За кадром

      Около двух недель назад….       В гостиной, освещаемой лишь отблесками пламени камина, находились двое – мужчина и женщина. Он сидел на полу, опираясь спиной о кирпичную кладку. Она устроилась в кресле, поджав под себя ноги. Их разделяло расстояние в несколько шагов. - Артём уснул? – спросила Лариса, держа за ножку пустой бокал. - Да.       Пока он укладывал сына спать, она помыла посуду после ужина. - Ты хотел о чём-то поговорить?       Он не ответил. - На кухне, за ужином, - напомнила Лариса. – Ты сказал, что тебе нужно со мной поговорить.       Уваров не страдал провалами в памяти. Просто сейчас он уже не был уверен, что стоит это делать. А с другой стороны, кроме неё, никто не сможет этого понять. А он уже так устал носить это в себе, жить с этими мыслями третий день подряд. Но Лариса вряд ли сможет чем-то помочь.       Она не торопила его. Вспомнила, как вчера утром он пришёл к ней в номер и забрал Артёма. Выглядел намного лучше, чем вечером. Увидев Вадима, мальчик повеселел. Он проснулся ночью и сначала испугался, увидев, что Полины нет. Лариса еле успевала отвечать на вопросы, а где мама, куда она ушла, когда вернётся, стараясь делать это как можно спокойнее и убедительнее, чтобы не напугать его ещё больше. Сказала, что утром приедет папа, и лишь тогда он снова заснул. - Прекрати себя изводить, - сказала Лариса, которой не нравилось его молчание. – Может, не самый умный вопрос, но всё-таки я спрошу. Почему ты так нервничаешь? Ведь самое страшное уже позади, ей сделали переливание, да сейчас она в коме, но скоро придёт в себя.       Ладно, в конце концов, она врач. А ему сейчас нужно мнение профессионала. - Тебе что-нибудь говорит фамилия МАЛЬЦЕВА? – он сделал глоток из стакана, который сжимал в руке. - Да, вроде бы нет, - Лариса недоумённо пожала плечами. – Обычная фамилия. А что?       Уваров смотрел на неё, прищурившись. Она нахмурилась. - Знаешь, что, налей-ка мне ещё, а то я слишком трезвая и твоих загадок не понимаю, - Лариса наклонилась и протянула ему бокал. Он усмехнулась, дотянулся до столика и взял открытую бутылку вина. Глядя, как красная жидкость наполняет бокал, она вдруг непроизвольно дёрнула рукой от внезапно осенившей её мысли и расплескала вино на ковёр. - Ой, - смущённо воскликнула Лариса, вскакивая с кресла и чуть не опрокинув на пол весь бокал. – Я сейчас всё уберу, нет, ты сиди, я сама.       Она убежала на кухню. Уваров поставил бутылку обратно на столик. Лариса вернулась через минуту с рулоном бумажных салфеток. Опустившись на колени, начала промокать красное пятно. - Значит, её девичья фамилия – Мальцева, - она подняла голову, встретившись с ним глазами. – Полина Мальцева – твоя жена?! Я думала, это миф, легенда. Нам говорили, что в составе новых штаммов есть необычный компонент, но я и предположить не могла, что это – кровь человека. - Но ведь регенерация клеток и тканей – это же будущее, мечта. А ты давно об этом знал? Ну, конечно же, ты знал, и она тоже, да? Это, что врождённое? Хотя, нет, это очень редкая мутация, - Лариса говорила возбуждённо, не ожидая ответов на свои вопросы. – А ваш сын, он что… тоже обладает такой способностью? - Говори помедленнее, а то я за тобой не успеваю, - попросил он её.       Она взяла свой бокал, отпила немного, и тоже села на пол, напротив него, касаясь затылком подлокотника кресла. - Извини, я тут всякую ерунду болтаю, - сказала уже более спокойно. – Теперь я понимаю, почему ты занервничал, когда услышал о переливании крови. Нельзя было этого делать, да? - Я не знаю. Но это не пройдёт бесследно. - Ей что, никогда не переливали чужую кровь? - Насколько я знаю – нет. Не было надобности. - А её кровь кому-нибудь переливали? – спросила Лариса. - Да, - ответил он. – Врачи «INGRID» пытались создать таких же, как она. Только всё впустую. Никто не выжил. Никто, кроме одного человека.       Уваров допил виски и налил ещё из бутылки, которая стояла рядом с ним. - Почему ты решил рассказать мне об этом сейчас? - Потому что ты врач. И очень хороший врач. Представь, что обычному человеку перелили кровь не той группы. Что будет? - Если большой объём – летальный исход, - тихо ответила Лариса. – Смерть наступит очень быстро, нет никаких шансов на спасение. - Я сейчас спрашиваю про сам процесс, - возразил Уваров, нахмурившись. – Как это происходит? И если бы у тебя было время, если бы смерть наступила не сразу, как бы ты попыталась спасти пациента?       Она задумалась, прежде, чем ответить. И, кажется, начала понимать, о чём он говорит. - При переливании крови другой группы, которая не соответствует группе крови реципиента, начнётся гемотрансфузионный шок. Проще говоря – разрушение эритроцитов, сопровождающееся потерей гемоглобина. Это приводит к развитию острой почечной недостаточности. Возможен отёк головного мозга. Дальше – кома, из которой больной уже, как правило, не выходит. - Как быстро развивается почечная недостаточность? - Очень быстро, опять же, зависит от объёма перелитой крови, - сейчас Лариса не щадила его чувства, понимая, что ему нужно её профессиональное мнение, а не бабские охи-вздохи. – Интервал – от нескольких часов до одних суток. - Если она в коме, приборы ведь всё равно фиксируют признаки того, о чём ты сказала? - Безусловно. Если бы начались изменения, врачи бы их увидели. - Тогда почему она до сих пор в коме? - Возможно, из-за способностей крови её организм всё ещё сопротивляется, а кома в данном случае – защитная реакция – предположила она. – Если бы она не потеряла столько крови, сработал бы процесс регенерации. И, возможно, удалось бы сохранить беременность. Извини. - Хорошо, что выкидыш произошёл на таком раннем сроке – он допил виски.       Лариса поперхнулась вином. - Это был ваш ребёнок, как ты можешь? - возмутилась она. - Лара, я биолог, и не надо мне мораль читать, - спокойно возразил он, чувствуя, как по телу разливается тепло. – На таком сроке это всего лишь зародыш, ничем не отличается от какого-нибудь микроорганизма. Ну, разве, что размером чуть больше. Чувствительность нулевая, полное отсутствие каких-либо реакций на внешние раздражители, пол не определён. Ну что в нём человеческого? Кстати, беременность у людей и животных мало чем отличается – разве что сроком и чисто физиологическими особенностями. А эти ваши женские сопли, типа, ручки, ножки – чушь, не имеющая под собой никакого научного и медицинского основания. - Господи, какой же ты циник, - Лариса покачала головой и снова сделала глоток вина. Как будто хотела запить эти страшные для неё слова. Интересно, все мужики такие бесчувственные? Или это его личная точка зрения? - А ты раньше этого не знала? – Уваров, будто бы, удивился. – И потом, что я такого сказал? Вот только не надо сейчас включать женскую солидарность. Ещё раз повторюсь – ты врач, так ответь, в чём я неправ?       А вот теперь она не знала, что ему возразить. Просил же ответить, как профессионала…. Возможно, доля правды есть в его словах. В критических ситуациях медики всегда спасают мать. И аборты разрешены до 12 недель, а там уже плод начинает чувствовать гораздо больше, чем в первый месяц. И первый ультразвук показывает лишь маленькую точку, даже приблизительно ничем не напоминающую ребёнка. Но всё равно, то, что он сказал – это как-то чересчур прямолинейно и грубо. - Если рассуждать только с медицинской точки зрения, может, ты и прав, - она разглядывала остатки вина в своём бокале. – Но это как-то уж…. А разве тебе бы не хотелось, чтобы он или она родился?       Лариса перевела на него взгляд, ей хотелось видеть его глаза, когда он ответит. - Меньше всего мне хотелось, чтобы он или она убил её, - процедил он сквозь зубы, глядя на неё потемневшими глазами и сжал пустой стакан так, что тот лопнул. Осколки впились в ладонь, брызнула кровь. - Где у вас аптечка? – она со вздохом поднялась. - На кухне, верхний ящик, - ответил он также сквозь зубы.       Вытаскивая осколки и промывая рану, а потом накладывая повязку, Лариса думала о том, как же мало она его знает. Ему невыносимо больно от того, что Полина сейчас находится между жизнью и смертью, эта боль и чувство вины сжигают его изнутри, и в то же время полное равнодушие, и – может ей это показалось? – совершенно необъяснимая ненависть к этому не родившемуся ребёнку. До появления здесь Полины и Артёма она вообще не думала, что Вадим способен испытывать какие-то чувства хоть к кому-нибудь на этом белом свете. - Вот и всё. Завтра сам сменишь повязку. - Вадик, - позвала она его через минуту. Он повернул голову, в его взгляде был вопрос - мол, что ты ещё хочешь узнать? - Я просто вспомнила, - Лариса снова устроилась на полу и обняла колени руками, положив на них голову. – Как у меня роды начались раньше срока. А Сергей был в части, и не отвечал на звонки. Мы жили в одном доме, и я стучала в стенку твоей комнаты, потому что от боли перехватило дыхание и не могла кричать. Ты сразу пришёл. Через пятнадцать минут мы уже ехали в больницу. До сих не знаю, где ты взял машину? - Угнал, - Уваров улыбнулся уголками губ. – У соседнего дома стояли старенькие «жигули». - Да, точно, это были «жигули». Помню эту ужасную больницу в том богом забытом посёлке. Ни нормальных условий, ни обезболивающих, а про стерильность там и не слышали. Думала, до конца жизни не смогу забыть весь этот кошмар. А потом, когда всё закончилось, они позвали тебя в палату и дали тебе подержать мою только родившуюся дочь. Почему-то решили, что ты и есть мой муж. - Да, забавно получилось, - он улыбнулся уже теплее. – И ведь не объяснишь, что и как, они там по-русски вообще не понимали. - А у меня не было сил что-либо объяснять. Я просто лежала и смотрела, как ты держишь этот маленький комочек, и лицо у тебя было такое…. - Какое? Ну какое?       Она замолчала. Уваров отвёл взгляд – разговор грозил выйти за дружеские рамки. Ещё одно такое воспоминание…. - Уже поздно, я вызову такси – сказал он, чтобы как-то прервать затянувшуюся паузу и потянулся за мобильным, который лежал на каминной полке. - Я уже вызвала, - Лариса поднялась. – Когда за аптечкой ходила. Уже действительно поздно, ты прав.       Уваров тоже поднялся, чтобы проводить её до входной двери. - Возвращаясь к нашему разговору о состоянии твоей жены, - её тон был прежним. Она взяла сумку со столика в холле – Ты не против, если в следующий раз я поеду вместе с тобой в госпиталь? Появились кое-какие мысли. Попробую поговорить с врачами сама. - Завтра. Я поеду к ней завтра. В первой половине дня, пока Артём в школе. - Хорошо, - кивнула она. Услышав звук смс, вытащила из сумки свой мобильный. – Такси подъехало.       Уваров открыл перед ней дверь, но в последний момент придержал. - Лара, подожди.       Она стояла к нему спиной, чувствуя, как внутри всё сжимается от его голоса. Если бы он только предложил – она бы осталась. Наврала бы что-нибудь Раевскому. - Спасибо тебе за всё. И спокойной ночи. - Спокойной ночи, - ответила она, не оборачиваясь, и он закрыл за ней дверь.       Даже когда всё плохо и мир рушится, не стоит совершать ошибок, за которые завтра придётся отвечать прежде всего перед самим собой.