Жги огонь, поджидай гостей

      Чтобы не вызывать никаких подозрений, мы прибыли в Коноху заранее. Не к самому началу экзамена на чунина, но за пять дней до третьего этапа. На самом деле, это была даже не осторожность ввиду возможных подозрений; нам просто надо было увидеть, где всё будет происходить, примериться, как стоит убегать — ведь после убийства (или победы) Сандайме Хокаге мигом поднимется шумиха, и по наши души пошлют АНБУ. Умирать от рук шиноби Конохи нам не хотелось категорически. А чтобы этого не допустить, проверить всё вышеперечисленное надо было как можно более незаметно. Тем и объяснялись такая ранняя встреча с селением, скрытым в Листве.       Что сказать... ребята действительно неплохо устроились. Спрятано всё было, конечно, куда как хуже, чем деревня Звука, но Звук и сам по себе меньше, и торговли открытой почти не ведёт, и обычных гражданских там — раз-два и обчёлся. И не то чтобы мне понравилось в шумном городе, полном света и людей не-шиноби, но какая-то своя изюминка тут была.       Я походила в толпе, запомнила самые громкие слухи и через несколько часов просто не выдержала — вернулась в гостиницу, в которой я и планировала жить. Слишком людно и шумно. Слишком непривычно. Да и боялась я, что слишком бледная для такого климата кожа начнёт обгорать. Дай мне кто волю, я бы, конечно, для постоянного проживания выбрала Коноху (это если не смотреть на Орочимару, на то, что формально мы почти что враги Листу и прочее-прочее), но к такому надо привыкнуть.       Ребята даже не пытались как-то тут осмотреться. Если я знала нормальную жизнь, где тебя больше волнует покупка одежды, а не качество продаваемого оружия, то они — нет. Меня бы просто не поняли, если бы я сказала, что пыталась влиться в эту беззаботную атмосферу. Походить, подумать — это да, это всем понятно, но рассматривать возможность стать гражданским — нет. Да и я понимала, что вряд ли уже смогу. Слишком сильно вбила в меня учёба Орочимару даже не дух, а умение быть шиноби. Что-то другое уже просто не получается.       Кимимаро был с нами. Орочимару так и не дал ему прямого запрета на то, чтобы помогать нам — велел только не слишком светить своим геномом, иначе точно запишут в книгу Бинго и назначат нехилую такую награду. Видимо, догадался, что тот собирается помогать нашей четвёрке Звука, иначе где ему ещё светиться?       Отношения наши с Кагуей были... не натянуты, нет, но какое-то недопонимание всё равно присутствовало. Он был сильнее всех нас вместе взятых — и это било по самолюбию. Характер у него был тяжёлый, и меняться под команду он не хотел — и это бесило. Он не знал нас всех так, как знали друг друга мы, но находился рядом слишком часто, чтобы не стать в какой-то мере «своим». Но то, что это произошло именно «в какой-то мере», неимоверно меня раздражало. Ты или наш — или не наш. Или не держишь себя в тисках самоконтроля, когда рядом только мы, или не делишься своими мыслями так, будто это самое обычное дело. Или — или.       Возможно, у меня наступал второй переходный возраст с присущим ему максимализмом, но это и правда выводило из себя. Чужие люди, пытающиеся пробиться дальше положенного, меня нервировали. Я, конечно, не строила иллюзий, что, если я буду злиться, мою уязвимость не заметят, — нет, я старалась оставаться спокойной, благо у меня «ледяной принц» Кимимаро перед глазами. Чем не отличнейший пример для подражания?       Мы решили разделиться — чтобы, если что, найти нас было чуть труднее. Да, не все были в одной гостинице. Рядом со мной в данный момент находился Кимимаро; Сакон показывался на людях с плохо выглядевшим Уконом; Джиробо и старательно прячущий лишние конечности Кидомару находились по отдельности. Жизнь — это не квест, где тебе нужно рассказывать какую-то легенду и дожидаться одобрения или отказа. Тут ты или создаёшь видимость того, как всё было — какие-то подростки: шумная девушка и спокойный парень; юноша с больным близнецом; два совершенно обычных, не очень общительных человека без каких-либо запоминающихся особенностей — или вызываешь нежелательные подозрения.       Кимимаро сомневался в том, что это так нужно, я же только качала головой. Всё, конечно, хорошо, но я подозревала, что Кабуто мог проколоться. Очень уж его легенда о «бедном генине, который постоянно проваливается» не вязалась с блестящими медицинскими навыками. Кто-то мог заподозрить, кто-то мог проследить, кто-то мог куда как внимательнее начать следить за деревней Звука и страной Рисовых полей в целом. А там мы светились, к сожалению, достаточно часто. Не настолько, чтобы узнать нас на улице, но всё-таки.       Но без этого никак — мы были не доверенными лицами Орочимару, а этаким его элитным отрядом. Если сложность задания превышала наши возможности, к нам добавляли Кимимаро. Если же с чем-то невозможно было справиться и с помощью этого гения, тогда Орочимару посылал ту же Гурен, женщину со странным геномом кристалла. Именно она когда-то помогала мне с моими мелодиями.       Не удивительно, что мы друг друга не очень-то любили. Я её — за то, что она видела мои провалы и не стеснялась об этом напоминать, а она меня... не знаю. Может, у неё и были причины, но я предпочитала считать, что всё дело в её природной стервозности.       Так что лучше было перебдеть. Сомневаюсь, что за приехавшими в Коноху следили, тем более что мы все старательно скрывали собственную чакру, чтобы не светить своей силой (принадлежность к шиноби выслеживалась легко, полностью чакру не скроешь никак), но всё же, всё же.       — И всё же я не понимаю, зачем было разделяться, — заметил Кидомару. Уже не в первый и даже не во второй раз, стоит заметить. Благо встречались мы не так часто, чтобы он окончательно довёл меня до ручки.       — Мы слишком колоритная пятёрка, легко опознают, занесут в книгу Бинго и устроят охоту, — уже почти рассерженно шипела я в ответ; постоянное повторение одного и того же начинало выбешивать. — А так, запомнят цвет волос да телосложение — и всё, ты, идиот.       Кидомару пожимал всеми плечами; я в который раз думала, что он слишком самоуверен. Никто из нас ещё не проворачивал такую опасную авантюру. Я, как и Укон, предпочитала перестраховаться. Коноха — это не мелкие деревеньки с одной-двумя семьями шиноби, это огромная сила, истинной мощи которой мы не знали. Так что тактика Кидомару — забить на все эти предосторожности и понадеяться на удачу — большого энтузиазма не вызывала. Даже Кагуя, тоже не очень-то жалующий всю эту «шпионскую муть», активно не возражал. Да, был недоволен, да, сомневался, что всё стоило сделать так серьёзно. Но это другое.       В день «икс» мы пробрались в ложе, где должны были сидеть каге — Сандайме Хокаге и Орочимару под личиной Казекаге соответственно — ещё задолго до того, как эти двое и их охрана появились. Кимимаро преспокойно сидел на одном из ближайших к сильным мира сего мест, готовый, если что, прийти на помощь. Я тихонько наигрывала мелодию, не дающую шиноби нас заметить. Хотя в конце концов в этом «тихонько» отпала всякая нужда: зрители шумели так, что можно было играть, не скрываясь. Но кто знает слух шиноби Листа?       Мы не были настолько решительны, чтобы затесаться в непосредственную близость к Орочимару и Сандайме. Нет, мы стояли в отдалении, но так, чтобы успеть выскочить на крышу или даже помочь Змеиному саннину — хотя бы самым банальным кунаем. Уклоняться или отбивать железки тоже занимает время, а время — чуть ли не наиважнейшее в сражениях шиноби. Что мне надо достать флейту и начать играть, что кому-нибудь другому надо сложить печати или активировать додзюцу.       Играть у меня получалось автоматически, но вот чакру подавать надо было постоянно. Да — по чуть-чуть, но это не простая иллюзия, которую надо закрепить и дальше только поддерживать. АНБУ идиотов у себя не держали, простенькое гендзюцу на местность без моих ухищрений наверняка бы увидели — подозреваю, одна из причин, почему Орочимару взял именно нашу команду.       Фактически каждый раз, когда мелодия шла по новому кругу, я накидывала очередное гендзюцу — что-то вроде полога, защищающего нас от чужих глаз и ушей. Бои я по причине занятости видела весьма смутно. Да, улавливала общий темп боя и то, на чьей стороне преимущество, но так, чтобы нормально оценить техники — нет.       И вот наконец Кабуто накинул иллюзию, я поддержала ту звонкой и короткой трелью — фактически просто чуть усилила, вложив свою чакру и особые навыки в гендзюцу: скинуть будет чуть сложнее. Для какого-то более значимого усиления у меня — у нас — не было времени. Всё происходило очень и очень быстро.       Вот с нас слетает защищавший ранее полог; вот какой-то шиноби бросается наперерез, но его встречает небольшая армия паучат; вот Орочимару наконец сбрасывает с себя личину Казекаге; вот он уводит Сандайме на крышу, и мы почти в то же мгновение следуем за ними. И самое сложное — успеть образовать более-менее ровный квадрат. Какие-то шиноби, судя по маскам на лицах, довольно сильные, уже неслись на нас. Самого ближайшего вдруг приостановил прилетевший сбоку кунай. Я мысленно поблагодарила Кимимаро.       Стоило всем встать на свои места, как мы сложили печати, — знали бы вы, как сложно было тренировать синхронность! — и я выдохнула название техники. Честно сказать — сначала испугалась, что не сработает. Но нет. Получилось. Фиолетовые стены барьера окружили импровизированное поле боя Орочимару и его учителя. Самое главное — мы в своих уголках тоже были укрыты от атак и снаружи, и внутри. А пока кто-нибудь из фуин-умельцев прибежит сюда, пока разберётся, что это за барьер (ну конечно же я не стала выкрикивать название, я же не совсем из ума выжила!), Орочимару уже всё закончит. Или закончат его — в чём я сильно сомневалась. Даже если он проиграет, то сумеет вывернуться и выжить.       Я вздохнула и прислонилась к полупрозрачной, твёрдо-вязкой по ощущениям стене. Барьер был ещё и звуконепроницаемым, так что я не могла слышать наверняка отборных ругательств АНБУ. Не очень-то и хотелось — у меня своих полно, на всю жизнь хватит. Вряд ли коноховцы попытаются хоть как-то с нами связаться; я подозревала, что посчитают это выше собственного достоинства, якшаться с нукенинами. А ведь мы могли бы исправиться!.. Но на нет и суда нет.       Кимимаро должен был подготавливать путь, по которому мы будем уходить — да хотя бы притвориться одним из защитников Листа, сорвав повязку с мёртвого. За «своих» я не переживала, ведь все эти «нападающие» были простым пушечным мясом. Подчас сильным, но всё же. Их задача — ослабить Лист и отвлечь большинство от помощи Хокаге, потому как совместными усилиями они вполне бы смогли разрушить барьер. Мы не всесильны, и фуиндзюцу — тоже. У каждой стены есть свой предел, после которого кирпичи и цемент не выдержат, и она обвалится.       Потянулось скучное время ожидания. Не знаю, как остальные, а я даже битвы нормально не увидела, так как обзор мне закрывали выскочившие почти с самого начала деревья. В планы Орочимару никто из нас не был посвящён (за исключением, может, Кимимаро, который был любимчиком), но я смутно припоминала, что геномом дерева обладал только Первый Хокаге, Хаширама Сенджу, и никто из его потомков этим искусством так и не овладел. Ещё более смутные воспоминания говорили о том, что Орочимару умеет воскрешать мертвецов.       Чтобы обрушить барьер, одному из нас требовалось всего лишь сложить печать концентрации и задействовать довольно большое количество чакры. Только увидев прыгнувшего в зону видимости Орочимару, я подала знак стоявшим на других углах Сакону с Уконом и Джиробо, тут же обрушивая барьер; парни наверняка сообщили о нашем спешном отходе Кидомару.       Слава ками, АНБУ оказались какими-то странными: то ли стажёры, то ли просто идиоты, но попытались нас остановить они очень вяло — хватило одной земляной техники от Джиробо, чтобы они отстали и бросились к своему обожаемому Хокаге. В любое другое время я наверняка бы позлорадствовала, в зависимости от ситуации или вслух, или мысленно. Но сейчас, чувствуя, как тяжело опирается на меня Орочимару, видя его почерневшие руки, — как некстати вспомнился Дамблдор, — я понимала, что что-то пошло не так. И пусть Джиробо с Кидомару отобрали у меня Орочимару, как наиболее физически сильный и многорукий, я беспокоилась.       Тут же влепила себе мысленную оплеуху и спросила у себя: а чем я тогда буду лучше тех самых фанатиков, умирающих за Орочимару с улыбкой на губах, если продолжу в том же духе? Будто я не помнила, что с ним точно должно что-то случиться — это если вспоминать мангу. Да, были у меня подозрения, что всё пойдёт по-другому, но и Сандайме не лыком шит — он всё же Хокаге, доживший до такого возраста шиноби... Нет ничего удивительного, что с ним явно что-то случилось.       Кимимаро, только заметив нашу несущуюся компанию, помрачнел, но вопросов задавать не стал — повёл к выходу. Я и Сакон смотрели за тем, чтобы никакая тварь не ударила в спину или вообще не ударила. С моими иллюзиями это было легко: я дезориентировала на какое-то время, Сакон добивал. Но шиноби больше были заняты теми противниками, которые нападали на них, а не которые отступали. Так что прошло всё без эксцессов, мы смогли выйти из Конохи, а уж добежать до Звука — дело лёгкое. Долгое, но лёгкое.       Там нас встретил Кабуто, увидел обожаемого Орочимару-сама и, кажется, придержал целую кучу нецензурных выражений. Отрывисто бросил нам, чтобы не расходились — и нам пришлось послушаться, потому что де-факто он был куда более значимой фигурой Орочимару, чем мы — и быстро увёл саннина куда-то в их лаборатории. Я прислонилась к стене, сжала руками переносицу. Мы неслись обратно во весь опор, и времени отдохнуть не было. Клонило в сон, ноги ныли, чакры осталось на самом донышке. А потом, когда по ощущениям прошло минут сорок, пришёл Кабуто.       — Вы идиоты! — выярился он на нас; я заметила, что пальцы у него подрагивают. Недопустимая для медика роскошь. Ну, тут хотя бы не со скальпелем работают, а с Шонсеном. — Хирузен ему руки... А вы тащили так, будто ничего и не произошло! Вас с больными обращаться вообще учили? Или мозг атрофировался догадаться самим?       — Нас учили быть конкурентоспособными, — мрачно буркнула я, когда Якуши закончил — или просто переводил дыхание для ещё одной тирады. — А ты молчи. Орочимару-сама сам говорил поторапливаться. Когда тебе ласково шипят такое на ушко — не до нежностей.       Кабуто махнул на меня рукой, проворчал что-то про то, что в такой команде мог бы быть хоть один здравомыслящий шиноби, желательно ирьёнин, и свалил, предварительно поведав, что, когда Орочимару захочет нас увидеть, нас позовут. Я зевнула. Ну, всё ясно с Кабуто: заставил нас напрасно ждать, выпустил пар и уже более-менее спокойный ушёл к Орочимару. Если бы мне, ввиду усталости, не было бы настолько всё равно, я бы наверняка возмутилась. Ответила бы что-то ещё более дерзкое. А так...       Я только завалилась в свою комнату, вытащила из волос заострённые только с одного конца сенбоны и рухнула на кровать. Нервотрёпка из-за нападения, затраты чакры и долгое путешествие обратно в деревню Звука с Орочимару вымотали меня подчистую. Хотелось просто хорошенько так поспать, что я себе и позволила.       Проснулась довольная, бодрая и с полным запасом чакры. Как говорили мои внутренние часы, проспала долго. Оно и неудивительно — так плохо я себя не чувствовала, наверное, со времён тех экзаменов на выживание, что устраивал нам Орочимару, отбирая лучших.       Иногда я думала: а не лучше бы ему было выбрать просто самых умелых, самых сильных людей и только потом слепить из них нужное? Потом поняла: тогда бы дети выросли настоящими крысятами-одиночками, и вряд ли бы получилась нормальная команда. Даже не в плане боевого взаимодействия, к этому всегда можно привыкнуть. Не было бы мало-мальского доверия, вряд ли бы такие дети держались друг за друга — на какой-нибудь миссии таких одиночек наверняка бы просто перебили более опытные шиноби.       Это как с Кимимаро — он пришёл к нам, стал нашим командиром, но... не то. Он, конечно, не крысёнок — слишком честный для крысы, с какими-то своими особыми принципами. На волчонка вот похож. Даже не на волчонка, он ведь старше нас на год-два. Настоящий молодой волк. Я представила снежно-белого Кагую в роли «лесного лекаря» и усмехнулась. Весело.       Тогда, если проводить ассоциации с животными, то Кидомару — это, конечно, паук. Не животное, но по-другому и представить его нельзя. Джиробо — медведь. Большой, неторопливый, дружелюбный для своих и немного глупый. Сакон с Уконом...       Я задумалась, достала сенбоны — помню, попросила Кидомару сточить несколько с одних концов, у него рук больше, дело шло быстро — и начала расчёсывать волосы. Сакон с Уконом ни с чем у меня не ассоциировались. Разве что со слепым и его поводырём — и эта ассоциация двояка. В их паре главным является Укон, несмотря на свой «паразитизм». Это из-за болезни Сакона — я думаю, все уже поняли, что у него что-то с головой, но дипломатично не поднимают эту тему. Тем более что оно не так уж и заметно. Да, подчас чуть инфантилен, зависает временами, но всё ведь хорошо.       Так и не найдя подходящих для этих двоих животных, я начала осторожно заплетать волосы, втыкая в нужных местах сенбоны. Что удобно — причёска не развалится, даже если вытащить их все. И за шевелюру, излюбленный приём против шиноби с длинными волосами, меня будет схватить болезненно. Подумав, что в таком случае меня стоит ассоциировать с ёжиком — но мне так хочется быть мирной красной пандой! — я втыкнула последнюю иголку, схватила флейту и вышла из комнаты.       Флейта всё ещё была та, от Кимимаро. Он тогда не пожалел сил, делая моё новое оружие ну очень прочным — это даже на кость мало походило. И, кстати, его же костями разбить флейту было нельзя. На ней даже царапин не появлялось — что техники Кимимаро, что метательное железо. Я подозревала, что от соприкосновением с оружием, напитанным чакрой ветра, трещины и царапины всё же появятся, но проверять это не хотела. В конце концов, если оружие напитано стихийной чакрой, это заметно. Ну я и сделаю так же со своей флейтой, чем я хуже? Тогда точно не пробьют.       В коридоре уже я заметила направляющегося ко мне паука и моргнула. Что Кидомару посчитал настолько срочным, чтобы не самому прийти к моей комнате, не цивилизованно дождаться, когда я проснусь, а послать за мной свой призыв, который, не встань я сама, наверняка бы меня разбудил? В общем, одни вопросы. Я засунула флейту в чехол и быстрым шагом пошла следом за посланником, который при моём появлении в поле видимости развернулся на сто восемьдесят градусов и смешно засеменил в какую-то только ему ведомую сторону.       Звали меня на полигон, и я нахмурилась ещё больше. Там были все: Кидомару лениво перебрасывал кунай из руки в руку, Джиробо делал и заращивал трещины в стене, приложив к ней руки, а все остальные просто ничего не делали. Видимо, дожидались меня.       — Наша спящая красавица! — привычно-ехидно поприветствовал меня Кидомару, когда его паук исчез в белом облачке. Я закатила глаза. Судя по всему, я опять восстановилась последняя. И это гены Узумаки? Дайте мне наследство получше, пожалуйста.       — Увы и ах, моё нежное тельце не подготовлено к таким нагрузкам. Как я переживала за Орочимару-сама, как переживала! — патетично воскликнула я. А потом уже серьёзно добавила: — Знаете, как он?       — Плохо, — глухо ответил Кимимаро. — Хокаге использовал какую-то технику, которая устроила ему некроз рук. Еле двигает и постоянно испытывает боль. Кабуто пытается помочь, но безрезультатно. Думаю, Орочимару-сама будет менять тело, но... вряд ли это ему поможет.       — Хреново, — я закусила губу. Орочимару, конечно, гад, но не скрывающий этого, а руки — это основное оружие любого шиноби. Тут волей-неволей проявишь сочувствие, даже будь это злейший враг. Ладно смерть, шиноби воспринимают это как-то полегче, но вот инвалидность... Это — всё. Конец. — Как я понимаю, нам нужно что-то сделать?       — Кабуто передал, что сейчас у нас две задачи — притащить сюда Учиха Саске и найти Сенджу Цунаде. Сначала, конечно, лучше бы найти Сенджу, но это не критично. Главное — побыстрее, в пределах месяца-полутора. Это время Кабуто точно сможет не дать болезни перекинуться с рук на остальное тело.       Я уставилась в пустоту. Ну вот и оно. Надо корректировать мои планы в соответствии с тем, что теперь у нас две задачи. Скорее всего, стоит разделиться: половина пойдёт искать Цунаде, предварительно уточнив у того же Орочимару, как стоит её искать, — бывшие сокомандники, должны что-то друг о друге знать, плюс Кабуто был не единственным шпионом, — а другая половина навестит Саске. Выкрадывать из деревни его не стоит — опасно. Лучше убедить его, а потом заставить самому выбрать наилучшее время для ухода, чтобы погоню послали не сразу. Скажет что-нибудь своим друзьям, чтобы не спалиться как можно дольше, и всё хорошо будет. Свои идеи я и поведала друзьям.       — Это было бы логично, — покивал высунувшийся из Сакона Укон. — С Цунаде полностью согласен, лучше всего, если за ней пойдёт Кидомару. Я уже узнал у Орочимару, как её искать. В барах и игорных домах, потому что дамочка любит и умеет проигрывать огромные деньги. Впрочем, три-четыре лечения у неё же с лихвой окупают эту сумму. Так что узнаешь у шпионов, где она сейчас примерно находится — и вперёд, призывай пауков, заполоняй ими города. И, наверное, мне стоит пойти. У меня больше шансов договориться.       Против воли я усмехнулась, а Кидомару — скорчил гримасу. Ну да, у него вообще нет шансов договориться — слишком он конфликтный для такого. С его поведением можно только смириться. Вряд ли Цунаде из тех людей, кто молча терпит. Она, если не ошибаюсь, как раз-таки и славится своим взрывным характером... и тем, что «Легендарная неудачница». Я вздохнула.       Ну что за бред? Хороший ведь ирьёнин, могла бы сколотить себе целое состояние, так нет же, зачем-то играет и проигрывает раз за разом. Она взрослый человек или где? А Коноха что, настолько сильная, что раскидывается саннинами просто так? Вроде бы ни одного в Конохе не было уже больше десяти лет, хотя я могу ошибаться. Я же не Кабуто и его свора шпионов поменьше.       — Тогда, получается, я, Кимимаро и Таюя идём за Учиха? — задумчиво протянул Джиробо. — Как убеждать-то будем? Вряд ли бы на его месте здравомыслящий человек вот так взял и стал нукенином. Нужны очень и очень весомые аргументы.       — Если я не ошибаюсь, Орочимару-сама поставил ему усовершенствованную Джуин, — медленно проговорил Кимимаро. — Так что судить о нём как о здравомыслящем человеке не стоит. Печать хорошенько промыла ему мозги. И так как Джуин усовершенствованная, мы должны будем... — он неопределённо двинул рукой.       Я выдавила из себя какой-то стон души. Да, Орочимару долго носился с этой Джуин, уменьшая риски, делая её сильнее, перестраивая какие-то фуин... трудился, в общем. Теперь понятно, для кого. Самым поганым было то, что для полного раскрытия потенциала печати нужно было почти убить её носителя. С этим отлично справлялись кое-какие печати — Орочимару, когда проверял свою новую Джуин, разрисовал ими огромную бочку, даже на вид тяжёлую. И, судя по всему, Учиху нам придётся тащить именно так — в бочке.       — А нельзя подождать, пока мы не приведём его? — жалобно спросила я, понимая, что ответ — нет. Слишком большой шанс, что он передумает, струсит, что возможная погоня убьёт его или заставит вернуться. В общем, точно нет. — Ладно. Хорошо. Тогда, если за нами всё-таки пошлют погоню, — это же последний Учиха с двумя действующими шаринганами! — предлагаю действовать так...       Я поймала на себе внимательный взгляд Кимимаро, но никак не отреагировала. Всё, что мне нужно — чтобы ребята выжили. И ради этого я готова вести себя немножко подозрительно. Только немножко — потому что перестраховываюсь я действительно часто, Кимимаро ли это не знать. Продуманность плана никуда, конечно, не денешь, но что же... Бывает.