Все пути надежды

Серые глаза Придда снова напоминали лёд. - Вы подумали, герцог Колиньяр, что ваш поступок бросит тень и на меня? Себастьен мгновенно опустил голову. Эр Валентин был всегда добр к нему. А теперь… получается, он подвел своего сеньора. Нарушил присягу, клятву оруженосца. Придд будто читал его мысли. - Нарушивший клятву очень быстро пожалеет об этом, даже если он и не эорий. - Вы… вы отправите меня в Занху? В Багерлее? - И какой от этого толк? – горько спрашивает супрем, - какая польза от очередной смерти очередного глупого мальчишки? К тому же вы все-таки способны и на добрые поступки. - Это вы про спасение Октавия? Но ведь своим… покушением я перечеркнул все хорошее. - Себастьен, - голос эра Валентина звучал устало, - поступки – не написанная в тетради строка, их невозможно перечеркнуть. Герцог Придд налил себе вина. Оруженосцу не предложил. Устало опустился в старинное резное кресло и выпил «Вдовью слезу», как тинктуру – залпом. Отставил бокал и снова внимательно посмотрел на оруженосца. Тот продолжал понуро стоять перед сеньором, словно ожидая приказа. - Идите к себе, Себастьен. И соберите все вещи. Завтра на рассвете мы выезжаем. - Куда? - Туда, где вы будете в стороне от столичных грязных дел. От регента, от людей, которые захотят вас убить, а потом обставить дело, как нападение висельников или дуэль. От ваших, так называемых друзей, с которыми не нужны и враги. И, видя, что оруженосец колеблется, добавил: - Ступайте, мне надо написать еще несколько писем. Я не могу просто так взять и покинуть пост, никого не известив заранее. Себастьен пошел в свою комнату. Точнее, эта комната была уже не его. А что теперь принадлежит ему? Маленький домик в Терра-Лусии? Тюремная камера? Или маленький клочок земли, куда опустят гроб с его телом? Последнее – вернее всего. Юноша горько усмехнулся, бесцельно перекладывая вещи с места на место. Надо было складывать их, но Себастьен не находил сил на эту, казалось бы нехитрую процедуру. Выручил старый Конрад, придя на помощь растерянному мальчишке и начав паковать одежду юного герцога. А тем временем Валентин пил вино, глядя на огонь в камине. Он уже знал, куда они отправятся, но держал это втайне от оруженосца. Пока присяга будет хорошим поводом для этого непокорного жеребенка. А потом… Торка – край суровых лесов и холодных зим. Лето там, как в северной Придде – мимолетное и робкое, промелькнет и снова уступит место ветрам и вьюгам. Снег лежит в Торке по полгода. Там крепости и гарнизоны, что уже не воюют, но берегут покой на границах Талига. Он вспомнил, как почти таким же юным и безрассудным покинул столицу, чтобы приехать в Торку и начать жизнь с чистого листа. И ведь начал, сумел стать неплохим военачальником, командовать людьми и принимать решения. Научился быть ответственным за жизнь тех, кто ему подчинялся. Может, в снегах Торки сумеет найти себя и тот, кого он выбрал в Фабианов день? Сын бывшего однокорытника ошибся – а значит, в том вина и его, Валентина. Слишком много дел, слишком безупречно вел себя в последнее время оруженосец. И слишком умело притворялся. Даже странно для открытых кэналлийцев. Завтра будет дорога, будет цель пути. И значит, не останется места пустым размышлениям и сожалениям. Он, Валентин ни о чем не сожалел. Себастьен достал письма с засушенным цветком. Осторожно расправил сухие лепестки. «Ева», - мелькнул в голове образ русоволосой девочки с длинной косой, уложенной венцом вокруг головы. Зачем теперь ей мальчишка-предатель, преступник, отродье Леворукого? Хотя она бы поняла, ведь в свое время ее отец поступил так же. Лепестки осыпались в руке. Себастьен машинально сжал кулак. «Прощай, Ева, - мысленно сказал Колиньяр, - тебе найдут другого, а мне останутся лишь воспоминания о том вечере в Старом Парке и тот цветок, что сейчас превратился в пыль». «Все можно исправить, пока человек жив», - вспомнились слова эра. Торка встретила ледяным ветром. Хорошо, что Валентин Придд позаботился о меховом плаще для оруженосца, иначе Себастьен продрог бы под ветром. Он и так мерз, стараясь не дрожать. Или дрожать, но чтобы это было не очень заметно. Прибыв в часть маршала Ариго, Валентин отвел Себастьена в отведенную им комнату, и приказал не покидать её до его возвращения. Вскоре какой-то белобрысый теньент принес ужин и кувшин вина. Себастьен поел, хотя казалось, кусок в горло не полезет. Но вино оказалось неплохим, а мясо вкусным. После ужина начало клонить в сон. Себастьен решил, что насчет сна эр Валентин распоряжений не давал и прилег на кровать, укрывшись плащом. Его разбудил голос Придда: - Просыпайтесь, оруженосец. Себастьен открыл глаза. Спросонок ли ему показалось, что Валентин произнес слово «оруженосец» произнес как-то странно… Не так, как обычно. И вообще смотрит на него, будто прощаясь. Да что за кошачьи видения? Это вино, или отголоски недавнего сна, или усталость, или еще Леворукий знает что. Поменьше надо себе голову забивать, он не чувствительная эреа. - Герцог Колиньяр! Я считаю ваше обучение законченным. Вы достойны стать одним из талигойских рыцарей, подтверждаю это пред землей и пред небесами. Вы свободны от клятвы оруженосца и с сего мгновения не несете никаких обязательств передо мной. Вот так! Просто и понятно. Все верно, к чему супрему Талига никчемный оруженосец? - Да, эр… Герцог Придд,- выдохнул Себастьен. Валентин Придд в последний раз потрепал его по волосам. - Все когда-то меняется, и это к лучшему, даже если сперва кажется, что мир рушится. Идемте… теньент Колиньяр. Себастьен пошел следом за своим уже бывшим сеньором. В одной из комнат их встретил человек, который при виде Себастьена замер на мгновение, а затем предложил вошедшим садиться и на правах хозяина налил по бокалу вина. - Капитан Заль, вы удивлены? Этот достойный молодой человек поступает в ваше распоряжение,- сказал Придд. - Да, благодарю, генерал. Я ведь подумал, что … Капитан Заль махнул рукой. - Что выходец явился. Одно лицо… - Да-да, сын вашего старого друга весьма похож на отца. - Теньент Колиньяр, проводите генерала Придда и возвращайтесь. Прощание было недолгим. Валентин улыбнулся уголками рта, сказал лишь: - Надеюсь, тут вы станете человеком, герцог. И быстро ушел в темнеющую заснеженную даль. Себастьен Колиньяр возвращался к капитану Залю, пока не зная, что этот человек расскажет ему много об отце, об их дружбе. Юный теньент пока не знает, что капитан погибнет вскоре, и что придется пробивать дорогу самому, как делал это более Круга назад родоначальник рода Колиньяров, его тёзка Себастьен Колиньяр. И путь, предначертанный судьбой надо будет пройти самому, теряя и обретая друзей.