Филипп
С того дня, как я покинул горную Олимпийскую деревню, прошло уже немало времени. Мне удалось выкроить неделю для восстановительного сбора в Финляндии. По рекомендации тренера я ездил в Контиолахти. Можно было, конечно, не говорить никому, что я раньше времени уехал из Сочи, и мой организм не получил нужных нагрузок в полной мере — тогда бы меня не отправили обратно в Финляндию. Но я же не собираюсь болтаться по региональным соревнованиям, моя цель — как можно быстрее попасть в элиту мирового лыжного спорта. Значит, отлынивать от тренировок противопоказано. То, что в личной жизни творится неладное, это должно сейчас казаться ерундой. Подумаешь, девушка взаимностью не отвечает. Что с того? Найду другую, разве это сложная задача? Только искать буду не из тех, кто воображает, как Лика, а обращает на меня внимание. Анжелика пусть и дальше любит свой биатлон! Хоть всю жизнь! Вот и я буду любить лыжные гонки, а не девушек! Пусть они испытывают ко мне чувства в одностороннем направлении! Я буду, как и раньше, любезно улыбаясь, принимать их внимание и не отвечать взаимностью. В первый день по возвращении в северную столицу мне, конечно, хотелось проделать обратный путь и объясниться с Ксюшей. Потом как-то эти все мысли выветрились из головы. Я же ей ничего не обещал, почему я должен что-то объяснять? Это была всего лишь дружеская прогулка, а если она это восприняла как-то иначе — её проблемы. Если быть совсем честным, то я пытался написать пару смс Анжелике и завести разговор, несмотря на то, что меня культурно отшили на тренировке. Увы, единственный ответ, который я получил: «Я верну тебе твою медаль, как только мы увидимся». А дальше — тишина, следующие сообщения она даже не удосужилась прочитать. Наверное, просто удалила, даже не открывая. «Именно поэтому ты психанул и решил включить эгоистичного Филиппа, который думает только о себе?» Ничего я не включил! Просто точно решил, что ничего менять не буду пока. На данный момент я поставлю карьеру во главе всего. С девушками можно разобраться потом. Про попытки добиться взаимности от Лики и вовсе надо забыть навсегда. Это был другой Филипп, а сейчас возвращается тот, который окружен избыточным вниманием женского пола. Если нужно будет, найду другую девушку, и она совершенно точно будет вести себя нормально! Вообще, Филипп, успокойся, хватит думать о всякой чепухе! Скоро вернутся родители. Их самолет уже должен был приземлиться, а это значит, что через несколько часов мне не избежать разговора с отцом. Папа точно не забыл ни о чем и вынесет мне весь мозг. Надо придумать, что ему сказать. Нужно ещё учитывать, что его не так просто обвести вокруг пальца и заставить во что-то поверить. Я не знаю, как у него это получается, но он почти всегда понимает, когда я говорю правду, а когда пытаюсь что-то утаить. Может, вообще не надо изворачиваться и что-то придумывать? Просто скажу правду. Обычно всегда папа меня понимает — сам ведь был молодым. В конце концов, если что, то мама не даст нам поругаться, она всегда меня защитит. Она терпеть не может, когда мы с папой начинаем повышать друг на друга голоса, и всегда встает на сторону любимого сыночка. Да, я знаю, что это по-детски: в 18 лет думать о том, что тебя может прикрыть мама. Но поверьте мне: если Олимпийский Чемпион разойдется и будет без разбора припоминать мне все мои косяки, то по-другому мне никак не отвертеться. Только мама помочь сможет. Бегством спасаться — тоже не вариант, не прокатит. Я же всё равно потом вернусь домой, и мы снова приступим к этому разговору. Если Дмитрий Владимирович что-то решил, то он не отступит. Даже в том случае, когда дело касается его родного сына. Получается, самый оптимальный вариант для всех — это сказать правду. А тут ещё Макс Легков названивал мне постоянно со словами: «Эй, Малышко, это что за фокусы?! Куда ты слинял, даже не попрощавшись?!» Макс почти сразу догадался, в чём дело, и не поверил в отговорку, которую придумал папа для всех. Теперь ещё настырному приятелю придется всё рассказывать. Меня иногда бесит его настойчивость, честное слово! Ещё выводит из себя то, что он заводит постоянно одну и ту же пластинку: «Брось ты эту затею с Анжеликой! Между вами ничего не будет никогда. Она другая!» А то я прям не в курсе, конечно! Нашёл, кого учить! Вот взял бы лучше и сам нашёл себе девушку. Так ведь недолго и свихнуться, если думать только о спорте и жить одними тренировками, сборами и соревнованиями. Никогда не понимал, как Максим и Анжелика могут быть настолько сосредоточенными на своей карьере атлета? Неужели им не хочется хотя бы иногда пожить жизнью обычной молодежи? Судя по всему, нет. Один в свободное время от спорта решил поучить лучшего друга, с какими девушками общаться; другая не может со мной нормально поговорить и твердит, что для неё главное в жизни — биатлон! Между прочим, я уверен почти на все сто процентов: Анжелика так резко ограничила со мной общение только потому, что не хочет расстраивать сестру. Возможно, если бы она не была такой правильной и принципиальной, то мне гораздо легче было бы наладить с ней контакт. Ей бы не помешало научиться видеть, чем и как живут люди вне спорта и попробовать хоть изредка жить обычной жизнью подростка. «Ведь именно за ее необычность и непосредственность ты в неё и влюбился. Разве нет?» Ни в кого я не влюбился! Да, не стану лукавить: у меня была к ней симпатия больше, чем к какой-либо другой девушке. Но больше я на этом зацикливаться не буду. Терпеть не могу, когда не получаешь ответных жестов от человека, с которым хочется общаться!***
Пока я размышлял о том, как трудно наладить общение с девушками, у входной двери послышалась возня с ключами. Конечно же, это были родители, вернувшиеся из солнечного Сочи. Может, всё-таки папа не захочет омрачать своё хорошее настроение всякими серьёзными разговорами? Ладно, скоро узнаем. Пока мама готовила обед и распаковывала чемоданы с дороги, папа даже не заикался о моём внезапном отъезде из Сочи. Мама, судя по всему, поверила в придуманную отговорку. Мне же лучше! Накормив нас замечательным обедом, мамуля отправилась в гости к Ольге Потылицыной, живущей с нами по соседству. Дескать, давно они не виделись, и надо поделиться впечатлениями с отдыха, подарить купленные сувениры. Ольга выступала в те же времена, что и мой папа, и родители Анжелики и Ксении. Дружить они начали ещё в то время, только она скелетонистка. Как только за мамой закрылась дверь, я ощутил на себе серьезный взгляд отца. Я предпринял попытку скрыться в свою комнату. Ага, сейчас! Конечно! Скроешься от него, как же! — Филипп, стоять! — услышал я громкий голос папы. Да, зря я надеялся улизнуть, разговора не избежать. Ну, что, Филя, надо говорить правду: по-другому никак. — Я надеюсь, ты не забыл о том, что нам предстоит с тобой серьезный разговор? — Нет, не забыл, — твердо ответил я, присаживаясь на диван. — Ну, так что Филипп? Я тебя внимательно слушаю. Что тебя заставило так скоро уехать из Сочи? Ведь ты же не мог дождаться, когда мы поедем туда. А потом моментально срываешься обратно домой. Ты что-то натворил? Признавайся лучше сейчас, и желательно не врать. Это в твоих же интересах. Ты же знаешь, что я всё равно узнаю всю правду! От меня просто так не отстанут. Похоже, папа настроен ещё серьезней, чем я думал. А мама, как назло, ушла. Ладно, будь, что будет! — Хорошо я расскажу, — постарался как можно уверенней произнести я. Следующие полчаса я выкладывал все то, что случилось в моей жизни за последнее время. Скрыл лишь историю с букетом для Анжелики и то, что носил на руках Ксюшу по пляжу, когда моё сознание упорно представляло себе Лику. Не договаривать — не значит врать, ведь так? За этот короткий промежуток времени папа узнал почти всё. Когда я рассказывал, он меня не перебивал, но я замечал, как с каждым новым предложением мимика на его лице стремительно менялась. Затем на меня обрушились нравоучения о том, что это не мужской поступок, что я не должен был сбегать, как последний трус. Нужно уважать чужие чувства и уметь отвечать за свои поступки. Тоже мне, Америку открыл, я это и так знаю! Но в тот момент мне казалась, что другого выхода просто нет. Откровенно говоря, мне и сейчас так кажется. — Филипп! Ты что творишь? Так же нельзя! Ты дал Ксении надежду, а потом просто исчез. Это не мужской поступок, так не делается! Ну, начинается: можно, нельзя! А что я должен был делать? Мило улыбаться? Тогда она бы ещё больше нафантазировала себе. Не нравится мне она, как девушка, что теперь? Как друг – да, но не больше! В свете последних событий, похоже, у нас и дружбы теперь не будет никакой. Может, оно и к лучшему? Ксюша не будет мучиться, а мне не придется её обманывать и притворяться. — Пап, какая надежда? Я же сказал тебе, что меня Ксюша, как девушка, не интересует. Это была всего лишь дружеская прогулка по городу. Приятное времяпровождение. Если Ксюша себе чего-то другого навыдумывала, я в этом не виноват! — Ну, ты же пригласил её гулять только из-за того, что тебе Лика отказала?! Это уже неправильно! Филипп, в таких вещах эмоциями руководствоваться — последнее дело. Да, это так! Здесь язык сработал под действием негативных эмоций и злости, а мозг отключился. Но когда я шёл с ней на прогулку, я действительно хотел отвлечься, а не позлить Лику. Наверное…. Но она-то не догадывается о моих чувствах. Лика наверняка ничего не замечает. Для неё дело всей жизни — биатлон. На что-то другое она отвлекается крайне редко, а тем более на парней. — Да?! А как мне до Лики достучаться, если она, кроме своего биатлона, ничего не видит вокруг?! — выдал я. — Если ты надеялся, что привлечёшь таким образом внимание Анжелики, то ты глубоко ошибся. Да ладно, серьезно, что ли? Можно подумать, я такой тупой и не понял, что это не вариант! Но меня раздражает, что её приоритеты так быстро меняются. Причём всё зависит от расстояния, на котором мы находимся друг от друга. — Она только в присутствии сестры делает вид, что мы совсем не знакомы. Когда Ксюши нет, и нас разделяют километры, тогда у нас очень даже нормальное общение. Обычно люди при личных встречах общаются больше, чем по телефону! А у нас с Ликой почему-то всё наоборот. Меня это бесит! — Что за выражения, Филипп! Значит, она знает, как Ксюша к тебе относится и не хочет расстраивать сестру. — Ага, и поэтому я должен общаться с Ксенией, чтобы тоже её не расстраивать? — раздраженно выпалил я и почувствовал, как щёки покраснели от гнева. Я буду делать только то, что я хочу! Вот что за предрассудки, почему так? А если Ксения влюбится и в другого парня, который когда-нибудь обратит внимание на Анжелику? Что тогда? Лика опять отступит из-за нежелания портить отношения с сестрой? Бред какой-то! — А чем тебе Ксюша не нравится? Она же хорошая девушка! Вы бы больше подошли друг другу, на мой взгляд, — мирным тоном произнес папа и подмигнул. Почему все думают, что мне не может понравиться умная девушка? Умная! Не гламурная разукрашенная кукла! То, что ко мне липнут всякие, не отличающейся большим умом особы женского пола — совсем не значит, что они мне нравятся! Да, мне льстит их внимание, и я его с удовольствием принимаю, но я же не обещаю им ответить взаимностью и любить всю жизнь! — И ты туда же! Нет. Ксюша мне друг! А как девушка мне нужна Лика. Вот ты же сам полюбил маму, а не потому, что тебе кто-то посоветовал и сказал, что она тебе больше других подойдет? — Я вёл себя по-другому, не так безрассудно и безответственно, как ты. — Ну, извините, Дмитрий Владимирович, не унаследовал я вашу серьезность и рассудительность! — похоже, я позволяю себе больше, чем надо. — Филипп! Как ты разговариваешь! — А что не так? Если я Лику люблю, а не Ксюшу, что мне с собой поделать теперь? — А ты знаешь, что такое любовь? Вот, прям любовь, а не бушующие гормоны? Ты вбил себе в голову всякую чушь! А на самом деле любовь — это совсем другое. — Да? И что же это? Ну, расскажи мне, ты же взрослый! Кто придумал вообще эти чувства, а? Ладно, все остальные люди, ты-то куда, Филипп Малышко? Вот жил бы сейчас спокойно, не сидел бы тут, не выслушивал лекции на тему: «Как нельзя вести себя с девушками». Как меня угораздило? Вообще, почему не бывает такого, чтобы у всех чувства друг к другу были только взаимными? Всё было бы очень легко и просто. Лика тогда общалась бы со мной нормально. Эх, мечты… — Вот ты когда станешь по-настоящему взрослым, тогда и поймешь. Скажешь мне, потом что я был прав. Но морочить голову девушке — это совсем не хорошее дело, Филипп. Так нельзя. Ксюша — тоже живой человек, и её чувства надо уважать. — Пап, давай оставим этот бессмысленный разговор. Никто меня не заставит обратить внимание на Ксюшу! Всё, допрос окончен? Я же тебе всё рассказал. Можно идти? — Иди. В кого ты только такой упрямый! Ничего тебе не объяснишь, — так и закончились нравоучения. Я облегченно вздохнул и направился в комнату. Меня ждут лыжероллеры, асфальт и ветер в лицо. Спорт помогает справиться с любыми проблемами. -Нет, подожди, стой! — снова раздался окрик. Отец решил выяснить, в кого я родился упрямым? Сейчас скажет, что это мама во всём виновата? — Филипп, ты ведь понимаешь, что если Антон узнает о твоих проделках, то тебе мало не покажется. Я его даже останавливать не буду. Наоборот, даже помогу ему! — многозначительно изрек папа. Я так понимаю, меня решили напугать. Не получится! — Не узнает он ничего. Ксюша не из тех, кто бежит жаловаться родителям, — пробормотал я и поспешил удалиться к себе в комнату. Неужели атака на мой мозг закончилась?! Вот чего он ко мне пристал? Сам, что ли, лучше меня был в 18 лет?! Просто не помнит или не хочет вспоминать. А меня учит! Вообще, Ксении давно пора понять, что она меня не интересует, как девушка! К тому же, мы начали общаться только благодаря дружбе наших родителей и знакомству с пелёнок. Мысли о Лике надо срочно выбрасывать из головы. До добра это не доведёт. Мне хватило сегодняшней морали от папы. Проще совсем не общаться с обеими девочками. Гениальный план! «Ага. А ты сможешь не общаться? Сам-то, когда видишь Анжелику, залипаешь так, что в землю врастаешь и не можешь пошевелиться» Так было раньше, больше подобного не будет. Теперь я буду другим Филиппом — сосредоточенным на спорте, а если захочется пообщаться с противоположным полом, то найду кого-нибудь без труда.***
Всю следующую неделю я упорно избегал разговоров с папой и посвящал почти всё время физическим нагрузкам либо помощи маме по дому. Лыжероллеры, бассейн, тренажерный зал, кардиомониторинг — обязательная ежедневная программа, одобренная тренером сборной и лично Дмитрием Владимировичем Малышко. Почему я называю отца так официально? Наверное, из-за его строгости во взгляде. Они часто стали таинственно перешёптываться с мамой, и почти каждый день перезванивались с Шипулиными и Легковыми. Возможно, они затевают очередное путешествие куда-нибудь в жаркие страны. Меня их дела не интересуют, потому что через несколько дней я уезжаю на сбор с молодежной командой. Конечно, там мой мозг каждый день будет полоскать Макс Легков, но я переживу. Терпел же эту малоприятную, но увлекательную процедуру в течение многих лет, так неужели сейчас не смогу? В один из дождливых и пасмурных дней я решил отложить тренировки на вторую половину дня, а ранним утром отправился в поликлинику ФМБА для сдачи анализов и снятия кардиограммы. Ничего особенного, стандартные процедуры перед сбором, облегчаем задачу нашим докторам и тренерам. Особенно меня радует то, что результаты выдают почти сразу, да и ещё на электронном носителе. Содержимое пробирок автоматически анализирует специальный прибор, соединенный с компьютером. Вернувшись домой, я обнаружил у нас в гостях маму Макса, маму Ксюши и Анжелики, а ещё Светлану Юрьевну Слепцову. Женщины громко смеялись, что-то обсуждали и пили чай в нашей уютной гостиной. Хм, очень интересно, почему к нам приехали только они? Где же все мужчины? Папа же с ума сойдет за пару часов нахождения в женском обществе! — Здравствуйте, — улыбнулся я гостьям. – Мам, а куда вы дели папу? Вопрос остался без ответа. Папа неожиданно возник прямо передо мной и потребовал флешку с медицинскими данными. Я очень удивился, но без возражений отдал ему носитель. Мало ли что папе в голову взбрело? Главное, чтобы не забыл вернуть, а то меня тренер в самолёт не пустит, да ещё лекцию прочитает об отсутствии дисциплины и серьезного отношения к делу. Вскоре ко мне в комнату постучали: — Филипп, у меня к тебе важный разговор! Папе что-то не понравилось в кардиограмме? Но доктор сказал, что всё в порядке, что у меня нет таких проблем с сердцем, как когда-то были у отца. Специалист ФМБА не может врать, это не в его интересах, он отвечает за здоровье членов национальной сборной. Мои опасения оказались напрасными. Дмитрий Владимирович торжественно объявил мне, что я пригоден к любым физическим нагрузкам, а потом похлопал по плечу: — Собирайся, чемпион! Мы едем на заимку. В первую минуту я чуть не задохнулся от восторга! Это было моей детской мечтой — хоть раз побывать в этом таинственном месте. Каждый год в мае компания прославленных российских лыжников и биатлонистов отправлялась на отдых в маленький посёлок неподалёку от Екатеринбурга. Эта идея принадлежала Александру Геннадьевичу Легкову. Традиция соблюдалась вот уже больше 20 лет. Насколько я мог судить по фотографиям, развлечения там были чисто мужскими и даже суровыми: рыбалка, охота, шашлыки, баня, кроссы по пересеченной местности. Однако потом я разочарованно вздохнул: — Пап, у меня же сбор через 3 дня. — Я поменял твой билет. Полетишь из Екатеринбурга с пересадкой в Москве, — подмигнул папа. — Ничего страшного не случится, если вы с Максом прилетите отдельно и на несколько часов позже, — добавил он. Ого, там ещё и Макс будет? Вот это неожиданность! Я очень рад, что проведу время с другом, а не в одиночку в этой компании взрослых дядек. Правда, насколько я помню, друзья моего отца всегда придерживались правила: «Вход на заимку только по медалям». Вот у меня есть награда мирового первенства, а у Легкова нет. Возможно, он тихонечко успел стырить олимпийские медали отца из музея в Пересвете? Ха-ха, нет, он никогда бы не решился на такую авантюру. Словно прочитав мои мысли, папа прояснил ситуацию: — Для Максима сделаем исключение, потому что цель поездки — научить молодёжь уму-разуму. Считай, что это наказание за твою выходку в Сочи. Я снова тяжело вздохнул, представив себе ежевечерние нотации от нескольких взрослых сразу. Хорошее настроение опять улетучилось. — Филипп, ты не рад? — с обидой спросил папа, видя мою кислую мину. — А чему мне радоваться? Тренироваться толком я там не смогу, а выслушивать нравоучения и дома можно, — пожал я плечами. — Ничего, кроссы побегаешь с нами, стрелять поучишься. Может, в биатлон тебя потянет. Нет, пожалуйста, только не биатлон! Мне и в обычных лыжах неплохо живется. Я уважаю этот вид спорта, но меня всегда раздражало в нём наличие винтовки. Лишние 4 кг за спиной очень мешают при передвижении по трассе. Корпус и руки сразу по-другому ощущаются, технику приходится корректировать. Я пробовал бегать с папиной винтовкой. Честно говоря, мне уже через несколько километров захотелось избавиться от груза за плечами. — Представляешь, как удивится Ксения, когда ты ей расскажешь, что научился стрелять, — рассуждал папа. — Анжелика, скорее всего, тоже не останется равнодушной к такому событию, — хитро прищурился он, понимая, что этот аргумент может оказаться весомым. Я решил проигнорировать провокацию и сказал папе, что готов ехать хоть прямо сейчас. Теперь мне стала понятна причина нахождения здесь маминых подруг: женская компания отдыхает в Петербурге, а мужская — на Урале. Странно, что Ксения и Лика не прилетели вместе с Дарьей Владимировной, не могли же их дома оставить в одиночестве. О том, что у девушек уже начался сбор на Алтае, я благополучно забыл. Прибыв на место назначения, мы с папой сразу же отправились на краткую прогулку по окрестностям. Мне был интересен каждый уголок рощицы, каждый стебель на полянке и каждый камешек в реке. Природа — лучший друг тех, у кого на душе неспокойно, потому что она помогает обрести равновесие и гармонию с самим собой. Несомненно, она сближает людей. Впервые за последние несколько лет я ощутил, что мы с отцом — родные люди и прекрасно понимаем друг друга. По прибытии остальных членов дружной компании мы все вместе занялись подготовкой дров для бани и прочими хозяйственными делами. Сначала я опасался, что друзья папы будут воспринимать меня и Максима исключительно как детей, но, к счастью, всё оказалось совсем не так. Приятно, когда с твоим мнением считаются и прислушиваются к нему. Я был очень доволен и тренировками, проведёнными рядом с прославленными чемпионами и профессионалами своего дела. Их советы и замечания пригодятся мне в дальнейшем. На предстоящем сборе с командой я очень хочу опробовать новые упражнения на координацию. Но особенно мне запомнилась тренировка по стрельбе с Антоном Шипулиным и Алексеем Волковым. Они рассказывали мне и Максу, как правильно держать винтовку и прочие нюансы. В подробности мы не вдавались, но пострелять нам удалось. Стыдно признаться, что получалось у меня не очень хорошо: руки дрожали в непривычном положении. Впрочем, это всё было не так уж и важно, потому что нас всех безумно увлекал сам процесс. В последней фразе я немного лукавлю, потому что Антон Владимирович иногда всё же отвлекался и начинал думать о чём-то другом. Взгляд его при этом становился очень тёплым и одновременно озабоченным. Он часто (слишком часто, я бы сказал) звонил своей жене. Не знаю, чем это было вызвано. Возможно, что Дарья Владимировна заболела, а муж волнуется. Но есть у меня и другое предположение, которое я не могу озвучить, потому что не хочу нарушать тишину. Чудеса любят тишину. На сбор мы с Максом отправлялись в хорошем настроении, чувствуя прилив энергии и готовность хорошо потрудиться. Однако в пути мы, к обоюдному нашему удивлению, молчали, обдумывая всё, что случилось с нами за эти 3 дня. Я понял одну очень важную вещь: никогда и ни за что нельзя сдаваться на половине пути. Моя беспокойная душа долго не хотела с этим соглашаться, но всё-таки я смог найти равновесие со своими мыслями.