За кадром

      Прошло десять дней с момента её возвращения домой. В их семье наконец-то воцарились мир и спокойствие. Как бы странно это ни звучало, но она чувствовала себя почти счастливой, несмотря на то, что с ней случилось. Уваров ни словом, ни взглядом не напоминал ей о произошедшем, был очень внимателен и старался предугадать её малейшее желание. Почти всё время был дома, её уже начала слегка утомлять такая забота. Лишь одна мысль не давала ей покоя – кольцо. Как-то раз в его отсутствие Полина обыскала весь дом. И даже – вот ужас, никогда себе раньше такого не позволяла! – осторожно просмотрела его вещи. Её обручального кольца нигде не было. И ещё она заметила – после возращения из госпиталя он не носит своё. И как это понимать? Кто они теперь друг другу?       … Когда она пришла в себя, то в палате увидела его, сидящим на стуле возле её больничной койки. Увидев, что она открыла глаза, Вадим улыбнулся и нажал кнопку вызова медсестры. А она уже позвала дежурного врача. Тот провёл быстрый осмотр, извлёк из горла пациентки трубку дыхательного аппарата, посмотрел на монитор, фиксирующий показатели её организма – ритм сердца, пульс, давление. Спросил по-английски, как она себя чувствует. Медленно подбирая слова, Полина ответила, что хорошо, только немного кружится голова. После этого она слышала, как Уваров также по-английски попросил оставить их одних. Врач начал возражать, но он резко оборвал его, Полина поняла лишь несколько слов - «я хочу поговорить со своей женой наедине». Врач нахмурился, сердито сделал ему замечание, но всё-таки вышел.       Первый её вопрос был о сыне. Когда Вадим успокоил её, сказав, что с ним всё в порядке, сейчас он в школе и в скором времени она его увидит, Полина попросила его рассказать ей правду о ней самой. Единственное, что осталось в её памяти – боль и много крови, она уже поняла, что скорее всего, беременность сохранить не удалось. Его рассказ был коротким, тон – сухим, а голос не выражал никаких эмоций. «Произошёл выкидыш, в результате которого ты потеряла много крови. Три дня комы. Ты больше никогда не сможешь иметь детей».       В первые секунды ей было больно от этих слов и от того, как он это сказал. Она в тот момент не подумала, что у него уже не осталось сил на какие-нибудь эмоции. Но почти сразу она поняла – он всё сделал правильно. Ей бы не хотелось узнать обо всём от чужих людей. И тон тоже был выбран правильно. В последнее время она слишком много себя жалела, жила в выдуманном мире обид и претензий, пора возвращаться в реальность. Его слова стали для неё чем-то вроде холодного душа для алкоголика, который мучается утренним похмельем. И он ещё кое-что сказал, как бы подводя черту под всем, что произошло. «Ты жива, и это главное. Об остальном забудь».       Оставшееся время они молчали. Он держал её за руку, а она изо всех сил пыталась сдержать слёзы, которые предательски скопились в уголках глаз и грозили вот-вот пролиться. Наверное, Уваров это чувствовал, потому что её ногти впивались в его ладонь, оставляя после себя глубокие царапины.       Потом в палату заглянула медсестра, напомнив, что время посещения истекло. Уваров встал, наклонился, касаясь губами её виска – и за это она тоже была ему благодарна, что ведёт себя, как обычно. Ей именно это и было сейчас нужно, именно такое его поведение не давало ей скатиться в истерику и снова погрузиться в пучину жалости к самой себе….       Спросить у него про кольцо или не надо? Интересно, что он с ним сделал? Зная его, Полина вполне могла предположить, что кольца больше не существует. В приступе ярости он мог швырнуть его в камин, как только увидел там, где она его оставила. А следом и своё. И если она сейчас спросит, то снова разбередит рану, которая ещё свежа. А у них сейчас всё так хорошо, даже слишком. Хотя ей с трудом верилось, что Вадим мог вот так легко забыть обо всём – и её уход, и беременность, о которой он ничего не знал. И тут её буквально осенило – он ждёт, что она первая начнёт разговор. Сказав «забудь, всё что случилось», Вадим таким образом дал ей самой право выбирать, какой будет их дальнейшая жизнь. Фальшивой, где оба будут старательно делать вид, что обо всё в прошлом. Он – потому что не хочет причинить ей боль, а она – потому что прячет голову в песок как трусливый страус. Или их история начнётся сначала, но для этого ей нужно взять на себя смелость расставить все точки над «i».       Через пару дней она увидела на столике в спальне конверт. Открыла его и нахмурилась. Вспомнила. Думала, он об этом забыл, это было бы естественно после того, что случилось. Решив, что это знак свыше, она взглянула на себя в зеркало, поправила волосы и спустилась вниз. Остановившись перед дверью кабинета, вздохнула и толкнула дверь. - Ты сейчас очень занят? – Полине вдруг захотелось услышать, что сейчас у него нет времени на разговоры. - Нет, - Вадим оторвал взгляд от монитора и улыбнулся ей. «Ага, разбежалась, когда это он был занят для тебя в последнее время? А даже если и занят, отложит все дела в сторону. Не так уж часто ты балуешь его своим вниманием, первая проявляя инициативу».       Она прошлась по кабинету, взяла первую попавшуюся книгу с полки у него за спиной. Пролистала. Поставила на место. Вернулась и устроилась в кресле перед его столом. Уваров встал со своего места, обошёл стол и сел на его край, опираясь рукой о столешницу. - Вот, - Полина протянула ему конверт, который захватила с собой из спальни. - Ничего, что я сам выбрал место и отель? – он взял конверт. – Но, если тебе не нравится…. - Не в этом дело. - А в чём? - Прежде, чем начать всё сначала, нам нужно поговорить о том, что произошло, - твёрдо сказала Полина. - Стоп, - Уваров бросил конверт на стол и скрестил руки на груди. – Мы УЖЕ начали. А это, - он кивнул на белый прямоугольник – продолжение. Мы планировали эту поездку давно. Что изменилось? - Ты правда не понимаешь?       Он не ответил. Взял с подставки карандаш, покрутил в руках, бросил на стол. Подошёл к окну и остановился.       Полина, боясь, что он сейчас скажет, то, что поставит точку не только в этом разговоре, но и вообще в их жизни, торопливо подошла к нему и прижалась лбом к спине, обхватив руками торс. - Просто выслушай меня, вот и всё. Просто молчи и слушай.       Уваров немного помедлил, но повернулся к ней, оставаясь в кольце её рук. Полина запрокинула голову назад, чтобы видеть его глаза, но неудобно было стоять так из-за разницы в росте, а она к тому же была босиком. Он убрал её руки и посадил на подоконник, а сам встал рядом так, что коленом одной ноги она касалась его бедра. Рукой опирался о стекло, стоя к ней в пол-оборота. - Я очень боялась, что ты можешь уйти после того нашего разговора. Видела, как тебе не хочется возвращаться домой. Что Артём – единственное, что тебя здесь держит. Я не хотела удерживать тебя рядом с собой таким способом. И не знала, как сделать так, чтобы ты забыл мои слова.       Она остановилась. Коснулась его свободной руки, переплетая их пальцы. - Знаю, тебе было больно услышать такое. И знаю, о чём ты подумал в первую очередь. И да, это было. На секунду, но это было.       Полина смотрела в его потемневшие глаза и чувствовала, что стремительно падает в их бездонную пропасть, летит с огромной скоростью, и не за что ухватиться. - И я испугалась, - она удивилась, что голос не дрожит. – Понимаешь?       Уваров отрицательно качнул головой. - Испугалась, что ты становишься похож на НЕГО, - говоря это, Полина понимала – она уже достигла дна и её тело лежит на дне пропасти, ещё одно слово – и он обрушит на неё лавину камней, которая похоронит её, ещё живую, навсегда. Но она должна была сказать то, что собиралась. – Я выбрала тебя, когда вы оба были мертвы для меня. Не ЕГО. И это был осознанный выбор. И поэтому было так страшно увидеть в тебе ЕГО черты. И у меня не выдержали нервы. - И ещё хочу, чтобы ты знал – я ушла не от тебя, - ей было удивительно, что он всё ещё стоит рядом с ней и слушает её, и даже относительно спокоен. – Я не хотела давить на тебя. Чтобы у тебя была свобода выбора. Как тогда, когда ты нашёл нас в той гостинице, в Ольденбурге. Вот и всё. - К тому же, я оставила тебе подсказку, где нас искать, если ты всё-таки решишь…. - Какую? – на его лице она увидела недоумение.       Полина отпустила его руку и, спрыгнув на пол, быстро вышла из кабинета. Прошла на кухню. На приставном столике стояла плетённая вазочка, в которую она складывала всякие рекламные проспекты, предложения о скидках и распродажах – обычно их раздают в торговых центрах. Немного порывшись в куче разноцветных бумажек, нашла то, что искала – он не успел выкинуть. - Вот какую, - вернувшись в кабинет, Полина протянула ему сложенный втрое глянцевый листок бумаги. - И что это? – он развернул – реклама какого-то фестиваля, название города…. - Помнишь, я тебе говорила о выступлении детских танцевальных коллективов, которое будет проходить в соседнем городе? – Уваров пожал плечами. Она вздохнула и продолжала. - Я рассказала об этом своим ученикам, а они – родителям. И мы решили собраться и поехать туда. Несколько таких же как ненормальных мамочек с детьми, как я. Только Лариса Раевская приехала одна. Заранее заказали несколько номеров в одной гостинице. Фестиваль должен был длиться семь дней. В общем, всё как-то совпало…, не очень удачно. - Да, у тебя есть право злиться на меня – конечно, лучше было написать записку, - продолжала Полина. – Но мне казалось, что ты поймёшь. - Лучше было бы просто поговорить обо всём, вот как сейчас, - хмуро сказал он. – Было бы меньше жертв. И ещё кое-что… на будущее. Мне всегда казалось, что такие решения принимают вместе. Ты могла хотя бы спросить моё мнение.       Она понимала, о чём он. И об этом тоже придётся поговорить, как бы ни было больно и неприятно им обоим. - Я не знала, что беременна, - Полина уставилась в окно, закусив губу. - Что?! - Не кричи, пожалуйста, - попросила она, разворачиваясь к нему и снова усаживаясь на подоконник. – Можно, я сначала объясню, а потом ты начнёшь орать. Полгода назад я перестала принимать таблетки. Мне было от них плохо, часто тошнило. Собиралась записаться к врачу, чтобы он подобрал мне другие, но так и не выбрала время. Прошёл месяц, другой – и ничего. Ты сам говорил, это чудо, что я смогла забеременеть Артёмом. После всего, что было. Вот теперь можешь кричать.       Полина замолчала, мысленно зажмурившись. Уваров вернулся в кресло, пощёлкал клавишами на клавиатуре. Перелистнул открытую папку с документами. Крутанулся на 360 градусов и уставился в монитор. «Ты всё ей простил ещё тогда, когда сидел в приёмном покое госпиталя той страшной ночью и просил… кого? В бога ты не веришь, дьявола, что ли? Об одном только просил – чтобы она осталась жива. Пообещал самому себе, что забудешь всё, что случилось. Но где-то в глубине души надеялся, что такой разговор произойдёт, и начнёт его она. Иначе это была бы не Полина, не та девчонка с серыми глазами, которая нужна тебе, как воздух, без которой ты не представляешь своей жизни. И она сказала всё, что ты хотел услышать, так что засунь своё самолюбие куда подальше».       Он снова крутанулся в кресле. Она слезла с подоконника и остановилась перед ним. Помедлив, Вадим взял её за руку и усадил к себе на колени. - Прости, - тихо сказала Полина, погладив его по щеке. Глядя в его враз потемневшие глаза, только уже от нахлынувшей страсти, она вдруг увидела, как ей, всё ещё лежащей на дне пропасти, он бросает верёвочную лестницу.