Жги огонь, поджидай гостей

      То ли бюрократический аппарат работал в мире шиноби быстрее, чем в нашем, то ли на носителей ценного генома у деревни Тумана были свои правила и планы, но всё закончилось довольно быстро. Кимимаро вручили целый полуразрушенный квартал и, несколько подзависшего, отправили разбираться, Джуго и мне дали по месту жительства, но с оговорками. Джуго — что если он обследуется в госпитале, и подтвердится, что его сенчакра — геном, то вполне можно будет создать свой клан, а мне — что если я найду ещё двоих людей, то могу претендовать на то же самое.       Мой закономерный вопрос о неравных условиях разбился о закономерный ответ: я полукровка и девушка, а значит, когда-нибудь войду в чужой клан на правах жены. А если и не войду, то, учитывая полукровность, дети могут родиться и без генома. Мне эта прямота понравилась. Понравилась и форма, которую я с удовольствием натянула, сложив костюм имени Орочимару на полочку в своей новой квартире. Подумать только — не комната, которую я делю с ещё пятью людьми, не неуютная каморка на одного человека. Целая квартира.       Да, я помнила это из прошлой жизни, но что сейчас была моя прошлая жизнь? Ничто. От неё остались только смутные образы и более-менее ярко и чётко вспоминающаяся манга. Много лет ведь уже прошло... Я прикрыла глаза и отогнала от себя желание начать считать, ударяясь в меланхолию. У меня была идея получше — пойти тренироваться. В конце концов, теория техник стихии Ветра была мне знакома, и даже печати я знала, просто никогда не пробовала их складывать да учить. Только и делала, что билась над идеей заставить техники срабатывать при помощи флейты.       Кимимаро меня так и застал: упрямо складывающей печати и пытающейся сделать технику как можно лучше. Понятное дело, что сначала я взялась за С-ранг; торопиться мне было куда, но от этой торопливости ничего бы не изменилось. Я как раз с тоской думала о Теневых клонах, которые мне бы, с моим объёмом чакры, очень помогли... И у меня чуть сердце не выскочило, когда незаметно подкравшийся Кагуя положил руку мне на плечо.       — Ками-сама, чего ж ты так пугаешь, — пробормотала я, хватаясь за его руку и плавным жестом скатывая её со своего плеча. Кимимаро подчинился. Кажется, он был в своём благодушно-задумчивом настроении и разглядывал разогнанный от применения техник Футона туман.       — Я думал, ты так и не станешь это учить, пока тебя носом не ткнут, — нейтрально заметил он, а я почувствовала себя немного уязвлённой. Да, он уже говорил мне о том, что не стоит слепо полагаться на свою флейту. Я ему отвечала, что не стоит слепо полагаться на свои кости — и у него не находилось достойного ответа.       — А меня и ткнули. Когда проверяли, чуть не сожгли, — я встряхнула волосами, хранившими последствия той техники: они стали на пару тонов светлее и на столько же десятков сантиметров короче, доставая только до плеч, а всё из-за того, что кончики обгорели напрочь и скалились некрасивой чернотой или разной длиной прядей, так что пришлось подровнять.       Даже знаменитая чёлка была отрезана.       Помнится, добродушный Джиробо очень любил шутить надо мной таким образом, поддевая её пальцем и отправляя в полёт прямо мне в глаза. Я кипела, но терпела, потому что парню нравилось, а по-другому, по-остроумному, он шутить не умел. Я, наверное, даже чувствовала себя очень по-геройски: помогаю человеку не замкнуться в себе окончательно под гнётом язвительных комментариев Кидомару.       — Ммм... Кто проверял? — всё так же нейтрально спросил Кимимаро, но я остановила уже заново начатую цепь печатей и подняла на него глаза. Выглядел он расслабленно, но что-то в его позе настораживало. Через пару секунд я поняла, что он злится, и вскинула брови. С чего бы это?       — Ты чего? — озвучила я свой вопрос. — Да ладно тебе, будто вы меня никогда на тренировках не били. Или скажешь: так то были мы, хах? Заживёт всё скоро. У меня даже ожогов почти нет. А те, что есть, пройдут — и следа не останется.       Я и вправду считала, что тот шиноби меня пожалел. Он мог обойтись со мной и куда как более грубо, но не стал, за что я ему была благодарна. Задумавшись же над своими словами, я решила, что так меня ребята действительно не били — по крайней мере специально. Синяки? Да. Царапины? Да. Но не более, потому что у нас не было ирьёнинов. Одежда, опять же, быстро рвалась, но волосы мне не особо часто «подравнивали», а если и случалось такое, то всего на пару сантиметров, так, что не заметно было; потом пряди отрастали.       — Нас просто попросили продемонстрировать все техники, — процедил Кимимаро; теперь он даже не пытался выглядеть спокойно, и я еле удержала довольную улыбку. Приятно, когда кто-то считает тебя достойной видеть его истинное лицо. — И это логично. Мы всё ещё могли спокойно уйти, если бы нам что-то не понравилось. Плюс таким образом вполне можно убить. А вдруг бы он не остановил технику вовремя? И ты ещё, кажется, довольна такому «уроку».       — Зато меня тыкнули лицом в мой главный недостаток, — легкомысленно продолжала гнуть свою линию я, хотя от таких новостей хотелось то ли материться, то ли пойти истерить. Потому что да, опасно. Мы шиноби — но мы не обязаны каждый, абсолютно каждый раз рисковать жизнью. — И всё закончилось хорошо. К черту «бы».       Наверное, если бы не реакция, присущая всем шиноби, я бы и не заметила движения. Впрочем, в нашем деле главное не заметить, главное — предотвратить, и вот этого я сделать не успела. Кимимаро кинулся на меня, словно змея (пусть мы, ученики Орочимару, и все те ещё змейки), неласково стукнув спиной о макивару и приподняв над землёй. Я дёрнулась — и замерла, словно рябчик в желудке удава, потому что от Кимимаро, с моей точки зрения, можно было ожидать всего — но уж точно не нежностей. Даже Джуго давал мне больше тактильного контакта, любимая Четвёрка вообще не стеснялась прикасаться, а тут — полноценный поцелуй.       На осознание и обдумывание ушла секунда, за которую в моей голове пролетело очень много мыслей, начиная от истеричной «От кого не ожидалось...», заканчивая той, что заметила, что у парня явно есть навыки. Дурой я не была, отказываться и строить из себя невинность не спешила (тем более что в груди засело странное фееричное ликование), так что поспешила ответить. Макивара очень быстро перестала казаться чем-то неудобным. Наоборот — потом я думала, что эта, именно эта станет для меня любимой. Никогда не буду тренировать на ней удары.       Оторвавшись, чтобы глотнуть воздуха, я поймала его губы своими опять и чуть прогнулась. Хватка в моих волосах и на моей талии стала сильнее, и я издала приглушённый и неясный то ли стон, то ли вскрик. По коже, в коже, под кожей бродило возбуждение, внизу живота было горячо, тело просило своего. Даже не просило — требовало всеми своими фибрами: дрожью, затуманенным сознанием. От куда как более откровенных действий удерживало только то, что полигон, как ни крути, был общественным местом.       Кажется, именно это пришло в голову Кимимаро и именно из-за этого он мягко разорвал поцелуй, поставил меня на землю и положил свой подбородок мне на голову. Со стороны наша разница в росте, наверное, казалось смешной. Не знаю, хотел ли он отстраниться, но оценил мои цепкие руки, обвившиеся вокруг его шеи и взлохматившие волосы, или не планировал этого вовсе. Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы как-то прийти в себя и успокоить разбушевавшиеся гормоны.       — Зато теперь только ты у нас можешь похвастаться такой шевелюрой, — мурлыкнула я. Кимимаро промолчал. Зато он задвигался — скользнул губами по скуле, провёл ими по шее, прикусил венку. Я замычала.       — А мне нравились длинные, — пробормотал он с непонятной интонацией. Впрочем, в тот момент мне бы всякая интонация показалась бы непонятной.       Потом он вдруг резко отстранился — даже моя цепкая хватка соскользнула с его шеи. Он рассеяно пригладил волосы, провёл рукой по лицу, будто снимая паутину. Я отлипла от своей самой любимой вещи на этом полигоне и в Кири вообще и потуже затянула протектор. В связи с изменившейся длиной волос мне было удобно использовать его вместо ободка. Понятное дело, во время... того, что мы здесь вытворяли, повязка покосилась и немного развязалась.       — Какой опыт, — почему-то сухо сказал он, делая такое лицо, что я сразу поняла: сейчас от меня будут открещиваться всеми силами.       Оно мне... оно мне было не надо. Инстинкт собственницы перед шикарным парнем или же влюблённость, которую за круговертью этой жизни оказалось легко не заметить — мне было всё равно. Цель у этих двух чувств в любом случае была одна. И меня всё устраивало.       — Да у тебя тоже неплохой, — всё ещё немного не своим голосом откликнулась я, чувствуя, как с неприятными ощущениями неудовлетворённости погасает возбуждение. — Но ты правда думал, что я в предыдущей жизни была такой же монашкой, как в этой?       — Монашкой?.. — почему-то запнулся он. Прищурился. — То есть Кидомару мне наплёл, да?       — Наплёл? — растерянно переспросила я. — Что он тебе мог наплести вообще? Ты их видел в последний раз пару лет назад! О, ками-сама, только не говорите мне, что это могло бы случиться раньше, если бы не какое-то там «плетение» Кидомару...       Выразительное молчание было мне ответом. Теперь была моя очередь проводить рукой по лицу, потому что — да. Кимимаро принципиальный. Тот самый непобедимый рыцарь со своим кодексом, и хитрому не в меру Кидомару вполне могло удасться долбануть куда-нибудь туда, куда бить не надо было. Что это было, для меня не представляло никакого интереса. Я просто осознала, что это произошло — и также осознала, что этого больше нет. Шагнула к Кимимаро и неожиданно легко развернула его на сто восемьдесят градусов. Прямо к выходу с полигона.       — Ну, где там твой квартал? Показывай спальню. Доведёшь меньше, чем за пятнадцать минут, получишь бонус, — решила пошутить я.       Добрались мы за одиннадцать минут.

***

      — Если я скажу, что я всё знал с самого начала, — задумчиво и совершенно серьёзно протянул Джуго, — то как долго я смогу наслаждаться собственным величием?       — Секунды три, — заверила я его.       Злости не было. В конце концов, он даже не с ехидством это говорил, не с желанием уязвить, как часто это делал Кидомару, а просто шутил. Беззлобно. Чаще всего от него можно было услышать именно такие шутки, замаскированные под серьёзный тон; незнакомые люди (как я сначала) часто не понимали, когда его слова были правдивы, а когда он тонко стебал. Но в этом случае всё было очень толсто. Видимо, ничего смешнее придумать не смог.       Чёрт его знает, каким образом он об этом прослышал — с Кимимаро, что ли, шушукаются, как девочки-сплетницы? Вспомнив про их очень крепкую и доверительную дружбу, пришлось с ухмылочкой и возникшей в голове картинкой признать, что таки да. Всё возможно. Понятное дело, подробностей Кимимаро не раскрывал, но вряд ли мог пройти мимо такого важного события в своей жизни, как я.       Очень скромно, я знаю. Но ведь кроме нас троих у нас в Кири больше никого и нет, как не было давно, и, фактически, наши мирки вертятся друг вокруг друга. Надо бы социализироваться, что ли... Найти себе приятелей. Послушать, что там говорят куноичи моего возраста, не закалённые в «школе жизни» имени Орочимару.       Когда Теруми Мэй вернулась с Гокаге Кайдана, она позвала нас к себе. Как оказалось, её вскользь брошенное обещание поговорить с нами не было ею забыто, что меня порядком удивило. Сейчас бы готовиться к войне, распределять шиноби по спешно созданным дивизиям, а не тратить своё время на нас. С другой стороны, я, скорее всего, просто не вижу всей картины. Наверняка уже всё сделано, а у самой Мэй есть пара десятков свободных минут.       — Мизукаге-сама, — почти синхронно поклонились мы ей. Мэй словно и не получила экстравагантного сообщения об объявлении войны: чуть улыбалась и даже приветливо нам кивнула. Она мне нравилась. Есть, конечно, странные комплексы, но если их не затрагивать, то она просто чудо, а не женщина.       Учитывая то, что к власти Мэй пришла после Ягуры, который чуть не вырезал подчистую все кланы Кири, она ещё и оч-чень хороший управленец, поставили её на пост Мизукаге не зря. А то ведь не всегда самый сильный означает самого умного. Я мельком вспомнила Эя. Если он такой же, как в каноне, то было бы не удивительным, если бы править ему помогали. Кто? Да хотя бы более хитрожопый братец.       Разговор вышел быстрым. Мэй огорошила нас тем, что сейчас война, и отпустить нас на поиски новых членов нашего клана она не может, — на этом моменте мы с Кимимаро переглянулись, так как даже не задумались об этом, — зато может сейчас сказать нам, что Кагуя-кун будет занимать не последнюю должность в командовании армией, как и Симизу-чан, и вообще нам нужно бы вот эти бумаги вниз отнести и развесить, чтобы все увидели, к какой дивизии они принадлежат и в каком ранге там будут служить — обычным исполнителем или командиром отряда...       На этом моменте я максимально вежливо попросила Мэй остановиться, потому что говорила она обо всём на диво легко и бегло, словно это было совсем не важно, и переспросила:       — Я — не последнюю должность?       — Значит, с назначением Кагуя-куна все согласны? — лукаво улыбнулась она. — Да, Симизу-чан, ты обладаешь неплохими, даже хорошими аналитическими способностями. На самом деле, ты даже лучше смотришься в роли командира — твои атаки дистанционные и поддерживающие, а значит, тебе не обязательно быть в горячке боя, ты можешь оценивать ситуацию по-другому. Но и полностью беззащитной тебя назвать нельзя... никого из вас, — Мизукаге на секунду замолчала. — С тем, что мне достались эксперименты Орочимару-сана, мы разберёмся позже.       На пороге нас окликнули и настоятельно посоветовали всё-таки «развесить вот эти бумаги». Бумаг было много; к счастью, только завидев нас с неплохой такой стопкой, с разных углов сбежалось аж три чунина и справились мы с этим заданием быстро. Я нашла себя — действительно, командир одного из отрядов Сенто Кинчукьёри Бутай, дивизии, отвечающей за бой на ближних и средних дистанциях. Кимимаро занимал ту же должность, но в Сенто Кинкёри Бутай, дивизии боя на ближних дистанциях. Джуго был в его отряде.       Я тяжело вздохнула. Мы были не то что в разных отрядах — в разных дивизиях. Это... осложняет дело и немного пугает. Как мне узнать, будут ли Джуго с Кимимаро живы к концу войны? Как защитить их? Я кинула хмурый взгляд на Кимимаро и потёрла переносицу. Нашёл время... не ручаюсь, что без этого его порыва было бы легче, но хотя бы не было так страшно потерять, толком и не приобретя.       — Ну что, форму в руки и — грудью на баррикады? — невесело спросила я, разглядывая протектор Кири. Впрочем, скоро он будет сменён на повязку с кандзи «Шиноби», которая будет символизировать единство и всё такое. Очень мило, но без Наруто и Саске вся война была бы подчистую проиграна очень быстро. Никакого единства. Одна голая битва сильнейших.       Удивительно, как с такими зубрами-шиноби я вообще смогла заслужить ранг джонина. Тот же мужик, что меня проверял, довольно силён. Да, был у меня шанс победить, если б я разогнала то пепельное облако, но победила бы я? Вопрос. Кто знает, чего он ещё не показал из своих умений.       — Для «грудью на баррикады» у нас есть, ради чего жить, — заметил Кимимаро. Я медленно растянула губы в улыбке. Очень... обнадёживающе. И так не по-кимимаровски, что хотелось покрутить пальцем у виска: эй, это вообще ты или вражеский шпион? Но сказано всё было с таким скучающим лицом, что все сомнения сразу отпали.       Один из шиноби, коих было очень много, — все спешили узнать, куда и кем их назначили, — обернулся к нам с недовольным видом:       — Причина есть у всех, парень! Не вякай тут.       — А как тебя зовут? — внезапно поинтересовался Кимимаро. Я выгнула бровь, переводя заинтересованный взгляд с одного на другого. Какие тут люди воспитанные, однако. С другой стороны, война стучится в двери, притом абсолютно неожиданная, любой занервничает.       — Атарашики Нибори, — настороженно ответил он.       Кимимаро сдержано улыбнулся.       — Кажется, я твой командир. Сенто Кинкёри Бутай, десятый отряд?       Оставалось только смеяться над перекошенным лицом этого шиноби (чего я не сделала, хотя очень хотелось) и восхищаться интуиции Кимимаро. А если бы этот Нибори не был бы его подчинённым, то что тогда? Что бы он сказал? Поинтересоваться я забыла — к нам подошёл Джуго, тема сменилась, я убежала искать двух шиноби Тумана, которые должны были входить в мой отряд. И нашла же! Впрочем, судя по лицам, мне оба были не рады.       Ну, ещё бы: служишь ты, служишь, а потом приходит какая-то восемнадцатилетняя сопля и говорит: «Так, ребятки, я теперь ваш командир!», и это при том, что в деревне ты её до этого ни разу не видел.       На следующий день мы вышли из Кири и направились в страну Молний, близ которой и должно было, оказывается, проходить сражение. Я пыталась вспомнить. Вспоминались только Зецу, которые вроде как выходили из воды, да кучи воскрешённых, разбросанных то тут, то там. Я вдруг остро пожалела, что не прибила Кабуто... да хоть когда. Как мимо моего сознания вообще могло пройти, что часть неубиваемой армии создана именно им?       С другой же стороны, даже напади я на него, исход не был бы известен. Он сильный шиноби, я — слабый боевик. Яд тоже не подходит, он медик, а ребят без внятных объяснений я бы вряд ли уговорила напасть, они меня, конечно, любили, но не до такой же степени... Так что я бы просто закончила свою жизнь многим раньше, чем планировала.       Всем выдали протекторы с тем самым символом «Шиноби», всех выстроили в пять колонн перед пятью командирами дивизий (я очень удивилась, увидев напротив своей Хатаке Какаши) и, как только начались споры между ниндзя, вперёд выступил Гаара. Я слушала его, каюсь, заворожённо. Парень умел убеждать. Заподозрила бы даже какую-нибудь иллюзию, влияющую на сознание, если бы не осознавала, сколько на такую нужно потратить чакры и как возмутились бы те, кто почувствовал это. А ведь в Гааре Шукаку — всё, тю-тю. Чакры стало значительно меньше.       Бои начались не сразу. Я успела хорошо так поговорить со своим отрядом, в который, слава всем ками-сама, не входило генинов. Да, я стала циничной, как и многие шиноби, но ещё не до такой степени, чтобы, возможно, отправить на смерть ребёнка. То есть, конечно, отправила бы, но потом бы определённо жалела, и сильно. Зато по окончании разговора я знала техники и умения людей, попавших под моё командование. Да, больше, чем Четвёрка Звука, но и я теперь старше и опытнее, и время продумать тактику есть.       С Какаши я встретилась уже на поле боя: он вполне удачно отправлял отряды в разные точки, когда сам, а когда через посредников, потому как в боях тоже участвовал. И правильно, думала я, потому что он очень силён. Терять такого бойца лишь из-за его статуса командира? Помилуйте, у нас тут есть главы отрядов, они справляются неплохо, постоянный надзор не нужен.       Сложно стало, когда пришлось перемещаться от тупых, хоть и многочисленных, Зецу к умным, хоть и малочисленным, воскреснувшим шиноби. В первые же минуты я потеряла двоих из десятерых, а ведь врагов было только четверо. Потом ведь и самое сильное поколение Мечников подтянется! Или это не сюда?.. Думать не было времени.       — Их нельзя убить — только запечатать, это техника Эдо Тенсей! — крикнул нам Какаши. Название — нечестивое воскрешение — говорило само за себя. Шиноби у меня за спиной, восемь оставшихся человек, молча выразили своё недовольство таким поворотом вещей.       Ниндзя — люди все сплошь не то чтобы религиозные, но атеистов нет. Когда существуют техники, призывающие Шинигами, не верить в высшие силы сложно... А потому право души на перерождение все уважают. Плюсом идёт уважение к сильным противникам, а тут ещё и рыцарь печального образа по имени Хаку протянул, мол, как печально не контролировать своё тело, но оставаться в сознании.       — Тогда будет хорошо, если вы будете предупреждать об атаках, — огрызнулась я. — И есть у кого-нибудь запечатывающие техники? Эй!       — Я знаю, — недоуменно проговорил один из шиноби. — Но как ты сможешь выучить...       — Да плевать мне, смогу или не смогу! Я полукровка Узумаки, должна же на что-то сгодиться эта кровь, кроме объёмов чакры. Быстро рассказывай! И введите, чёрт возьми, в курс дела новеньких, мы должны знать, с кем сражаемся!       Я пылала то ли злобой, то ли страхом, а потому была наглее обычного, но, кажется, никто особо ругать меня за это не собирался. Наоборот — новеньких начали вводить в курс дела, попутно уклоняясь от атак предупреждающих об этом шиноби, Маки быстро объяснял мне принцип техники, так что, когда Кабуто окончательно захватил мёртвые тела, я уже знала, как запечатывать. Техника была простая, разве что чакры много требовала... А раз была простая и требовала много чакры, то с ней вполне могли справиться и Доки.       До этого момента я только поддерживала с помощью гендзюцу своих подчинённых, но сейчас пришло время открыть свой козырь. Я прикусила большой палец, сложила печати и призвала сразу всех своих Доки. И — заиграла. Шиноби, сначала с подозрением смотревшие то на мою флейту, то на странный человекоподобный призыв, явно пересмотрели своё мнение на этот счёт. А так как я всё ещё успевала накладывать гендзюцу, в правильности моего назначения вряд ли кто-то мог сомневаться.       «Главное, — нервно думала я, — чтобы ко мне не подошли слишком близко».       И, конечно же, не одна я понимала, что у сильного бойца поддержки с чисто боевыми качествами должно быть похуже. Хаку тоже так подумал, а потому резко пошёл на сближение, обошёл нескольких ниндзя, попытавшихся ему помешать, и метнул в меня сенбоны. Я уклонилась — на скорость я ещё не разу не жаловалась, но иглы всё-таки летели слишком быстро. По коже поползла вязь линий, линии слились и сделали кожу темнее, на голову надавила непривычная тяжесть — выросли рога.       — Какая интересная техника, — пробормотал Хаку, которого я не слушала, потому что играла победную трель. Мальчик слишком увлёкся моим внешним видом и не смог увернуться от дзюцу Доки, что высосало из него чакру. После этого действа спешно пришлось вспоминать те ноты, что я давным-давно давала ещё каждой печати. Вот и пригодились. Хаку был запечатан, а значит, не представлял больше опасности.       — Это же!.. — воскликнул Какаши, и я метнула на него злой взгляд нечеловеческих глаз. До Орочимару, жаль, ещё далеко...       — Не знаю, как вы, — ровно заметила я, отрывая флейту от губ; Доки отпрыгнули от врагов и замерли, — а я бы предпочла решать все вопросы после победы. Если же они всё ещё будут вам досаждать... к Мизукаге-сама, пожалуйста.       Я искренне сомневалась, что Какаши это сделает. Ну не дурак же он. Да и после победы, если она будет именно такая, как я знала, глупо будет усиливать только закончившиеся международные дрязги. Так что я вдохнула побольше воздуха и опять направила Доки в сторону оживлённых техникой противников. Злость и чакра бушевали внутри, кожа имела непривычный тёмный цвет, техники давались во много раз легче, чем всегда. Я была настроена на победу.