За кадром

      Полина всё ещё ждала ответа. А он не знал, с чего начать. Видел, что её терпение на исходе. Понимал - чем дольше он молчит, тем охотнее она готова поверить в самое худшее. И нельзя её в этом обвинять. Если посмотреть на ситуацию с её стороны – а что она должна была подумать, случайно (почему-то он был уверен в том, что это вышло случайно) обнаружив ампулу в упаковке с микстурой от кашля для детей, которая по форме и цвету отличается от остальных? Дальше – как в том фильме, название которого забыл – а муж у нас кто? Волшебник. Сложить два и два нетрудно. Уж кем-кем, а дурой он свою жену не считал.       От его взгляда не укрылось, что на её висках выступили капельки пота, и она оперлась одной рукой о косяк дверного проёма. - Если не знаешь, с чего начать, начни с конца, - Полина снова облизнула губы. Её тошнило, и кружилась голова. – Просто скажи, что в этой чёртовой ампуле. - Лекарство, - ответил Уваров.       С конца, так с конца. Не придётся тратить на объяснения время, которого и так катастрофически мало. Вадим почти физически чувствовал, как оно утекает, словно вода из незакрытого крана. Он не предполагал, что всё так обернётся. Что они будут стоять друг напротив друга, как враги. Которых разделяет лишь кухонный стол и ещё несколько шагов. Для него – преграда никакая. А для неё…. - Для кого? – он видел, что она ему не верит. Любое его слово для неё сейчас ложь. Иначе и быть не может. - Для тебя. - Зачем? – её серые глаза смотрели с любопытством – мол, что ещё придумаешь? - Чтобы жить.       В её взгляде, обращённом на него, он читал, как в открытой книге всё, что она думает и думала о нём, начиная с того момента, как нашла ампулу. Что он вселенское зло, горбатого могила исправит, я тебе верила, как ты мог, а как же наш сын, для тебя нет ничего святого и далее по списку. Которому конца-края не видно. И, наверное, он это заслужил. - Вадим, - она вздохнула, по-прежнему не веря ни одному его слову, - может, начнёшь сначала? Если с конца не получается. - У тебя ведь всё ещё кружится голова? – перебил он её. – Чувствуешь слабость и тошноту?       Полина кивнула. - А с утра тебя морозило, и были головные боли. Ты решила, что это простуда, выпила таблетку и легла спать, надеясь, что всё пройдёт, само собой. - Откуда ты знаешь? – прошептала она. От его вкрадчивого голоса становилось не по себе. - Но не прошло, так? – продолжал он, внимательно глядя на неё. Ему показалось, что Полина побледнела – вот только от чего? От его слов, или ей совсем плохо? - Голова больше не болит, но чувствуешь ты себя гораздо хуже, чем утром. Могу рассказать, чем всё закончится.       Она молчала. Всё, что он говорил о её состоянии, было правдой. Вот только….       Уваров взял с полки стакан, налил в него воды и поставил на стол, который их разделял. - В чистом виде на вкус оно, наверное, не очень. - Я должна это выпить? – Полина нахмурилась. - Да.       Он нервничал, хотя и старался этого не показывать. Если она почувствует, то истолкует это по-своему. И за это её тоже нельзя винить. Единственная причина, которая всё ещё удерживала его на месте – слишком большое расстояние между ними. Казалось бы, всего несколько шагов, но он не успеет в любом случае – чтобы уничтожить ампулу, достаточно одной, максимум - двух секунд. А ему потребуется в два раза больше времени, чтобы оказаться рядом с ней. В том, что Полина это сделает, он не сомневался. Любое его действие сейчас будет воспринято как угроза. И всё закончится плохо, так же, как тогда, в лесу, на той поляне. У неё был пистолет, и хватило одной секунды, чтобы нажать на курок. И он не успел ей помешать. - И чем же я, по-твоему, больна? – Полина снова встряхнула ампулу. - Предлагаю поговорить об этом после того, как ты примешь лекарство, - он сделал шаг к краю стола.       Ма-аленький такой шажочек, выиграв себе одну секунду. Она не заметила. - Не-а, так не пойдёт - она снова засмеялась, но внезапный сильный кашель оборвал её смех. – Если всё действительно так, как ты говоришь, я хочу знать. Сейчас, - продолжала Полина, как только дыхание восстановилось. - Из-за выкидыша ты потеряла много крови. Врачи сделали переливание. Результат – несовместимость.       Он говорил короткими фразами, пытаясь донести до неё главное. В конце концов, она тоже когда-то изучала биологию, должно же в голове хоть что-то остаться. Не хочет верить ему – пусть прислушается к своему здравому смыслу. Хотя сейчас до него не достучаться. А ведь Лариса его предупреждала. - Но они бы заметили, - пробормотала Полина, вцепившись пальцами в дверной косяк и царапая ногтями дерево. – Результаты анализов…. - Процесс протекает скрытно, если не знаешь, что именно искать – не найдёшь. - Мы оба знаем человека, который был почти в такой же ситуации, но сумел выжить, - возразила она, – Без каких-то мифических лекарств. Ведь ОН жив, не так ли? - Для НЕГО твоя кровь была спасением. Для тебя, пусть и такой же группы, но чужая – яд, - ответил он, болезненно поморщившись – кровь застучала в висках при одном только упоминании….       Полина снова посмотрела на ампулу – пальцы левой руки свело судорогой от напряжения, она их почти не чувствовала и боялась, что уронит её раньше, чем получит ответ на свой вопрос. Почему она всё ещё слушает его? Потому что Вадим с самого начала ведёт себя не так, как она ожидала – он не оправдывается, не просит её отдать ему эту стекляшку и не пытается забрать сам. Единственное его желание – чтобы она выпила это так называемое «лекарство». Если продолжать верить в то, что в ампуле вакцина, вирус, антидот, или ещё какая-нибудь хрень, зачем ему убеждать её выпить это? Что-то подсказывало ей, что она держит в руке единственный экземпляр. А если он просто тянет время? Видит, что она плохо себя чувствует – кстати, ещё вопрос, что стало этому причиной? Может, правда взять и выпить, и посмотреть на его реакцию? Одна её часть хотела верить ему, но другая твердила – он лгал тебе, не в одном, так в другом, и неизвестно, какие ещё «лекарства» ты принимала всё это время, якобы по рецепту врача. Вдруг её так сильно затошнило, что, казалось, сейчас все внутренности вывернутся наизнанку. Полина запрокинула голову назад, прижавшись затылком к дверному косяку, и на секунду закрыла глаза. А когда открыла – он стоял рядом. В руке держал стакан с водой. - Без вариантов, да? – прошептала она, слизывая кончиком языка с губ солёные капли, которые катились по щекам.       Реальность расплывалась, принимая уродливые формы. Возможно, она так никогда и не узнает, правду он ей сказал или нет. Вот, оказывается, настоящая проверка их отношений на прочность. Момент истины. Всё, что было до этого – детский сад. Разминка перед прыжком. Представилось, что она – белая тигрица на тумбе. А дрессировщик держит в руке горящий обруч.       Але, оп!       Полина протянула руку и разжала пальцы. Уваров взял ампулу, отломал горлышко и вылил содержимое в стакан. Взболтал и дал ей. Глядя ему в глаза, она медленными глотками пила «лекарство». Вернула пустой стакан. «Он не способен причинить мне вред», - последняя мысль, которую она запомнила, прежде чем её всю поглотила темнота. Она растворилась в ней. Как чёрная кошка в тёмной комнате. Которая гуляет сама по себе….       … В тот день, когда Полина пришла в себя, он приехал в госпиталь не один. С Ларисой. Прежде, чем навестить её, они вместе посетили лечащего врача. Уваров представил Раевскую как их семейного доктора, что дало ей право ознакомиться с медицинской картой пациентки. Оставив её в кабинете на втором этаже, он сам пошёл в палату к Полине.       Через двадцать минут Вадим ждал Ларису в холле. Когда она, наконец, появилась, была какая-то задумчивая. По дороге домой молчала, глядя в окно на проезжающие мимо машины. Теребила в руках ремешок сумочки. - Почему мы остановились? – удивилась она, когда машина съехала на обочину, и он заглушил двигатель. - Что ты увидела в её медицинской карте? – Уваров повернулся и положил руку на спинку кресла.       Лариса вздохнула. Вот поэтому она никогда и не хотела быть обычным врачом. Потому, что кроме непосредственной работы – лечения пациентов, им приходится ещё и общаться с родственниками. А иногда это бывает очень тяжело. Например, как сейчас. - Принимая во внимание наш вчерашний разговор, есть кое-что, что настораживает, - она оставила в покое сумку и тоже повернулась к нему. – Но я не уверена, понимаешь? Это могут быть как симптомы чего-то простого, так и того, о чём мы с тобой говорили. - А что тебе нужно, чтобы узнать точно?       Ей сразу не понравилось то, как он это сказал. То есть, уже всё решил. А что думает она по этому поводу – ему неинтересно. - Послушай, Вадим, - начала Лариса и остановилась, не зная, как лучше донести до него свою мысль. - Я тебя внимательно слушаю, - он выглядел спокойным, немного уставшим. Ну, так это и немудрено, учитывая, сколько всего на него сразу навалилось.       Она снова вздохнула. Ещё немного помолчала. Уступить в одном – значит, согласиться на всё остальное. - Нужно сделать более развёрнутый анализ крови, - Лариса не верила сама себе, что говорит ему это. – Потребуется образец.       Уваров не ответил, повернул ключ в замке зажигания. Через полчаса остановил машину возле её дома.       Через два дня они вместе с детьми гуляли на набережной. Артём и Лена бегали по берегу, собирая камешки и ракушки, а Вадим и Лариса стояли неподалёку, наблюдая за ними. Говорили о постороннем. В самом начале разговора она спросила, как чувствует себя Полина. Он ответил, что нормально. Нейтральные темы закончились минут через десять. И вот уже целых пятнадцать минут они молчали. После поездки в госпиталь он ей не звонил и ни о чём больше не спрашивал. Может, решил оставить эту мысль? Но, уже немного зная его, Лариса понимала – он не отступит. И это гнетущее их обоих молчание – как затишье перед бурей. Которая вот-вот разразится над её головой.       Уваров позвонил на следующий день. Попросил о встрече. Ругая себя, Лариса согласилась. Это было днём – Раевский был в офисе, а Вадим теперь редко там появлялся, учитывая произошедшее с Полиной. Он ждал её в машине в паре кварталов от их дома. Лариса сама так захотела. - Вот образец, - как только она села в машину, он протянул ей пробирку. - Как ты его достал? – ожидая чего-то подобного, тем не менее, Лариса поперхнулась от изумления.       Он не отступит. - Ловкость рук, - Уваров усмехнулся.       Он не собирался ей рассказывать, как вчера в госпитале «случайно» столкнулся с медсестрой, которая везла по коридору тележку с образцами крови пациентов на анализ в лабораторию. Виновато улыбаясь и извиняясь, Вадим незаметно поменял пробирки – каждая имела наклейку с фамилией. А за день до этого он после очередного визита к Полине не уехал домой сразу. Некоторое время оставался в госпитале, внимательно наблюдая за передвижениями персонала. Выяснил, что кровь для анализов берётся после утреннего обхода и только через какое-то время доставляется в лабораторию. - Ты не понимаешь, - это единственное, что она смогла ему сказать. - Ну, так объясни. - Я не могу, - Лариса вернула ему пробирку и хотела выйти из машины, но дверь оказалась заблокирована. Она вздохнула. - Вадим, выпусти меня. Это уже не смешно. - Мне – так точно, - Уваров скривился, но взял пробирку. – Объясни, почему. - Почему? – Лариса ещё раз дёрнула ручку двери и разозлилась. – Потому что есть границы, которые я не могу и не хочу переступать. Ты недавно сказал, что я хороший врач. А знаешь, почему я не хочу работать по специальности, хотя могла бы? Для меня, представь себе, существуют морально-этические нормы, для меня пациенты – это, прежде всего люди, а не подопытные кролики. И я не хочу брать не себя такую ответственность. Не хочу потом до конца жизни мучиться угрызениями совести. - Тебе и не придётся, - ему удалось вклиниться в эту гневную тираду. - Если что-то пойдёт не так, это будет, в том числе и моя вина, пусть даже косвенная, - она немного успокоилась. – Но ведь можно пойти по официальному пути. Давай переведём её в другую клинику, я помогу найти врачей. Ну почему ты даже не хочешь рассмотреть этот вариант? - Потому что это пустая трата времени, - Вадим опёрся затылком о подголовник своего кресла. Крутил между пальцами пробирку. – И мы оба с тобой это знаем. - Но ведь ты можешь сделать всё сам, - она привела последний аргумент. Цепляясь за него, как кошка, соскользнувшая с подоконника, за карниз. – Ты руководил целой лабораторией. - Нет, не могу, - он беспомощно развёл руками. – Я слабо разбираюсь в этой области, и сейчас не самый подходящий момент восполнять пробелы в знаниях. Я биолог, моя специализация – генетика. А этот случай всё-таки ближе к медицине. - А тебе не кажется, что то, что ты хочешь сделать – это не просто жестоко по отношению к ней, это бесчеловечно. Лишать права выбора. Думаешь, она бы это одобрила? Полина твоя жена, а не очередная подопытная свинка. - Прячешься за рассуждениями о морали и нравственности, когда речь идёт о жизни и смерти человека? Удобная позиция.       Лариса молчала, обхватив себя руками за плечи, как будто ей было холодно, и медленно раскачиваясь. - Лара, - тихо позвал он её, и она замерла. – Она ведь умрёт. И ты это знаешь. - Прекрати, это нечестно, - она отрицательно замотала головой. – Ты не можешь вот так… у меня семья, ты вообще понимаешь, что это противозаконно, в конце концов?! Я могу лишиться диплома врача, мы все можем пострадать. Мы столько всего сделали, чтобы наконец-то жить спокойно. То, о чём ты просишь – огромный риск, и я не могу на него пойти. - Хотя бы сделай анализ крови, чтобы я знал, в каком она сейчас состоянии. Мне нужна хоть какая-то информация. - Нет. - Да почему? – Уваров со злостью ударил ладонью по рулю. – Ты же можешь это сделать, почему нет?       Лариса вздрогнула. - Я могу это сделать, но не буду. И знаешь, почему? Ты на этом не остановишься, ты убьёшь её своими безумными идеями. И у меня нет ни малейшего желания в этом участвовать. Открой дверь, я хочу уйти.       Он нажал кнопку. Лариса вышла из машины, хотела захлопнуть дверь, но передумала и обернулась. - Мой тебе совет – переведи её в другую клинику и найди хороших врачей. Ты потом себя никогда не простишь.       Остаток дня Лариса была сама не своя. Даже чуть не поругалась с Раевским из-за какого-то пустяка. Чтобы она не делала – готовила ужин, мыла посуду, читала с дочкой книжку, смотрела с мужем телевизор, в голове постоянно крутилась одна-единственная мысль. А что, если она неправа?       Ночью долго не могла заснуть. Перевернувшись в очередной с одного бока на другой, посмотрела на часы – три. Потихоньку встала и накинув лёгкий халатик, на цыпочках вышла из спальни. Спустилась на первый этаж и включила лампу. Взяла со столика ноутбук и, устроившись на кресле, вышла в интернет. Один за другим открывала медицинские сайты и загружала в поисковики вопросы. Через полчаса попыталась систематизировать информацию. Теория вещь хорошая, но практика – ещё лучше. Вот если бы посмотреть на всё вживую, под увеличительными линзами микроскопа. «Не смей даже думать об этом. Забудь. Сегодня днём ты всё правильно ему сказала». Она выключила ноутбук и вернулась в спальню. Скинув халатик, забралась под одеяло и крепко обняла Сергея. Он что-то пробормотал во сне. Кстати, вот ещё один аргумент в её пользу – если муж узнает обо всём этом, будет такой скандал, что прошлый раз покажется детским утренником.       Мысли текли, спотыкаясь и перепрыгивая друг через друга, помимо её воли. Однажды Лариса с дочерью гуляли в парке, и вдруг заметила Уварова. Он стоял один, рядом с детской площадкой. Она уже знала, что он вернулся из России, но не была в курсе всех подробностей. Ещё удивилась – что он здесь делает? Через минуту к нему подошла симпатичная блондинка. За руку она держала мальчика лет пяти. Вот так она узнала о существовании Полины. Они её не заметили. В тот же день она обо всём выспросила у Раевского. Он рассказал, что Вадим вернулся не один, у него жена и сын. А с Полиной она познакомилась через несколько дней в том же самом парке. Артём и Лена вместе играли на детской площадке, и это был хороший повод познакомится с ней.       Она ей сразу понравилась. Подумалось только, что она какая-то слишком мягкая и обыкновенная, вряд ли задержится рядом с ним надолго. А когда снова увидела их вместе, как он смотрел на неё, поняла – Уваров, наконец-то, нашёл то, что искал. И Лариса была искренне рада за него.       Снова вернулась мысль – а если она неправа, а если из-за её принципов умрёт человек. Как она тогда будет жить? Со спокойной совестью, что не приложила к этому руку, но с чувством вины, что могла помочь, но прошла мимо? Артём – чуть младше её Леночки. А если из-за неё он останется без матери?       Лариса снова спустилась вниз, прошла на кухню и достала из шкафчика снотворное. Запила таблетки водой и снова вернулась в постель. Минут через пятнадцать ей удалось уснуть.       На следующий день она мучилась угрызениями совести из-за того, что говорила с ним так резко. А ведь она ему обязана жизнью своей дочери. Тогда, несколько лет назад, он тоже мог пройти мимо. «Ещё даже ничего не случилось, а ты уже терзаешься. А подумай, что будет, если Полина умрёт». Лариса нахмурилась. Ну как же ей поступить? Кто подскажет? Может, сделать этот анализ крови, а потом сказать – всё, я умываю руки, с меня довольно? Она чуть не выронила чашку с чаем. Вчера Вадим сказал, что у него не хватает знаний в этой области. Но его это не остановит, как и её отказ. Он всё равно попытается. И это будет его первая ошибка.       Лариса поставила чашку на стол и торопливо схватила телефон. Набрала его номер. Не отвечает. Сейчас он либо в госпитале, либо вообще чёрт знает где. Она написала смс: «Где ты сейчас?» Через несколько минут пришёл ответ – адрес. Только не это. Теперь его точно ничего не остановит. Она ходила по кухне кругами, умоляя себя прислушаться к здравому смыслу, стереть смс и никуда не ездить. Через час позвонила в службу вызова такси.       Ещё через сорок минут Лариса стояла возле небольшого здания, больше похожего на ангар или склад. Оглядевшись по сторонам, чувствуя себя предательницей (вот только по отношению к кому?) подошла к двери и толкнула её – не заперто. Вошла внутрь и остановилась на пороге. Здесь мало что изменилось. Немного пыльно, а так всё по-прежнему. Нужно было собраться с силами, прежде чем сделать следующий шаг. Знала – обратной дороги уже не будет, а куда приведёт их эта – одному богу известно. Или чёрту, уж как повезёт.       Уваров сидел за столом, склонившись над микроскопом. Лариса подошла и бросила сумку на соседний стол. Нарочито громко. - Не помешаю? – Она села на стул и взяла в руки одну из пробирок, что стояли на подставке. - Зависит от того, зачем ты здесь, - он оторвался от микроскопа и потёр руками лицо. - Думала, ты ответишь, как в кино – я знал, что ты придёшь или что-нибудь в этом роде, - она придвинула к себе подставку и стала перебирать пробирки, доставая их по одной и рассматривая на свет. - Хотел бы, да не было уверенности, что придешь. - От исходного материала что-нибудь осталось? Или я зря приехала? - Лариса видела, что ему не до шуток, но пыталась как-то разрядить атмосферу между ними. – Надеюсь, не всё успел испортить?       Уваров протянул ей пробирку с кровью Полины. - Ну, что ж, половина – тоже неплохо. - Хватит? - Для первоначального анализа – да. Потом понадобится ещё, но для тебя же и это не проблема. Подай мне халат, пожалуйста. И перчатки. Да, и ещё чистые пробирки.       Вадим достал из шкафа всё необходимое. Лариса сняла плащ и надела белый медицинский халат. Натянула на руки тонкие резиновые перчатки. - А с этим что? – он кивнул на подставку с уже использованными пробирками. - Можешь выбросить. Боюсь, они не годятся даже для черновой работы, - серьёзно ответила Лариса.       Снова огляделась вокруг. Как будто была здесь вчера, а не семь лет назад. Только часть оборудования накрыта чехлами. И уже не пахнет лекарствами. - Помнишь, как мы здесь начинали? – Уваров стоял у неё за спиной. - Такое не забудешь. Сергей знает? Он же продал ангар за какие-то гроши. Хорошо, что не спалил, как грозился. - Не узнает, - Вадим усмехнулся. – Я выкупил его обратно через пару месяцев. Оформлен не на меня. Так что твой муж ни о чём не узнает. - Ты так и не рассказал, как тебе удалось достать образец, - Лариса взяла дозатор и начала делать забор крови порциями, распределяя их по пустым пробиркам. - Секрет. - Ладно, не говори. Но мне было бы спокойнее, знай я, что обошлось без криминала. Например, что ты не взломал лабораторию госпиталя, где хранились образцы крови. - Что дальше? – он пропустил это мимо ушей.       Лариса закончила распределять кровь по пробиркам – всего получилось десять штук. Негусто, конечно. - Мне нужно следующее, - она стала диктовать ему названия реактивов и препаратов. Нашлось почти всё. - Надень халат, будешь мне помогать, - сказала она ровным спокойным голосом.       Вадим достал из шкафа ещё один медицинский халат и сел рядом с ней. Она объясняла, что и как нужно делать. Когда первичные операции были закончены, они загрузили пробирки в биохимический анализатор крови. Пришлось подождать минут двадцать – оборудование приобреталось семь лет назад, потом что-то докупалось, но всё приборы были не самыми современными.       Затем Лариса ещё минут пятнадцать изучала результаты. Он вышел на улицу покурить, чтобы не мешать ей. Когда вернулся, он сидела перед компьютером, аккуратно занося данные в таблицу. - Нужно будет отслеживать динамику. - Ну, что скажешь? - Это то, чего я боялась, - Лариса стянула резиновые перчатки и бросила их в мусорную корзину. – Разрушение клеток печени, процесс идёт медленно, и при обычном анализе его не увидишь. А биохимию ей не назначали, так как нет явно выраженных внешних признаков. И ещё кое-что. - А что, этого мало? - У неё меняется состав крови. Никогда бы не поверила, если бы не увидела своими глазами. Клетки донорской крови пытаются уничтожить клетки её родной крови. Процесс регенерации есть, но слабый. Видимо, его хватает, чтобы сдерживать разрушение печени, но это ненадолго. Здесь нужно что-то кардинальное. Пока попробуем поддержать организм.       Она написала на листке блокнота названия препаратов и дозы. - Вот, она должна принимать это, когда её выпишут из госпиталя. Пока она там, ей ставят капельницы, в которых эти вещества частично присутствуют. - Скажу, что их выписал врач, - он сунул листок в карман джинсов. – Что ещё? - Я попробую сделать сыворотку, чтобы замедлить разрушение клеток печени. Что-то вроде антидота. - Но её действия надолго не хватит, - Уваров взъерошил руками волосы. – Нужно усилить процесс регенерации. Тогда организм сам себя вылечит. - А это уже по твоей части. Ты у нас генетик.       Через неделю Вадим забрал Полину домой из госпиталя. Раз в пять дней он привозил Ларисе образцы её крови. Полина послушно принимала таблетки, думая, что их прописал врач. Через день пила сыворотку, которую сделала Лариса. Судя по результатам анализов, её состояние не менялось – то есть, ей не становилось хуже, но и лучше тоже. Уваров боялся, что Полина случайно поранится, и тогда всё раскроется.       Наконец, он нашёл выход. Для этого пришлось взять несколько пробирок крови за один раз. Той ночью Полина спала особенно крепко – Вадим добавил в чай двойную дозу снотворного.       Лариса поработала с её кровью, отделяя клетки донорской и оставляя только те, которые были способны к регенерации. Вадим собрал простейший прибор для облучения – здесь не требовалась та адская машина, на которой они в «INGRID» обучали вакцину. Суть состояла в том, чтобы вводить в её организм небольшими дозами её собственную очищенную и облучённую кровь. Она должна была усилить регенерацию клеток родной крови, а это позволит уничтожить донорские клетки. Затем начнётся регенерация тканей, и проблема разрушения печени будет решена. Сначала они с Ларисой экспериментировали в лаборатории. Результаты впечатляли.       Затем Вадим дал Полине первую дозу. Добавил в сок. В тот день Лариса места себе не находила – одно дело проводить опыты в пробирках, и совсем другое – на живом человеке. Даже малейшее изменение температуры тела может привести к непредсказуемым последствиям. По их расчётам выходило, что для полного выздоровления нужно минимум три дозы. Но было одно «но» - появились побочные эффекты. Тошнота, головокружение, слабость, головные боли, кашель – похожие симптомы бывают при простуде. Обычно он давал Полине «лекарство» вечером, за ночь симптомы ослабевали, особенно, если принять его в сочетании со снотворным.       Лариса понимала, что самое трудное достаётся ему. Знать, что твой близкий человек на грани смерти, и не иметь возможности сказать ему об этом. Хотя как раз это она не очень понимала. - Если бы ты ей рассказал, нам было бы проще, - она не раз заводила с ним разговор на эту тему. – Я бы имела возможность контролировать процесс в живую. - Нет.       Вот так просто, без объяснений, нет и всё.       Она ещё могла понять, почему он не сделал этого в самом начале. Полина перенесла стресс, потеряла не только ребёнка, но и возможность иметь детей в будущем, врачи буквально вытащили её с того света. Узнай она о том, что ещё ничего не закончилось – неизвестно, сможет ли её психика выдержать новый удар. Новый стресс плохо отразится на лечении. Но Лариса не понимала, почему не сказать ей об этом сейчас.       Два назад она встретилась с ним в кафе, где передала очередную дозу «лекарства», оба надеялись, что это в последний раз. Ларисе хотелось поскорее это всё закончить, отношения с Сергеем становились всё более напряжёнными. Она устала врать, хотя теперь её присутствие в лаборатории не всегда было обязательным. Вадим старался оставшуюся часть работы делать сам, не дёргая её лишний раз. Но Лариса постоянно нервничала из-за всего происходящего, срывалась на муже и дочери, жалея, что позволила ему втянуть себя в это. - Нужно, чтобы она выпила его сегодня вечером, - она положила рядом с его чашкой кофе ампулу. – А потом в течение суток привезёшь образец её крови.       Он убрал ампулу в карман куртки. - Через несколько дней возвращается Сергей, - она сделала глоток из своей чашки. – Надеюсь, всё закончится до его приезда. - Устала? – неожиданно мягко спросил Вадим. - Да, - призналась Лариса. – Всё хотела у тебя спросить – каково это? Как ты с этим живёшь? Знаешь, я бы не смогла. Наверное, не смогла.       Уваров не ответил. Не хотелось говорить красивых фраз, типа у него не было выбора, речь идёт о жизни и смерти, и тому подобное. У него был выбор, и он его сделал. Чего теперь-то? - Она тебя не простит, - тихо сказала Лариса, когда он уже собрался уходить. – Когда узнает, что всё это время ты ей лгал о том, что с ней происходило без её согласия, и сколько раз это повторялось. - Она не узнает.       Лариса грустно улыбнулась, глядя ему вслед – иногда её поражало, как в нём сочетается наивность наряду со всем остальным.       … После того, как Полина всё-таки выпила «лекарство», она сразу потеряла сознание. Уваров перенёс ей на диван в гостиную и накрыл пледом. Хотелось верить, что это обычный обморок. Лариса говорила, что каждая доза усиливает действие предыдущей, и процесс идёт быстрее. Его беспокоили неожиданно появившиеся симптомы, обычно, они возникали до приёма, а не после.       Оставалось только ждать. И надеяться, что все жертвы не были напрасными.