A little prayer for you

      The moment I wake up       Before I put on my makeup       I say a little prayer for you       While combing my hair now       And wondering what dress to wear now       I say a little prayer for you       Дверь медленно открылась, и на пороге гримерки возник Шеннон. Он двигался тихо и осторожно, стараясь ничем не нарушить мнимое спокойствие, царившее в помещении, где еще буквально недавно суетилась толпа людей, каждый из которых считал своим долгом вмешаться и помочь. На самом же деле здесь нуждались в помощи лишь одного человека – лечащего врача младшего Лето. И когда Джаред после концерта буквально вполз в гримерку и рухнул на небольшой диванчик в углу, доктор сразу осмотрел его, дал очередную дозу обезболивающего и, покачав головой, заключил, что еще никогда не встречал более упертого и не щадящего себя пациента. Вряд ли кого-то из окружения Джареда этим можно было удивить. Все присутствующие лишь качали головами, пожимали плечами, но ничего не могли поделать. Слово фронтмена всегда было для них закон. И даже когда тот поднял голову и едва слышным голосом попросил всех выйти вон и оставить его ненадолго одного, никто не посмел ослушаться. Никто, кроме старшего брата, который хоть и вышел вместе со всеми, не смог надолго бросить младшего в таком состоянии.       Прикрыв за собой дверь, Шеннон сделал несколько шагов и присел на диван, на котором, свернувшись в немыслимой позе и обхватив себя руками, лежал Джаред. Он не шевелился, глаза были закрыты, так что казалось, будто тот спал. Но Шеннон почему-то был уверен, что это не так. Слишком хорошо он чувствовал своего брата, слишком четко видел, как тому сейчас больно. А когда Джареду больно, спать он не мог. Шеннон практически ничем не мог помочь ему. И тем не менее, он должен был пытаться хотя бы потому, что никому другому Джаред не позволит видеть себя полностью раздавленным и сломленным выступлением, которое сам же решил не отменять.       - Хей, бро, - Шенн осторожно тронул Джареда за руку, и его глаза сразу открылись, мутным взором оглядывая того, кто посмел нарушить такое необходимое уединение с самим собой. – Давай я помогу тебе собраться. Нужно ехать в отель.       Еще один пристальный взгляд голубых глаз, а затем хриплый голос с трудом произнес:       - Зачем пришел? - Джаред поежился, словно его начинало знобить. - Проваливай к своей шалаве.       Казалось бы, обидные слова брата, но они нисколько не задели Шеннона. Тот уже привык к вечным нападкам младшего на свою подругу, поэтому сейчас только усмехнулся, что даже в таком состоянии Джаред припомнил его недо-роман.       - Джей, она уехала, ты же знаешь. Еще когда мы были в Петербурге, - Шеннон говорил тихо, но уверенно, будто объяснял ребенку всем известные истины.       - В Петербурге? – Джаред встрепенулся и хотел вскочить, но силы изменили ему, и он снова повалился на диван. – А сейчас мы где?       - В Москве, Джей, - Шеннон вздохнул, стараясь не показать, как ему стало вдруг страшно. – Мы в Москве, а завтра утром летим в Уфу. Нам нужно отдохнуть, поэтому прошу тебя, давай соберемся и поедем в отель.       Джаред только рассеянно кивнул, и Шеннон был уверен, что младший его практически не слышал. Все это до ужаса пугало. Такое странное состояние брата, смесь действия болезни, усталости и обезболивающих, которыми щедро накачивали организм младшего Лето в последние пару дней. Шеннон не мог признаться даже самому себе, насколько ему было больно видеть брата таким, как он переживал, как ночью, когда никто не видел, рвал на себе волосы от безысходности, желания помочь и защитить, но было поздно. Он уже не уберег Джея, позволил себе расслабиться и забыться в сомнительной компании девушки, которая в итоге смешала его с грязью и уехала, даже толком не объяснив причин. Хотя хотел ли он их знать? Кажется, ему стало абсолютно все равно. Главным в данный момент было сделать хоть что-то, дабы облегчить состояние брата. Шеннон даже сейчас где-то на периферии сознания думал о том, что нельзя было оставлять Джареда одного таскаться по холодным улицам, ведь он прекрасно знал, что Джей не позаботиться о том, чтобы тепло одеться. Такая малость, казалось бы, глупость. Но ведь он никогда не должен был позволять себе ни на секунду забыть, кто из них старший, кто должен о ком заботиться. А в этот раз он послушал Кирстину, которая лишь постоянно твердила, как это ненормально в сорок лет носиться с братом, будто тому пять. Надо отпустить его, дать жить самому, ведь давно пора уже отвечать за себя и свои поступки, а также их последствия. В каком-то смысле Шеннон соглашался с ней, но теперь, когда своими глазами видел те самые последствия принятых им же решений, а девушка, натолкнувшая его на это, попросту сбежала, мужчина готов был стучаться головой об стену от собственной глупости.       Стараясь отогнать навязчивые мысли, Шеннон поднялся с дивана и, сняв с вешалки верхнюю одежду Джареда, вернулся к нему.       - Давай, Джей, нужно одеться.       Он протянул брату руку, и тот некрепко сжал горячие пальцы брата. Руки Шеннона всегда были неестественно теплыми, а Джаред постоянно мерз, и это стало так нормально - греться, прижавшись поближе к плечу старшего, а он всегда смеялся и шутил по этому поводу, глядя, как при этом еще ярче загораются неистово голубые глаза младшего. Но сегодня ни одна шутка не промелькнула в голове Шеннона. Помогая брату подняться, удерживая его, чтобы тот снова не повалился на диван, закутывая его в куртку, которая казалась слишком тонкой для такой резко ухудшившейся холодной весенней погоды, старший Лето мог только поджать губы и думать о том, что все это временно. Все проходит, пройдет и это. Его брат всегда был таким сильным, всегда боролся и справлялся. Так будет и сейчас. Должно быть, и никак иначе.       Он уже застегнул куртку брату, натянул ему почти на глаза шапку и, взяв под руку, медленно повел к двери. Шеннона не сильно заботило, что сам он был одет куда как легче, а если и второй Лето свалится с температурой, лучше от этого точно никому не будет, но это все сейчас отошло на какой-то самый дальний план.       Дверь, несколько шагов по коридору, провожаемые взглядом персонала, быстрая фраза Томо:       - Мы в отель. Выйдешь к Эшелону?       - Конечно, без вопросов, - всегда понятливый хорват окинул взволнованным взглядом сгорбившуюся фигурку младшего Лето, который уже почти висел на брате, сам не в силах долго находиться в вертикальном положении. – Справитесь?       Шеннон только сделал неведомый жест головой, одновременно прикрыв глаза и махнув свободной рукой. Он сам не знал, чего ждать от предстоящей ночи. На самом деле, он боялся. Все боялись. Напряжение буквально витало в воздухе, ощутимое физически. И только Джареду было все равно. Прибывая где-то на границе сна и яви под действием лекарств, он мог позволить себе не думать, просто выключиться. Шеннон же и все остальные, видевшие такое состояние солиста, этого сделать никак не могли.       Путь от гримерки до служебного выхода и дальше до машины, который обычно занимал пару минут, сейчас показался Шеннону безумной бесконечностью. Джаред за все это время не издал ни звука, даже не кашлянул, что на самом деле смущало старшего. Он искоса поглядывал на того, кого буквально тащил на себе, но лицо Джея скрывал широкий капюшон, и хотя бы посмотреть ему в глаза не представлялось возможным.       Кое-как усадив в машину Джареда, Шеннон влез следом и, закрыв дверь, выдохнул. Он был рад уже хотя бы от того, что им на пути не попался никто из поклонников. Все они ждали у другого выхода, где внимание отвлекал на себя Томо, давая братьям возможность беспрепятственно покинуть площадку. Машина медленно тронулась с места, а Шеннон, наконец, посмотрел на брата. Тот сидел, вжавшись в сидение. Не смотря на тепло в салоне, его ощутимо трясло.       - Шенн, - совсем тихий звук сорвался с искусанных губ. – Так холодно…       В одно мгновенье старший оказался рядом и снова обнял, укладывая брата к себе на плечо. Тот прижался к его шее носом, который был таким холодным, будто они ехали не в теплой машине, а плыли на льдине где-то посреди Ледовитого океана.       - Потерпи немного, скоро приедем, - как можно более спокойно проговорил Шеннон, хотя его самого от волнения начала бить дрожь. – Там будет мед и горячий чай, ты согреешься и сможешь уснуть. Тебе непременно надо выспаться, Джей.       Он говорил долго и бессвязно, будучи почти полностью уверен, что Джаред все равно не понимает смысла всех тех слов. Главным было только не молчать, иначе эта невыносимая тишина и напряжение всего вечера просто добьет их обоих. Какого же было удивление Шенна, когда Джаред вдруг поднял голову и вполне осмысленным взглядом посмотрел на брата.       - Не хочу мед. Меня еще на концерте чуть от него не стошнило, - как маленький ребенок, пожаловался он и снова спрятал лицо в меховом воротнике куртки брата, который в свою очередь просто не смог сдержать улыбки.       - Тогда не будет меда, - он не удержался и погладил брата по голове. – Все, как захочешь. Только, пожалуйста, поправляйся скорее.       Джаред пробормотал что-то в ответ, но Шеннон не расслышал, а переспрашивать и тем самым напрягать голос Джея он не хотел. Оставшуюся часть пути до отеля они ехали молча. Шеннон смотрел на дорогу, иногда переводил взгляд на брата, который, кажется, согрелся, перестал трястись и даже расслабился, задремав. Как бы ни хотелось Шенну нарушать хрупкое спокойствие младшего, но все же по прибытии пришлось это сделать. Джаред нехотя открыл глаза, посмотрел по сторонам, словно не совсем понимал, где и зачем находится, но старший Лето не дал ему времени на раздумья. Сильные руки практически выволокли его из машины, поставили на землю и потянули за собой, поддерживая по пути в номер.       - Давай, бро, мы уже почти на месте, - бормотал себе под нос Шеннон, стараясь сохранять остатки самообладания и мысленно вознося молитвы всем богам, потому что им второй раз за вечер удалось обойти стороной внимание Эшелона.       Зайдя в двери отеля, братья беспрепятственно поднялись на свой этаж и дошли до номера Джареда, где тот сразу же завалился на кровать, игнорируя все слова брата о необходимости раздеться, принять лекарства и только потом уже засыпать.       - Джей, давай снимем куртку.       Шеннон снова, как и почти час назад в гримерке, попытался поднять брата с кровати, на что тот ответил лишь бессвязным бормотанием, в котором, однако, можно было четко расслышать фразу:       - Я так и не понял, почему ты здесь? – Джаред нахмурился и почти злобно смотрел куда-то перед собой. – Давай, Шенн, вали отсюда. Тебя там твой любимый гитарист уже заждался.       Чего? - От таких слов Шеннон слегка обалдел и даже на мгновение замер с курткой в руках, которую уже успел стянуть с сонного брата. – Какой гитарист? Ты о чем вообще?       Странные речи Джареда навели Шеннона на мысль, что это снова дали себя знать принятые ранее обезболивающие. Джаред опять нес какую-то неразборчивую ахинею, но потом, как в проблеске сознания, Шеннон уловил единственно почти разумную фразу:       - Вчера мне было плохо, а ты ушел, - Джаред снова смотрел куда-то в потолок, случайно или намеренно не встречаясь глазами с братом. – Вы все ушли, бросили меня. Ты и твой гитарист, который хорват. Вот и иди к нему, чего тут возишься со мной. Я же тебе не нужен. И ты мне не нужен. Мне никто не нужен, у меня нет друзей.       Джаред как-то странно и неестественно засмеялся, запрокидывая голову назад, чем тут же воспользовался Шеннон, стягивая с него кофту. Он почти не обращал внимание на слова брата, но последнее замечание про Томо больно кольнуло. Они действительно ушли вчера, попросту решив, что Джареду надо отдохнуть. Тот выпил лекарства, поел, даже выложил какие-то фото для Эшелона, а потом сказал, что устал от всех и хочет уже лечь спать. Шеннон не стал сопротивляться, и они с хорватом на самом деле ушли, решив поужинать в ресторане внизу отеля. Болезнь Джареда болезнью, но морить себя голодом было бы точно плохой идеей. А теперь по словам того же Джея выходило, что он, самый родной ему человек, попросту бросил его. И снова Шеннон не мог понять, как не подумал, что в силу своего характера Джаред никогда не покажет свою слабость, никогда не попросит, даже если на самом деле будет нуждаться в помощи сильнее всего? Как он мог быть настолько слеп и глух, как он мог позволить себе даже тут допустить ошибку? На эти вопросы у него не было ответов. Было лишь желание хоть как-то исправить эту ситуацию и загладить перед братом вину.       - Не говори так, - как можно мягче произнес Шенн. – Я всегда рядом, и помогу тебе. И больше не уйду. Вчера… Вчера это было ошибкой.       Он запнулся, не зная, что же еще сказать. Джаред тем временем смотрел на него, точно что-то обдумывая.       - Я хочу в ванну, - тихо сказал он и, уже предугадывая реакцию старшего, сразу продолжил. – Знаю, что это плохая идея, но мне правда нужно. Поможешь мне? Я сам не справлюсь.       - Конечно, - Шеннон на миг задумался. – Только я включу воду, а ты пока поешь. Врач сказал, это обязательно. Иначе еще и желудок лекарствами посадишь.       Джаред недовольно поморщился, но тем не менее взял в руки вилку и тарелку с салатом, которые уже были приготовлены в номере к его приходу. Рядом на столике так же лежала куча лекарств, а в кружке дымился чай. Вот чего бы солисту сейчас хотелось больше всего, так это влить в себя что-нибудь теплое, дабы хоть ненадолго унять саднящую боль в горле. Но чай был еще слишком горячим, а взгляд старшего брата слишком суровым, чтобы ослушаться и не начать поглощать пищу, казавшуюся абсолютно безвкусной. В другие времена Джареда бы все это слишком напрягло, но сейчас он действительно нуждался в присутствии по-настоящему родного человека, который, сам того не зная, оберегал и внушал веру в то, что все будет хорошо. Пока Джаред расправлялся с салатом, Шеннон ушел в ванную, откуда теперь доносились звуки льющейся воды. Когда старший Лето вернулся, то придирчиво осмотрел почти пустую тарелку, на которой еще лежала пара кусочков овощей, но в целом остался довольным, что брат хоть немного поел, а сейчас пил чай.       - Погоди, не допивай, - с этими словами он протянул младшему очередную таблетку. – Врач сказал, принять на ночь.       - Шенн, меня тошнит, - сморщился Джаред. – Если я еще хоть что-то запихну в желудок, меня попросту вывернет.       - Не вывернет, - Шеннон посмотрел взглядом, не терпящим возражений, и младшему ничего не оставалось, как все же выпить ненавистное лекарство. – Теперь в ванну, там все готово.       Джаред как-то слишком активно попытался подняться, но получилось неважно, поэтому он, запутавшись в одеяле, запнулся и чуть не свалился на пол, но его тут же поймали сильные руки брата. Все же тот отличался достаточно быстрой реакцией, что сейчас было, как нельзя, кстати.       - Не торопись, - нахмурившись, произнес Шеннон. – Свалиться и сломать себе шею ты еще успеешь.       Джаред только улыбнулся, совсем не обижаясь и даже радуясь, что его брат не потерял способность шутить, чем хоть немного разряжал обстановку. Держась друг за друга, они добрели до ванной. Джаред попытался раздеться, но не вышло и это. Он почти засыпал, руки не слушались, и в итоге он попросту облокотился к стене, позволяя брату самому расправиться с его вещами. На самом деле, легкие касания пальцев успокаивали и расслабляли, так что Джаред даже ненадолго отключился от реальности, забывая, почему вообще оказался в такой ситуации, вынужденный обременять кого-то своим почти беспомощным состоянием. Может быть, это сказывалось всего лишь действие очередной таблетки, но Джаред и правда стал чувствовать себя если не лучше, то хотя бы спокойнее. Шеннон же ощущал перемену настроения младшего где-то на интуитивном уровне и сейчас тоже прибывал в приятном умиротворении, которое волнами захлестывало разум. Хотелось уловить это состояние и сохранить его на как можно более долгий срок.       Когда с одеждой было покончено, Шеннон помог Джареду залезть в ванну, и тот снова закрыл глаза, откинув голову на бортик. Горячая вода хоть и не была полезна в его состоянии, а все равно действовала благоприятно. Шеннон не торопил брата, давая тому возможность отдохнуть после невероятно изматывающего концерта. Он неосознанно скользил взглядом по телу младшего, наполовину скрытое пенной водой. Но даже то, что было доступно глазу наводило на мысли о том, каким же хрупким казался этот человек. Слишком бледное лицо в обрамлении светлых волос, которые лишь усиливали этот эффект. Слишком стройное, если не сказать худое, тело. Шеннон и раньше видел брата обнаженным, но не особенно задумывался о его физическом состоянии. Сейчас же он невольно подумал, что Джаред, кажется, говорил, что уже набрал несколько килограммов для новой роли, а если так, то раньше он и вовсе был тощим. Ведь даже в нынешнем весе Джаред выглядел все еще невероятно худым.       - Джей, - Шеннон позвал брата, одновременно не давая тому окончательно провалиться в сон и желая задать один вопрос. – Ты вообще нормально когда-нибудь ешь?       Джаред медленно приоткрыл один глаз и посмотрел на старшего Лето, а затем неохотно и невероятно тихо произнес:       - Ем, - он попытался сесть и принять более вертикальное положение, насколько в небольшой ванной это вообще было возможно сделать. – Я же говорил, что для роли…       - Да-да, я помню, не начинай, - Шеннон оборвал его на полуслове. Слушать это все в очередной раз не было никакого желания. – Думаю, ты и так отлично справишься с ролью, независимо от своего веса. Но все же тебе стоило бы побольше есть.       Джаред вздохнул и едва заметно поморщился, а Шеннон тем временем взял шампунь и принялся мыть ему голову, вымывая из волос остатки геля для укладки, который Джаред тоннами выливал на себя перед каждым шоу. Волосы от этого становились грубыми, и Шеннон старался не сделать брату больно, случайно дернув прядку сильнее, чем нужно, но Джаред снова прикрыл глаза и, кажется, наслаждался этим незамысловатым процессом, пока не начал что-то бормотать себе под нос. Шеннону и так было сложно разобрать охрипший голос брата, а сейчас и подавно пришлось даже нагнуться к нему. Но это не было так уж и необходимо. Заметив, что привлек внимание своего единственного на данный момент зрителя, Джаред повернулся к нему, сверкая слегка безумным взглядом, и нарочито хрипло и громко произнес:       - Конечно, я отлично сыграю роль. Ведь у меня теперь такой голос, что просто не может не брать за душу… Я и есть Джокер! – он одарил брата еще одним мало нормальным взглядом, а потом запрокинул голову и засмеялся почти так же, как некоторое время назад в комнате, только еще громче, пронзительнее, а охриплость его голоса только добавляла ужаса этому смеху.       Шеннон почувствовал, что по его коже побежали сотни мурашек, а на спине выступил холодный пот. Конечно, он знал и видел своего брата в разных образах, в разные моменты его творческого пути, и всегда знал, насколько Джей предан и отдает всего себя своему делу. Но сейчас, кажется, впервые за долгие годы, Шеннону стало по-настоящему страшно. Он не боялся Джокера, понимая, что это всего лишь очередная маска. Он боялся лишь того, что однажды у Джареда просто не получится ее снять. Как и сотни его других образов, этот наложит неизгладимый след на его душу, и вытащить на свет истинного Джареда Лето станет практически невозможным.       Джаред продолжал смеяться, но его импровизированное представление закончилось так же резко, как и началось. В мгновение он просто замолчал, опустил голову, плечи поникли. Он снова стал собой - всего лишь измученной марионеткой собственного сознания.       Не говоря больше ни слова, Шеннон включил воду и смыл шампунь с волос брата, потом помог ему встать и принялся вытирать его полотенцем. Все это время Джаред безучастно стоял, глядя перед собой, и Шеннон иногда ловил его взгляд своим, в общем-то даже не будучи уверенным, что Джаред видит его. Тот окончательно ушел в себя, закрываясь от мира, от брата, от всего извне. Шеннон завернул его в белый халат, помог дойти до кровати, уложил и накрыл одеялом. Постояв с минуту рядом, он раздумывал стоит ли уйти или все же остаться и не повторять ошибок вчерашнего вечера. Эти мысли так и не нашли ответа, когда Шенн заметил, что дыхание брата стало ровнее, а глаза перестали подрагивать под опущенными веками. Решив, что тот уснул, старший Лето развернулся и сделал шаг к двери, намереваясь пойти к себе. Тут же его запястье сжали прохладные пальцы. Он обернулся, встретившись взглядом с голубыми глазами Джея.       - Не уходи, - просипел тот. – Ты же обещал не бросать…       - Прости, я думал, ты уснул.       Шеннон почувствовал, что брат тянет его за руку, и сделал шаг к кровати. Джаред подвинулся, освобождая место рядом с собой, так что Шеннон смог сесть рядом. Джаред тут же уткнулся в его бок и поежился, словно пытался согреться. Он все еще не отпустил руку брата, и тот другой рукой, как смог, поправил сползшее одеяло.       - Не уходи, - еще раз попросил Джаред и посмотрел на Шеннона, точно боялся, что как только закроет глаза, брат исчезнет.       - Не уйду, - ответил он и тоже сжал руку младшего. – А ты отдыхай и молчи.       Джаред открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но Шеннон грозным взглядом дал понять, что это не лучшая идея. Связкам младшего Лето пора было дать полноценный отдых.       - Просто молчи.       Джаред снова заворочался, устраиваясь поудобнее, и все-таки не послушал брата, проговорив:       - Шенн, а спой мне колыбельную, - тот удивленно поднял брови, глядя на младшего брата, который сейчас действительно был тем самым настоящим Джеем, которого так редко в последнее время мог видеть Шеннон. – Помнишь, как в детстве.       Шеннон помнил. Каждый раз, когда Джаред болел и не мог уснуть, Шеннон приходил к нему в комнату, сидел рядом, подолгу укачивая и напевая разные песенки из мультиков и самых любимых братьями фильмов. Из них двоих феноменальным голосом природа наградила лишь младшего, но это не значило, что Шеннон был не способен спеть тихую, успокаивающую песню, особенно, если ему просил любимый младший брат. И сейчас он только пододвинулся ближе в Джареду, обнял его, проведя рукой по все еще влажным после ванны волосам, поцеловал в макушку и тихо, так, чтобы слышал лишь сам Джей, запел:       - В момент, когда я просыпаюсь, перед тем, как сделать макияж, я молюсь о тебе… Пока расчесываю волосы и решаю, что сегодня надеть, я молюсь о тебе… Навсегда ты останешься в моем сердце, и я буду любить тебя. Навсегда, мы никогда не расстанемся. Жизнь без тебя для меня означала бы лишь горе…       Шеннон сам не знал, почему выбрал эту песню, но именно она возникла в памяти, когда он смотрел на Джареда. Она была тем, что он чувствовал, тем, что так хотел бы сказать Джею, но не смог бы облечь в слова. Он тихо напевал себе под нос всем известный мотив, не отводя взгляд от младшего брата, и в тот момент он действительно молился. Молился за него, о нем, о том, ближе и роднее которого, у него никогда не было и не будет. А Джаред уже тихо спал, уткнувшись носом в подушку, которая скрывала легкую улыбку, так и застывшую у него на лице. Ведь засыпая, он думал о том, что теперь все действительно и непременно будет хорошо.       Forever, and ever, you'll stay in my heart       And I will love you       Forever, and ever, we never will part       Oh, how I love you       Together, together, thats how it must be       To live without you       Would only mean heartbreak for me.       Aretha Franklin «I Say a Little Prayer»