За то, что я так странно и отчаянно люблю

Смотря на жизнь, прожитую мной, глазами стороннего наблюдателя, многое видится абсолютно по-другому. Особо не замечаешь мелочей, когда живёшь настоящим. Заглянуть в будущее и предвидеть последствия – не каждому дано. Далеко не каждому. А сколько ошибок из-за этого! Как бы хотелось вернуться в прошлое, и всё исправить. Я особо не люблю вспоминать своё прошлое – уж больно расстраивает меня моё поведение и глупость в молодости. Не умела я ценить то, что было рядом. Тем не менее, сейчас я бы хотела рассказать вам всё, чтобы Вы не делали мох ошибок. Я родилась в провинциальном городке, удаленном от нормального мира. Вокруг не было ничего, кроме воды. Училась очень хорошо, выигрывала олимпиады, окончила художественную школу, которую ненавидела. Мои родители – бизнесмены. Я и не знала, как они выглядят. Видела их только раз в год – в свой день рождения, который, кстати, тоже ненавидела. В этот день все притворялись, что любят меня, желали лучшего, но я-то знала, что это спектакль. А я жила с бабушкой Ниной. Вреднейшая женщина, таких ещё поискать надо. Имитировала любовь и ласку при родителях, а как только они уезжали – запирала меня в комнате, до утра. А сама в это время ходила по рынкам и покупала на деньги, которые оставляли для меня родители, себе одежду, в которой потом бегала по кафе и ресторанам со своими подружками. Мне приходилось всё свое свободное время проводить за уроками. Я всегда очень завидовала своим одноклассницам, которые играли во дворах с мальчишками. Пару раз после художественной школы я ходила к ним, но меня в игру не принимали. Но не могу сказать, что у меня не было друзей. У меня были друзья – одноклассница Машка и сосед Костя. Правда, Машка перестала со мной общаться после 6 класса, а вот Костя – нет. Это был лучший человек в том городе. Он был старше меня на 3 года. Его мама – тетя Таня – кормила меня вкуснейшей едой и называла Аришей. А однажды они взяли меня с собой в Петербург. Для меня это было настоящим чудом. Но оно было омрачено внезапной смертью тёти Тани. Это было самое первое моё потрясение. Отсутствие нормального детства, родителей, свободы и злая бабка не казались мне адом. А смерть такого человека… Костя больше не был тем весёлым, добрым пареньком, каким был раньше. Он вообще больше не выходил из дома. А в один день в газете написали, что он пропал. Я осталась совсем одна, хоть и при живых родителях. А было мне всего 13 лет. Но всё резко поменялось 13 августа. Приехал мой отец, и объявил о нашем переезде в Петербург. И уже на следующей неделе я жила в большой квартире около метро Дыбенко. Это далеко не центр, но район замечательный. Бабка Нина прожила со мной всего год, а потом переехала к своему новому мужу. Но какой же это был год! Как только мы приехали, папа договорился о школе. Но думать об учёбе я не могла. В моей голове всегда крутилась тетя Таня и Костя. Чтобы как-то развеяться, я начала заниматься баскетболом. Играла во дворе с мальчишками, когда меня заметил какой-то тренер и позвал заниматься к себе в секцию. Походила я где-то полгода, и бросила. Бросила всё – и спорт, и учёбу. В чём причина? Плохая компания. Когда в очередной раз я перед сном гоняла мячик, пацаны из компании у подъезда позвали меня присоединиться к ним. И я пошла. Слово за слово, и я обрела новых друзей. А ещё я попробовала алкоголь, травку и сигареты. Проблем с деньгами у меня никогда не было – их было много, но они мне не были нужны. А тут я начала все деньги тратить на пиво и сигареты. И так вот потихоньку я начала грязнуть в этой трясине. Но мне нравилось. В нашей компании были только мальчики – Серый, Шпала, Сиплый и Тупак. Меня же продолжали называть Аришей. Все эти люди пришли к такой жизни не от безделья. Все они были глубоко несчастные люди. Например, Серый – очень красивый, высокий брюнет с огромными зелёными глазами – потерял родителей во время наводнения в Таиланде, находился 1 месяц в детском доме, откуда потом сбежал. А когда вернулся в свой дом, ему сказали, что всё имущество родителей продал брат его отца. Вот Серёжке (иногда я называла его так) и пришлось скитаться по улицам и чтобы хоть как-то выжить, он начал играть в переходах на гитаре и писать песни. Но его всегда выгоняли, и тогда он все свои заработанные деньги тратил на карты, игровые автоматы. Начал вроде жить нормально, снял комнату, но уже не смог остановиться и проиграл всё. Именно в тот момент судьба свела его со Шпалой и Тупаком. Последний был самым младшим из них, он был старше меня всего на 2 года. Был низкий ростом, лысый, очень добрый и очень глупый. У Тупака были родители, но они беспросветно пили, а потом и вовсе продали квартиру и машину, чтобы купить ещё алкоголя. Его забрала к себе бабушка, но она умерла, и Васька (таково было его настоящее имя) убежал. По дороге ему встретился Шпала, бывший сосед. Он и приютил его к себе. У Шпалы на его же глазах изнасиловали и убили маму и сестру. Всю свою жизнь он искал этих уродов, но так и не нашёл. Начал колоться. Много раз пытался слезть с иглы, но, ни врачи, ни собственное желание ему не помогли. Последним в их компанию пришёл Сиплый. Он вроде бы был успешным, имел свой клуб, девушку в свои 19 с половиной лет. Однако, завистники отжали его клуб, избили самого Сиплого, а девушка перестала встречаться с ним, потому что он, по её словам, был «недостойным её нищебродом». Вот он и начал всё свое время проводить среди этой компании. Я никогда их не осуждала, за то, что тогда они позвали меня к себе. У них никогда не было цели напоить меня или сделать наркоманкой. Мы просто веселились, пытались отвлечься от своих проблем. Решить их было уже невозможно – умерших не вернуть – и забыться было единственным выходом. Мы развлекались, как могли. Каждый вечер мы играли на гитаре, пели песни. У нас было немало своих песен. Все люди нас осуждали, вызывали милицию, но это никогда ничто не меняло. Нас отпускали, и мы снова шли запивать свои проблемы. А ещё мы любили поспорить. Мне всегда давали задание познакомиться с первым прохожим, развести его на деньги. Я не хотела этого делать, поэтому всегда просто знакомилась, и проигрывала спор. Был один мужчина, который жил в соседнем доме. Он каждый вечер проходил мимо нас со своей красивой девушкой и осуждающе вздыхал, глядя на меня. Мне дали задание познакомиться с ним. И я пошла. Он увидел, что я иду к нему, и сам начал разговор. – Ну и зачем ты это делаешь? Ты же ещё совсем маленькая, у тебя впереди целая жизнь, а ты тухнешь здесь. Давай я помогу тебе? – сказал он мне, пристально и не отрываясь глядя в глаза. – Какое вам дело? Думайте о своей жизни. Я вообще пошла, – сказала я, обидевшись на него. На мои глаза наворачивались крупные слёзы. И пока я шла обратно к мальчикам, у меня уже была крупная истерика. Мальчики глядели на меня обеспокоенно. Серый тогда спросил у меня: – Что он тебе сказал? Он тебя обидел? Давай я его догоню и сам обижу. Как можно было обидеть ребёнка, девочку?! Я догоню его! – Не надо. Он всё правильно сказал, – ответила я, заикаясь от слёз. – Уверенна? Хватить реветь. Ты же сильная. Я тебя такую впервые вижу! – Да отстань ты, поревёт и забудет. Она же мужик! У неё стальной мужской характер! – вставил своё слово Сиплый. Я успокоилась. И вроде забыла про тот разговор. Но внутренне он очень на меня повлиял. Я перестала пить (разве что могла выпить баночку пива за компанию). Но курить бросить не смогла. Я продолжала проводить свои вечера на скамейке у подъезда. Ещё много раз я видела того мужчину со своей девушкой, но подходить к нему больше не было никакого желания. Серый посоветовал мне снова начать ходить в школу, чтобы не стать такой, как они. Сказал, что у меня очень много шансов стать успешной, а они мне в этом помогут. В школу, в которой я училась раньше, меня не приняли. Зато Сиплый подал мои документы в школу, которую сам закончил когда-то с серебряной медалью. Меня приняли не сразу – кому нужны ученики, которые «вместо школы сидят с наркоманами у подъезда». Они согласились взять меня к себе только благодаря моему спортивному прошлому. Меня зачислили в 10 «А» класс. Я помню тот день, как будто это было вчера. Я зашла в класс и почувствовала атмосферу ненависти к любому, кто войдёт в дверь кабинета. Я оглянула класс и заметила только одно свободное место. Рядом сидел мальчик – красивый, кареглазый и накаченный. Вокруг него была толпа девчонок, и он мило с ними беседовал. Звонок на урок разогнал толпу куриц вокруг уже моей парты. – Привет. Я Паша. Тебя как зовут? Откуда ты? – услышала я голос слева от меня. – Привет. Я Арина. Давай на этом закончим наш разговор, – ответила я раздражённо. Почему я повела себя так? Не помню. Хотя нет, помню. Просто характер у меня такой стал, колючий. Он был милым мальчиком, но мне не хотелось друзей кроме тех, которые проводили со мной всё свое время. Оставшийся урок он косился на меня. Его задели мои слова. Он был эталоном мужской красоты в этой школе, и ни одна девочка не могла ему отказать. Каждая из них мечтала стать его девушкой. Но повезло только Кристине из параллельного класса. Следующим уроком была физкультура. Это был урок, который я любила, правда не всегда. Когда я жила в своем городке, я её терпеть не могла. Баскетбол помог полюбить спорт. Именно поэтому я шла на урок с удовольствием. Когда в зал зашёл учитель, я была немного в шоке. Помните того мужчину, к которому я знакомиться подошла, а от него в слезах вернулась? Так вот, это был он. – Так, 10 «Г»! Мне сообщили, что к вам в класс присоединилась спортсменка. Я искренне этому рад, хоть кто-то кроме Серёгина будет защищать честь школы. Так, кто тут новенькая? – Да вот эта, Арина вроде. Правда, она не очень-то разговорчивая, – ответил за меня мой новый сосед по парте. Удивление физрука было равносильно моему удивлению. Видя этого молодого человека на улице, я уж никак не могла предположить, что он физрук. Да и машина у него дорогая больно для простого учителя. Больше за урок он мне ни слова не сказал. Да и я не особо жаждала обменяться с ним парой словечек. Мне вообще хотелось поскорее убежать. Он весь урок буквально выжигал меня взглядом. Было ясно, что он хотел что-то сказать, или просто поржать надо мной. Я тогда узнала, что зовут его Игорь Михайлович. Я помню те его слова: «Серёгин и новенькая, задержитесь!». – Раз уж так получилось, Паш, что у нас новенькая – баскетболистка, то будете заниматься с ней в паре. А потом я присоединю вас к команде. А ты, новенькая, согласна? Тебя как зовут вообще? – спросил Игорь Михайлович. – Меня Арина зовут. Я согласна. Я пойду, – выпалила я, чтобы поскорее свалить. После уроков я пошла в спортзал, поиграть, искренне надеясь, что там никого нет. Поначалу оно так и было, я забрасывала мячик в сетку в полном одиночестве. Но услышала сзади себя шаги и звук ударившегося об пол мяча. Это был Игорь Михайлович. – Почему домой не идёшь? – спросил он меня, крутя в руках коричневый мяч. – Не хочется. Позаниматься хотела, но вижу, что вы тут, поэтому ухожу. Я с вами говорить ни о чём не хочу. Я не хочу, чтобы вы меня осуждали или, того хуже, жалели. Мне это не нужно. Я замечательно живу. Мне есть куда идти, с кем поговорить и кому помочь. А вы мне кто? Да никто. Я ваше имя только сегодня узнала. – Ты чего взорвалась-то? Я ничего такого тебе говорить не собирался. Забудь, что мы с тобой виделись. Я и не помню даже, что я тебе такого сказал, что ты меня так ненавидишь. Ладно, давай просто поиграем с тобой в баскетбол. Я согласилась поиграть. Тем более, спешить мне было некуда. Когда наша игра закончилась, было уже поздно. За окном было темно, и шёл снег. Было ясно, что с друзьями сегодня встретиться уже не получится. Мои наблюдения за погодой прервал голос Игоря Михайловича. – Слушай, Арин. Поздно уже. Пошли домой. Я тебя провожу. Все равно идти в одном направлении, а вместе и веселей, и не страшно. Да и тебя маньяки не изнасилуют. Я всё-таки твой учитель, несу за тебя ответственность, – сказал он тоном, не терпящим возражений. – Знаете что? Я и сама прекрасно дойду. Я знаю, что у вас девушка есть, её проводите. Но несмотря на мой ответ, мы всё равно пошли вместе. Всю дорогу он рассказывал про школу, про баскетбол, про предстоящие соревнования. А потом он спросил меня: – А ты так и сидишь во дворе с этой компанией наркоманов и пьяниц, да? Я не выдержала его хамства и беспардонности, и, бросив на прощание «Да пошли Вы!», побежала со всех ног к своему дому. За полтора года, которые я прожила в Питере, я почти не видела свою квартиру. Оказывается, она была очень большая. И очень грязная. Но я совсем не хотела убираться, и, поэтому, сразу легла спать на диванчике на кухне. То утро было первым в моей жизни, когда я абсолютно ничего не хотела, но было ощущение, что что-то интересное обязательно случится. Долго лежала и думала о том, чтобы прогулять. Поэтому решила позвонить Серому, он всегда давал хорошие советы. Но ничего, кроме слов «Просыпайся и шуруй!» я не услышала. Желание идти не появилось, но Серёжу расстраивать не хотелось. Оделась и вышла. У подъезда меня ждал сюрприз. Я и не знала, радоваться ему или нет. Это был Игорь Михайлович с букетиком ромашек в руках. – Вот! Говорят, ромашки примиряют. Я тебя, вчера, видимо, обидел чем-то. Извиняюсь, – сказал мне мой учитель, ослепительно улыбаясь во все зубы и протягивая букет. – Шли бы вы со своими цветами. Вы кто? Вы учитель. Вот и учите деток спорту. Нефиг ходить по домам учениц и цветочки им пихать. А насчёт извинений… Лучше не творить лишнего, чтобы потом не извиняться. – Да я извиниться просто хотел, а ты тут наговорила столько. Что мне с цветами-то делать? Выкинуть? Вот и выкину, – ответил учитель, явно психуя, – только не строй из себя фифу, ты ведь кто? Да пьянь подъездная. Ничего не хочешь, ни к чему не стремишься. Да как ты вообще добьешься чего-нибудь? Так и проведёшь свою жизнь на скамеечке с наркоманами. Я же лучшего тебе желаю. А ты…Арин. Арин, ты плачешь? Я убежала. Бежать от проблем – моя самая ужасная привычка. Встретила Пашу по дороге. – О, Аринка. Что-то случилось? – спросил у меня Паша. – Ничего. Пошли в школу, – как можно спокойнее ответила я. Я абсолютно не следила за тем, что происходит на уроках. Я была погружена в свой мир. Мне было неприятно осознавать то, что обо мне так плохо думает совсем посторонний человек. В голове крутились его слова обо мне. Из раздумий меня вывел толчок в бок от Паши: – Тебя спросили, ответь. Но я молчала и продолжала смотреть в одну точку. «Да она обдолбалась» – прозвучало где-то передо мной. Ругаться или грубить не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Хотя нет, вру. Хотелось поддержки, ласки. Хотелось быть любимой и нужной кому-то. Я анализировала всю прожитую жизнь. И поняла, что меня никто в жизни никогда не любил. Если только тетя Таня. С ребятами мы всегда просто дружили, и они любили меня как маленькую, верную им подружку. Они спокойно при мне кадрили девушек, брали ключи от моей квартиры для своих целей. Только Серёжка этого не делал никогда. Но не об этом сейчас. – Слушай, ты сегодня ещё удивительней, чем вчера. Если вчера это как-то можно было объяснить, то сегодня – нет. Такая красавица и грустит. Возьми шоколадку, она настроение поднимает, – сказал мне Паша бодрым голосом и протягивая шоколадку. – Спасибо, – ответила я, впервые улыбнувшись за тот день, – ты это так подкатить хочешь? – Ну, допустим, хочу. Нравишься ты мне. Ты не такая как все. Странная ты. Но мне это нравится. – Гуляй, Пашка. С девушкой гуляй. Ничего у тебя со мной не получится, – ответила я, складывая тетрадку в портфель. На физкультуру я решила не идти, но и домой не пошла. Я села в метро и поехала в центр. Вышла на станции Адмиралтейская и пошла гулять по Невскому проспекту. Вокруг было полно людей, но я чувствовала себя крайне одинокой. Что эти люди? Эта некая серая субстанция, передвигающаяся толпой. Редко встретишь человека, который как-то из неё выбивается. А если и встретишь, то проживёт он недолго. Таких всегда не любили, их заклёвывают, как белых ворон. Я спустилась поближе к Неве и села. Она показалась мне живой. Нева – великая «женщина». Вы обращали внимание, что она поглощает горе? Смотришь на её воду, и высыхают слёзы, плакать больше не хочется. Посидела, и, шепнув ей на прощание «Спасибо», пошла дальше. Зимний дворец… На этот шедевр Растрелли можно смотреть вечно. Он хранит память о разных эпохах; он прост, но величественен и необыкновенно красив. – Любуетесь? – спросил меня молодой человек на вид лет 23, – Я тоже очень люблю здесь гулять, а этот мост, на котором мы сейчас стоим, придаёт мне силы. Он протянул мне жвачку Love is, и я её с радостью приняла. «Любовь – это вместе любоваться пейзажем» – гласил вкладыш. – Это вы специально всё подстроили, – сказала я, загадочно улыбнувшись. – Нет-нет. Всё – чистая случайность. Хотите прокатиться на катере? У меня бронь, на 2 лица, а друг с девушкой гулять пошёл. Поехали, денег не возьму, ещё и угощу вкуснятиной. Пойдём. Кстати, я – Коля. Я пошла. Не знаю почему. Видимо, развеяться хотела. Да и головой не думала. Покатались. А ещё обнимались и целовались. Это был первый поцелуй в моей жизни. Не думала я, что всё именно так произойдёт. Я ведь, естественно, его не любила. Просто хотелось внимания. Я почувствовала себя желанной. Я почувствовала себя женщиной. Он ничего про меня не знал, а, соответственно, не жалел. Терпеть не могла, когда меня жалели. Он проводил меня до дома, поцеловал в щёчку на прощание. Оказалось, что он жил там неподалеку, и мы договорились встретиться завтра. У подъезда посидела с пацанами, попела и пошла спать. В школе особенного ничего не было. Точнее, вообще ничего не было. Умер директор школы, поэтому отменили занятия. И я побежала домой. Но меня окликнули и я обернулась. – Арин, может, сходим куда-нибудь? Пожалуйста. Я в любое место пойду, куда хочешь, – крикнул Паша. – Пашка! Я же всё тебе сказала! Позови Кристину, она согласится, она же твоя девушка, – бросила я ему на прощание. Я начала перебирать все свои вещи в поисках платья для свидания с Колей. Не то, чтобы я хотела хорошо выглядеть, потому что он мне понравился. Я просто хотела произвести хорошее впечатление и снова почувствовать себя девушкой. Я накрутила волосы, накрасилась и ждала звонка от Коли. И дождалась. Уже через час после этого я сидела у него дома и попивала вино из изящного бокала. Разговаривали много, и пили столько же. Я и не заметила даже, как начала пьянеть. Атмосфера в комнате была интимная. Он начал ко мне приставать, стягивать бретельку с платья. Неожиданно мне стало очень страшно, и я решила убежать, пока не поздно. Но не тут-то было. – Ты куда собралась? Ты думаешь, я в тебя столько денег вбухал, чтобы потом посидеть и мило побеседовать? Нет, девочка. Не для этого я элитного вина купил и на катере тебя катал. Никуда не пойдёшь, пока не выполнишь своё дело. Я пыталась отбиться, но тягаться с взрослым парнем было тяжело. Получив напоследок звонкую пощёчину, я выбежала из этой квартиры и побежала вверх по лестнице. Почему вверх? Потому что боялась, что на улице он меня выследить сможет, а так я отсидеться могла. Села на лесенку и тихо плакала. Обидно и страшно. Сзади послышала звук открывающейся двери, сильно испугалась. Поворачиваться не стала, по той же причине. –О, Арина! А ты чего тут делаешь? Следишь за мной, что ли? Ещё и плачешь опять. Арина, – услышала я знакомый голос Игоря Михайловича. Я не хотела слушать его. Поборола свой страх и побежала домой. У двери в квартиру меня ждал очередной сюрприз. Стоял Паша с букетом белых лилий. Я не сразу среагировала и оставила его стоять на лестничной клетке, а сама зашла домой. – Чего стоишь-то? Заходи, – сказала я пьяненьким голосом, приоткрыв дверь. Он зашёл, сразу прошёл на кухню. К слову, это была самая чистая комната в моей квартире. Я не убиралась тут с самого переезда. Начала переодеваться, совсем забыв о госте на кухне. Дошла до ванны без лифчика, одела ночнушку и вышла к нему с бутылкой коньяка. – Выпьем? – спросила я, уже наливая коричневую жидкость в бокал. После третьего бокала я уже начала откровенно жаловаться. Я, так сказать, сдалась. А может просто надоело быть сильной. Рассказала ему всё – и о своей жизни, и про козла Костика, и про учителя физкультуры, надоевшего за последнее время. Так продолжалось до тех пор, пока я, совсем непонятно зачем, не полезла через стол его обнимать. Стол, естественно, упал. Вместе со мной. Я уснула. Проснулась я, что удивительно, на кровати. Не одна. У меня на животе лежал Паша. – Паш. Паша, – начала я его будить хриплым голосом, – вставай. Вставай, говорю тебе. Я встала. Увидела ужасный бардак. И, чтобы не опозориться, быстро отправила своего гостя в душ. А сама в это время быстренько запихала вещи в шкаф, сымитировав чистоту и порядок. Быстро приготовила яичницу. Единственное, что я делать не стала, так это чинить стол. – Паш, слушай. Ты вроде трезвее меня выглядишь. Что вчера было? – Да, нормально всё было. Только ты стол сломала. Потом я тебя отнёс в спальню, – ответил Паша. – А у нас было что-то, да? – Нет. Но я бы хотел, чтобы мы с тобой стали парой. Из нас бы неплохая пара получилась. – Тоже мне пара.. Гусь да гагара. Нет, не выйдет ничего. Спасибо тебе большое, что бред мой выслушал, что в тяжёлой ситуации не бросил. Но благодарность – это всё, что я могу тебе предложить. Хотя, нет. Дружбу тоже могу. Давай дружить. – Дружить? Ну, хорошо, давай с этого начнём, – ответил Пашка, слегка расстроившись. Мы поели, привели себя в порядок, и пошли в школу. Нам обоим этого не хотелось, но и прогуливать вместе было не лучшей перспективой. За всю дорогу я не проронила ни слова. Паша тоже молчал. На школьный двор мы пришли вместе, о чём потом и я, и Паша по-своему пожалели. Паше досталось от Кристины. А мне. Меня ждал разозлённый непонятно чем учитель физкультуры. Он жестом подозвал меня к себе. Но я не пошла. Я вообще решила свести к минимуму наше с ним общение – уж больно страдает от этого моя психика. Пошла заниматься. Вечером было скучно и одиноко, тогда я решила пойти позаниматься на турниках возле школы. – Спортом занимаешься? Молодец. Спорт это хорошо. Арин, а ты чего в моём доме-то была? И убежала. Ты зачем меня избегаешь? Прости, прости меня за то, что словами какими-то обидеть мог. Я не хотел. Хочешь, на колени встану? Арин, поздно уже. Вон темно как. Пошли я тебя провожу. Обещаю лишнего не говорить, – услышала я голос своего учителя физкультуры. – Ладно, раз уж вы наконец-то так искренне извинились. Да и идти одной не хочется совсем. Пойдём, – ответила я, искренне улыбнувшись. Мы дошли до моего дома. Он ушёл. А меня ждал крайне неприятный сюрприз. В двери подъезда торчала записка, на которой было написано: «Я знаю, где ты живёшь и учишься. Знаю, с кем ты общаешься и где бываешь. Скоро ты сможешь вернуть свой долг. К.». Немного подкосили ноги, и поступила тошнота. Я побежала скорей в квартиру и заперлась. Моё воскресное утро началось со звонка на мобильный телефон с незнакомого номера. Несмотря на страх, я ответила. – Арина! Выйди в подъезд, быстро. Меня испугал тон и взволнованность моего физрука. Но я надела халат и спустилась. – Арин, ты что творишь такое? Я сегодня с Колей разговаривал с утра. Он мне тут историю рассказал, как он решил склеить девушку, а она сорвалась и убежала. Маленькую девочку. Школьницу. У меня сразу в голове мозаика сложилась. Ты неужели не понимала, на что идёшь? Ты же взрослая вроде, должна такие вещи понимать. Он же сейчас ищет тебя. Он знает, где ты живёшь. Арина! Он не отстанет, в тюрьме сидел. Коля тебя так отомстить может, что ты потом всё желание жить потеряешь, – буквально кричал на весь подъезд Игорь Михайлович. Мне стало страшно. Очень страшно. К глазам поступили предательские слёзы. Как же не хотелось тогда плакать при нём. Он приобнял меня одной рукой. Но или от этого, или от чего-то другого слёзы лились всё больше и больше. Тогда он обнял меня крепко-крепко. Я почувствовала отходящий от него жар. Я помню, как сильно меня трясло. Я не думала тогда о том, что он мой учитель, а мы вот так вот стоим и обнимаемся. – Прости. Я опять на тебя голос повысил. Прости. Не плачь. Не плачь, малыш. Всё образуется. Я верю. Я не дам ему что-то сделать с тобой. Я поговорю с ним. Он тебя пальцем не тронет. Можешь спокойно передвигаться. – Чай хотите? А то вон вы мокрый весь, замёрзли. Пойдём. Уже через 2 минуты мы сидели у меня и пили вкусный чай с лимоном. Мне стало очень плохо, знобило, но виду я не подавала. Однако Игорь Михайлович это заметил. Я тихонько уснула. Он отнёс меня в спальню и укрыл двумя пледами. Оставил чай с лимоном на прикроватной тумбе и захлопнул дверь. Утро. Очередное утро. Никогда не любила утро. Я лежала и не могла пошевелить ни одним пальчиком. И голова кружилась. На телефон пришло сообщение: «В школу не ходи. Отлежись. Я скажу, что ты заболела». Я решила послушаться учителя и спала дальше. Вечером раздался звонок в дверь. Я знала, что она открыта. Было страшно подходить. Вдруг дверь открылась. Но ничего страшного в вошедшем не было. Это был Игорь Михайлович. – Я принёс лекарств тебе. Ты только обещай, что пить их будешь. – Я и сама могла купить их. Зачем вы пришли? Вас ждут дома. Я чувствую себя беззащитной. Ой, голова, – сказала я, морщась от боли – Вот не надо было вставать. Отлежалась бы и наутро стала бы огурчиком. В смысле, как огурчик. Ты не воспринимай это, как нечто большее, чем просто забота. Я вижу, что тебе плохо, и должен помочь, – ответил он. – Ладно, извините. Спасибо вам. Сама бы я бы всё равно покупать ничего не стала – терпеть не могу болеть и лечиться. – Ладно, я надеюсь, ты справишься. Я бы остался, чтобы проследить, но меня действительно ждут. – До свидания. И спасибо вам. Большое. Неделю я лежала дома, а потом пошла в школу. У школы встретила Пашу с Кристиной, целовались. Улыбнулась ему в знак приветствия. Он тоже улыбнулся в ответ, за что получил тумаков от своей благоверной. В школе встретила Игоря Михайловича. Я уже не бежала от него, а даже мило улыбнулась. – Ну вот, вижу, уже выздоровела. Даже улыбаешься. Замечательно. Ты тогда после уроков загляни ко мне. И Паше скажи. Нужно тренироваться, – сказал учитель, улыбаясь. Я улыбнулась ему в ответ и пошла в класс. Сзади подбежал Паша и чмокнул меня в щёчку, чем очень меня разозлил. – Это что сейчас такое было? Тебе кто разрешал? – спросила я. – Я же в щёку, по-дружески. В щёку-то можно, – наигранно возмущенно ответил Паша. – Никак нельзя. Так не делай больше. – Ну, ладно. Арин, ты как вообще? Как самочувствие? Нам Игорь Михайлович сказал, что ты заболела. Он откуда знает? – Что за вопросы такие? Знает и знает. Тренер он мой, потому что. Поэтому знает. Пошли уже в класс, – ответила я, ещё больше кипятясь. Уроки прошли быстро, и я уже с нетерпением ждала момента, когда мы пойдём тренироваться. Почему? Не от моей любви к спорту. Я не могла это объяснить. Тренировка прошла в лёгкой, непринуждённой атмосфере. Закончили как всегда поздно. – Ну что, Аринка? Вместе домой пойдём? Идти-то в одну сторону, – сказал Игорь Михайлович. – Да, пойдём. Только мне переодеться надо. Я пошла переодеваться. В дверях наткнулась на Пашу, который был явно чем-то недоволен и не пускал меня в раздевалку. – Так вот в чём причина, значит? И давно вы встречаетесь с ним? Насколько всё серьезно? – возмущённо кричал меня мой сосед по парте. – Чего орёшь? Ты следи за тем, что говоришь. Никто ни с кем не встречается. Как ты такое вообще придумать смог? Пусти меня, мне надо переодеться. Меня ждут, – ответила я ему. Он ничего не стал отвечать. Я была рада этому, ведь долго я бы не вытерпела. Я оделась и вышла к Игорю Михайловичу. – Я, наверное, пойду одна. Мне нужно очень быстро. Хочется побыть одной, – ответила я и побежала домой. Зачем я так сделала? Хотела обдумать слова Паши. Мне, честно говоря, хотелось пойти с ним, но не хотелось лишних разговоров на эту тему. Я не пошла в школу на следующий день. Я пошла с ребятами на футбол. Целый день Игорь Михайлович звонил мне, но я не отвечала. Хотела, но не отвечала. Утром я встала от звонка в дверь. Это был Игорь Михайлович. Снова. – Арина. Давай поговорим. Мне нужно многое тебе сказать. Можно, я пройду? – спросил он. Я тихо впустила его в квартиру и отвела на кухню. Налила чай и поставила печеньки. – Я вас внимательно слушаю, Игорь Михайлович. Кушать будете? – спросила я, участливо. – Арин. Я тут заметил кое-что. Я очень беспокоюсь за тебя. Ты вчера весь день трубку не брала, в школу не пришла. Мне приятно с тобой общаться, тренироваться, да и просто находиться рядом. Нравишься ты мне, Арина. Очень нравишься. Ты понимай это, как хочешь. Я знаю, что старше тебя, и учителем твоим являюсь. Но не сказать тебе это было бы нечестно. Можешь называть меня сумасшедшим, повёрнутым – но это не так. Просто ты такая. Ты особенная. Я никогда не встречал таких девушек, как ты. Ты красивая, ранимая, милая, добрая, но в то же время сильная, с твёрдым, стальным характером. Я не давлю на тебя и не говорю, что ты должна со мной встречаться. Просто знай, что это серьёзно. Арин. Только ответь хоть что-нибудь. – Ничего себе, новость. Интересно всё у вас происходит. У самого девушка есть, а вы мне в любви признаётесь. Простите, я не могу вам ничего предложить. Вам лучше было бы уйти. Он понял меня и ушёл. Я не вышла его провожать. Я ещё долго переваривала услышанную информацию. Взяла вещи первой необходимости, всю имеющуюся еду и пошла к Серому. – Слушай, Серёж. Давай поедем куда-нибудь. Пожалуйста. На недельку-две. Мне нужно это. ¬– Ну, хорошо. Давай съездим в Германию. Я давно хотел. Ты не против? – Нет, я согласна. Мне нет разницы, – ответила я, плюхнувшись на диван. Он быстро собрался, и уже через 2 часа мы ехали в другую страну на машине Сиплого. Правда, без визы нас не пустили никуда, и мы сняли домик у финского залива и решили отдохнуть там. Получилось дорого, но деньги у меня, слава богу, были. За время своих самовольных каникул я многое для себя поняла. Мне нужно было только побыть наедине с собой. Я вспоминала все моменты, проведенные вместе с Игорем Михайловичем. А потом с другими людьми. И мне стало понятно, что чувства, испытываемые мной рядом с учителем физкультуры – это не те чувства, которые я называла дружескими. Это была любовь. Моя первая любовь. Я не могу сказать, что знала, что это такое до этого момента. Точнее, я, конечно, знала значение этого слова, просто я не знала каково это – любить или быть любимой. Я возвращалась домой в преддверии чего-то хорошего. Только вот не было ничего такого. Я сразу пошла в школу, и узнала там от Паши, что Игорь Михайлович скоро женится и всю баскетбольную команду зовёт на свадьбу. Знаете, каково мне было? Мне было очень больно. Видела ли я в этом свою вину? Нет. Почему? Да потому что дурой была. Сама ведь его отвергла. Я видела его в тот день в школе – он о чём-то увлеченно беседовал с директрисой. Увидев меня, он прервал беседу и пошёл навстречу мне. Но я ушла. Больше я не появлялась в этой школе. Да и ни в какой другой до конца года я не была. Я вернулась к своей привычной жизни. Я снова начала всё свое время проводить во дворе с друзьями, алкоголем и старой гитарой. Да, я снова запила. Мне не хотелось этого, было противно, но так я не чувствовала боли. Хотя, если быть с Вами абсолютно честной, то становилось ещё больнее. Я с каждым новым днём понимала, что качусь в бездну, даже не пытаясь ухватиться за сучья и веточки нормальной жизни. Возможно, вы удивитесь тому, что моя бабушка Нина ничего не предпринимает. Да и тому, что родители бездействуют. Бабка Нина развелась с новым мужем и уехала в Финляндию к новому жениху. На меня ей всегда было пофиг. Как и родителям, если вы помните. Папа звонил мне, но я не могла разговаривать с ним долго. Обмениваясь простыми фразами, мы заканчивали нашу беседу. У них появился новый ребёнок. И, как сказала мама, «любимый и желанный». Конечно, мама родила меня в 18. Она расписывала всю свою жизнь по часам, а я в её планы и расписания не входила. Моя мать всегда мечтала заниматься наукой, в школе училась только на «5» и рожать не собиралась до 30. А встретила моего красивого и богатого папу, и забрюхатела от него. А папа ведь и не любил её никогда. А с ребёнком уже не отмажешься. Он начал вкладывать деньги в науку, спонсировал какие-то проекты и стал ещё богаче. Меня ещё в 2 года спихнули маме моей матери – как раз тете Нине. Каждый год нам высылали по миллиону, но я этих денег и не видела. Да и я рада бы была быть бедной, но с родителями. Всегда мечтала о большой семье, где каждый вечер мама с дочуркой готовят вкуснейший ужин, а папа с сыном помогают им. А потом они все вместе садятся за стол и разговаривают обо всём. Но этому так и не суждено было сбыться. К чему был этот абзац? Да просто, воспоминания. Я видела его очень часто. Игорь Михайлович каждые выходные выходил со своей девушкой из машины с огромными пакетами. «Ну вот у него уже настоящая семья», – думала я. Он видел меня. Вечерами он иногда выходил гулять с собакой и подолгу стоял и наблюдал за нами, думая, что я его не вижу. Как же он ошибался. Я видела его. Я ждала момента, когда он вернётся с работы и я снова его увижу. Однажды он не пришёл вовремя. Тогда я была не на шутку пьяна. Было особенно грустно. Вдруг я услышала до боли знакомый голос: – Арин, пойдём поговорим. Но за меня ответили пацаны. Они не хотели пускать меня к нему, и высказали ему это. А ещё добавили, какой он урод и козёл. Игорь Михайлович не стал с ними спорить. Он взял меня на руки и понёс домой. Я отбивалась. Сиплый уже хотел было избить моего бывшего учителя, но его остановил Серый, сказав, что «так будет лучше» и «им нужно поговорить». Он нёс меня аккуратно, крепко прижимая к себе. Игорь Михайлович занёс меня в мой дом, аккуратно вытащил ключи от квартиры из правого кармашка моей курточки. Уже через несколько секунд я оказалась на своей кровати. Я помню, с какой нежностью он гладил мои волосы и убирал непослушные пряди с лица. Он всю ночь так и просидел, просто глядя на меня. – Зачем вы это сделали? – спросила я хриплым голосом. – Я не могу без тебя, Ариночка, – ответил он, вздыхая. – Но ведь вы женились. Да и нехорошо было мне в любви признаваться, а потом на другой жениться. – Я понимаю. Но ты меня выгнала. И я ушёл. Я ничего другого и не ждал от тебя. А свадьба. Да я не люблю эту девушку ни капельки. Она, конечно, хорошая, но не тянет меня к ней, никак. Нет к ней никаких чувств. Просто я уже взрослый человек, нужно создавать семью, как говорит мама. – Понятно. Значит, вы просто пришли увидеть меня? Или побольнее уколоть? Я ведь люблю Вас, Игорь Михайлович. И, кажется, давно. Тогда, когда вы мне признавались, эти чувства тоже были. Просто я этого ещё не поняла. А сейчас уже поздно. – Арин, вот то, что ты сейчас сказала, это правда? – Конечно, правда, – сказала я с ноткой досады в голосе. И его губы медленно начали приближаться к моим. Шепнув «Девочка моя», он коснулся моих губ своими. Я ответила на тот поцелуй. Сейчас я могу с уверенностью сказать, что это был лучший поцелуй в моей жизни. Он был долгий, нежный и очень желанный. Как всё закончилась, я прижалась к нему. – Не уходите, пожалуйста. Если вы сейчас уйдёте, я не выдержу больше. – Не уйду, девочка моя, – ответил он и ещё крепче прижал к себе. Так мы и уснули. Я почувствовала себя абсолютно счастливой. Проснулась я от запаха еды, непривычного для моей квартиры. Пахло тостами и кофе. Встала и прошла на кухню. Не обошлось без щипания себя – не верилось в то, что это всё было на самом деле. Голова жутко гудела с похмелья. – Я думал, ты будешь ещё долго спать. Доброе утро, малыш. Садись за стол, сейчас налью тебе обалденный кофе. Ты как? – Голова болит немного. Ну это ничего, скоро пройдёт. Вы не уйдёте? – Уйду. В школу. Но потом вернусь и мы с тобой очень серьёзно поговорим. – Даже страшно стало, – сказала я, улыбнувшись, и начала есть. Он ушёл, ну а я начала убираться. Сходила в магазин, накупила еды и впервые в жизни начала готовить. Получилось не с первого раза. Но в конце концов на столе появилась курица с картошкой. Игорь Михайлович пришёл очень быстро – суббота ведь. – Ну, Арина. Давай начнём наш разговор, – довольно строго начал мой любимый учитель. – Может, поедим сначала? – Нет. Арин, для начала, почему ты в школу не ходишь? – А сами не догадываетесь? В школе вы были. Все вокруг про вашу свадьбу говорили. Мне просто было неприятно, больно, обидно. А ещё был очень досадно от того, что всё так случилось. – Хорошо, это я понял. Я виноват, я и исправлю это. Теперь второе. Зачем ты опять начала пить, курить, в общем, тусоваться с этой компанией? – Да по той же причине. От досады, короче говоря. – Ладно, и тут виноват. Прости, малышка. Арин, а расскажи вообще о себе. Что тебя привело в ту компанию? Почему ты всегда одна, когда я прихожу? – Мои родители далеко. Я видела их раз 5 в жизни. Я им не нужна и никогда не была нужна. Я родилась в маленьком городке, в забытом Богом месте. А в Питер я приехала в 13. Занялась баскетболом, а потом от скуки пошла к мальчикам у подъезда. Точнее, они меня позвали, а я пошла. Они хорошие, не думайте о них плохого. – Ну а пить-то ты начала зачем? – С горя. Но я не хочу вспоминать. Пожалуйста, можно я не буду? – Ну ладно. Хватит на сегодня допроса. Это, получается, ты глубоко несчастный человек. Как же ты одна жила, без родителей, маленькая моя? – Игорь Михайлович, а что будет теперь? – спросила я, игнорируя его вопрос. – Время покажет. Но если ты скажешь, то я никуда не уйду от тебя. –То есть, сами бы вы ушли? – Я не хочу портить тебе жизнь, поэтому хочу, чтобы ты решила всё сама. Всё-таки ты ещё совсем маленькая, а я старше тебя на 9 лет. Ты бы, наверное, хотела быть с кем-то помладше. – Не надо отвечать за меня, Игорь Михайлович. Я люблю вас. – Моя малышка, – сказал он и поцеловал меня. Мы прожили так неделю, а потом он уехал на какие-то сборы. Я сильно переживала из-за этого. Мы созванивались каждый день, обменивались новостями. Так было 2 месяца, а потом я восстановилась в школе, ведь экзамены как-то нужно было сдавать. Созваниваться стали намного меньше ¬¬– я была сильно загружена в школе. Потом мы с Серым решили отнести наши песни в какой-то продюсерский центр. Они им очень понравились, поэтому с нами подписали контракт. Мне и Серому дали 2 недели на написание ещё нескольких песен. Как только срок прошёл, мы снова туда вернулись. В центре приняли решение начать записывать наш первый альбом. И в тот же день мы начали эту нелёгкую работу. Она, конечно, отвлекала ненадолго, но всё равно я всегда думала об Игоре Михайловиче. Он начал звонить намного реже, это меня пугало. Я очень сильно скучала по нему, даже плакала вечерами в своей пустой квартире. Запись альбома затянулась надолго – умер звукач. Но через 6 месяцев наш первый альбом уже был в продаже. У Серёжи появились поклонники, да и у меня тоже. Только на концертах я не выступала – готовилась к экзаменам. Игорь Михайлович больше мне не звонил и не брал трубку. Точнее, его телефон был недоступен. Я начала икать его – обзванивала всех наших общих знакомых, обратилась к знакомому милиционеру за помощью, но он был вынужден мне сказать, что в Петербурге его нет. Я сдалась. Неделю я просто не выходила из дома – ревела целыми днями. Я действительно его любила. Сильно, но, видимо, безответно. Вы, наверное, даже представить себе не можете то, что творилось в моей душе. До этого я была в полной уверенности, что я им любима, и что скоро закончу школу и всё у нас с ним будет хорошо. Он ведь искренне говорил, что любит меня. А я ему поверила. Получается, зря.