Steins;Gate: "One More Travel Paranoia (Name Subject to Change)"

      После совершения всех необходимых манёвров «Стамина» оказалась в странном месте. IBN 9000 поддерживал ориентацию «Стамины» в сторону их объекта назначения, и в переднем иллюминаторе отсека управления открывался весьма удивительный вид. Вокруг них, вроде бы, были звёзды, их было даже больше, чем раньше. Но по центру это полотно будто бы смазывалось: точки и кружки звёзд превращались в дуги, сливаясь в небольшое сияющее кольцо, словно выделяющее центр картины. Из этого центра вверх и вниз, покуда хватало глаз, вырывались два ярких луча. Верхний отчётливо светился бело-голубым огнём, свет нижнего терялся в пыли огромной, вращающейся, словно водоворот, похожей на сероватое облако поверхности далеко под «Стаминой», которую неярким, словно лунным светом освещал тот луч, что струился вверх. Ближе к тому самому центру эта поверхность начинала светиться — сначала едва заметным красноватым огнём, потом, жёлтым, белым и голубым — заканчиваясь красной каймой, что огибала небольшой с такого расстояния, но всё же заметный чёрный провал в центре.       Истинная чернота, чернее которой в мире быть не может! Ни одного фотона — хоть радиоизлучения, хоть света, хоть рентгеновского или гамма-излучения, ни одной другой частицы — не считая частиц, что обусловлены эффектом Унру и излучением Холкинга, эта чернота не отдаёт миру. Если бы эта картина была перед глазами у тех, кто придумывал ад в какой-нибудь религии, то пожалуй, лучшего прототипа им было бы не найти.       Вот оно, суровое и безжалостное сердце галактики. И сейчас им предстоит отправиться именно туда…       Курису, сидевшая, пристегнувшись, рядом с Дару в креслах за терминалами управления IBN 9000, слегка поёжилась. Вокруг в невесомости, словно дельфины в океане, плавали остальные члены команды, не скрывая своей заинтересованности.       — На всякий случай, если наша миссия не удастся… — тень ужаса промелькнула на лице Курису, — я оставлю здесь, на орбите вокруг этой чёрной дыры капсулу с копией той информации, которую мы собрали. В секретной части моего послания, что я, согласно второму закону темпонавтики, оставила в этой реальности, есть указания в случае нашего невозвращения послать вслед за нами вторую экспедицию, которая должна будет эту капсулу найти. Если эта экспедиция найдёт капсулу — это будет значить, что мы потерпели крушение и проход сквозь чёрную дыру невозможен. Поскольку наше путешествие проходит… — голос её дрогнул, — пусть и не совсем по плану, и у нас есть небольшое отставание на сутки в графике — они всё равно знают, где и когда искать.       Капсулой оказался один из зондов, где вместо исследовательского оборудования находился мощный радиопередатчик, по излучению которого этот зонд могла бы запеленговать экспедиция, отправленная следом, а также хранилище данных на несколько петабайт, и солнечные батареи, что должны будут давать энергию передатчику, преобразуя в неё свет от диска, окружающего чёрную дыру, и от релятивистских джетов — двух ярких лучей, что сейчас видела далеко перед собой команда «Стамины». Переслав на него нужные данные, что могут сгодиться человечеству, они дали команду сброса зонда — и пронаблюдали, как он медленно и будто неуверенно отплывает от «Стамины», разворачивает солнечные батареи и готовится ждать тех, кто, быть может, за ним прилетит…       Курису, сидя за пультом, некоторое время молчала, потом задумчивым тоном произнесла.       — И всё же я сомневаюсь. Сомневаюсь и боюсь.       — Чего? — удивился Окарин.       — Того, что нас ждёт… вернее не так. Я боюсь ответственности за то, что то, что нас ждёт, может оказаться совсем не таким, как должно было быть. В конце концов, это я вас ввязала в эту авантюру. И мы все можем погибнуть — просто из-за меня.       — Слушай, извращённая сотрудница лаборатории, если бы мы не были готовы к твоим извращениям с пространством-временем, мы бы не были здесь, — подал голос Дару.       — Папа всё верно говорит! Приключения — это безумно интересно, даже если так опасно! — добавила смышлённая не по годам Сузуха.       — Сузу знает толк в приключениях. А ещё у неё не занимать смелости и бесстрашия. И раз так, то я тоже готова, — нетвёрдым голосом высказалась Юки.       Окарин думал.       Если и верны все эти рассуждения про аттракторы, и смерть Маюри была предопределена — то из плена этой предопределённости ни в одной из ближайших реальностей не выбраться. Пусть. Но, например, Сузуха, если и умирала в других реальностях, то только в старости. Значит — ей не придется погибнуть, а тогда — вместе с ней выживёт и вся команда Стамины… Вернее, вся, которая осталась.       С другой стороны, в этой реальности Маюри погибла почти на двадцать лет позже срока, отмеренного ей в тех реальностях. Не может ли с Сузухой быть то же самое — но наоборот?       Стоп. Вообще, этично ли это — мерить успех операции смертями окружающих?.. Да и думал ли когда-нибудь Хоуоуин Кёма над опасностью того или иного действия?       — Слушайте меня, сотрудники лаборатории! Сегодня мы делаем то, что не доводилось делать ещё никому. Ни одной организации, ни одному вражескому агенту. Сегодня мы будем там, откуда никому не суждено вернуться — кроме тех, кто смог разработать и воплотить устройства FG-204 и FG-205 — общее дело лаборатории гаджетов будущего! Сотрудник номер ноль ноль один, всемирно известный, проникший в тайны мироздания, руководящий главной лабораторией всего ближайшего участка Вселенной, безумный учёный Хоуоуин Кёма, даёт согласие на операцию! Сотрудник номер ноль ноль два, Сиина Маюри, к сожалению, по непреодолимым обстоятельствам отсутствует, о чём мы очень сожалеем, но надеюсь, никто не сомневается, что она будет за продолжение операции. Сотрудник номер ноль ноль три, супер-хакка, которого боится сам SERN, Хасида Дару, твоё слово!       — Хоть я и не хакка, а хакер, но я «за», как и говорил.       — Сотрудник номер ноль ноль четыре, Макисэ Курису, твоё слово!       — Надо же, ты меня, похоже, первый раз в жизни не назвал Кристиной. Так что я тоже согласна.       — Сотрудники номер ноль ноль пять Моэка Кирю, номер ноль ноль шесть Урусибара Рука и ноль ноль семь Фейрис Нян-нян отсутствуют. Сотрудник номер ноль ноль восемь Амане Сузуха!       — Да! Мы добьёмся от Вселенной всего, чего хотим!       — И сотрудник номер ноль ноль девять Амане Юки!       — Что же, куда все, туда и я. Я согласна!       — Итак, единогласно, на собрании за круглым столом… — Окарин, как и все остальные посмотрели вокруг, — …за виртуальным круглым столом всеми присутствующими было единогласно принято решение продолжить операцию до победного конца. И значит, такова воля врат Штейна. Эль!       — Псай! — к голосу Окарина присоединились голоса Дару и Курису.       — Конгру! — прогремели пять голосов, и пять рук в едином порыве взметнулись вверх с энергией и решимостью первооткрывателей, бросающих вызов стихии и отправляющихся в путешествие, из которого, быть может, не суждено вернуться никому.       Словно Крафт Лоуренс, не знающий, что его ждёт в каждом следующем городе и полагающийся только на свою интуицию — и немного на мудрость своей попутчицы, Хоро из Ёицу, Окарин полагался на свой дар Всевидящего Штейна и мудрость Курису, придумавшей и рассчитавшей этот удивительный план.       И если кому и было агитировать команду на безумные действия, так это был Окарин.       Испуганное выражение давно покинуло лица членов команды, и даже Курису улыбнулась.       — Отлично. Ну тогда — двигатели на торможение! — она ткнула пальцем в кнопку «Выполнить» на экране терминала IBN 9000, и бортовой компьютер «Стамины» начал выполнять давно запланированный, но ждавший своего часа манёвр. Если сейчас они находились на дальней круговой орбите вокруг чёрной дыры, то через несколько часов после этого манёвра (в то время, как для остальной Вселенной пролетит всё бесконечное время, отмеренное ей), их перицентр, нижняя точка орбиты — должна была скрыться под внешним горизонтом событий. Второй манёвр делать уже не придётся — оттуда единственный дальнейший их путь лежит к центру, сквозь внутренний горизонт — к кольцевой сингулярности…       Если, конечно, эта сингулярность доступна. Если им не придётся наткнуться на плотное и горячее вещество коллапсирующей звезды, что могло бы встретить их там, если эта чёрная дыра не реликтовая. Если их не встретят там высокоэнергетичные фотонные потоки. Если получится спрятаться в предсказанную Холкингом складку пространства-времени от масс-инфляционной нестабильности, бесконечными энергиями словно раздирающей пространство-время на внутреннем горизонте событий. Если их не разорвут на кусочки гигантские приливные силы за те малые доли секунды, которое они будут проходить сквозь «игольное ушко» кольцевой сингулярности…       Пока корабль медленно поворачивался, чтобы принять ориентацию, нужную для манёвра, все уселись в кресла и пристегнулись. Когда с привычным свистом заработали ядерные двигатели, выводя «Стамину» на траекторию падения на чёрную дыру, все уже были готовы к силе инерции, в очередной раз вжавшей их в кресла.       Они мчались по своей снижавшейся орбите со скоростью, приближающейся к скорости света — и всё равно растущей. Звёзды, вернее, те полосы и дуги, в которые превратились эти звёзды здесь, в гравитационном поле чёрной дыры, перед ними окрашивались в сине-голубой цвет, сзади — начинали отдавать оранжево-красным. На одном из экранов мигало предупреждение о том, что уровень рентгеновского и гамма-излучения постепенно выходит за допустимые границы; на другом экране с индикатором температуры корпуса корабля цифры перевалили за вторую сотню. Задерживаться здесь надолго было бы смертельно — впрочем, то, что собиралась проделать команда «Стамины», было тем более смертельно. Да и никого не интересовали эти индикаторы: взгляды всех были прикованы к разворачивающейся за пластиковым композитом иллюминатора грандиозной картине будто выворачивающегося наизнанку пространства на фоне чёрной, окружённой эфемерным ореолом бездны, и к монитору, на котором оранжево-красная сетка горизонта событий неумолимо приближалась к ним. Еще можно было передумать и нечеловеческим усилием вырвать корабль из плена гравитации — но силы тяги двигателей здесь, в нескольких световых минутах от горизонта событий, на это уже бы не хватило.       — До горизонта событий 800 световых секунд. Скорость — 0,88 скорости света. — сообщал IBN 9000.       Курису щёлкнула тумблером и на соседнем мониторе загорелись знакомые Окарину по её статьям ромбики диаграмм Пентроуза. Из нижнего правого по направлению к тому, что находился левее и выше него, медленно делала свой путь жирная синяя линия.       Мировая линия «Стамины» в этой реальности.       Над раскалённой поверхностью аккреционного диска с безумной скоростью летело миниатюрное с точки зрения таких масштабов создание человеческих рук — «Стамина». Там, где свечение диска начинало постепенно из ярко-голубого превращаться обратно в красноватое из-за релятивистского замедления времени, и сам диск, казалось, постепенно останавливался, а чуть дальше начинал рассыпаться и нескоординированно «падать» внутрь чёрной дыры, движение этой рукотворной песчинки тоже начало замедляться, а сама песчинка начала вытягиваться в линию, краснеть и темнеть. Словно пластилиновая, она растеклась в одну длинную дугу, и эта дуга всё медленнее и медленнее начала наматываться на чёрный шар, будто бы «обтекаемый» с обратной стороны яркой тканью аккреционного диска сверху и снизу. Темнея, всё больше расплываясь и пропадая из виду, то, что называлось «Стаминой», постепенно распределялось по своей собственной окружности на этом чёрном шаре, чтобы навечно застыть на горизонте событий.       По крайней мере, так бы это выглядело со стороны.       Но изнутри всё было по-другому.       — До горизонта событий 113 световых секунд. Скорость — 0,94 скорости света. Фотонная сфера.       Дуга, оставшаяся от светлого кольца, что окружало чёрную дыру, ныне занявшую всё пространство в нижней части иллюминатора, превратилась в прямую и начала выгибаться вверх.       По поверхности чёрной бездны на мониторе бежали красно-оранжевые клеточки сетки горизонта событий. Как ни странно, чёрная дыра как бы выгнулась к «Стамине» — можно было отчётливо видеть на этой сетке два её полюса одновременно.       — До горизонта событий 35 световых секунд. Скорость — 0,99 скорости света. Эргосфера.       Сетка горизонта событий на мониторе неслась всё быстрее и быстрее. Вакханалию пространства над этой бездной стало совершенно невозможно разобрать. «Стамина» пролетала сотни тысяч километров за секунды и весь свет, что можно было из неё увидеть, смешивался в яркую голубую линию посередине окна иллюминатора и мелькающие красно-оранжевые всполохи сверху. Снизу же, практически половину всего пространства занимала чернота…       — Вход под горизонт событий! — отчитался IBN 9000.       Всё, обратно дороги нет. На мониторе слева от пульта синяя линия пересекла верхний левый край ромбика и перешла в другой. На мониторе самого пульта тем временем сетка горизонта событий распалась на две — одну, голубую, сверху, и другую, красную, снизу «Стамины». За окном иллюминатора же, если не считать того, что чернота заняла больше половины всей этой грандиозной картины, не изменилось практически ничего.       Они стремились к сингулярности по едва известным кому-либо траекториям вместе со всей материей и светом, которым не повезло попасть под горизонт событий. Скорость здесь потеряла смысл, а пространство и время поменялись местами. Снаружи горизонта событий, можно сказать, за то время, что «Стамина» падала на горизонт, прошло всё будущее этой Вселенной. Всё бесконечное будущее мира, в котором зародилось человечество, создавшее это чудо техники — прошло за долю секунды для экипажа корабля.       — Расчётное собственное время прохождения внутреннего горизонта — 26 секунд. — сообщил IBN 9000.       Свет, поглощённый чёрной дырой, продолжал неистово крутиться, словно живой, в жутких вихрях за верхней половиной окна иллюминатора, а с нижней половины их продолжала «обнимать» чернота.       «Я видела, как в комнате всё словно оживает, и монстр пытается поглотить меня…» — вспомнилось Окарину.       Вдруг чернота будто бы передумала — и стала отступать.       — Пора! — шепнула Курису и щёлкнула тумблером включения FG-205, что должен был спрятать «Стамину» от того, что их ждало дальше.       Десять секунд на запуск, потом проход сквозь внутренний горизонт событий, сквозь кольцевую сингулярность, еще раз через оба горизонта событий наружу — и три раза при этом по ним должен был ударить бесконечно мощный и бесконечно сконцентрированный пучок света. Сначала весь свет этой Вселенной, что был поглощён чёрной дырой с момента её рождения. Потом — весь свет, что будет поглощён этой чёрной дырой за всё время её существования здесь. И еще раз — весь свет Вселенной по ту сторону кольцевой сингулярности до момента появления «Стамины» там.       Через десять секунд ничего не изменилось.       Не изменилось и через двадцать.       — Шесть секунд… — IBN 9000 был непреклонен.       Чернота отступила, будто освободив чудовищно искажённый звёздный свет от своей власти — но это была всего лишь иллюзия. «Стамина» неумолимо падала в сторону внутреннего горизонта — находясь в глубинах чёрной дыры, глубоко под внешним горизонтом.       — Четыре секунды…       Чернота за иллюминатором обманчиво отступала, концентрируясь в точку. Совсем скоро она исчезнет, и в этот момент бесконечное количество энергии разнесёт «Стамину» на элементарные частицы.       — Три секунды…       На мониторе с «ромбиками» синяя линия неумолимо двигалась к внутреннему горизонту. Юки, Дару, Сузуха и Окарин со смесью непонимания и страха смотрели на Курису, та же, чуть не плача, шептала:       — Не работает… Всё пропало… Нет… Простите меня…       — Одна секунда…       — Окарин! — закричала она, закрыв лицо руками. Глупый жест, что не сможет спасти от неимоверно мощного энергетического удара, который они даже не почувствуют — всё произойдёт мгновенно…