Серая, безликая масса, колышущаяся в обыденности, словно синтетическое безвкусное желе. Действия на уровне рефлексов. Привычки. Стереотипы. Маски. Все по стандарту, все как у всех, все, как диктует Общественное Мнение. Вечно плыть по течению, подчиняясь Фатуму. Иногда ему казалось, что он режиссер в кукольном театре. Множество кукол с ниточками вокруг запястий и головы. Он дергает за ниточки, куклы двигаются по сцене, что-то говорят, спорят друг с другом, дерутся, лгут, радуются, пинают поверженного врага, обманывают, снова спорят… Они полагают, что у них есть собственное мнение. Они не видят кукловода и не чувствуют ниток. Но легкое движение руки - и кукла с легкостью отказывается от того, о чем вещала мгновение назад… Он любил дергать за ниточки. И умел. И любовно собирал эти ниточки, копил их, холил и лелеял все, до каких мог добраться. Если кукла падает, уничтоженная другой куклой – это не проблема. Всегда есть еще. В запаснике их много, и не о чем беспокоиться… А еще ему иногда казалось, что куклы… то есть люди не имеют лиц. У серой массы не может быть лица. Поэтому он всегда очень спокойно смотрел людям в глаза – в том числе тем, кому лгал, тем, кто его боялся, тем, кто ему подчинялся и тем, кому через пять минут было суждено умереть по его воле. Он видел в глазах и страх, и зависть, и заискивание, и ему становилось скучно. Потому что это не глаза – это такой же серый студень. Правда, бывали исключения. Как правило, весьма неожиданные. Тогда ему становилось интересно, и отступала бесконечная скука. А это было хорошо. Ему были доступны любые удовольствия, каких он бы пожелал, любые женщины. Он мог купить остров и назавтра забыть о нем, мог в любую минуту получить все, что бы ни пришло ему в голову. И поэтому ему ничего не хотелось. Скука съедала его мозг, а то немногое, что приносило ему наслаждение и разгоняло серую муть, осталось по ту сторону жизни - он поклялся, что больше никогда не будет писать. Дергание за ниточки развлекало – он планировал многоходовки, сложные спектакли, и иногда у него возникало ощущение что он и вправду играет сам с собой. И оставалось еще одно – настоящие люди. Они попадались редко, но за ними было очень интересно наблюдать. Некоторые даже оказывались достойными противниками. Малдер был одним из них. Собственно, это было неудивительно. Но еще несколько дней назад Си Джи Би даже вообразить не мог, что будет нуждаться в его помощи. Проект Л-Е-9-10 глухо молчал несколько недель. Три агента от Синдиката сгинули без вести – правда, они туда шли поодиночке. Сначала появилось подозрение, что произошла общая катастрофа и проект полностью уничтожен. Синдикат уже в бешенстве рыл землю копытом, когда Си Джи Би мимоходом обронил, что у него есть свой план добычи информации. Неофициальным путем. Они остались недовольны, но предложить ничего хорошего не могли. А он, разумеется, оставил при себе свои истинные планы. Теперь, раз появились трупы в ближайшем городке, стало очевидным, что они умудрились выбраться на свободу. Но как они уничтожили почти три дюжины человек персонала? Главное – держать руку на пульсе. Никто не должен узнать, почему в маленьком тихом городке появилось шесть трупов. Си Джи Би поднял трубку. *** Дождь лил как из ведра. Сплошные потоки воды стекали по оконным стеклам и шуршали по крыше. В номере было холодно – топили неважно. Скалли сидела с ногами в глубоком кресле, не сняв куртку – по полу тянуло сквозняком от входной двери. - Хорошенькая у нас перспектива, - сказала она. – Мы вымокнем до нитки, если полезем туда сегодня. Я пока что не совсем понимаю, ради чего мы рискуем заработать пневмонию. - Я могу пойти один, - Малдер накручивал диск телефона, пытаясь дозвониться до Бюро. Агента из информационного отдела, к которому он обыкновенно обращался с подобными просьбами, на месте не оказалось, а по сотовому он до него дозвониться не смог, и решил нагрузить работой агента Пендрелла. – Мне не кажется, что тебе будет разумно… - Малдер, - сухо ответила Скалли, - насколько я помню, мы напарники… Пока еще. Малдер молча продолжал набирать номер. Владелец мотеля предупреждал, что связи может не быть – с ней проблемы возникали регулярно и в хорошую погоду, а сотовые здесь брали еще хуже. Наконец, звонок прошел. На том конце трубку подняли почти сразу. - Отдел экспертизы, - услышал Малдер. – Агент Пендрелл. - Агент Пендрелл? Это специальный агент Фокс Малдер. Вы хорошо меня слышите? - Не очень, но приемлемо, - ответил Пендрелл. – У вас какие-то вопросы по экспертизе? - Нет, все в порядке, - ответил Малдер. – Спасибо. Я просто хотел попросить вас найти кое-какую информацию. Пробейте, пожалуйста, по базе одного человека… - Я слушаю вас. Пендрелл записал то, что продиктовал ему Малдер, и пообещал перезвонить. Пока они разговаривали, Скалли набирала на сотовом номер Джеймса Хигсли - узнать, что там с телами. Номер не отвечал. - Уже почти два, - сказал Малдер. – Где же Флауберг? Кажется, дождь стихает. Я пойду соберу то, что может нам понадобиться. Я думаю, что для начала мы просто пройдем на территорию, а там разберемся по ситуации. Может, все проще гораздо - все это секретное заведение передислоцировали на другую базу, вот там и нет никого, - Малдер поднялся. - Ждем Флауберга полчаса. Не появляется – уходим. Тебе хватит времени собраться? Скалли кивнула. - Да, конечно. Малдер задержался на мгновение у двери, словно хотел сказать что-то еще – но не решился и молча вышел. Скалли снова набрала номер полицейского, и он наконец ответил. - Это агент Скалли, - сказала Скалли, услышав в трубке его голос. – Окружной шериф приехал? - Приехал, - голос Хигсли казался еще более растерянным, чем тогда, когда он узнал про шесть трупов в доме на окраине. – Но он ничего не успел сделать. - В каком смысле? – не поняла Скалли. - Ну… почти одновременно с ним приехали какие-то типы. Они говорили с шерифом сами, показали ему какую-то бумагу. Погрузили все шесть тел в машину и уехали. Там был человек, который сказал, что это было пищевое отравление - ботулизм. Оно смертельное. Сказали, что потом перезвонят по результатам. - А почему они их увезли? – удивленно спросила Скалли. – И вообще - кто они такие и зачем понадобилось увозить тела? И как они определили, что это ботулизм, без вскрытия и экспертизы??? - Я не знаю, агент Скалли - я не эксперт. Но лучше бы это было так - это, конечно, очень печально, но лучше ботулизм, чем маньяк-убийца в округе. Я перезвоню вам, если будет какая-то информация. Тот человек сказал, что они проведут похороны за счет государства - ведь у Хэмишей больше нет родственников. Скалли отключила телефон. Черт возьми, да не может этого быть. Просто не может. *** К половине третьего Флауберг не появился. К трем тоже. В четыре часа его все еще не было. Дождь не стихал, телефоны не ловили сеть. - Ждем еще час и выходим, - сказал Малдер. – Дождь, конечно, несколько испортит нам удовольствие от прогулки, зато не будет риска встретить попутчиков. - Ты не хочешь дождаться звонка Пендрелла? – спросила Скалли. Она так и сидела в кресле, сложив ноги по-турецки, и листала местную телефонную книгу. – По сотовому он вряд ли до нас дозвонится. - Хочу, - ответил Малдер. – Но не факт, что дождусь. Я не думаю, что со сбором информации возникли какие-то проблемы. А улучшения связи мы можем прождать и до завтра. А ждать не стоит - мне кажется, что столь быстрый вывоз трупов организован не просто так. Ботулизм, ага. Канарейка тоже ела грибы? А кот свернул ей за это шею и самоубился об диван? - Они вообще ни в какую версию не укладываются, - Скалли наконец отыскала нужную страницу. – Как ты думаешь, кто вывез тела? - Понятия не имею. Но мой лучший друг по имени паранойя подсказывает мне, что здесь есть несомненная связь, - Малдер снова посмотрел на часы, потом подошел к окну и попытался разглядеть, что происходит на улице. – Флауберга нет. Кому ты звонишь? - Местному врачу, доктору Стиву Ньюбергу. Хочу узнать, страдали ли какими-либо заболеваниями Хэмиши- старшие. Погоди… Доктор Ньюберг? Это специальный агент ФБР Дана Скалли. Я хотела бы задать вам несколько вопросов в связи со смертью семьи Хэмишей… Это хорошо, что вы уже в курсе. Нет, я хотела бы узнать, были ли у старших Хэмишей какие-либо заболевания, требующие внутривенного введения препаратов… Я понимаю, что это врачебная тайна. Но никого их них уже нет в живых… Что? Спасибо… Если вы еще что-нибудь вспомните, то можете найти нас в мотеле «Четыре колеса», который расположен за автозаправкой. Еще раз спасибо. Извините за беспокойство. Скалли положила трубку. - Странно, - сказала она. – Но зато теперь понятно, откуда у Сьюлин были синяки. - Что ты узнала? – спросил Малдер. - Старшие Хэмиши ничем таким не болели. А Сьюлин с детского возраста страдала сахарным диабетом и ежедневно вводила себе инсулин. Он ставится подкожно в область живота и бедер. Но все-таки странно... Скалли задумчиво посмотрела на напарника. - Что? - Мы не нашли в доме инсулина. Обычно у диабетиков всегда есть запас. И шприцов тоже не нашли, - пояснила она. - Инсулином можно убить. Вопрос, хватит ли его на всех. - Запросто. Дозы, содержащейся в одном флаконе, хватит минимум на двоих. А запас у диабетиков обычно не меньше двух - трех флаконов. - Отчего наступает смерть? - От резкого понижения сахара в крови. - Послушай, а не может быть так, что Сьюлин Хэмиш сначала ввела инсулин своим родственникам, а потом себе? - Теоретически да. А куда делись шприцы и пустые флаконы? И потом, Малдер, канарейка с котом все равно не вписываются в эту картину. Да и мотив непонятен. - Если те, кто увез тела, хотели скрыть информацию, они вполне могли скормить Хигсли эту версию, - задумчиво сказал Малдер. – Почему они этого не сделали? - Они не знали про диабет Сьюлин, - ответила Скалли. – Других вариантов нет. Они ведь дали версию до того, как обследовали тела. - Знаешь, что это может обозначать? – спросил Малдер. - Что? - Что скорее всего, они уже знают, что стоит за этими смертями. Или кто. Иначе они не стали бы выдавать первую попавшуюся версию. Ты замерзла? - Да нет, ерунда, - Скалли помотала головой. – Мы будем дожидаться Флауберга? - Не знаю, - ответил Малдер. – Подождем еще час. И знаешь что… Мы пойдем другой дорогой - по карте Байерса. Спокойнее будет. *** Около семи часов вечера возле мотеля «Четыре колеса» резко затормозил старенький фольксваген со специальными номерными знаками. Из него выбрался рыжеволосый молодой человек в коричневой куртке и прямиком направился к владельцу мотеля, господину Уиггинсу. Предъявив вместо «здравствуйте» жетон агента ФБР, он спросил: - Мне известно, что у вас остановились специальные агенты ФБР Малдер и Скалли. Они сейчас здесь? Я уже несколько часов не могу до них дозвониться. - Их нет, - ответил Уиггинс, вглядываясь в жетон. – Они куда-то ушли… агент Пендрелл. - Давно? – быстро уточнил Пендрелл. – С ними был кто-нибудь? - С полчаса назад. С ними был еще какой-то мужчина, я его не знаю. - Куда они направились? – спросил Пендрелл. - К лесу. Я не знаю, куда точно. Понесло же их в такую погоду… - Но вы можете хотя бы предположить, куда они пошли? - Скорее всего, к Президентским Бункерам, - хмыкнул Уиггинс. – Больше тут у нас достопримечательностей нету. Так-то про них все знают, только… ну, особо не болтают про них. Всем известно, что если хочешь сохранить свою шкуру, туда лучше не соваться. - Мне обязательно нужно их догнать, - сказал Пендрелл. – Покажите мне, где это. На карте сможете показать? - Только приблизительно, - ответил Уиггинс. – Не совались бы вы туда. И одежда у вас не слишком подходит, чтобы по лесу ходить. Дождь-то до сих пор поливает. - Показывайте, - ответил Пендрелл, сделав вид, что не расслышал последних слов. *** В лесу было сыро, промозгло и холодно. Жухлая трава промокла. Там, где земля не была прикрыта травой или прошлогодней листвой, теперь хлюпала под ногами липкая грязь. Дождь заметно ослаб, но разницы уже почти никакой не было - внизу на земле было так же мокро, как в небе. По-зимнему быстро темнело, и Малдер зажег фонарик. - Почему вы пришли так поздно? – спросил он Флауберга. – Мы ждали вас несколько часов. В конце концов, это куда больше нужно вам, чем нам. - Простите. Так получилось. Я понимаю, что мне это нужно намного больше. Если честно, я вообще не надеялся, что вы заинтересуетесь моей проблемой – там ведь нет ни летающих тарелок, ни пришельцев, ничего такого. - Это еще неизвестно, - ответил Малдер. – Я не теряю надежды. Но имейте ввиду - если бы я не получил косвенное подтверждение того, о чем вы говорите, из своих источников, я бы с вами не пошел, тем более вместе с напарником. Меня, конечно, называют в Бюро за глаза Чокнутым, но я еще проявляю иногда остатки разума. - Почему вы пошли другой дорогой? Там, где я предлагал, было бы удобнее, - Флауберг закашлялся. Ему было тяжело успевать за агентами, перелезать через поваленные деревья, подниматься почти бегом по склону небольшого оврага – и все это - в хорошем темпе. Он часто, шумно дышал и иногда хватался рукой за грудь – Малдеру и Скалли то и дело приходилось останавливаться и дожидаться его. - Потому, что удобнее не всегда означает безопаснее. А этот путь еще и короче. Скалли, мне показалось, или у тебя пищал сотовый? Скалли остановилась и вытащила телефон из нагрудного кармана. - Точно. А я не услышала. Связь рвется постоянно… Звонок прошел и тут же сорвался. - Кто это? - Агент Пендрелл, - ответила Скалли и потянула Малдера за рукав, чтобы отойти на несколько шагов подальше от Флауберга, который отдыхал, прислонившись плечом к дереву. – Мне кажется, зря мы не дождались его звонка. - Возможно, но мы не можем ждать вечность, - негромко ответил Малдер. – Если я еще помню хоть что-нибудь из бойскаутского детства на предмет ориентирования по карте, мы сейчас приблизительно вот здесь. И осталось нам мили полторы. - Скоро совсем стемнеет, - сказала Скалли. - Ты… Не устала? – Малдер осторожно убрал с ее лба намокшие прядки волос. Это было все, что он мог себе сейчас позволить. Говорить о том, что ему было бы намного спокойнее, если бы она осталась в мотеле или вообще в Бюро, было бессмысленно. Никто не вправе решать за другого, что ему делать и как жить. Но оставалось право беспокоиться. - Нет, - Скалли подняла руку, чтобы поправить капюшон. – Все в порядке. Малдер сжал на мгновение ее пальцы, потом поправил лямку ее рюкзака. - Что это? – вдруг спросил он тихо, глядя куда-то назад поверх головы Скалли. - Что? – спросила она. - Там мелькнул свет. Судя по всему, фонарь. Кто-то идет по нашему следу. Хотелось бы знать, кто. Флауберг, отдышавшись, подошел к ним. - Может, выключите? – спросил он, кивая в сторону фонарика в руке Малдера. Малдер заколебался. - Вряд ли кто-то пошел прогуляться в лес просто так. Кто бы это ни был, он идет за нами, - ответил Малдер и нажал на кнопку. Свет погас. Почему-то вместе с темнотой нахлынула тишина. Стало слышно, как где-то кричит ночная птица. Как ветер шумит верхушками деревьев, а они мерно поскрипывают под его тяжелой ладонью. Черное кружево веток выделялось на мутно-чернильном небе, словно выжженное. Малдер почти незаметно для себя самого обнял Скалли за плечи, привлекая ближе к себе. Она не отстранилась. - Он сигналит, - вдруг сказала Скалли. – Смотри! - Что это? - Спросил Флауберг, близоруко прищуриваясь. - Азбука Морзе, - ответил Малдер, включая фонарик. – Это Пендрелл. *** - Пендрелл? – изумленно воскликнула Скалли. – Здесь?! Но как он сюда попал, зачем? И как он нашел нас? - Зачем - понятия не имею, - ответил Малдер, сигналя фонариком. – А как – да элементарно. Куда мы направились, ему наверняка сказал Уиггинс. А в лесу… Мы не бесплотные феи, и думаю, что навыков эксперта-криминалиста плюс память о паре выездов в лагерь бойскаутов в средней школе вполне достаточно. Дождемся его. Малдер снял рюкзак и поставил на кочку, которая была если не более сухой, чем остальные, то менее мокрой. Дождь почти утих, но стоило ветру дунуть посильнее, как с ветвей на головы и за шиворот людям проливалось по галлону дождевой воды. - Кто такой Пендрелл? - поинтересовался Флауберг. - Это наш коллега из Бюро, - ответила Скалли. – Эксперт- криминалист. - Очень любопытно, что он такое узнал, - негромко проговорил Малдер, глядя на приближающийся свет фонарика. – Что рванул за нами с такой скоростью черт знает куда. Судя по всему, сначала на самолете, и потом часа за два сюда на машине. И то только если ехал, раза в полтора превысив скорость. Что же он такое узнал, интересно… - Наверное, то, о чем вы его спрашивали, - Флауберг немного отдышался и перестал хвататься за грудь. Он стоял, прислонившись спиной к дереву, и отдыхал. – Уже немного осталось. Скоро должна начаться огороженная территория. Как вы собираетесь перебираться на ту сторону? - Не беспокойтесь, переберемся, - ответил Малдер. Свет приближался. - А о чем вы его спрашивали? – было неясно, интересуется Флауберг из обыкновенного любопытства или беспокоится о чем-то конкретном. - Просил кое-что уточнить. Для создания более отчетливой картины. Уже можно было разглядеть приближающуюся фигуру и услышать шаги - шуршала старая сухая листва и хрустели ветки. Свет от фонаря прыгал в разные стороны, выхватывая из темноты кусты и стволы деревьев. Через несколько минут из зарослей появился агент Пендрелл – вымокший по колено, в разорванной на предплечье куртке, с каким-то лесным мусором в рыжих волосах. Его бледное лицо выглядело крайне встревоженным. - Слава богу, что я догнал вас, - Пендрелл глубоко дышал. – Агент Скалли… Малдер. Я не смог до вас дозвониться, но информация, которую мне удалось раздобыть насчет личности того человека, чрезвычайно важна… - Погоди, - попытался остановить его Малдер, а Скалли сделала большие глаза и попыталась незаметно кивнуть в сторону Флауберга. – Отдышись сначала. - Спасибо, я в порядке, - ответил Пендрелл. Флауберг внимательно слушал разговор. - Тот человек, о котором вы спрашивали, - продолжил Пендрелл и оглянулся на Флауберга, - все, что вы рассказали о нем, соответствует истине, буквально по каждому пункту. - Очень хорошо, - кивнул Малдер. – Вот видите…- начал было он, обернувшись к Флаубергу, и тут увидел, как тот быстро и бесшумно отступает в тень. – Флауберг! Стоять! - Кроме одного - он мертв последние пять лет, - закончил Пендрелл. В то же мгновение Флауберг с шумом бросился бежать. Малдер и Пендрелл – за ним, но это было почти безнадежно в ночном лесу, в котором шумел ветер. - Я буду стрелять, - крикнул Малдер, доставая пистолет, и выстрелил в воздух. В ответ раздался выстрел, и это заставило агентов остановиться. - Вот дерьмо, черт подери, - Малдер обшаривал кусты вокруг лучом света. – Я идиот. Я собирался проверить его документы и отложил на потом. За такое надо гнать из Бюро взашей. - Я не знаю, кто этот человек, - заметил Пендрелл, - Но он в общем даже немного похож на настоящего Флауберга. Я виноват тоже – нельзя было говорить об этом при нем. Я не подумал об этом. - Это я тебя не остановил. Ладно, все, проехали, - Малдер тяжело вздохнул. – Возвращаемся. У него еще и оружие с собой было. Очень надеюсь, что он не планировал убийство двух агентов ФБР. - Не думаю, - Пендрелл убрал в кобуру свой пистолет. – Все, что он рассказывал про Флауберга и про его сына – правда. По крайней мере, до пункта, что его сын получил степень по генетике в области вирусологии и генной инженерии шесть лет назад. Не исключено, что при такой близости легенды к правде у него и документы были приготовлены, поддельность которых ты вряд ли определил бы на первый взгляд. Скалли тем временем пробралась к ним и вручила Малдеру его рюкзак. - Что будем делать? – спросила она. – Возвращаться назад, в мотель? - Нет, - Малдер надел рюкзак. – По крайней мере, не сейчас. Мне бы хотелось разобраться во всей этой мистификации – с какой целью, зачем и кто ее соорудил. У нас есть информация, полученная от Стрелков. У нас есть подробная карта. Мы вооружены и очень опасны. По крайней мере, я. Так что я иду на объект. Скалли… Скалли промолчала. Лицо у нее было такое, что Малдер больше ничего спрашивать не стал, хотя поначалу у него мелькнула мысль отправить ее и Пендрелла обратно в мотель. Пендрелл человек надежный, и в отличие от многих в Бюро, вроде как даже им верит. Ну, или очень убедительно делает вид. - Я с вами, - быстро произнес Пендрелл и почему-то взглянул на Скалли. – Лишний пистолет не помешает, я надеюсь. - Тогда идем, - Малдер вынул из внутреннего кармана куртки одну из распечаток Байерса и посветил на нее фонариком. Сориентировал по компасу и двинулся вперед. …Надо же было так проколоться. Ведь подсказывала же интуиция. Этот человек не может опознать по пронзительному голосу свою старую коллегу. Близорук - и рассказывает о том, что подробно рассмотрел территорию с дерева - хоть бы бинокль какой упомянул. Не дал своего адреса - скорее всего, он и не живет в этом городе, и уж конечно, не завтракает каждое утро в той кафешке. Очень хочется стукнуть самого себя по башке. Расслабился в ожидании неведомого, отвлекся на трупы котов с канарейками. Ладно, какой смысл теперь… Главное, что мы теперь в курсе.